Тиссеран

Не веря ни во что, и ни в кого не веря,
иду к подножию смотреть, как плавно время
течет с горы, как оползень, теряясь в спектре
событий будущих, в самоубийстве клерка,
и, кажется, мы обознались с этой жизнью –
два незнакомца, (не)встретившихся снизу:
замысел скобок зависит от твоего настроя,
кто их запрёт навечно, кто навсегда раскроет –
не слишком важно, важность всегда – не слишком, –
так я стал безмятежностью высокой лагерной вышки,
с какой оттуда бдит персонаж с винтовкой, –
моя жизнь тоже вышла мучительно лёгкой;
вот так я смотрю на воду, падающую в закаты,
почему-то ищу в ней любовь, как будто в ней есть ответы;
пока облака впустую чертят небесные карты,
звёзды заранее готовят себя к рассвету,
и вот я с последними – поднимаясь к самому склону,
смотрю на весь мир, то есть я вижу гору,
и кажется мне в ней признак большой утраты
как будто на что-то другое способны ещё поэты –
и пока они ждут бесконечно свои закаты,
за моей спиной уже выстроились рассветы;
ну вот, о чем я? подойдя, наконец, к обрыву,
я, как человек, могу только сделать выбор,
собственно, это всё, а образ горы – лишь глыба,
пропасть – просто дыра, смотрящая на тебя как рыба
внизу, – ну, привет, май дарлинг, моя подруга,
признаюсь честно, устроено всё тут круто –
навернуться легко, подняться почти невозможно,
а я это сделал, ибо зудит под кожей
предчувствие обязательного сближенья
с небом, точнее со стихотвореньем,
которое будто – до меня явилось,
и вот теперь у обрыва того прижилось;
пока магма текла у меня под боком,
это сердце горы гоняет её по волокнам
своей мрачной среды: из дождя и камня;
как закон темноты, я стою, как цапля
в неизвестности, если проще – то на вершине,
и никого больше нет в этом туманном мире,
только призрак вдали манит меня разбиться,
перевожу с поэзии: вовсе освободиться,
лечь под ножи Врача, согласиться на операцию,
за высшую теорию свободы как ионизации;
ну а я продолжаю без смысла глядеть на воду,
как будто в ней я найду однажды свою свободу,
а не рыб на глади, вспененных к верху брюхом,
это и есть поэзия, то есть всегда разруха,
но даже в центре распада я угадал рожденье –
ведь часто из трупа и появляется стихотворенье,
и теперь – то летает, как муха – подстать лучу,
а я вижу бабочку, сгоревшую, и свечу,
как из пламени после – уже мотылек вылетает,
не знавший бессмертия, хоть и смерти он тоже не знает;
призрак замолк, и я с ним помолчу, как с братом,
ведь мы с ним одной общей мыслью сейчас согреты,
что, дескать, и вправду: быть на земле закатам,
но я добавлю: после них – всегда быть рассветам.

1 мая, 2:37


(из цикла "Сюжетный незнакомец" (нарративная фуга), весна 2023)