***

Жизнь неслась своим ритмом стремительным
В этом месте на карте, где множество из породы гор,
Где народ силён волей к труду и духом решительным,
А, попробуй без сильного духа работать, как пашет шахтёр

На-гора каждый день без устали чёрное золото -
Каждый Божий, что там наверху, где бессменно восходит заря,
На поверхности ярко встречая светом шахтёрского города
И устойчивым фактом, что выполнен снова наряд

А, попробуй спустись на отметку в тысячу,
Каждый день, словно подвиг в подземной пыли,
Тонна в тонну сверкая ведётся выдача
Изнутри поднимая добытые недра земли

В лаве тесно, в ней прямо не разгуляешься,
Пласт чернее, чем космос в иллюминатор плывёт,
Без сноровки и силы мужицкой за смену с поставленным планом не справишься,
Потому здесь работает истинно крепкий и смелый донбасский народ

                *''
Где всё просто - там ангелов по сто,
Повторять любил Саныч – бугор,
Крепкий, жилистый, среднего роста,
Не спешащий вступать о пустом в разговор

Его прадед, когда-то с рассветом распахивал
Целину подземельную юзовских штолен
На рабочем коне, что от тяжести ноши подрагивал,
Но упорным трудом совершал свою конную долю

Так в шахтёрском четвёртом своём поколении Громовых
Не искал Александр Александрович лёгких путей
Он с бригадой давал на-гора стране тонна за тонною
А, как время пришло, взял в забой близнецов-сыновей

Михаил и Сергей были горды фамилией,
На почёта доске находился их дед,
Громовы честь семьи в новый век сохранили,
Как и деда хранился партийный билет

Со слов деда забыть годы жизни не стоит стараться,
За то время ввысь создан был город цветов*,
Где росли поколенья шахтёрских династий
И за подвиг труда сложно счесть орденов

Дед был тоже героем советского, русского качества,
Настоящего качества, как отмечали тогда ОТК,
Дед всё делал на совесть и больше всего ненавидел предательство,
Сорок лет отдав шахте, в ней с кровью и потом оставив своё ДНК

Было время и личным примером воспитывал
Деда батя его – наградной за Берлин фронтовик,
С первым спуском в забой канат клети поскрипывал -
Не боялся примерным стать ГРОЗом отца ученик

Фронтовик был не только прадед,
Но и вся тех времён многолавная, дружная шахта:
Заполняя мужским удальством подземельный просвет -
Вдоволь уголь давали шахтёры стране без антракта

Вот такой здесь сложился от прежней эпохи народ
Победителей старой Европы и выкованных на труде их детей,
И, когда нерушимый Союз подвели под исход,
То не знали шахтёрские семьи известия злей и страшней

Были очи грустны и темно на душе
У шахтёров закалкой подземной родных
За народ было больно, был мрачен сюжет,
Для героев страны из времён трудовых

                *'''

Тяжело сознавать, что у шахты теперь
Есть хозяин - украинский пан,
Он не рыл и не строил, не шёл от потерь,
Когда нужен участкам был план

Не верстал мозолистой рукой новых схем,
Не настраивал новый комбайн,
Не вникал в эпицентр шахтозначащих тем
И не ведал проходческих тайн

Прибыль только у пана одна на уме,
Как угодно, хоть шею сверни,
Непривычно работать шахтёрам в ярме,
Но и семьи ведь нужно кормить

Так трудясь время шло, хоть доход небольшой,
Не такой, как в бывалый "застой",*
Но, когда ты годами по шахте прошёл,
Ты родною болеешь средой

Ты не можешь отречься, оставить, забыть,
Что впитал с малых лет от отца,
Как пласт наискось твердою пикой рубить,
Как подрубывать плавно с торца

И, когда засыпаешь, то видишь во снах,
Как по лаве стучит молоток,
Что добыча охотника в ловких руках
Уголь сыпется в ленты поток

Это труд непростой, много сил нужно здесь,
Много навыков, много упорства -
День за днём идёт битва за угольный вес
Многотонного единоборства

Биться нужно отважно, усталость забыв,
А иначе бригаде успеха не будет,
Как единое целое здесь коллектив
Дышит музыкой шахтных орудий

Складно, слаженно - что зачастую без слов
Кипит дело в горняцком забое,
Тех, кто сажень косая в плечо мужиков,
Кто отличен подземной судьбою

Из таких на Донбассе народ состоит,
Сильных, смелых, душою открытых,
Их рабочая сила - вверх поднятый щит
В буднях долгих, порою сердитых

Их характер стальная надёжная крепь,
Что удержит любую породу,
Их надежда калёная крепкая цепь,
Что осилит любые невзгоды

Вера их в километры сквозной горизонт,
Что сверкает прожектором мощным,
Сердце их - помогающий жить капремонт,
В бедах шахты мгновенный помощник

Их любовь озаряемый солнцем Донбасс,
Когда клеть поднимается выше
И пусть чёрен ты, как добываемый пласт,
Грудь твоя свежим воздухом дышит

Свежей силой бежит по сердцам кислород,
Счастьем с честью добытого плана
Ты - шахтёр, ты - кто кормит Донбасский народ!
Ты - кто греет углём мира страны!

Пусть сегодня страна вскользь гордится тобой,
Все поборы уходят на Киев,
Но ты снова и снова спускаешься в бой
С поднятой головой горделивой

Это искренне - ты не коммерческий плут,
Не франчайзер, не менеджер ушлый,
Но бесценен твой честный и праведный труд,
Он всегда здесь в Отечестве нужен

На таких, как ты держится сильный Донбасс,
Ты основа его в переменчивом мире,
Ты из тех, кто свой край никогда не предаст,
Как бы не были лестны мотивы

И, как уголь дебелый везёшь нагора,
Так горою за Родину станешь,
Громче многих за вотчину крикнешь ура
И её ни за что не обманешь

Твоя Родина - твой многогранный Донбасс,
В нём сонм граней, как в горсти угля антрацитной
Настоящий -  и горе, и радость прошедший, своих не предаст,
Не задавит нуждой дефицитной

Кто здесь только не трудится дружной гурьбой
Больше ста разных наций в Донбассе осело,
Но исконно был мир всегда между собой
У людей трудовых разной веры

И во всей разноликой исходности черт
Есть одна, что скрепляет букет тот,
Как живых сотню красок вмещает мольберт,
Как в намоленном храме всё с проком

Это русской истории долгая жизнь
Просто жизнь от начала доныне,
Когда предки тогда наши здесь собрались
В шумном поле, как в дикой пустыне

