Кресты

Елена Родченкова
ТЮРЬМА "КРЕСТЫ"

Поэма адвоката

Полна разбоя, боли и тоски
Быль, как болезнь, темна и нелюдима.
И без крестов  кресты,
И в тьме - ни зги...
Пой!
Ты - как песня, здесь необходима.                Игорь Григорьев


                Тюрьма "Кресты" в Санкт-Петербурге построена в форме двух  лежащих на земле крестов, в центре – храм Александра Невского.
С 1917 по 2005 год на куполах храма не было крестов.

1.

Ветер Родины, ласковый, робкий,
Облетел все небесные тропки.
Он устал, очень долго летал,
Примостился на краешек крыши,
Прошептал мне: родимая, слышишь?
Как же долго тебя я искал…
Я летал там высоко-высоко,
Где ни Запада нет, ни Востока,
Где ни Юга, ни Севера нет
Эта высь забирает все силы,
Я достиг дна глубокой могилы
И нашел твой потерянный след.
Я принес тебе добрые вести:
Мы теперь навсегда будем вместе.
Я - не ветер, когда одинок.
В этом мире, пронизанном злостью,
Как же выжить тебе удалось-то?
Чей тебя приютил уголок?”

Я ответила:
“Ветер-ветрило!
Я была молодой, терпеливой,
Я веселой, покорной была,
Мне всегда и всего не хватало,
А теперь вот до слез я устала,
Сквозь усталость не слышу слова.
Я сквозь слезы не слышу мелодии.
Ты поешь мне о Родине вроде бы
И о чем-то еще, не пойму…
Незнакомые, слабые звуки
Предвещают лишь беды и  муки
И сгущают усталую тьму.
Там сгорала последнею строчкой -
Вне пространства, вне времени - точка.
От нее оттолкнувшись, поэт
Улетает высоко-высоко,
Где ни запада нет, ни востока,
Где ни юга, ни севера нет.
Эта высь забирает все силы.
Ветер Родины, родненький, милый,
Не зови ты меня, отпусти.
Я к ответу еще не готова.
У меня нет последнего слова.
Нету крыльев подняться.
Прости.




Время замучилось и заболело.
Кто врач, тот и лечит,
А я не лечу.
Чужая болезнь и меня одолела:
Молчу  и плачу по палачу.
А палач тут как тут.
Будто лекарь и друг:
По плахе топориком: стук-стук-стук.
Подходи,красавица,
Подлетай,  соловушка,
Положи на пенек
У моих добрых ног
Дурную свою головушку.

Ах, какая светлая головка!
Доброхотная, как сорока-воровка.
Всё каши варила, гостей созывала.
Приходите, мол, гостеньки-строчки,
Дорогие сыночки и дочки,
Собирайтесь вариться в один котелок…
Клади-ка  головушку  на пенек.

Шарфик белый сними,
Он уже ни к чему.
Не к лицу будет шарфик
Лицу твоему.
Тут хоть шелковый,
Тут хоть газовый,
Все одно - решено - одноразовый.
Брось его на траву,
Пусть пока полежит,
Пригодится кому-то когда-то,
Как бинт.
А ведь он и не плох:
Натуральный шелк.
И тому, кто в материи знает толк,
Можно с ловкой шнуровкой повеситься
На макушке рогатого месяца.

Белый бинт отложи,
Подходи и ложись.
Что так дышишь-то?
Не надышалась за жизнь?
Дай-ка гляну внимательней:
Русская?
Что-то прорези в колпаке
Сильно узкие.
А-а-а, да, русская ты…
Ваших я не люблю,
Я давно тут работаю,
Ловко рублю.
Но у русских - кровища густая.
Голова с виду хоть и пустая,
А руби - не руби -
Затупится топор…
Слушай, русская, вспомнил:
А где приговор?
Ты с пустыми руками пришла
К палачу?
Принеси приговор,
Вот тогда полечу.
Строг порядок,
Блюсти его надо.
Да! Покрась-ка ты губы
Помадой,
А то бледная очень,
Руки дрожат,
И такие глаза, что...
Ну что тут сказать…
Мне, конечно, таких
Не бывает жаль.
Но любой приговор
Заработать надо.
Иди и работай
До крови и пота,
До боли, до рвоты.
А мне неохота
Топором махать просто так.
Я - палач,
Не простак.


