Книга Северная сказка или след веков книга1

Вера Петровна Нейская











     СЕВЕРНАЯ СКАЗКА
                ИЛИ
           СЛЕД ВЕКОВ
             (книга  первая )

Роман – поэма ( русское  фэнтези)











          Санкт –Петербург,  2021 год




Северная сказка или след веков:(стихи)\\ Вера Нейская: Санкт-
-Петербург, 2021 г., , - 231 стр. + 16



Роман " Северная сказка или след веков" состоит из двух частей:
Книга первая и книга вторая. Вместе – это единое произведение,
но состоящее из более чем 18 мифов и легенд, которые можно рассматривать и как самостоятельные произведения.
В книге Веры Нейской " Северная сказка или след веков"
собраны мифы и легенды народов севера и северо-востока Российской федерации, объединённые единым сюжетом путешествия
студента по заснеженным просторам, вместе с кочевьем оленеводов
в 1897 -1899г.г.
По дороге он записывает услышанные им сказания, знакомиться с бытом и становится активным участником жизни племени.
Здесь же он находит и свою любовь. Книга представляет собой роман-
поэму, написанную по сюжетам книги: ( " Легенды и мифы севера". Сборник./ Сост., примечание В.М.Сайги.
-М. : Современник, 1985. -400с.; - Библиотека литератур народностей Севера
и Дальнего Востока.)   ББК 82.3(2)  Л38   ),  в интерпретации Веры Нейской.
Книга подходит для семейного чтения.

Редактор:

Зеленская В.П.

Техническая верстка
И художественное оформление:  Глазунов А. А.











(с) текст: В.П. Зеленская


                Вера Петровна Нейская

СЕВЕРНАЯ    СКАЗКА
     или СЛЕД ВЕКОВ
 
РОМАН – ПОЭМА  по мотивам фольклора  народностей
Северо-востока  РОССИИ  в ИНТЕРПРЕТАЦИИ Веры Нейской.
ФЭНТЕЗИ.
(  Роман- поэма  " СЕВЕРНАЯ СКАЗКА или СЛЕД ВЕКОВ " написана по сюжетам книги  "ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ СЕВЕРА": Сборник/ Сост., примечание В.М.САЙГИ.
-М. : Современник, 1985. -400с.; - Библиотека литератур народностей Севера
и Дальнего Востока.)   ББК 82.3(2)  Л38   )


Глава 1. ЗИМНИЙ ЭТЮД, 1897г.

1
Январский холод землю стужит,
Метель шальная всюду кружит,
Снежинки пляшут и летят,
И путников глаза слепят.
Куда кибитка одиноко
Ты тащишься рекой широкой.
Замёрзла та давно река,
Дорогой стала мужика.
Коль демон зла не потревожит,
Вернётся он домой, быть может,
Жена дождётся у окна,
Глаз не смыкая до утра.
2
А если нет,
То волчья стая
И косточки все разметает.
Кибитку лишь весной найдут.
И, может быть, домой вернут.
А может, льдины той реки
Весной взметнутся у запруды,
Кибитку сбросят в глубину,
И похоронят навсегда
Поклажу, с грузом мужика.
3
- Эй ! Прохор!
Что ты там…  заснул! –

Иван проснулся и кричал,
От возмущения –
Красным стал,

 - Иль с облучка тебя кто пнул?
В сугробе, может, ты заснул?
Дороги что-то уж не видно,
Мы задержались, то обидно…
И скоро ночь, где хутор твой?
Ты не торопишься домой?
И где же ты теперь  ночуешь,
И холода совсем не чуешь?
И где же нам искать тебя?
Нечистая тебя взяла… -

4
Иван на друга посмотрел,
Тот рядышком сидел, сопел,
А нос  уж инеем оброс,
Какой там цвет – не разберёшь:

-  Антон, проснись!
Да что с тобой?
Как мне везти тебя домой? –

Сосед, с ним рядом, от холода
Окоченел,
И побледнел, и посинел…
Шинель студента
Плохо грела,
И убаюкивал мороз,
Не доводя его до слёз.
5
Тулуп его в ногах лежал,
Когда ж он скинул?
Кто б сказал…
Иван тревогою объят,
Трясёт Антона, растирает,
И разбудить его мечтает.
Из мира снов его вернуть,
Развеять грёзы ледяные,
Смертельные и голубые. –