Казаки после время от времени правили здесь,
Пока править не стал царь Российский
И зажил полной жизнью российский уезд
В Южнорусских добротных границах

Время шло, и вперёд направлялся прогресс,
Что губернии юга (аллюром) пришпорил,
После этого углем и сталью прославилась весь,
Превращаясь в града из степного простора

Люд сюда пребывал под инвесторский грош
По часам и по дням жизнь менялась,
Прибыл и разодетый в большой макинтош
Англичанин Джон Юз встретить старость

Основал производства под царский указ -
Юзовкой прозвали городишко
И начался совсем в Новороссии сказ -
Здесь угля оказалось в излишке

Загудели плавильни богатым углём
В новый век открывая дорогу
В край Донбасский за жизнью в труде и рублём
Приезжали народы помногу

В стране русской основой, тот уголь горел
В пароходах и домнах горячих,
В край Донбасский надолго причалил удел
Житницей стать угля настоящей

                *'''
Вот тогда, незадолго к войне мировой
Иван Громов приехал с женой и детьми,
Здесь сегодня осесть на земле кормовой,
Чтобы в завтра стабильно ступая идти

Попервой жил в бараке у штольни вблизи,
После, как бригадиром возрос,
Получил свой участок, где дом возводил
Иногда закурив папиросу

Слабла матка Россия, журился Иван,
На войне гибли братья-казаки,               
Да и над Петербургом вис смуты туман,
За страну надвигались дни драки

В феврале отстранён был империи Царь
Либеральною буржуазией российской,
Власть делили, народ, как поникший мытарь,
Ощущал лишь всё большей анархии вспышки

Ну, а после случилось - взят Зимний Дворец
Большевицкой солдатской дружиной,
Иван думал, что русской Державе конец,
Так качало страну на пружинах

Правда, нужно сказать, что Донбасс
В годы тех перемен не казался потерян,
За Донецко-Криворожскую республику глас
Его слышан был силой уверенной

В целом, лозунг коммуны Ивана брал дух,
Обещались рабочим заводы и шахты,
Но и всё же к казакам Ванюша примкнул
Православной отеческой правды

Не погиб в рубке с красными,
Но пойман был в плен,
А, когда горняка земляки-комиссары узнали,
То на шахту вернули восполнить там смену -

Уголь нужен Советам в разруху был крайне.
Жизнь по новому, карточки, НЭП -
Николая Угодника Ваня носил образ тайно
И уже сын его - Николай был пятнадцати лет.

Батя сына на шахту привёл ещё смалку,
Николай весь в отца, как две капли пошёл:
Крепкий, статный, дивящий всех быстрой смекалкой,
Верящий, что всегда будет всё хорошо

Так они и трудились, рос внучек - Андрейка,
Рос и город шахтёрский, шёл в нём новострой,
Жизнь Ивана продлилась горняцких полвека,
И на дедово место Андрей пришёл в строй

Город Сталиным звался, Андрей комсомольцем
Стал, подмеченный за трудовой свой задор,
В сорок первом году, его руки мозолистые
Даже запечатлел из Москвы фотокор

Лета было начало, цвела уже липа,
С выпускного вернулся сосед,
Как с утра от тревожно-радейного крика
Развернулся на чём стоял свет

Немцы утром напали коварно и дико
Всё живое снося на пути
Николай и Андрей лишь успели у лика,
Что был в спальне минуту найти

Помолившись бежать на шахтёрские сборы,
Там уже набирался отряд
Мужиков, что на фронт нужны были впору,
Чтоб фашизму противостоять

Записались ребятки и бились отважно,
Николай не вернулся с войны,
Он под танк лёг гранату в руке держа каждой,
Став бессмертным во дни сорок третьей весны

Если б танк тот в окопы далече прорвался,
Полегло б там немало юнцов,
Батя доброй души своей смерял дистанцию
И мгновенно был подвиг готов

Мстил, как мог за героя Андрюша
Пулемёт его бил наповал,
Так в дивизии стал пулемётчиком лучшим
И Берлин вместе с армией брал

До того Днепр форсировал осенью поздней,
Дерзко и молниеносно фашистов круша,
В Киеве выбивать гадов было непросто,
Без запинок стучал пулемёт немчуру шелуша

Потом Ровно и Луцк брал геройски сражаясь,
"За Отвагу" медалью три раза награду принял,
Каждый раз глядя, как красный флаг водружался,
Сердце юное чувством победы питал
   
Вот он май долгожданный победой пропитан
Вместе с гарью и потом военных вещей,
Нет той меры измерить страной пережитое
За всё время войны и народных смертей

                *'''
В дом вернулся, утешивши мать и недолгим женившись,
Победитель чумы, сын героя, ещё и теперь коммунист
В восстановленной шахты забой опустившись,
Выходил с лавы грязным, а совестью светел и чист

Сердце сына, как был он один по отцу непрестанно скучало,
Вспоминал он отца, как повёл тот его в первый класс,
Как на шахте они с тормозка уплетали душистое сало,
Как за Кальмиус плавали вместе и громко смеясь

В выходной спал Андрей сном покрытый тревожным,
Вдруг увидел во сне или явно пролившийся свет
Красоты, что словами сказать будет сложно,
Так светился его незабвения цвет

В отдалении музыка нежно играла
И оттуда донёсся вниз голос отца
Сын любимый я там, где мы не умираем,
Где живём теперь вечно у Бога в венцах

Будь таким, какой есть: благородным и смелым,
Я у Бога для нашего рода спасенья прошу,
Живи духом свободным и праведным делом,
А сейчас пришло время родиться в семье малышу

Назови его Сашей, хорошее русское имя,
Воспитай, как спартанца, пусть детство его скрасит спорт,
А потом, пусть продолжит стопами твоими
Добывать глубже с шахты наш угольный сорт

Лишь Андрей хотел слово сказать, как проснулся,
В комнатёнке мрак полный, у бока прижалась жена,
Он спокойно обнял её и в тишине улыбнулся,
Из-за облака свет им под утро дарила луна

Через месяцев девять на свет появился и Сашка,
Очень добрый, похожий на деда малыш,
Он родился в буквально счастливой рубашке,
Рано стал говорить и ходить - не догонешь за ним побежишь

Скоро город Донецком назвали, а область Донецкой,
Рос Донбасс ввысь и в ширь возводя города
Рядом также Луганская область советской
Силой крепла в разгаре большом соцтруда

Жизнь бурлила, вперёд неслась смело,
У народа от счастья горели глаза,
Первые на планете в неведомый космос летели
СССР, в разных сферах прилежно беря призовые места

