Три брехуньи

Три брехуньи вечерком,
Сели шумно за столом.
Языком чесать все стали,
Как другие, плохими стали.

Для начала о себе,
Пару слов, как при свече.
Стали все хвалить друг друга:
Мы хорошие «подруги».
Мы чисты как белый снег
А грехов, так их ведь нет.

Говорит одна из них:
Вон у той, мужик повис.
Видно, довела жена,
Жизнь покончил, вот беда.
Да, жена, такая сволочь,
Утопить других поможет.
Да и морда у нее,
Не красивое, дерьмо.
А вот та, что внук от негра,
Родила от миллиардера.
Задирает она нос,
Проживает на авось.

Вдруг, вторая, как змея,
Зашипела, у стола:
А вон та, что у икон,
Варит даже самогон.
У неё, вставная челюсть,
Брови выщипаны смело.
Вяжет бантики себе,
Верит даже ворожбе.
Да и ходит словно утка,
Как ребенок, как малютка.
В шляпе белой, как ворона,
Каждый день она в обнове.
Да и муж, что с нею рядом,
Баб ласкает часто взглядом.
Ой, скажу я вам «подружки»,
Ох и бабы,  хвастунишки.

Третья, слюни вытирает,
В рот кусок большой толкает.
Я согласна, говорит,
А вон та порой молчит.
Вид всем делает святая,
А я-то знаю, она какая.
Дважды за мужем была,
Да и дочка, как сама.
Языком своим мела,
Сын лежит, уж года два…
Все вокруг такие злыдни
И все чаще ненасытны.
А у той, что все хохочет,
Дочки – девки как «цветочек».
Намалюются как черти,
Что смешно до самой смерти.

За окном луна зависла,
Смотрит в трио она тихо.
Улыбается луна,
Слушает разговор она.

Размышляет луна вслух:

Есть на свете вот такие,
Бабы глупые, гнилые.
У таких, на всех и вся,
Есть паршивая слюна.
Ядовитая течет
И прохожих, жжет, и жжет.
И не могут ведь понять,
Что воняют, сами как.
Вонь стоит на всю округу,
Поливают и «подругу».
У таких нет чести,
Обсуждают людей, вместе.
И не слышат запах свой,
Такой вонючий, словно гной.

Три брехуньи вечерком,
Обсуждали за столом.
Языком чесали дружно,
Что красиво жить всем нужно.
Завтра в храм пойдем с утра,
Свечи ставить у креста.
У икон поставим свечи,
Чтоб простили наши речи.
А потом опять начнем,
Сеять сплетни, за столом.