Первое оскорбление от И. и первый поцелуй Л

Меня никто нигде не оскорблял -
Я персонально этого не помню,
Чтоб кто-то камни в Родину кидал
Советскую, чтоб кто-то делал больно.

Ни по единой теме, за слова,
По внешности, политике иль дружбе -
Меня не оскорбляли никогда!
Ни дома, ни при встречах, ни на службе.

Сейчас я только это поняла.
Возможно, были мелкие уколы,
Но чтоб сказать, что я оскорблена -
Такого я до сей поры не помню.

И вдруг явился Мистер Оскорблин
В моей книгочитательнейшей жизни -
Иван Белогвардейщины Ильин,
Круша Любимое в Моей Отчизне!

В ней оскорбляя Ленина, народ,
Огульно коммунистов мажа - Чернью,
Не видя исторических основ
Своей же псевдоэлитарной мести.

Его читала долго, шесть часов,
До тошноты, до рвотности рефлексий -
Пытаясь выявить зерно основ
Среди его сословной бывшей спеси.

Чем дальше я читала - тем плотней
Плечом к плечу - я к Ленину прижалась,
Мне никогда не нравилось сильней
Все, чем в СССР я воспиталась.

Я как вдавилась в Ленинский рукав,
Сомкнувшись с ним и с "чернью" все теснее
И что он выслал этого, узнав,
Мне стало - как очистившись - светлее!

Такого не бывало никогда!:
Я Ленина в щеку поцеловала,
За книги и за все благодаря,
Поняв эпоху страшного накала,

Где песни их унылые - отстой
Без цели всенародности и права,
Бехтеева и монархистов вой:
Да как же так: "Чернь темная восстала"!

Он оскорбил меня - до глубины,
До глубины моей - своей - Идеи!
Что люди по правам должны Равны
Быть, а не жить под гнетом, как пигмеи,

Какой-то там - возникшей на костях
И поте остальных - псевдоэлиты,
И стиль его - медлительный тюфяк,
Где мысли нелогично, скользко слиты.

На фоне их коснения в былом,
Мой к Ленину подъем - Тысячекратный!
Философ - жандармерский солдафон,
Эффект твоих статеек - Сверхобратный!

Поняв на фоне - Ленинский размах,
Сейчас я даже против запрещений -
Мне очевидна тупость белых, мрак,
Уму - лишь польза от противных чтений.


После чтения книги "Наши задачи"