Победители страшной войны на планете,
За короткое время подняли страну
И теперь за полмира стояли в ответе,
Кто остался живым - облачась в седину

Был, как в горле кусок лагерь социализма
В аппетитах больших капсистемы,
Ведь Америка не растерзалась в те годы фашизмом
И ждала, как порушить Союзные стены

Испытав на японском народе две атомных бомбы
Потирали от жара убийцы ладони
И в своём характерном манерном апломбе
Могли сделать Союз боевым полигоном

Но не зря разработки советской науки
Развивались упорным успехом в те годы,
И натужной агрессии западной грюки
Породили холодной войны непогоду

Не расслабиться снова советскому люду,
Не ослабить прирост своего ВПК,
Миллион тонн металла и уголь, и руды
Шли сдержать тон войны чужака

Вот такой бесконечной начавшейся гонкой
Приходилось поддерживать зыблемый мир
В робе чёрной, и пусть с небольшой коногонкой,
Но сверх плана всё делает в лаве крутой бригадир

Вместе с погодками фронтовиками
Пятилетний план лихо осилил Андрей
И тогда получил замминистра руками
Он героя труда выехав из клетей

Получили и поновее комбайны в работу,
Все из Горловки, что тоже теперь Украиной была,
А точней Украинской республикой знавшей заботу,
От верховных правителей в стенах Кремля

Ещё Ленин, боровшийся с империализмом
Поделил на пятнадцать республик Советский Союз,
Украинской достался Донбасс и Донбасская макрохаризма -
Богатейшего края новейшего века несметный ресурс

Сталин сделал республику ещё побольше,
Приписав к ней Галицию и Буковину, и Измаил,
Каждая территория это по разному приняла всё же,
Кто от злобы кипел, кто трудился и благодарил

Злобой жуткой кипел даже сказано мягко,
Расчленяли и кожу сдирали живьём,
С тех, кто на лексиконе бандеровском был коммуняка,
Украинского будущего кто возводил чернозём

Андрей помнил, как расстреляли его генерала,
Николая Ватутина, что возглавлял первый фронт,
И ещё по Карпатским лесам не одна банда зверя скакала
Нанося человечеству непоправимый урон

Непростые они - эти послевоенные годы,
Только трудности нас могут сделать намного сильней,
Терриконы взмывают под небо тяжёлой породой,
И уходят стране эшелоны отборных углей

Подрастает пацан: бокс, атлетика, лыжи,
Кружок радио и по всему призовые места,
Только в доме бежал и уже он взобрался на крышу,
Подготовку ведёт космонавтом известным, чтоб стать

Время быстро летит и за батей матёрым
Санька в лаву спускается, глаза - два огня
И на первой же смене, чуть выжил в суровой
Природной среде из сплошного угля

Пострадать могла смена, пошло обрушение,
Еле выскочить сладилось в крайний момент
И остался на голени Сашкиной шрам украшением,
Зацепился он в страхе за стойки фрагмент

В ту же ночь снова голос отцовский Андрею приснился:
"Сын любимый, найди в кладовой лик Христа,
Тот, которому ты в сорок первом со мною молился,
Та икона намолена - молиться ей не забывай"

Батя! вскрикнул Андрей, что родные проснулись,
За окном ночь кромешная ветром стучит,
Побежал в кладовую оклада коснувшись
Он был влажный, достал - с Христа миро бежит

Теперь тайно от разных гостей и знакомых
Находилась икона в укромном углу,
Чтобы кто не донёс бы о том до парткома;
Рано утром губами Андрей прижимался к святому теплу

И молился, упрашивал Бога о жизни семейного рода,
Как когда-то умел это делать разумный отец,
Заживал Санькин шрам, от целебной домашней погоды
И в недолгое время Санёк взял жену под венец

Тут Андрею, как раз шахта ордер дала на квартиру,
Пышно свадьбу гуляли, созвав всех гостей в ресторан,
Молодая жена так душевно Санёчка любила,
Что родился по свадьбе Андрею внучок - Александр

Малый - душка, кругляш белобрысый -
Коммунисту с иконой отрада и мир,
Смена новая стойких шахтёрских традиций,
По-любому достойный горняк-бригадир

Время длилось цветущей порою в Донбассе,
Для шахтёров шли премии за профмастерство
И, когда Сашка заговорил первым разом,
Дед катал по району малого на новом авто

Скоро сын и себе приобрёл жигулевскую тройку
В бригадиры он вырос, на том же участке трудясь,
А Донецк и Макеевка, Горловка дальше росли новостройкой,
Так же, как новостроем вперёд шёл могучий Донбасс

Саня-сын не зря спортом всегда занимался,
Как-то ехал он с рынка морозной зимой
И увидел, как с горки у речки катаясь,
Две девчушки ушли под покров ледяной

Не раздумывая -  мигом кинулся в реку,
В ледяное и чёрное место её
И ощупав обнявшихся два человека,
Потянул, что есть силы детей вверх на лёд

Оттолкнув в безопасное твёрдое место,
Сам смог выбраться, деток в больницу повёз,
Младшая через годы вперёд оказалось у сына в невестах,
А пока было много родителей радостных слёз

Наградили за подвиг округлой медалью
Александра, да он не совсем и хотел,
Он воспитан был шахтной советской моралью
И со смертью под глыбой земли дело часто имел

Были взрывы метана и были завалы на шахте,
Всё ж за тысячу вниз уходить начинал горизонт,
Но ни Сани бригаду, ни звенья у бати,
Не затрагивал больше тот ужас невзгод

Андрей каждое утро с рассветом молился,
Приобрёл он ещё две иконы святых
И хотелось ему дивной силой напиться,
Что звучала в глубинах молитвы застыв

Он на пенсию вышел, одолевал кашель -
Вечный спутник шахтёра, когда силикоз
Не дожив лишь немного, как в армию Саша
Уходил и советских чернейших полос

Хоронило Андрея почти пол района,
Ветераны и шахта, исполком и друзья,
Многославного батю, такого же региона,
Без заслуженных почестей было оставить нельзя

Он ушёл, но дела его живы остались,
Жива нация - он от погибели нацию спас
И потомки его подросли, воспитались,
Чтобы дальше любить свою Родину - славный Донбасс

Внук на срочку призвался, он стал пограничник,
В Средней Азии стойко в жару, холода,
Службу нёс и для многих примером был личным,
С контрабандой борясь, в глубине за ущельем поста

Там в районе границы Афганской не раз моджахеды
Протащить изощрялись свой злачный товар,
Внуку зоркость в дозоре досталась с генетикой деда,
Раз за разом терпел неудачи поставок афганский кумар