И пошла я по чертогам
С ангелами говорить.
Корки хлебные, сухие
Круто слезами солить.
И, слезами запивая
Их, давясь, глотать, глотать…
И пошла я по острогам
Светлых ангелов искать.


2.

В окнах деревенская
А гераней нет на подоконниках
Под мостами тянется река,
Выгнув их как русские гармоники.
Кнопочки машин пускают дым,
Он уходит в небеса иконные.
Здесь стоит тюрьма, как властелин,
Подчинив законы беззаконию.
               


Дверь- деревянная,
Внутри - железо.
С сигнализацией сражаться бесполезно.
Мужчина в форме,
Полный, средних лет.
“Скажите, вы не ангел?”
“Нет, я мент.
Ваш пропуск где?”-
Усы во все окошко,
Картошкой нос и глазки - два горошка.
Протягиваю удостоверения корочки.
Все честь по чести.
«Открывайте створочки".
"Оружие, телефоны, пейджер?”
“Нет”.
“Ступайте, ангел.
Демонам привет!”

Ухмылочка, звонок.
Засов сработал
Железо об железо:
-Нате,вот вам!


За дверью - форма,
А под ней - скелет.
“Оружие, пейджер, телефоны?”
“Нет”.
“Откройте сумочку.
Закройте.
Все в порядке.
Три пачки сигарет
И шоколадка.
Теперь - в контроль”.

Контроль, как мышь,  пищит:
-В карманах что?!
-Помада и ключи…
-Вам сколько можно  раз твердить:
Не надо!
В тюрьму носить
Железную помаду!
Оставьте вещи
В камере хранения;
Не то - назад вас
За неподчинение!
Ступайте быстро,
Демонам привет!

Оглядываюсь:
-Вы - не ангел?
-Нет.


Дверь без засова,
Куцый двор тюрьмы.
Крутая лестница наверх
В размывах тьмы.
Табличка “От себя”,
Мужчина в форме,
Сигнализация в истерике-истоме
Звенит железно
За моей спиной.
Вторая: “На себя” -
Передо мной.
Немая тишина,
Лицо в окошке.
Молчание.
Бумажка на ладошке.
Звонок.
Хлопок засова.
В клетке я...
-Не вы ли - светлый ангел?
-Нет, не я”.

Налево и вперед по коридору
Всё двери, двери,
За дверями - норы.
Которые здесь - люди?
Кто здесь - звери?
Направо и налево-
Двери, двери…
Которые здесь - звери?
Кто здесь - люди?
И каблуки - как молотки,
И пол - как студень…

Дверь.
И за дверью -
Женщина в окне.
Решетка на стекле.
-Откройте мне!
Звонок.
Хлопок.
Щелчок.
-Вот - номерок.
-Вот - пропуск.
И -
Звонок.
Хлопок.
Щелчок.

Скопление людей передо мной.
Не ангел ли остался за спиной?
Оглядываюсь:
-Вы не ангел, нет?
Мотнула хмуро головой в ответ.

Направо - комната.
В ней - милиционеры.
Толпятся адвокаты.
-Кто здесь первый?
А кто последний?
-Нету здесь последних.
И первых нет,
И крайних нет и средних.
-Простите, нет ли ангела меж вами?
-Нет, нет, - все закачали головами.
Начальник изучает пропуск мой.
-Идите, ждите.
Кабинет седьмой.
Сейчас поговорите с сатаной.

Широкий коридор.
В нем  -  свет без света.
И три десятка камер-кабинетов,
Шеренга арестантов,
Игорек…
Он - командир.
Подтянут, вежлив, строг,
Приветлив…
-Вы сегодня очень рано.
Седьмой у вас?
Вон там, меж двух стаканов.

В стаканах заключенные стоят,
Как генералы на параде, -
Ждут наряд.

Тюрьма мужская,
А в тюрьме мужской
На женщин смотрят
С болью и тоской.

-Я что спросить хотела:
Игорек!
Скажите, вы  не ангел?

-Нет, я - Бог!
Все на ладони у меня,
Все на виду.
-Но здесь же ад!
Бог не живет в аду!

Строг Игорек:
-Неправда.
Бог - во всем.
Так по науке.
Я-то не учен,
Но адвокату все же знать бы надо,
Что на земле не существует ада.
Сейчас вам ангелочка приведу.
Седьмой?
-Седьмой.
-Идите, ждите.
-Жду.


