Казнь

Двадцатый век. Дни революций.
Страна одела другой флаг,
И кожанки, рубахи до предплечий,
  Засученных - дань палачу,
Чтобы себя загнать в кромешный мрак.

Я слышал выстрелы
И крики между бранью,
Не понимая, вымысел иль бред:
  Кто наслаждался этой казнью,
Те, у кого на это права сроду нет.

Собаки выли покрываясь кровью,
Теперь вой слаще краденых конфет.
Сидел старик с разбитой бровью,
  И приставлял к виску
Трофейный с Первой пистолет.

На сапогах блестело то упрямство,
То выразительно размазанный плевок,
"Хозяина", который в огне пьянства,
  В разграбленных покоях,
Всё жал не целясь свой курок.

Невозмутимо попадая в Мельпомену,
В картины, в книги, в зеркала,
Раздрабливая каменную стену
  Свинцовым виноградом,
Сжимал всё крепче свой кулак.

Веселье. "Глянь на эту роскошь,
На белые подушки и шелка" -
Он видел в этом только пошлость,
  Спустив штаны
Опорожнился увлечённо так.

Снаружи грохот из винтовок слышен,
С тенями пляшут мирно костерки,
Старик лежит "мой" обездвижен,
  Только не пуля это,
А от увиденного сердце на куски.

Глаза смотрели на' ноги бегущих,
И догоняющих их ноги вслед.
Всё это было в са'мой гуще,
  Так состоялась казнь,
Оставив свой кровавый след.