 - Антон, Антон!,
Кричал Иван, - ведь мы стоим,
Взгляни - ко сам!
Ведь мы стоим здесь,
Знать, давно.
Уж обморожено лицо…
Нас Прохор бросил,
Нет коня!
Нашёл я только стремена…
Да ты замёрз совсем,
О боже!
Чем же тебя согреть мне можно…
Антон, Антон!
Мой друг и брат,
Я не отдам тебя во ад!
Пусть черти даже не мечтают,
Мне не грозят, и не мешают..
Спасу тебя от мрака бездны.
Ты не умрёшь, как те невежды,
Что с холодом не совладали,
И волку в пасть себя отдали.
6
Так просыпайся же скорее…
Жизнь
Смерти нам с тобой милее.
Вот фляга, пей же,
Спирта пламя
Кровь оживит внутри тебя,
И обожжёт, и тем согреет.
Тебя он в чувство приведёт…
И от бесовских снов спасёт,
И наваждения прогонит,
В реальный мир опять вернёт.
Мороза власть собой уймёт…
7
Ну, ну, не надо так стонать.
Ты потерпи, а боль пройдёт
И мышца снова оживёт…
Да кто ж такое мог бы знать…
Вот, наконец, очнулся ты!
Избегли мы большой беды.
Теперь смотри в мои глаза,
Надеюсь, ты  узнал меня?
Спокойно, мы одни с тобою.
И враг у нас один пока.
Жестокий он и бессловесный.
Зимой он крепко всем известный.
Он тёзка мой – Мороз  Иваныч.
Нам с ним бороться предстоит,
Сколь сильным здесь он не стоит.
Мороз жесток, мы примем бой,
И не отступим мы с тобой.
 8
Давно он в царстве этом правит.
Он отовсюду подступает,
И не слабеет его сила,
Она здесь всё заполонила.
Где есть вода – сковала льдом,
И погрузила в страшный сонм.                (сонм – множество. сборище)
Жизни течение прервалось,
Со снежным царством обвенчалось
Всё, в чём не было огня,
Что не смогло согреть себя.
У нас же сердце есть и пламя
В душе своей ты разожги.
Спасём тем жизни мы свои.
Ведь мы бойцы,
И будем жить,
Нам рано тенью бродить…
9
Бороться мы теперь должны
С Христом в душе,
Да и с молитвой.
Он не оставит нас.
Поверь…
Мороз – не самый сильный зверь.
Вот хорошо. Вот молодец.
И выспался же ты, юнец…
Теперь давай, чуток побегай,
Вокруг кибитки разомнись.
И хорошенько осмотрись.-

10
Антон, юнец ещё безусый,
Едва с ногами совладал.
Руками яростно махал,
В движении искал он силы
И кровь тем самым согревал,
Её течение  ускорял.
И верно, кровь полна загадок,
В ней пламя жизни и цветок -
Цветёт рубином тот исток.
И он призывно бросил вызов
Обморожению и боли,
Что как от пламени – от хлада
Пленяет бренные тела,
И мучает всего тебя.
И стынет кровь, тем смерть неся.
Её движение, замедляясь,
В сон погружает на века,
И леденеет в снах сама.
11
Антон, напрыгавшись вполне,
И присмотревшись к темноте,
Решил к Ивану обратиться,
И с ним тревогой поделиться:
 
 - Иваныч, ночь уже давно,
И мне невидно ничего,
Что выдало бы чем жильё.
Где бросил Прохор нас – негодник?
Бесовский, знамо, он угодник.
А главное зачем? За что?
Дорогой этою давно
С ним ездил я и хорошо.
Не знаю за собой вины,
Или иной какой беды…
Ужели ж мы так крепко спали,
Нас, видно, сани укачали…
Что не заметили побег?
А может, в том его был грех?
И рассчитал он свой успех…
На завтрак чем он нас кормил?
Замыслив уж тогда худое,
Сдается – что-то подложил…
А может, что и в чай подлил…
Так крепко днём не мог я спать,
Чтоб тишины не распознать,
Полозьев скрип и бубенцы
Навеют лёгкий сон в пути…
12
От ветра нам бы как укрыться,
От волчьей стаи   схорониться,
И до утра бы протянуть.
На этот раз бы не заснуть.
А там метель, возможно, стихнет,
Не век же ей здесь бушевать.
Тогда мы точно будем знать -
Куда он нас завёз, увидим,
И выберемся  как-нибудь.
Что ж ты молчишь?
Иль я не прав?
Здесь преисподня – первый касс. –