За заслуги сержантом прощался на дембель с заставой,
Награждённый нагрудно за службу отличную* здесь,
Как обычно - одетый по букве армейской устава,
С пулемётом в руках и патронами наперевес

Дома ждали родные и девушка - Вера,
Та девчушка, когда-то которую спас добрый Сани отец,
Сашка очень скучал по семейной, родной атмосфере
И по Вере скучал, заказав обручальных колец

Вера выросла, ставши красавицей местной
Познакомились так: пришла с братом болеть на футбол
Саня в матче играл и забил головой гол чудесный,
Став с командой своей победителем среди всех школ

После матча увидел красавицу ближе,
Девушка чемпиону в тот миг не смогла отказать,
Он её провожал и почти не дышал от излишка,
Тех флюидов, что сердце его заставляли плясать

Но не сразу поддалась на дружбу совместную Вера,
Больше года до армии парень с цветами ходил
И уже когда в армию шёл поцелуй познал первый -
Целомудренной девушки стан своей сильной рукою обвив

Александру Андреевичу к той поре окулисты очки прописали,
Стал помногу читать, в доме книги на полках горой,
По утрам, как отец он молитвой горячею славил,
Православного Бога укрыв своё сердце в покой

Удивительным может подобный сюжет показаться,
Но текла в теле Громовых с давних времён православная кровь,
Этот род вёл отчёт со времён старорусского царства,
Где всегда прославлялась единая к Богу любовь

Вот такой симбиоз русского парадокса
Клан шахтёров советских, что строили социализм,
В то же время тихонько от злого доноса
Жили так, как в душе им велела их жизнь

Не в гламурной карете, а в запертой клети,
Каждый выход рабочий под землю их вёл,
Тех, что шахтной сноровки прошёл факультеты
И руками подземную мудрость обрёл

И, конечно, в душе человеческой просто хотелось
Взять от мира всё лучшее, но не в ущерб никому:
Мудрость, искренность, веру, надежду, любовь, силу, смелость,
Просто счастливо жить, каждый год ожидая весну

Кто сказал, что покойный Андрей в коммунизм на планете не верил?
Как мог верил и сколько его было сил,
Свою жизнь государству до гроба доверил -
Как отец и как дед он законопослушным в стране новой жил

И случилось ещё так, что Громовых род был отмеченный Богом,
В прямом смысле, иначе откуда бы чуду ходить,
В городе шахтной жизни, что назидает в забое безжалостным роком,
Угрожая за шалость с оплошностью жизнь навсегда прекратить

                *''''
Перед сменой с утра Громов к зданию шахты подъехал,
Перед входом толпилось немыслимо много коллег,
Что-то громко кричал перед бравой толпой бригадир из ремцеха
Кто-то каской стучал, кто гудел, как комбайна шнек

Одним словом по полной шахтёрской программе
Бастовал терпеливый горняцкий народ,
С каждым днём недоверия ширился камень
К власти, не додававшей шахтёрам доход

Александр считал, было и потруднее,
Вон, отцу то, казалось, как не додавали,
Но в достатке прошла мотивация дней -
Уголь с мыслью о благе великой страны добывали

А сейчас не к добру государства корабль
Расшатал Горбачёв перестройкой невнятной,
Неумелый, не заставший войны, шебутной секретарь*
Страну тянет к сценариям жизни отнюдь неприятным

Ту державу, что в мире сложившихся двух полюсов
Долго флагманом правды и дружбы Земли выступала,
С Богом долго боролась, но главный закон в ней Христов -
В той, которая не доедав у себя в мире мир укрепляла

Победила разруху о твёрдый советский уклад,
Технологии вовсе не хуже других на планете создавши,
Победила фашизм, выбравшись из котлов и блокад,
Сильное государство на землях своих основавши

И сейчас не разбита на поле стремительной силой врагов
Экономика в целом вторая по силе планеты,
Созидательной ждёт перемены от Политбюро дураков,
Что, похоже, попутали и понятия, и приоритеты
(Что, похоже, попутали все смысловые приоритеты

А Генсек рушит стену Берлинскую, рушит Венгерский забор,
После в Мальте подпишет и вывод всех войск из соцблока,
Совершая всемирный и глупый до боли позор,
За которым блок НАТО всё дальше смыкает пространство Европы

Союз пал через год, побарахтавшись с ГКЧП,
Великан умирал от когда-то своих лилипутов,
От пятнадцати бывших, уже возводивших в границах своих КПП
И вводивших свою проседавшую сразу валюту

Сын в тот смерти советской политики год,
На родителей радость на Вере любимой женился
И носила у сердца жена счастья близкого плод,
Как случилась беда, и малыш умерев не родился

Она ехала солнечным днём в поликлинику на медосмотр,
Вдруг в салоне троллейбуса кайфом обдолбленный тип появился,
Нож наставил и слыша мольбы уговор,
Вырвав сумку сбежал, но у Веры тут приступ случился..

Вся беда, что преступность в Донбассе росла,
До того дела не было новой украинской власти,
Безработица, как аритмия народ здесь трясла,
Не платили и тем, кто рубил в шахте угольной пласты

Зато в Киеве в новых парламентских стенах,
Пелись сказки про скорую сытную жизнь,
На колоссе промышленной старой системы
Украина жила по дешёвке качая себе газ российский

Криминал с теневым капиталом гулял на раздолье,
За копейки заводы и шахты народные шли с молотка
И, конечно, шахтёров династия с неотвратимейшей болью
Ощущала весь ужас творившегося бардака

Приходилось терпеть разрушения в новой эпохе..,
Начал храм возводиться в честь матушки Божьей вблизи,
Помогали не многие, но свободно вела теперь к Богу
Вновь дорога, как в старой исконной Руси

В храмах служба велась ещё при Союзе Советском,
Но не мог по уставу на службу пойти коммунист,
А теперь всей семьёй вместе с сыном, женой и невесткой,
Александр со службы шёл светом церковным лучист

Очень Вера коленопреклонно постами молилась,
Ей хотелось бы Саше младенца в утробе зачать,
Чтобы снова под сердцем шахтёрская кровь шевелилась,
Но, увы безуспешно - как-будто кто дверь затворил на печать

Прошло несколько лет и на раннюю Пасху
Вера, как-то пораньше в кровать пред иконой легла,
Сильно сон одолел очи девы прекрасной,
Так увидела свет неземной и услышала ласковые к ней слова

