Последняя буква

Терпеть не могу, когда незнакомые антропоморфы на улице, в транспорте и вообще где угодно обращаются ко мне на ты. Тыкать, говорю, себе в жопу пальцем будешь. Чо?! А то. Брудершафтов, говорю, с вами не пили. Культурные люди к посторонним на вы обращаются.

Впрочем, транспорт — это вообще отдельная тема. Там как бы по умолчанию человеческую речь отменили. Обычно начинают деньги передавать и при этом или по плечу хлопать, или за рукав дёргать, чего я ещё больше не выношу.

То есть, конечно, есть определённый круг людей, как знакомых, так и не очень, кому я сразу говорю: может, лучше на ты? Но в том-то и штука, что это именно я, сам, лично, а не вот это всё.

Строго говоря, с этого и надо было начинать, но тогда пришлось бы пояснять, вдаваться в детали, так что то на то и вышло бы. Собственно, я сейчас вот о чём. Кто рос в советское или сразупослесоветское время, те точно хотя бы по разу это слышали: «Я — последняя буква алфавита». Не спорю. Но это всё только потому, что у нас алфавит неправильный.

Индивидуализм не равно эгоизм. Вот прямо так. В старославянском куда как проще было. «Азъ» — значит, я. И всё. И никаких. Азъ воздамъ — каково! Англичанам и англоговорящим народам повезло, у них местоимение I — девятая буква. А у нас — последняя. Что это меняет? Если честно, практически всё. Борис Стогов (кто плавал, тот знает) не смог бы услышать ни от Виктора Николаевича, ни от Веры Ивановны, что «I is the last letter in alphabet».

Я даже могу пояснить для особо въедливых и настырных, почему Я должна быть первой. Любой человек, постигая мир, воспринимает его через призму своего «я». Внутренний монгол в каждом из нас при этом довольно ухмыляется и щурит и без того узкий хитрый глаз. Потому что если меня нет, то как может быть этот мир, который, вполне вероятно, лишь мой сон или иллюзия?

Физика не объясняет чудес, она их только описывает. Что такое электрический ток? Целенаправленное и упорядоченное движение заряженных частиц? А как это объясняет феномен кино? Телевидения? Лазерные шоу? А никак. В науке нет места чуду. Но я-то, я точно знаю, что чудо есть, оно возможно, повсеместно и всеобъемлюще. Другое дело, что люди не хотят его видеть и воспринимать доступными им способами. Но что мне люди, когда у меня есть я?

Летом тепло кому? Мне. Зимой холодно? Тоже мне. То есть, что бы ни происходило в окружающей действительности, оно не имеет смысла и, возможно, даже не существует, пока не придёт свидетель. То есть я. Так что не надо мне про индивидуализм тут. Если человечество однажды дорастёт до уровня коллективного сознания и общей ответственности за всё окружающее, букву Я можно будет отменить. А пока за этот мир в ответе я.

И когда ребёнок говорит: я, я, я... — ни один из нас не вправе указывать ему на последнюю букву алфавита. Потому что ребёнок, во-первых, может его просто не знать, а во-вторых, незнание алфавита не освобождает от употребления самой этой буквы. Шах? Мат. В один ход.

Вообще дети в чём-то умнее и мудрее нас, взрослых. Я детей не люблю, но это не отменяет факта их существования. Может, я им просто втайне завидую. Их непосредственность и неприспособленность к условностям, их неумение или нежелание играть в наши дурацкие неумные игры — тут вообще всё идёт в копилку. И уж они-то точно знают, что Я — не только первая, а единственная необходимая буква.