13
- Всё так, - ему Иван ответил,
Нахмурив брови и с ленцой, -
Давай устраивать ночлег,
А ночь пусть свой ускорит бег.-

С повозкой он, стоял, возился,
Небезуспешно он в ней рылся: -
- Ты помнишь, как медведь в берлоге
Всю зиму спит, тепло ему,
Мороз его не донимает.
И вьюги вой там не страшит.
В берлоге той не дует ветер.
Мороз за кости не берёт.
Но нам заснуть – что умереть.
Мороз – кудесник всем известный.
Он незаметно усыпит,
А следом вас и умертвит.
Вот так, и спать с тобою мы
Должны будем  поочерёдно,
Угодно нам иль не угодно…-

Подумал сам,
"И положение моё,
Должно быть,
Вовсе безысходно"…
Взглянул с тоскою в темноту,
" Надежду – выжить, где найду?"
14
Потом позвал к себе Антона:

- Иди сюда, смотри, поклажа то цела.
Не взял здесь Прохор ни ….
Зачем же сам исчез, куда?
О, если б нам найти холста…
Закрыть кибитку бы от ветра,
И снег завалит нас тогда,
И будет тихо до утра. –

Устроились они в повозке,
Обнялись, чтоб себя согреть.
И сотворив в душе молитвы,
Антон спросил:

 - И как не спать? В желудке ноет
И сосет, того и жди, тебя сожрёт…
Уж слишком завтрак скуден был.
Прохор к обеду пригласил,
Но видно передумал позже…
Да и закинул сами вожжи…
Теперь уж ужинает знать,
А нас волкам решил отдать.
Да, вьюга сильно озверела,
И волка здесь не пожалела,
В берлогах, видно, те сидят,
И лишь безропотно скулят.
15
Иван, ты рассказал бы мне,
Как там сестрица поживает,
И с мужем молодым гуляет.
Племянник мой, поди, подрос,
И задирает свой уж нос.
Как схоронили мы отца,
Прошло тому уж года два.
Свояк мой плохо вёл дела
И разорил совсем меня.
Пока  в Москве учился я,
Он продал батину торговлю,
Заложен дом, кругом долги,
Боюсь, его мне не найти…
Прошло уж месяца четыре,
Как мне об этом сообщили.
Поверенный и старый друг -
Маркелыч отписал в досуг.
Да ты уж спишь?
И  правда.  Какое ж дело
Тебе до бед моих и жалоб?
Теперь бы как с тобой нам выжить
И до заставы добрести,
И не промёрзнуть по пути… -

А сон уже туманит мысли,
На веках гирями сидит.
Антон повержен,  тоже спит…
16
Заснули всё ж они опять…
И нечего с них больше взять.
Заснули вместе,
В диком месте,
На сотни вёрст - снега одни,
И тишина,  блеск полыньи…
17
Там, видно, ключ подземный бьёт,
Реке замёрзнуть не даёт…
Незваный сон к ним подкатил,
Подкрался тихо, незаметно,
Будто удачливый охотник,
Чей-то безропотный угодник,
На веки сел,
И полонил.
В края какие и куда,
И навсегда ль их проводил?
И кто бы их теперь уж утром
Поднял бы снова, разбудил?
Кругом кибитки лишь сугробы,
Что с вечера наметены,
И лес чернеет впереди.
Утихла вьюга, небо светит,
Но Солнца нет, и не ищи…
Дорога путников сурова,
И выжить смогут ли они?