3.

Привинченные к полу стулья,
Холод.
Широкий стол.
Решетка на окне.
Глухой стеной
Мир надвое расколот
На мир извне
И антимир в тюрьме.
Корзина с мусором
И для окурков банка.
Под стулом кнопка вызова – почет!
Здесь люди - на счету,
Как деньги в банке.
Кого не сосчитали,
Тот - в расчет.
В счет погашения задолженности,
Кредита,
Прямым перечислением
Баш - на баш.
Субсидиями,  займами
Мир битый
Вмиг на две части разделился:
Ваш и Наш.



Холод...
Беломраморный холод.
До минус ста тут.
Холод.
Голубоватый.
Хрустящий, как вата
В руках синеватых
Паталогоанатома,
Что глядит равнодушно и строго
На высокие столы в казематах
Неприступного для адвоката
Тюремного морга.

Боже, как холодно!
Как же тут холодно!
Серебром от холода
Становится золото.
Из серебра вырастают кораллы
Ртутного алюминия,
Что становятся хрупкою
Глиною синею
Или серою,
Или красно-коричневой.
Эта глина крошками снежными
Попадает в дыхание нежное,
Распыляется, осыпается,
Прорастает и разрастается...


 
Двадцать минут ;
Полстолетия тут.
Тридцать минут ;
Два столетия тут.
Тысячи ледниковых  минут
Мне его не ведут.



Скрипнула дверь
Металлически, ржаво.
В дверь прошмыгнуло,
На волю сбежало
Карликом шустрым - тепло.
Все убежало,что не держала,
Все, что пропало, - прошло...

Вот, он вошел!
Я привстала со стула,
И на него
Торопливо взглянула.

Ангел!
Светлый…
Длинные волосы.
Голос…
Скорее услышать звук голоса!

- Мужчина, откуда вы?
Чей?
Вы - не мой.

Улыбнулся:
- Нет,
Я не немой,
Я говорить умею.

- У моего подзащитного
Был пробор прямой,
Нос курносый,
Взгляд острый, стальной,
Шрам на верхней губе
И родинка над нею.
Я не к вам пришла,
И здесь произошла
Какая-то ошибка,
Досадная накладка.

- Плохие дела…
А моя голова
Не нравится вам
Без его укладки?

- Скажите фамилию,
Имя и отчество.
И год рождения
С датой для точности.
Всё совпадает
Точь-в-точь.
Мой очень страдал
От одиночества.
Говорил, что в деревню,
На родину хочется,
И стихи писал день и ночь.

Да,вы не мой,
Мой совсем иной.
Мой - шальной,
Молчалив и спесив.
А у вас в глазах;
Свет неземной
И еще... вы, как ангел, красив...
Вы - Ангел?...

-Ну что вы? Куда мне!
Не видали вы ангелов, дама.
Я - преступник.
У меня за спиною - черта,
За чертою - мечта
В черных лапах у черта.
Я ужасно устал.
Я любить перестал.
Мне статью не поднять,
Она слишком тяжкая.
Так что ангелом меня назвать
Нельзя даже с натяжкою.

- Ты убил? Ты украл?...

- Я всю жизнь воровал.
- Что воровал?
- Воровал время.
У кого-то - минутку.
У кого-то жизнь.
Раз брошено и плохо лежит,
Распоряжался по своему усмотрению.

- Время разве можно украсть?
- Можно.
И даже нужно, если брошено.
- А куда девал то, что воровал?
- Кому так дарил,
Кому - в долг давал,
А кому - и продавал:
Вещь-то редкая,ценная,
Неподвластная времени.

- И следствие проведено?
Все сочтено и учтено?
Событие выявлено и введено
Во временные и пространственные рамки?

-Преступление - драгоценность для общества,
И оно
Требует тщательной
Процессуальной огранки.
Закон голосит
Про объект и субъект.
Вертит их, словно голых
Изучает со всех сторон.
А Закон  создает, грех сказать, - человек.
Потому и преступен закон.
На него смотрю я
Сквозь времени призму
С волей, доведенной
До автоматизма,
С полным магазином
Патронов-знаний.
И вы посмотрите:
Закон - с глазами,
С руками, ногами
И с головой.
Хочешь - спляшет,
Хочешь - спать ляжет,
Хочет, так саданет
И такое вмажет,
Что не поймешь:
Ты уже мертвый
Или еще живой?

