Скульптура из плоти человеческой

Жил во мне обычный адекватный парень,
Но Как бывает в головах
Читающих страницы Кафки
Случилось превращение
И в моей, да только
Не фантазией, буквально
Человек внутри в заботах
Не обратился ни к кому за помощью,
Но обратился насекомым.
И этот таракан отныне жутко давит
Своим хитиновым покровом
На стенки моей черепной коробки
Я заливаю яд, чтоб его убить,
Запихиваю в себя дерьмо,
Но ему увы все не по чем
И с каждым днем
Он разрастается только сильнее.
Я чувствую, как лезут глаза на лоб,
Как трищины шагают по вескам,
Как рвет затылок изнутри
Еще он резанно пищит,
Ох, сука как же он пищит.
Это даже не речь, а ультразвук,
Который фаршируют перепонки
Моих ушных ракушек
И ничто не не может подавить
Навзрыд идущий ор,
Но никому неслышимый…
Ни слова родных, любимых
Ни друзей, ни близких.
Сколько не объясняй таракану
Он все заливается огонией
Это и понятно.
Кто лечит клаустрофобию словами?
Идут в припрыжку дни,
Счет валится на месяца,
А голова моя уж видно
Дает разлом по швам
Я сразу понял, где у черепа
Слабые места,
Ведь через них в отражение
Синий глади воды я вижу
Не только перхать ночного неба,
Но и тонкие ручьи сдавленного,
Как губка мозга,
Что сочится мутной жижой
И лужу красит в серый
Мерзкий серый, мутный мат.
Как тяжело изобразить красоту
И как легко
Движением хаотичным брюшка
Одного большого таракана
Испортить натюрморт природы,
В который я все еще смотрю
В попытках узнать,
В попытках найти там себя прежнего,
В попытках разглядеть в жуке
Смеющегося, открытого как дверь
В подземелие метро в час ночи
Счастливого, как пес
С палкой в зубах
С легкостью ветра в лапах.
Превращение по итогу завершится,
Таракан размозжит мою бошку
Сядет мне на плечу,
А я с засохшей кровью и кусками мяса
На месте, где заканчивается шея,
Буду ходить мнимый
Неслышащий, невидящий
Незнащий,
Нелюбищий…
Да, да - нелюбящий.
Все эти фразы про любовь в сердце
Брехня поэтов золотого века.
Любовь живет в голове,
Жила вернее раньше
У нее было имя,
Она резвилась кошкой,
Она дарила свет надежды,
Веру в бущеее
И тепло батарей в осенний день,
Но все это в прошлом,
Я собрал уже голову по кускам
Присобачил кое-как нос
На место глаза,
А, кстати, их закинул на затылок.
Ухо на месте
Только одно и смятое,
Рот с губами размалоло
И вместо них печать молчания.
Пусть криво может слеплено,
Пусть косо и нелепо,
Однако, То
что вы видете сейчас
И есть тот бюст
из плоти человеческой.