Глава 2 . НАХОДКА

18
А в это время по сугробам
И утопая  глубоко,
От леса к речке стадо шло.
Оно ползло как будто тень,
Что рядом с вами
В светлый день.
Олени медленно и гордо,
Вздымая ноги высоко,
Своею грудью пробивались,
Не безуспешно там старались,
К соседней сопке на житьё.
За ними вслед повозки с грузом
И скарбом медленно ползли.
Погонщики, держа хореи*,                (*хорей – палка, которой
Их подгоняли, как могли.                подгоняют оленей)

19
Собаки рядом вслед бежали
По проторённой колее,
Хвостами весело виляли,
Повизгивали и играли.
И временами в упоении,
Залившись лаем, и в броске,
Оленей ловко подгоняли,
Что растерялись вдалеке.
Приучены к такой работе
Собаки племенем давно.
И выполняли те команды
Безропотно и хорошо.
А если кто из них ленился,
Оленеводов избегал,
Команды слушать не желал -
Таким здесь жизни не давали,
Прочь гнали или забивали.
И вывели собак породу,
Весьма послушную народу.
Суровый климат и зима
Им шерсть отменную дала.
Их жизнь со стадом  и с кочевьем
Здесь не один уж век текла.
Собаки стали частью стада,
С ним жили рядом, охраняли.
За это люди их кормили,
Заботились о них, любили.
 20
Но вот одна из них упёрлась
В оглобли тёмное бревно,
Принюхалась,
Порыла лапой, прислушалась,
Задравши хвост.
Потом тихонько заскулила,
Потом немножечко повыла.
И, наконец,  призывный лай
Собаки той,
Весьма прилежной,
Разнёсся по дороге снежной,
Суровой
И такой безбрежной.
Другая к ней спешит собака.
И не жалея  своих лап,
Та принялась в сугробе рыться,
Вертеться, тявкать и скулить,
Как будто бы кого будить…
21
Старик Ялтак последним ехал
В том караване из саней,
И вроде бы слегка дремал,
И сон, и явь в пути смешал.
Но
Собачью он возню приметил,
В последний раз уже зевнул,
Оленью упряжь развернул.
Полозья нехотя скрипели,
Так, словно песню свою пели.
И утопали иногда в сугробе снега,
И тогда, Ялтак, с повозки соскочив,
Толкал её своей рукою,
И уговаривал себя:

- Ну, воин старый, не ленись,
Чуть подтолкни свою поклажу.
Сохатому ты помоги.
Он тоже старый, как и ты.
Не бойся, друг.
Тебя  я ноне
Не променяю на троих -
Пусть резвых, да и молодых.
С тобою мы вдвоём лишь знаем
Дорогу всю.
И сам ты можешь вести оленей,
Кочевать,
По зимним пастбищам бродить,
Оленей стадо – сохранить.
Вожак ты старый, как и я.
И знает нас эта земля.
Помощник мой, ну же, тяни!
По сторонам здесь не смотри.
22
Там, глянь,
Собаки что-то роют,
Отчаянно, упорно воют.
Давай, дружок, не подведи,
И сани ты быстрей вези.
Их обогнать с тобой должны мы.
Иначе там эти шайтаны,
Пожалуй, шкуру раздерут,
Меняем мы с тобой маршрут.
Чернеет там что-то большое,
Да видно вовсе не простое.
Вдруг то медведь -  шатун
Загиб.
Сегодня  люто выла вьюга,
Она медведю не подруга.
И ей мороз не уступал,
Изрядно всех он покусал.
И если он ушёл с берлоги,
И унесли же его ноги,
То, верно, здесь вот и пропал,
В беду такую он попал…
Его нам шкура пригодится,
Когда случится мне укрыться.
И кости будут для собак.
Кормить их надо как никак.
С тобой нам надо торопиться,
Коль так, нельзя нам опоздать.
Вот молодец, давно бы так.-

23
Ялтак к собакам  подъезжает,
Их гладит, будто ублажает.
Но нет медведя.
Там повозка накрытая
Торчит в снегах:

 -  Ах, Ах!  Нежданная находка!
Что приготовила судьба?
Послали духи испытание,
Или  какое наказание?
Пустая, может быть, кибитка,
А может, с грузом  брошена? –

 24
Зовёт он в помощь земляков,
Сородичей и молодцов,
Но голос слаб  у старика,
Он тает, в воздухе звеня…
Тогда он пса зовёт большого
И старого, но удалого,
И что-то шепчет, говорит,
И другу верному велит -
Догнать последнюю упряжку,
Перехватить и развернуть,
К нему, сюда её вернуть.
Олени слушаются пса,
И люди возражать не станут…
Старик же в руки взял лопату,
И  сам снег начал разгребать.
Пока есть силы, что же ждать?
Работа спорится,
Пушистым снег и лёгким был,
Сегодня всё запорошил,
Сугроб насыпал и застыл.
24
Отрыл уж он почти кибитку,
Когда подмога подошла.
И два юрака*  молодые,
Собою ловкие такие,               (*юраки – ненцы, живущие в районе
Накидку скинули с повозки,                обской губы)
Застыли оба и глядят,
Не поднимая рук, стоят.
Ялтак окрикнул их сурово:

