Вновь тайной, творческой тоскою

И опускалась  ночь  на  город.
Почти  неслышно  скрипнул  ворот,
Цепь  натянулась,  и,  бадьей
Плеснувшей  в  черноте  колодца,
Сокрылось  солнце. Над  землей
Взошел  щербатого  уродца
Неправильно  округлый  лик,
И  был  ему  равновелик,
Прибитый  к  берегу  теченьем,
Неправильно  округлый  блик.
И  город  потерял  значенье
И  смысл.  Он  исчезал  во  мгле.
И  стало  тихо  на  земле.

Река  припахивала тиной.

Который  век?  Который  час?
В  Иконникове  богомаз,
Устало  разгибая  спину,
Труд  завершает.  Сколько  дней
Он,  щурясь,  горбился  над  ней,
Над  этой  маленькой  дощечкой?
Простой  нательный  образок,
А  вот,  поди  ж  ты,  сердце  жег,
Тоскою  тайной,  человечьей
Томил  и  не давал  покоя,
И  слепотой  грозил  глазам.
Чужим  не  веря  образам,
Он  создал  свой.  К  чему  такое
Усердие,  и  чей  заказ?
Заказ?  Да  разве  ж  в  этом  дело?
Нет!  Так  ему  душа  велела,
Душа,  иного  НЕТ  заказа.
Труд  завершен.  С  дощечки  той
Рукою  влажною  святой
Благословляет  богомаза.

Луна  застыла  над  рекою.

Труд  завершен.  Но  нет  покоя
Душе.  Который  ныне  век?
Вновь  тайной,  творческой  тоскою
Томим  и  мучим  человек.

                1986 г.