Не дышло - закон,
А конь вороной.
На коне - мужик шальной,
У мужика - обрез стальной.
А куда, зачем скачет,
Ему и самому порой неясно,
И лучше его обойти стороной
Без вины виноватому
Или с виной.
При народе честном
И в глуши лесной
Встречаться и спорить с таким опасно…
В общем, что говорить,
Разговор пустой,
Адвокату понятный,
Но не полезный...


Он прикоснулся к ладони моей.
Пальцы холодные,
Чуть снега теплей,
Глаза ледяные, чужие.
- Чувствуете этот миг?
- Нет.
- Это потому, что у меня мысли злые.

Он снова коснулся ладони моей.
Руки горячей солнечных лучей,
Глаза словно в слезах,
Снежной текут нежностью...
- А сейчас?
- Я наполняюсь теплом
И какой-то безбрежностью.
Будто не адвокат я
И не Елена,
И не человек,
А целая Вселенная,
И как будто живу я двадцатый век...


- Мир - это то,
Что мы другим даем.
Не отдашь ничего -
Не получишь его.

Он повернулся.
На спине гладкой
Под рубахой тюремной
Торчат лопатки,
Выпирают упруго,
Натягивают ткань,
Она расползается, рвется бессильно.

- Постойте, постойте!
Что это у вас?
- Где?
- На спине.
Я дотронусь сейчас.
Это крылья?
- Крылья.

- Что ж вы не улетаете отсюда?
Вы бы смогли…
- Нет,  не могу.
- Хотите, я приходить к вам буду?
А лучше - сбежать помогу!
Я знаю, как это сделать, знаю!
Меня не поймают,
И вас не поймают!

- Пристрелят в полете
Иль на бегу.
Поставьте на вызове подпись, отметьте
Время начала свидания,
Время его окончания.

Я пишу на тонкой бумаге случайные буквы “РОД”,
Цифры “21 век - 25 век”.

-Я приду.
Ангел мой,до свидания!
-До свидания, человек.
               
      
4.
Холод.
Тюремный холод -
Он страшнее холода вольного.
Нет, это не холодно,
Это так больно мне
Чувствовать,
Что мир расколот
По выдуманной вине
На мир извне
И антимир в тюрьме.

Больно.
Как больно мне!
Черными от боли становятся стены.
Сейчас пройдет,
Пройдет постепенно
Боль сквозь стены на волю.
Но там – еще  больней.

Низко опускается сводчатый потолок,
Колышется каменный пол у ног.
Все очень устало от боли.
Но тянется, тянется к ней,
Стремясь вместе с болью
Сквозь стены - на волю,
Хоть там и еще больней.

Все, хватит!
Довольно уже ожидания,
Мне не вынести больше
Ни одного свидания,
Ни одного расставания!
Я хочу вместе с этой болью
На волю!
На волю!
На волю!
Хоть там и еще больней.

 

Скрипнула дверь
Металлически, ржаво.
Помедлила,
Будто тепло придержала,
Подумала и отпустила…
Оно рванулось и побежало,
Растворяясь на бегу и теряя силы.

- Вы просили придти?
Я пришел.
- Просила.
- А кто здесь сейчас был?
Не тот ли, который
Улетает скоро?
Он в нашей камере
Иногда сидит.
Нас - четырнадцать,
Он -девятый.
Я устал от него,
Надоел он мне.
Сидит в ногах
Наяву и во сне.
Уж улетел бы
В свои облака-то!
Так нет!
Не дает покоя ни мне
Ни вам - моему адвокату.

Я уж и гнал его
И молчал, и кричал,
Матерился, дрался,
Начальству жаловался.
А они меня в карцере
Палками по спине.
Говорят, ломают
Какие-то крылья мне,
Говорят, не на воле я, а в тюрьме.
И дряни тюремной сидеть в дерьме
Полагается без крыльев.
Подскажите мне,
Если сердце в огне,
И какая-то сила
Гуляет во мне -
То это - бессилие?

- Что сказать...
Я сама-то других людей  хуже…
Душа моя - лужа.
Ступят, потопчутся,
Муть взбаламутится,
Долго потом оседает,
Мучается…
Ты пишешь сейчас?