"Вера, доченька, будешь ты скоро-прескоро
Мамой двух озорных удальцов-близнецов,
Что послужат Донбассу надёжной опорой,
Этот край защищая от лютых оков

Одного удальца назови Михаилом,
В честь архангела, что сатану низвергал,
А второго, как Сергий зови - с ним русская сила,
В честь игумена, святость Руси, что молясь созидал"

Вера вздрогнув, как током ударившись, резко проснулась,
В зале Саша болел за московский хоккей,
Дома нет никого, только кошка у ног растянувшись
Своё пузо с приплодом доверчиво к девушке греет

Чудо или почудилось? Но, сталось всё, так как сказалось,
Девять месяцев быстрыми днями прошли,
Радость Громовых лилась фонтаном и не прекращалась,
Два бутуза в кроватке обнявшись по центру спали

Имя первому - Миша, второму - Серёжа,
Дед на цыпочках ходит пока спят мальцы,
Что для Громовых всех сбережений (в советское время пропавших*) дороже -
Два шахтёра, что быстро находят у мамки сосцы

Время смутное отрасли шахтной и дальше
Продолжается, но выжить шахтёру имеется цель
В новом мире из вырвавшейся к верху фальши,
Где порода пустая превысила добыч углей

По украинским нормам мудрёным не углем, а горною массой
На учёт теперь ходит наверх добычной материал,
Зольность словно усмешки безбожной гримаса
Выше чем измеритель, когда-либо что измерял

Капремонт не по плану, а если чего вдруг заклинит,
Механизмы все Брежневской* грустью скрипят,
И совсем вопиюще - как на датчик метана рогожу накинув
ИТР заставляет шахтёров, как в пороха бочке скакать

Отказался - никто тебя в шахте насильно не держит,
На Донбассе вообще от Союза треть шахт, как могильник былого стоит
И затопленных масса, где водоотлив посчитался издержкой,
Ну, а новенькой шахты у Киева нет никакого стемленья открыть

Только хается прошлое, что создало Украину,
Сшило силой советской из разных совсем лоскутов,
Там, где раньше горели от посполитского* гнёта руины,
Сейчас атома станции* и свет от больших городов

Где когда-то на русле Днепра основался царицею Екатериной
Город Новороссийск*, что сейчас называется Днепропетровск,
Ракеты-носители, что в космос летят создаёт Украина -
От Союза достался завод и налаженный выпуск-поток

Где когда-то Потёмкин у Южного Буга
Того времени верфь на пустых берегах заложил,
И "Святой Николай" выплыл с острова круга -
Николаев* в Союзе на воды корабль не один запустил

Мариуполь*, Одесса, Херсон, Кривой Рог, Запорожье* и Кировоград*
Всё основано было царицей из города, что на Неве,
В русское и советское время создалось ведь в каждом по городу-саду
В тесном русском - особом советском родстве

Крым был той же царицей под крылышко взят
Иноверцам, чтобы внезапных кровавых набегов лишиться,
Здесь курорты российские будут погодой сиять,
Флот слыть подвигами, что русский люд весь гордится

Угленосные земли Донбасса своё обрели назначение,
Как вернувшись с Азовской войны император - Руси государь*
"Диким полем" увидел угля горстки свечение,
И направил разведчиков недр в неразведанный край

Назывался Екатеринославской российской губернией
Растущий и углем, и сталью, и солью* новейший большой регион -
До развала Союза в Донбассе велось и развитие, и расширение,
Если высился где террикон - значит строился микрорайон

А теперь получив "незалежности" вроде свободу, не бремя
Население, если не мрёт от нужды, то бежит,
Кто в Россию работать, кто в Европу сгибая колени
Унижаться в тяжёлых работах, но евро малёхо нажить

Земли, что Украина - заполнило низкого качества западным "лейблом",
Наркотой, проститутками, геями, соей в сосисках и пальмовым маслом в тортах,
Демократией названной, что разлагала и душу, и тело,
У кого поселив пустоту в голове, у кого наваждения страх

Александр Андреевич, ощутив перемен не сгибался, напротив,
Он поддерживал словом и делом бригаду, соседей, всех давних друзей,
Своим образом жизни одним, своим видом всегда благородным
Помогал не упасть в бездну пришлых заморских страстей

Повторял Соломона слова: Всё проходит и пройдено будет и это",
Причащался с молитвами батюшек в храме святом,
Возводя в глубине своей силу надёжного иммунитета
Против грубой порочности в мире страстями пустом

Причащал и помощников двух - подрастали, тем деду послушны,
Что с лет малых во многом у деда свой брали пример
И бежали вперёд по притвору шахтёрские малые души,
По крупицам духовным их прочный верстался размер

Александр (Андреевич) с годами всё больше о вечном заботясь,
В отпуск ездил в Никольский святой монастырь
К старцу*, где у души ощущал лучи солнца
Вглубь внимая на службах небесно-земную псалтырь

Как-то к старцу он в келью попал на беседу,
С тем вопросом, что долго его волновал
И спросил о больном у духовного законоведа,
Почему жизнь губила сейчас люд мирской наповал

"Люди правды не знают, сказал тихо старец,
Правда - это борьба каждый раз со грехом,
Нужен разум внутри, чтобы Бога бояться
Нужно сердце, которое Бога находит кругом"

Так хотелось подробней ответы узнать Александру,
Но вечерня в тот час на службу зазвала совсем,
Много лет по прошествии он возвращался душою к стоп-кадру,
Как сказал ему старец, что род его благословен

                *//////

Внуки стали большими, закончили школу с медалью,
Оба горному делу учиться пошли в Политех,
Дед на пенсии в храме Казанском служил, как алтарник,
Александр трудился с бригадой - добыча сверкала наверх

Миша, что на минуты Серёжу был старше
Был во всех делах первый, пылали желанья его всем помочь,
Робковат был немного его братец младший,
Молчаливей, при этом любил книжек толщь

Политех был мечтою пытливой обоих,
Миша очень мечтал до директора вырасти вверх,
А пока они с братом вели практикантов подземную долю,
На период каникул своих дополняя шахтёров-коллег

Безымянного пальца фалангу кольцо на руке украшало,
Михаил уже месяц, как мужем был Наденьки милой своей,
Той, увидев которую сердце ему всё сказало,
Что не может на свете быть девушки этой родней

В первый месяц учёбы, пришёл за Сергеем в "читальню"
И на входе увидел девчонку исплаканную за столом,
К ней на помощь спешил Михаил моментально
Что случилось спросил и от голоса пахло теплом