- Что испугались?
Аль впервой?
Мороз - наш дух весьма суровый,
И чужаков он не щадит,
В ледышку быстро превратит.
Кибитка же – добыча наша.
Ханен, взгляни,
Вдруг повезёт,  найдёшь ружьё -
Оно твоё.
И очень пригодится в жизни...
Давно
За стадом  увязались волки,
Пора испортить им охоту.
И наказать бы хорошо.
А это дело уж твоё. –

25
Ханен за плечи тянет труп,
Но он противится и стонет…

-Ялтак, он жив пока ещё ?! –

А ну-к другой? – Ялтаг ответил, -
Потормоши его смелее…
Очнётся, может, он скорее…
Да он почти снега белее,
Но вроде дышит…
Застонал. –

26
И жизни искорки явились…
И веки дрогнули, открылись.
Видать, их души отлучились,
Лишь ненадолго, и опять
Хотят вернуться – доживать…
В приданое к добыче -
Двое пока живых ещё людей -
Неведомых и не друзей.
Другого племени те люди,
И зимним трактом те одни
Здесь путешествуют в ночи…
И зачастую по тайге
Юраки от таких скрывались,
И редко с ними сообщались.
Но и в беде, как в той могиле,
Мы все равны,
Чтоб там не говорили…
27
Сурова Севера земля,
Когда везде лежат снега.
И для людей
Законы жизни здесь едины.
Нашёл ты жизнь – её храни.
Нашёл ты жизнь, так значит боги
Тебе доверили её.
Так значит ты теперь в ответе
За эти жизни в этом свете.
И совесть в том тебе судья.
А день, как Бог, тебе свидетель,
И он глядит  в твои глаза.
Что скажут сердце и душа?
С кибитки сбросить и забыть?
Судьбы и жизни их лишить?
Потешатся уж волки к ночи…
И не узреют это очи…
Но нет.
Ялтак законы знает,
Те, что из древности пришли,
Вели по жизни за собою
И душу его берегли.
28
Ялтак велел пригнать оленей,
И на морозе нет в них лени,
В кибитку  впряг.
Погнал с реки,  на ближний берег.
Ханену ж по пути внушал:

-  Их, может, Бог какой хранит?
Пусть провидение решит.
Решать то будут наши Духи -
Жить этим двум, иль умереть?
Не в нашей власти – жизни их...
Не следует их убивать.
Насильно жизни их лишать.
Такой огромный грех на души
Наших людей мы не возьмём.
Не будем то решать втроём.
Юраки мы, а значит люди.
И в этом древний наш закон.
Коль эти двое здесь умрут,
На этой  нашей вот земле,
Не будет нам от них покоя.
Они за племенем, за стадом
И днём, и ночью, за людьми
Увяжутся.
И не прогонишь…
И души их с обидой злою
Будут взывать со всех сторон.
И у костра, когда молитвы
Творить начнём к нашим богам,
Они к ним с жалобой придут,
В убийстве обвиняя нас,
Что не спасли мы их сейчас. –

29
Ялтак Ханена поучал:

 - И с этих пор будут скитаться
Обречены они средь нас,
И будут наши мысли путать,
Огонь гасить, с метелью выть.
Им не найти своей земли.
К своим богам им не добраться,
Вовек не упокоиться. -
Нет.-  Ялтак сказал,
- Такого горя  для племени
Не допущу.
Греха такого нам не надо.
Ставьте чумы.
Костры палите.
Отогреть нам надо их,
И оживить.
И пусть они к себе вернуться.
К своим богам и племенам.
Своею жизнью пусть живут,
Как и хорошее, плохое
С собою всё пусть заберут.-

