Куросава

С метлой у каменных плит,
словно их страж, их пастырь,

стою, сохранив пространство,
и тем раздражаю стих,

обманутый лживым причастьем,
ведь факел держу за спиной.

Помыкая метлой, как строкой,
скомканный ей на счастье,

листья делю на части,
маскируясь, сливаясь с метлой.

Зла не знаю, но все же – злой
от пропасти на запястьях.

В ожидании ветра и новых
листьев, что падают с

жёлтых деревьев, росы,
травы, плачущей словно.

А за ветром не ураган,
но тайфун и большое горе.

Как говорил и Боря:
Каждый ответственен сам

за поступки, за слово, – что взятка.
И печалится небо со мной,

пока лампадка играет с луной
в игру света, тени и мрака.

Вьется веретено с дождями, –
для метафоры допишу, –

обе склонные к мятежу,
паутины две, две спирали.

А за катаклизмом природы
идёт человек в распаде,

он уже, что имел, потратил,
в нем не осталось свободы.

Он несёт керосин и спички,
бледный узник тюрьмы костыльной, –

"Большое тебе спасибо", –
без лица, без родства, без клички.

И уходит во тьму из храма,
исчезает в ночи беззвездной.

Никогда не бывает поздно.
И всегда (д)остаётся мало

времени, слов, написок,
денег, любви, мечтаний.

Копятся только раны,
пополняя свой жадный список.

Даже смерти, по сути, так мало
и всего, что не слышат уши.

Я уже давно не послушник.
Поджигатель Золото Храма,

подонок для них, предатель,
посягнувший на жизнь искусства.

Забравшись на высший бруствер,
я – человек в распаде,

пламя несущий людям,
поднося его к деревянной богине.

И нет у меня ни имени,
ни клички, лишь мысль о чуде.

Ведь, если сильней в сто крат
боги, геральдика, сплетни,

если не()возможно бессмертье, –
время свергать сёгунат.

Если надежды нету,
и если вокруг – застава,

значит, теперь ты Куросава,
мотающий черную ленту,

склеивающий кусочки
мироздания в паутину;

значит, это тебе по силам,
это я знаю точно,

всё другое – я потерял;
если мир этот слишком доволен

и звёзды больше не светят морю, –
время сжечь свой Золотой Храм.

1 мая, 17:02


(из цикла "Сюжетный незнакомец" (нарративная фуга), весна 2023)