Сразу слёзы умерились на глазах Нади,
Оказалось, захлопнула двери от комнаты вместе с ключом,
В общежитии, что находилось в студгородке рядом -
Михаил узнавал у Надежды, какой там оконный проём

Выявилось, что третий этаж и окно приоткрыто,
Из спортзала Мишаня принёс, взяв на время канат,
Надя очень боялась, но Миша, как Карлсон на крыльях
От соседей, что сверху залез, как заправский пират

Двери были открыты, Надежда смеялась,
Михаил в старой краске на чубе стоял открыв рот,
Его взгляды несметного клада касались,
Он почувствовал - ставка сыграла в желанный джекпот

Не было ни минуты, когда бы не думал о Наде,
СМСками ей признаваясь в счастливой любви,
Да и девушки сердце ещё, когда был на канате
Полюбило мальчишку отважной шахтёрской крови

Расписаться решили (и) жильё то у Громовых было,
Однокомнатная, что в то время сдавалась в наём,
Дед увидел, что любят друг друга и вместе там жить разрешил им,
Обвенчав перед свадьбой осенним светящимся днём

Жизнь на землях Донбасса, как несколько лет протекала терпимей,
Президент померанчевый тусклой фигурой ушёл на покой,
Донбасс легче вздохнул после приостановленных Киевских эпитимий,
После давних угроз обвязать проволокой регион трудовой

Отрасль угольная так же и дальше страдала,
На Донбасс весь по пальцам считать можно докапитализацию шахт,
Но и там властьимущего только добыча одна волновала,
Социальный аспект входил маленьким пунктом в шахтёрский контакт

Всё же парни настолько с лет малых болели забоем,
Сны им снились, как будут решать производства дела,
Не жалея ни времени, ни своих сил, об угле беспокоясь,
Чтобы шахтная отрасль и дальше надёжно жила

Сергей было, похоже, что формировался, как изобретатель,
Ещё с детства он долго всё бегал на судомодельный кружок,
С электроникой смело на ты разговаривал также мечтатель,
Мог обычное что-то собрать, как и сложную технику мог

Дед любил очень внуков, молился о том, Политех чтоб закончив,
Они светлой дорогой по жизни Донбасса пошли,
Чтобы то, что досталось семейным трудом непорочным
Не пропало от ветров недобрых размывшись в распутной пыли

*'''''''
Шёл дождливый ноябрь, дождь бил стёкла в упор,
Александр Андреевич редко включал телевизор,
Но, когда посмотрел, то ждать начал повтор
Новостей, где не в шутку повеяло радикализмом

"Опять клятый Майдан" - огорчился старик,
"Что им снова не так?! Говорят, мы хотим жить в Европе,
Да, Европе нужны мы лишь как поставщик
Подешевле ресурсов держа нас в прихлёбе

Господи, помоги, только пост к Рождеству,
Как не даст сатана жить спокойно,
Чует сердце моё, в этот раз не к добру
Эта вся ультраправая там колокольня

Прямо глянешь, ну, ей, заказной балаган,
Только рожи уж больно свирепы,
Как бы не раскачался страною вулкан,
Как бы завтра гражданской бы не было

А орут, как фашисты: Германия прежде всего!
Только слово другое в начале поставив,
Не приехали к нам на гудящий завод
Поработать - нам здесь Украину прославить

Или в шахте две смены за раз отпахать,
Не хотят то поди, патриоты,
Оно легче козлами за деньги (гроши) скакать,
Когда, кто-то в то время идёт на работу

Оно можно кастрюлеголовым ходить,
Можно геем в отрощенных патлах,
С утра до ночи по недешёвой брусчатке долбить -
Подолбить и вернуться в дурдома палаты

Украина была, как распался Союз,
Ну, ничем той же Франции хуже
По объему промышленности, а скоро уже Белорусь
Нас обгонит - пусть прыгают лучше

Чует сердце моё, как до этого раз,
Снова воду здесь мутит Америки ложка,
Не наестся их прибыль, тех сгорбленных рас,
Что за век капитала скормились им кормом подножным

Ох, добьют Украину все эти прыжки,
Распадётся то, что и другими совсем собиралось,
Нам здесь жесты Бандеры не то, что чужи,
Они нам человечески мерзость и гадость

Он поляков нарезал одних пол Волыни,
Бок о бок с корпусами эсэсовскими воевал,
Сколько кровопролитий принёс Украине,
А для мира людей ничего не создал

Убивать беззащитных не стоит идея
Никакая, не дал на то права нам Бог,
Мир лукав и глядишь вознесут лиходея
Совершив в память правды тяжёлый плевок."

Дни Донбасса тянулись бессменной тревогой,
Прошёл в Вильнюсе саммит, Майдан набирал оборот,
Украина тряслась блефом новой дороги -
Рвались к власти чинящие госпереворот

Новый год наступил, но всё больше печали
Вызывала метущаяся круговерть по стране,
На Донбассе-то дружно работали, в Киеве дружно скакали
Заходясь от безумия в шабаша злой визготне

"Хто не скаче - москаль", толпа дурно грелась,
"Москаля на гиляку", она же посылы дичая слала,
Перед русскими на Украине эта картинка вертелась
В новостях ежечасных, наполненных худшего зла

Ещё с пор, когда Каин на брата восстал для убийства,
Не отмылось кровище, не смылся позор,
И вот заново: змей оплатил на Майдане кураж украинства,
В душу братскую, русскую целя в упор

Шла на убыль зима, снег растаяв ломал баррикады*,
Но Майдан только рос, подвозилась провизия, доллары, термобельё,
Видно было, идёт подготовка к конкретной осаде -
Над Майданом кружило сильней вороньё

Так и произошло, прибывали колонны обученных граждан,
Не студентов, не бабушек из городского метро,
Карабинов и ружей Майдан применения жаждал,
Кроме этого снайпер отстреливал площадь щедро

Беркут крепче лишь мог друг до друга прижаться,
Шумовые гранаты ушли все в расход,
Мужики своим телом держали дистанцию,
А толпа нарастала, шла картечь в налёт

Беркут выдавили, Янукович и дальше всё мешкал,
О себе только думал, готовясь со скарбом бежать,
Предавая всех тех, кто его эти годы поддерживал,
Кто надеялся с братской Россией успехи союза* пожать

Смрад закончился*, "Правый сектор" победно был в Раде,
Это шоком ударило юго-восточную часть,
Крым поддержки российской просил от понятий,
Что теперь проводила в жизнь новая власть*

Крыму в раз повезло, свежим мартовским ветром вернуться в Россию,
Проморгал момент Киев, делёжка свалившейся власти там шла,
Потом было немало: обиды, конвульсий, стенания, истерии,
А зачем обижаться, если землю родную забрала Москва?