Ялтак уж в чуме суетился,
Над чужаками колдовал,
Да всё Ханена поучал…

Глава 3. СПАСЕНИЕ

30
Иван с Антоном в тесном чуме,
Волшебной, дивной скорлупе,
Совсем согрелись, им тепло.
И души  их вернулись в тело,
И ощутили как оно
Вновь жизни и тепла полно.
Теперь лежат они на шкурах,
В уютных, чудных, жарких чумах…
Вместо одеял – меха густые
Их покрывали, согревали.
И тепло,  дар столь бесценный,
Казалось, жило в них само.
 Как иглы, колет оно тело,
И к жизни возвращает плоть.
И дышится легко, спокойно,
И сердце бьётся снова в ритм.
И кровь по венам вновь спешит…
И воздух, силой напоённый,
Как  вечный эликсир земной,
Питает мозг и возвращает
Сознание дрогнувшей душе.
Ялтак  растёр медвежьим жиром
Их посиневшие тела,
Укутал  вновь оленьей шкурой
У разведённого костра.
31
А внучка, юная Иоли,
Готовила лечебный чай.
Сухие травы и коренья,
И ягод  терпкий аромат
С эфиром в воздухе летали,
И летом чум тот наполняли.
Цветение тундры в знойном Солнце
Тот аромат с собою нёс.
И чай он наполнял собою,
И силы распускал водою.
А девушка всё колдовала
Над этим чаем у огня,
И сладким голосом взывала
К богам – целителям  она.
32
Готов напиток.
И дымится струёю лёгкой
С чашки пар.
Как будто духи отлетают,
Свободными в эфир ныряют
Из заточения сейчас.
Как будто бы в засохших травах
Их заключение текло.
Как будто бы изнемогали
Они  от жажды там давно.
Но вот живительная влага
Коснулась клеток лепестка,
И оживила их вода…
И растворила их решётки,
И цепи тонкие сняла…
И вот теперь они свободны,
Куда - то мчатся с паром ввысь,
Ты ж наслаждайся и дивись -
Несут с собою ароматы
Весны былой и лета зной…
33
Так пейте же скорее чай
Такой волшебный и земной.
А вместе с ним и Солнца силу,
Что травы те лучом вскормило.
 А вместе с ним земли родной
Вкуси напиток дорогой.
Иоли нежною рукою
Напиток поднесла Антону.
И встретила его глаза.
И вспыхнуло Иоли сердце,
От искорки одной  костра.
Затрепетало это пламя.
И обожглась её душа.
Иоли – юности цветение
Тебя коснулось с упоением
И в грёзах ты теперь жила.
И юная твоя душа
Раскрылась чувству,
Зацвела,
Запела, как весной,  она…
34
Глаза Антона голубые,
Как голубые небеса,
Когда под солнцем расцветает
Нежнейшей тундры вся земля.
Глаза Антона голубые,
Как та озёрная вода,
Когда на небе Солнце блещет,
И на волне лишь луч трепещет.
Но та волна не погасила
Иоли огонька в груди.
Не ведало её сердечко
Всей силы пламени любви.
35
Глаза ж, как звёздочки сияли,
И удивление, и соблазн
Эти глаза несли собою,
И уносили, уводили,
Манили,
Будто говорили: –

 - Постигни глубину мою.
Раскрой, узнай свою звезду!
Её ждала ты всю весну,
Во снах ты грезила, летала
И в небесах ночных искала… -

И заразили в миг глаза
Любовью юную Иоли.
И нет ей места в своём чуме,
Где б спрятаться она  смогла
От взгляда нежного Антона,
И не сияла б где звезда.
36
Антона губы жадно пили
Горячий тот нектар и чай,
Что говорил: -

- Смотри, мечтай,
И глаз с Иоли не спускай! –

Он грудь его теплом наполнил,
И то тепло дарило жизнью,
Ласкало, негой наполняло,
И опьянило вдруг его.
Увидел он глаза Иоли.
Подумал  - " может это сон".
А может, это впрямь те звёзды,
Что снились уж ему давно,
Тревожа сердце у него. –
37
Такие длинные ресницы,
Как два загадочных крыла,
И тонкие собою брови,
И чёрные, как ночь, глаза.
А губы что-то лепетали,
Как у шиповника цветы.
И звуки музыкою стали,
И сердце нежно утешали.
Он выпил чашку всю, до дна.
Вздохнул, зевнул,
Закрыл глаза.
Тепло по телу разлилось,
И жизни сказкой обернулось.
И погрузило в сон опять –