- Да. Одни многоточия.
В строчку вмещается тонна беды.
В поэзии - строчка - это оболочка,
Срезаешь ее, а там -плоды…

 - Да, я знаю: любые плоды
Люди складывают в книги-гробы
И устанавливают штабелями на полки,
Но в библиотеках не будет толку,
Если у страны не будет судьбы.

- Давайте не будем говорить о ней
Хотя бы сегодня.
Холодно мне.
Больно…
Сегодня увидел я сон во сне,
Мне этого сна довольно.


5.

Мне снился сон, что я летал
Сон по зрачкам моим стекал.
И в этом сне, как наяву
Я понял, для чего живу.
Узнал я от своих стихов,
Что есть глаза у облаков,
Что в океаны свысока
Смотреться любят облака,
А небосвод и волны вод
Ветрам даруют их полет,
И спят устало до утра
Ветра на травяных коврах.
А горы, те, что высоки,-
Совсем не камни и пески,
А груды скомканных путей,
Что так стремились к высоте.

Мне снился сон,
Что ночь прошла
И сон с собою унесла.
День, по зрачкам моим скользя,
Души коснулся, не любя.
“Ах, как же так! - воскликнул я.-
Куда пропала явь моя?
И где та радость бытия,
С которой так сроднился я!”
Но вместо неба надо мной
Навис холодный мир иной,
И вместо легкого крыла
Рука тяжелая легла…

И понял я, кто я такой
И той тяжелою рукой
Бумагу взял и написал:
“Мне снился сон, что я летал…”

- Твой сон, так похожий на птицу
И мне иногда снится…

- Сейчас ничего говорить не надо.
Идите.
Покрасьте губы помадой,
А то смотреть холодно -
Снега белей.
Еще спросит на воле какой дуралей,
Живая ль вернулась из ада?
Или какой идиот
Пальцем ткнет,засмеет,больной обзовет…
Ох, женский род, глупый вы народ!
И куда ж вас прет
Сочинять, защищать,обвинять,наказывать...
Вам бы щи варить,
Да детей рожать,
И своих мужиков
На ладошке держать.
Души нитью стальной
К своим крылышкам легким привязывать.
Вон - замерзла вся,
Руки дрожат,
И глаза все в слезах…
Мне вас очень жаль...

- Если жаль,
То не надо про жалость рассказывать...


Он повернулся.
На спине гладкой
Под рубахой тюремной
Торчат лопатки.
Выпирают упруго,
Натягивают ткань,
И она расползается,
Рвется бессильно.

- Постойте, постойте!
Что это у вас?
- Где?
- На спине,
Я дотронусь сейчас.
Это крылья?
Тоже - крылья?!

- Тихо, молчите!
Поставьте на вызове подпись,
Отметьте время начала свидания,
Время его окончания.

Я пишу на тонкой бумаге случайные буквы “РОД”,
Цифры “21 век - 25 век”.
Ниже - белое-белое поле молчания.

- Мы увидимся на суде.
Ангел мой, до свидания!
- До свидания, человек.


6.

Я - сына сын,
Я - стар,
Я - сед,
Я - мудр,
Я - властелин,
Я сыт, обут,
Я - СУД!
Пусты мечты твои,
Ничтожна боль твоя.
Ты - сор,
Ты - сон,
Я - суть -
Суда судья!
Ступай сюда
И стой смиренно тут.
Остер топор,
Которым правит суд.
Умел палач
И он - суда рука.
Кричи и плачь
Хоть в прозе,
Хоть в стихах.
Свою работу
Обращу в слова.
Лихая голова
Пока цела,
Но чтобы не было таких лихих,
Есть приговор,
Торжественный, как стих.

- Именем…
Слушайте, именем…
Не пойму,
Чур меня,
Чур возьми меня!
Я судил одного,
В приговоре вас - трое.
Прокурор!
Адвокат!
Это что тут такое?!
Вот написано:
Трое их - за одного.
Кто писал?
Я писал?
Не пойму ничего…

- Именем!..

- Этим именем
Не суди, судья,
Не суди меня!
Лучше где-нибудь,
В подворотне
Или завтра, или сегодня.
Пусть чужая рука,
Безымянная
Вместо имени,
Не виня меня,
Или мрачная злоба животная,
Или зависть липкая, потная
Или что-то иное…
Трое - мы примем...
Но - не именем,
Этим именем!