На Донбассе Турчинов* указом сменил губернаторов,
Режим Киевский русский Донбасс в неизбежность вводил,
Митинги собирая за путь в Украину с плакатами
Из бездельников, что снова по спискам за деньги рядил

По Донецку про новую Крымскую жизнь массой шли разговоры,
Люди с воодушевлением приняли тот утвердившийся факт,
Обладминистрацию брали скорым апрелем толпой до Артёма*
И народною волей над ней развивался родной русский флаг

Взял отгулы в дни тех перемен Александр Александрович,
Он с коллегой и словом, и делом, как мог и чем мог помогал,
Нервный март он душою болел, ложась с мыслями за полночь,
Ну не мог и представить, чтоб здесь "Правый сектор" шагал

Патриотов таких на Донбасской земле было множество,
У кого «представление» в Киеве вызвало ужас и гнев,
В человеческом мире всегда перекос нацидей превращался в ничтожество
И в ничтожность правителей, чей незавиден удел

Что Донецк, что Луганск две столицы, где не перечесть достояния
Русской силой добытого - силой основ этих мест,
Русским духом побед этих мест крещены расстояния,
Русской сути здесь общий, один на всех жизненный крест

Потому Декларацию* в городе роз сразу приняли
Вместе с Актом* Донецкой Народной Республики здесь,
С пророссийской прямой и настойчивой линией,
От Бандеры подальше и свастик фашисткой СС

Города и другие себя долго ждать не заставили,
Мариуполь, Макеевка, Горловка, дальше Славянск,
Следом и луганчане Народным Советом свою власть возглавили,
Не оставив нацменам оскалившимся и малейшего шанса

Украинский режим настолько пропитан был ненавистью,
Что не стал слушать мнения мирно живущих людей,
Террористами определив их в своей непомерной надменности,
Снарядив банды войск, для создания русских смертей

А тем временем изверги евромайданной политики
Жгли живым несогласный с Майданом в Одессе народ,
Это было проделано показательно-идеологически,
Выказав всему миру личину Майдана господ

На Донбассе народ свирепел от негодования,
Понимали, что завтра и здесь Правый сектор зайдёт,
Набиралось в народное ополчение своего рода армия,
И на въездах и выездах зорко дежурил шахтёрский народ

Саныч даже секунды малейшей не ждал и не мешкал,
Пополняя редут ополченских народных рядов,
Ревматизм от подземных работ снизил лет юных спешку,
Но идейно Сан Саныч давно был весомо готов

"Чего хочет народ, того Бог на земле нашей хочет",
Вёл Андреевич беседу в Верховным Советом назначенный* день,
Люди шли ставить"Да" в долгожданной бюллетеня строчке,
Праздник был у народа и "Русской весною" запахла сирень

Террористы - опять это слово от лиц "официальных" звучало,
Как себя утвердила майданная в Киеве власть
На Славянск авиация с боекомплектом взлетала,
Только наглым вертушкам пришлось очень быстро упасть

Небольшой городок взял огонь на себя
И "прикрыл" в областных и других городах референдум,
Пока армия Киева тёрлась о стены постов бронёю скрипя,
Ополченцы-ребята в огне превращались в живую легенду

                *'''''''''

Саныч ближе к тревожному и накалённому лету
На край Киевского, на тот пост, где развязка* попал,
У режима закончились выборы - стал президентом
Господин, что конфликт разрешить исключительно мирным путём обещал

Но, увы - эти фразы лишь были коварным обманом,
На второй же обманутый день авиация била в районе аэропорта,
Были жертвы у мирных и у бойцов поля бранного
С нового терминала, отряд  где пытался в стрелковом бою бить врага

Чёрный траурный шок заполнил геройский Донецк,
Ещё многие не понимали всю подлую жуть от начала,
Для цветущего города роз, что, как мученик примет венец
От внезапных обстрелов добротных донецких кварталов

Саныч тихо рыдал, от увиденных тел,
Ещё утром цепью живою проехавших братьев,
Этот день был почином с Донецком творить беспредел
ВСУ и уже подвозимых к подходам Донецка нацбатам

Серый с Мишкой не находили малейшей вины
Одногруппника подлым снарядом у дома прошитого,
Ощущение было из ада пришествием сатаны –
Упыря, что чрево своё донбасскою кровью подпитывал

Пил упырь беспробудно, не останавливаясь,
Как не пьют упыри, мера есть и у тварей таких,
Ну, а этот щеками разбухши сосал и не каялся,
Намайданенный, больно наполненный пагуб нечеловеческих-нелюдских

Собирались, везлись нацбаты на землю веками русскую,
С пожеланьем насилия, с целью убийства людей
И стояли насмерть Республики границами узкими
В окруженьи врагов, но с правдой священной своей

В тот же день дали Громовы клятву сердечную,
Что пойдут, как отец край родной защищать,
За основы на этой земле трудовой человечные,
Чтоб достойно здесь жить - достойно потом умирать

Совсем юные, по девятнадцать только исполнилось,
Будто с лавой горячей в шахтёрских сердцах
И теперь тот шахтёрский огонь силой духа наполнился,
Души жизненной правдой окрасились в пылких юнцах

Решено было несколько дней уделить подготовке себя,
Миша тактику боя учил, как ползать, копать блиндажи,
Серж скупившись бэушные с радиорынка рацухи паял,
У портной на двоих из военных вещей амуницию шил

Дед священника вёз к Александру на кучный блок-пост,
Совершил православный отец здесь молебен,
Окропив там шахтёров широкую смелую кость,
Подкрепив оборону духовности истинным хлебом

Александр получил Невского образок
Из рук батюшки и книжонку - святому акафист,
Толще в стены сносился мешками песок,
И копался глубокий блиндаж по шахтёрски размашисто

В сотнях метров снаряды истошно рвались,
Крыли киевской власти бойцы ополченцев калеча,
Смертью больше в округе наполнилась жизнь -
Убивающим жизнь, так хотелось убить, а сказать было нечего

Это речь здесь о тех, кто приказы из киевских кресел вводил,
Придушить, растерзать, уничтожить, убить и с оружием и без оружия,
На блок-пост в этот час бус из центра обычную воду возил,
Было двадцать шахтёров и с ними лишь четверо собранных ружей

Слава Богу добавилось после, из центра ещё подвезли
Акаэмов, гранат, РПК и заклинивший стан АГээСа,
Впереди наблюдались гектары снарядами вспаханной лучшей земли,
Потому что родной, что досталась шахтёрской аскезой