Ах, не будите, дайте спать… -

38
Он жив. Чего ж ещё желать?
И вьюга стихла. Ночь ушла.
И эти чёрные глаза!
Она дикарка…
Так ли это?
Условности быть может
Света?
Однако  сон совсем сморил.
Антон уснул,
Живой и мил.
Что дарит здесь ему судьба?
И примет ли подарок дивный
Герой романа моего,
Иль отмахнётся от него?
И снова, как слепец, по миру
Искать начнёт он эту диву.
38
Великий  Север и прекрасный,
Как свет загадочный, алмазный.
Кругом снега свои раскинул,
Скалой застыл, взметнулся льдиной,
Сковал озёра и болота
Прозрачным льдом,
Засыпал снегом,
И сокрыл  земли лицо,
И не увидишь ты его.
В сугробе мягком, и глубоком
Всё царство пеленою белой
Кругом покрыто.
Небо спит.
Нет мочи у него проснуться,
И засветиться, засиять…
По тучкам не скользят лучи,
И Солнца здесь ты не ищи.
39
Там, дальше, в тундре,
И повыше, туда,
Где шапка всей Земли,
Где полюс Севера кочует –
Там ночь полгода торжествует.
Там царствует она, живёт,
Весь полоняя небосвод.
И царственной своей короной,
Сиянием Северным своим,
Склоняет ниц, разит умы
Величием той красоты.
40
Но ниже, к югу,
Сумрак дня, пусть ненадолго,
Но стирает с небес созвездия,
Их гася.
А в Мире, по Земле, края те
Зовутся Сумеречной зоной.
Полгода мрак здесь.
Лютый холод всю вымораживает
Жизнь.
И если здесь живут народы,
То ты перед ними преклонись.
Пред их обычаем, укладом
И мудростью их из веков.
Ту мудрость жизни без претензий
Им даровали поколения,
Исчезнувшие в мрак времён.
Их подвиг - с холодом бороться,
Сроднится с ним и побеждать,
Хранить огонь, и поклоняться
Таинственной его красе.
С ним жизнь  нести  по белу свету
В преддверии будущему лету.
41
Меж тем,  Иван уже проснулся,
Поёжился и потянулся.
Поднялся, осмотрелся в чуме.
Ялтак ему напиток дал,
Чтоб тот тепло ему отдал,
Кусок обжаренного мяса,
Что ароматы источал,
Мужские взгляды привлекал.

- Ешь всё, 
 - Ялтак ему сказал, -
Чтоб набирался быстро сил.
И путь продолжил уж один. -

Ещё он что-то говорил,
Но глух Иван к его речам,
Он языка его не знал.
42
Антон же рядом был,
Но спал.

- Проснись Антон, проснись,
Довольно спать.-

Иван его начал толкать, -
Ты говорил, что понимаешь
Язык чухонцев уж давно.
И это очень хорошо.
Отец твой с ними вёл дела,
И научил тебя тогда. –

43
Антон открыл свои глаза,
На друга смотрит,
Тот стоит и с ним о чём-то говорит.
Но перед ним глаза Иоли,
И голос нежный, тонкий стан,
Как наваждение, как туман.
Должно быть, это сна остаток,
И ночи прошлой он придаток.
Проснуться надо, всё пройдёт…
Но сердце отпускать не хочет
Тот сон, чарующий собой …
Душе тепло в воспоминании
И снова в сон готов он впасть,
Хотя бы даже и пропасть.
Но потерял Иван терпение.
И будит уж без сожаления.

44
- Антон!
Тебя что? Опоили?
И снова, будто, не спросили?
И этим в спячку погрузили?
Иль не проснёшься ты никак!
Ну, просыпайся же, чудак.-

Иван Антона  треплет рьяно,
За плечи истово трясёт.
И в уши уж, поди, орёт.
45
Антон на друга смотрит нежно:
"Живой, тепло и хорошо.
Что же желать ему ещё?"
Иван стоит пред ним здоровый.
Он полон сил, да и весёлый?
Нашли их видно.
Подобрали.
И на заставу привезли?"
Антон сказал: -

-Что ты шумишь? Я уж проснулся,
- Антон блаженно улыбнулся, -

Живые мы, что нам ещё?
И Прохор наш
Всё же вернулся…
Как скоро же он обернулся. –
 