- Но как же?
Нельзя же,
Негоже совсем!
Приговор как без имени
Вынесем всем?
За деяния ваши
Положено вам,
Даже если разделим
Сейчас пополам
Наступление с преступлением,
То получится - отступление,
За которое нет прощения!

Мы Высшую меру
Возводим от корня,
И делим на совесть,
Умножив на честь,
Отнимем, что было,
Прибавим, что будет,
Потом еще вычтем, конечно, что есть.
Придержим, прошу извинить покорно,
Все то, что еще нам от вас не досталось...
Я плохо считаю...
Какая усталость...
Но вышло - пол тысячи лет.
Это -  малость.

Так может быть,  лучше уж -
Высшая  мера?
Заодно разберемся -
Который тут - первый,
Который тут - третий…
А третий-то – кто?!
Скажите мне все же:
А кто же тут - третий?
Запутался я  в обвинениях этих.
Все сложное - ложно.
Где просто, - там ангелов сто,
Сто!  А не три...
Не хотите от имени?
Не меняю я, ничего вам не выменяю,
Здесь - не торг.
Потому получите
Приговор - Именной! - безымянный.
Ну, идите теперь идите, идите...

Адвокат,задержитесь...
Прошу, поясните,
Кто из вас - этот третий?
Он был или нет?
И который все же – поэт?

Судья похлопал
Себя по карманам:
- Устал я нести
Незаконный бред.
Мне уже много лет,
Ни любви, ни здоровья, ни счастья нет…
А в стране странно все, очень-очень все странно…



7.

А палач тут как тут,
Будто лекарь и друг,
По плахе топориком: стук-стук-стук.
- Нажилась ты, поди?
Налеталась, соловушка?
Эвон!
Вместо одной -
Три - сегодня головушки!
Приговор ваш - один на троих?
Вот, дожили!
Судьи из палачей
Скоро вытянут жилы!
Им-то - власть! -
И строчат, и строчат,
Что хотят,
А мне рук не хватает
И кишки урчат!
Ни обеда тебе,
Ни покоя, ни сна!
Кому воля дана,
Тому власть не нужна.
Кому - смерти - в работу
До крови и пота,
Ночью - липкие сны
На крови до блевоты.
А кому - скукота, маята
Да зевота…

Все привыкли хитрить.
Не по нраву вы мне.
Эй! А что там такое
У вас на спине?
У двоих…
И у третьей - а ну покажь! - тоже
Вся спина окровавлена,
Лопнула кожа…

Это крылья у вас?
Это - что?
Это - крылья?!
Подождите-ка…
Руки еще не остыли...

Я - палач.
Я вас должен казнить.
Как мне быть?
Ваши крылья иль головы -
Что вам рубить?

А ведь вы без голов
Улетите, быть может...
Значит, крылья рубить?
Или головы - тоже?

В головах - ум хитер,
Как топор ум остер...
Не смогу я исполнить
Судьи приговор.
Может, вы его все же обжалуете?
В Суд Верховный напишите жалобы?
А я вам подсоблю,
Скиньтесь мне по рублю,
Сообщу,что крылатых людей не рублю.
Не бывало еще на веку палача,
Чтобы тело безглавое,
Крылья влача,
Поднималось, взлетало, летело,
Будто это совсем и не тело...

Нет уж,
Я погожу,
На пеньке посижу,
И, как честный палач,
Откровенно скажу,
Не хочу вас казнить!
И уверен почти:
Кто-то только крылатый
Вас может спасти…

7.

Ветер родины,
Властный, могучий,
Разметал, разорвал в клочья тучи,
Приземлился и, крылья влача,
Зашептал у плеча палача:
 
-Я летал там, высоко-высоко,
Где ни Запада нет, ни Востока,
Там, где Юга и Севера нету,
Тлеет тьма, побежденная светом.
Заключенные вышли оттуда,
Где свершилось великое чудо,
Где в неволе, слезах и крови
Прорезаются крылья любви,
Где не властен судья и убийца
Запретить человеку стать птицей.

Осужденные!
Внемлите!
Время пришло!
Вот вам - небо,
Вот - воля,
И в помощь - крыло.
Сильный должен познать свою силу!

И взметнулись пугливые крылья.
Зашептали смиренно уста:
-Святый Боже,спаси и помилуй!
Над Крестами,
Что братской могилой
Могут стать без Креста
В миг  унылый,
В тьме свинцовой,
Над куполом стылым
Разгляди три летящих креста!

2002г.