Потому Киев в хлам разносил, как считался украинский аэропорт,
Не своё ведь - чужое, которое вовсе не жалко,
Потирал в эти дни руки здесь воцарившийся чёрт
Скорой помощи чаще и чаще светили мигалки

Что испытывал в Киеве новопоставленный пан?
Радость, счастье, браваду от собственной силы,
Когда бить начинал по Донецку вовсю "Ураган"
И день в день вырастали Донбасса могилы

Может в новую церковь ходил
Украинскую, Киевского патриархата,
К Филарету и слёзно у Бога пощады просил,
Убоявшись за скоенные дни расплаты

Может, может. Всегда допустимости есть,
Ведь не всё судят точно, бывает неточно и мимо,
Но, увы, там, где вероотступничества крест
Изначально всё дьяволом определимо

Развязалась на гнусном обмане народа война,
Против воли народной отвязно и бескомпромиссно,
А кто думал, что балом не правит теперь сатана,
Для которого мирная жизнь на земле ненавистна

Консультации Запада, деньги к войне, бесконтрольный национализм,
Всё одной череды событийной расшитые нити:
Против русской ментальности прямо пошёл дьяволизм
В бездуховном, убогом своём дефиците

От ущербности сути неправды своей,
Диалог невозможен на ценностях мира
И, чтоб слабость свою сделать как-то сильней
Объявили войну, за копытами хвост растопыря

А Донбасс всё сплочённей, всё ясно, что ждёт впереди -
Битва ратная против чужого режима,
Мы всё выдержим, только Господи, не приведи,
В наши земли Майданом отравленную Украину

Едут в помощь Донбассу на отклик души
Добровольцы со всех уголков на земле необъятной
И в районах Донецка, и на самых окраинах в межпоселковой глуши
Бойцам Киева ой, как становится неблагоприятно

Разом первым не взят постарей* терминал,
Но на подступах всё же народ трудовой закрепился,
Пусть блин комом в начале и не предсказуем финал,
Но народа бойцы продолжают с противником доблестно биться

Вера только в победу, нельзя нам сейчас без неё,
Правда наша, земля тоже наша, язык и культура,
Будет страшное горе, как в город родной узурпатор зайдёт,
И стоят, как надёжная крепь на постах горняки амбразурой

Утром рано везут на блок-пост мужикам тормозки
Жёны, матери, тут же и Вера везёт свежей пищи
Приготовленной силушкой любящей женской руки -
Как она приезжает, обстрелы становятся тише

Мужики с Саней шутят: фартовая баба твоя,
Угощает их Саня в ответ вкусными пирожками
"Она главное масла машинного в бутылке вон той до края
Привезла, АГС сейчас смажем и пробовать будем за гаражами"

Только муж о том знает, тем счастлив и то ощущает,

Только муж о том знает, тем счастлив, что то ощущает,
Что встаёт Вера рано, когда ещё солнце не встало,
Молится о победе о скорой - сомнениями не вздыхая,
Вечером о муже молится совсем не чувствуя усталость

Догадалось сердце матери куда юнцы пойти собрались,
Но и сразу Вера поняла о том, что дома их не запереть
Вспомнила, как они в школе с классом старшим дрались,
С теми, кто им плюнуть с лестницы сумел посметь

Кто, как не она детей своих прекрасно знала,
Чья в них кровь шахтёрская, характер непреклонный чей,
Этот род шахтёров по ценней любого номинала -
Он из благородных сердцем, трудовых людей

Дома юноши сидеть не смогут безучастно,
В них пылает пламя справедливых дел,
Когда край родной во всю бомбят фугасы,
Разрывая кости неповинных тел

Главное определить мальчишек к Саше,
Сразу верно мысль возникла у неё,
К бригадиру, что детально многое покажет,
С ним поймут, как правильно стоять в ружьё

Не проходит и трёх дней - ребята в полном сборе,
Ох и мамка, расколола скоро их
И втроём у блок-поста за дальним светофором
Выгружаются напротив гаражей складских

Надя знала, что Мишаня станет ополченец
И её родных два брата в Горловке дежурили уже,
Чтобы не прошли отряды "западенских чужеземцев",
Тех, которых летом по котлам сгонят взашей

Ей не позавидовать, Надюша вся в тревоге,
Муж вчера был рядом, а сегодня на войне,
Страшно, но ещё страшнее, если бандерлоги
В город въедут ордами с крестами на броне

Тем же временем готовились, везлись во рту с фашисткой пеной
Батальоны Днепр, Кривбасс, Айдар, Азов, Шахтёрск,
Грабить сёла и посёлки молодых Республик без предела,
Убивать, пытать, насиловать увечьем Киевских потворств

Вывозили тоннами до крайности награбив
Мебель, технику, всю утварь со двора,
Землю рыготой с блевотой пьяной опохабив -
Нищие наследники майданного костра

Вот такая месть, кощунство, надругательство
Над людьми лишь потому, что на Донбассе те живут,
Смерть невинных утверждала пресмыкательство
Перед Вашингтонскими кругами, что Донбасс дожмут

Нет, не знал Донбасс и в страшном сне такого не было ответа,
Когда производством множество хохлов кормил,
Что на деньги из наполненного им страны бюджета
Киев на Донбасс снаряды регулярно подвозил

Журналистов новостных, ложью пронизанных каналов,
Под копирку по шаблону заставлял одну и ту же песню петь,
Мол - там расплодилось куча третьесортных маргиналов,
Мы кого-то выгоним, ну а кому-то и придётся умереть

Новые хозяева украинской пропагандистской жизни,
Трясшиеся за американский перепавший в поощренье бакс,
Из войны с Донбассом создающие свой личный бизнес
Госбюджет страны теперь кроили на военно-политический заказ

А, ведь до майдановской зигующей раскачки,
До манипуляций, направлявшихся на агрессивность масс,
Украина не была похожей на безумную маньячку
Ежедневно обсмаковывающею жертвы, что имел Донбасс

Ежедневно получала прибыль от угля и стали,
Возвращая в край лишь небольшую часть,
Как за должное такой нецелевой подход считала:
Пашет пусть и терпит батенька Донбасс

И Донбасс терпел в поту, сжав скулы трудовые
Глубже дорывая горизонт, прокат в валки вводя,
Пока не затрагивались точки болевые,
Пока отбирали через рубикон не проходя

Для Донбасса испокон веков святых понятий
Веры, правды, памяти, культуры, языка,
Что топтали созданные киеврейхскомиссариаты
Отрывая ленточки у ветеранов с пиджака