Баллада об ангелах-хранителях

Она обычной, в общем-то, была. Ничем не выделялась среди сверстниц. И не плескалась в заводях бабла. Опять же ожерелья или перстни ей не преподносили, никуда на всяких Ламборгини не возили…

Короче, жизнь как жизнь. Вполне проста. Ну да она особенных усилий не прилагала, чтоб свою судьбу внезапно изменить на что-то круче. Не то чтоб плуг таскала на горбу. Однако не была из белоручек. Нормальный муж. Пристойная семья. Бюджет приличный. Жили без шкандалей. Есть лучше, но и хуже есть мужья. Вот только деток небеса не дали ни через год им и ни через два. Но думалось – какие наши годы? Успеется.

Сердечком не черства была она. И всякие невзгоды людские очень ранили ее. Переживала сильно героиня. Но больше – за невинное зверье. Поскольку с детства в жизненной рутине  отдушиной ей были то щенки, то шустрые котята с хомячками. И человеком выросла таким. Муж – тоже сердце не сказать, что камень. Хотя и далеко не фанател от живности домашней, но и против он не был, не касаясь этих дел. Был равнодушен или что-то вроде.

Вот так и жили. Вроде ни черта не предвещало драм или трагедий. Но началось все именно тогда. Провизию несла она в пакете. Мороз трещал. Ей кошка на глаза (уже полузамерзшая) попалась. Пошла, конечно, в дело колбаса. Та ела, не жуя. И грызла жалость сердечко героине – унесла домой ту кошку. Муж был недоволен. Мурчала гостья сыто, весела и ласкова. Хватило силы воли оставить, уберечь от непогод. Поставить на довольствие. Однако довольно скоро грянуло – окот. В глухой ночи звучало очень всяко. На все лады. Хотя один мотив звучал в его словах: «Ну вот, как здрасьте! Ты дом в сплошной зверинец превратив, в своем уме? Куда нам это счастье? Смотри, чтоб духу не было с утра! Я – или это. Думай. Или – или».

Котята в бездне черного ведра исчезли. Муж легко забыл, что были. Потом, конечно, кошка пару дней везде слонялась, их искала всюду. Прошло. Вот героиня… Хуже с ней все обстояло. Драила посуду, готовила. Жизнь, как и прежде шла. Но что-то не давало ей покоя. Кошмары-нервы. С мужем чаще зла. А он не мог понять, что с ней такое.

Но дальше – хуже. Наперекосяк пошли дела. В житейской круговерти муж потерялся. Многие друзья исчезли тоже… Верьте мне, не верьте – себя винила. Много раз потом жалела, что послушалась, что все-де  так делают. Не из резины дом. И прочее.

Дивились ей соседи. Не старая, не страшная – одна. И тратит годы (лучшие!) впустую. Но будто ела поедом вина ее, еще довольно молодую. Не опустилась, не сошла с ума. Но вся любовь в котов ушла отныне. Подбросили, подобрала сама… И если вдруг случалось героине вновь проколоться – истреблять ни-ни! Искала руки подобрей-получше сверхтщательно тогда для малышни. Не находила (что нередкий случай) – всех оставляла. Три, а после пять. Потом питомцев вовсе стало восемь.

Вдруг начали по городу пулять. Десятки, сотни бомб швыряли оземь. Спасали так людей из городка, хотя никто их и не беспокоил. Пусть жизнь и не во всем была сладка, но в жутком сне привидеться такое «спасенье» не могло. Да, трескотни хватало – дескать, это им во благо. А сгинут – хрен бы с ними, мол, они не тех кровей, чтоб горевать да плакать. Сойдут за повод поорать ура. Не более. Ракеты да снаряды летели от вершителей добра.

Нередко приземлялись с нею рядом. Ну а она жила, как до того. Бежать – куда ей? В тундре гужеваться бездомной? Нет нигде и никого. Коты есть только. Их уже 12. Порой крутили пальцем у виска соседи (уцелевшие случайно).  Как выживала с ними – велика да и едва ли постижима  тайна. Сама не доедала иногда, но накормить пушистиков – святое.

Так и тянулись месяцы, года. Не торопился помогать никто ей. Соседи – кто-то помер в нищете, кого-то и осколками накрыло. Она жила. Хотя бы выжить ей помочь бессилен был и белокрылый архистратиг, казалось, с небеси. Но факт – жила. И уцелел домишко. Как ей так повезло – поди спроси. Казалось бы, что неизбежно - крышка.

Но отступала сумрачная тьма. Светало. Оживала вся природа.
Луч осветил разбитые дома и улицы, где не было народа. 
Всевидящее Око Бог открыл. Она не торопилась просыпаться.
Мурлыкали хранители. Без крыл, но ангелы. Их у нее двенадцать.