46
Иван в ответ: -
Да что ты, брат, конечно нет!
Чухонцы нас спасли, спасибо.
Нам повезло.
Восславим Бога!
Смотри кругом, мы в чуме их,
Чужое это нам жилище
И необычное, не взыщешь…
Что-то старик мне говорит,
Лопочет, машет всё руками,
И всё сверлит меня глазами,
Но я понять его не в силах.
Мне не знакома его речь,
А ты сейчас мне не перечь.
Давай, вставай, поговори.
Ты хвастал, мол,  язык их знаешь.
Давай попробуй,
И узнаешь -
Где мы находимся сейчас…
В этот нелёгкий для нас час. –

47
Антон рванулся прочь с лежанки,
Постели тёплой, меховой,
Но вдруг упал туда опять,
Как будто не желая встать.
Он прикусил губу до крови,
Должно быть, от жестокой боли,
И ели слышно застонал:

- С ногами что-то вдруг случилось,
Когда же это приключилось?
Они не слушают меня.
Я боль почувствовал и холод…
Иван,
Я же не в силах встать!
Как же такое понимать? –

 48
Ялтак к нему меж тем подходит
И громко, ясно говорит:

-  Моя тебе велит лежать…
Ты ноги ночью подморозил.
Знать, плохо спал,
Сидел, елозил,
Накидку скинул,
И тогда
Мороз за ноги принялся…
Лечиться надо, не стонать,
Богам молиться, духа звать.
Моё кочевье уезжает,
Продолжить дальше путь должны
Олени наши.
Не взыщи.
С кем ты поедешь?
Говори…
49
Река здесь рядом, там дорога,
Где ваши ездят иногда.
Повозка ваша тоже с нами,
Готова в путь совсем она.
Тебе тепло надо, лечение.
Иначе вряд ли ты жилец…
Хоть с виду  - вовсе молодец.
Твой друг же может ехать сам,
Пока светло,
Дорога ждёт его давно.
Ему оленей мы отдали,
И лишь ружьё за то взыскали…
Он за тобой вернуться сможет,
Но будем мы здесь через год.
На этой вот реке, у сопки,
Найдёт он нас - тебя возьмёт.
В кочевье  он нам будет лишним.
Он нам не нужен, пусть уйдёт. –

50
Иван стоит весь в ожидании,
С тревожным, сумрачным желанием…
Он понял, речь идёт о нём,
С вопросом смотрит на Антона: -

Ну, говори, что хочет он? –

Антон, нахмурившись, поведал
Судьбы жестокий приговор:

-Что мы решим! Вместе поедем?
К заставе берегом реки…
Или расстанемся с тобою
По воле рока и судьбы.
Дорога вся теперь под снегом,
Сугробами завалена.
Нам хлеба б попросить, оленей
Ещё бы парочку, хотя…
Конечно, я буду обузой.
Скорей всего, я обречён.
И вряд ли доктора найдём мы
На той заставе, впереди.
Тебе же кочевать со мною
Не следует. Не говори.
Ты чрез год сюда вернёшься.
Я верю, помнить будешь ты
Эти места, берег реки,
И сопки, скалы впереди…
Быть может, вылечит старик.
Ему пообещаю ружья,
Ты непременно привези.
И пороху с собой возьми.-

51
Иван насупился, стоит.
Растерян он, и как же быть? -
 
- Как же тебя мне здесь оставить, -

-Иван задумчиво сказал,-

Среди чужих, и одного?
Что я скажу твоей сестре?
Как оправдаюсь пред друзьями.
А пуще – совестью своей?
Нет, мне надобно остаться,
И разделить судьбу твою…
Хотя сестра…тебе видней,
Ты беспокоишься о ней. –

Иван продолжил возмущаться,
Всё говорил и говорил…
52
Антон же в это время  споро
Писал к сестре своей письмо,
Потом  вручил его Ивану,
И жестко с ним заговорил,
Как будто старшим он здесь был: -
 
Послушай, хватит словоблудий.
Всё ясно так, как никогда.
Остаться должен  я.
Ты – ехать.
Дорога вовсе не лёгка.
В пути ты можешь заблудиться,
Или замёрзнуть, как и я.
Письмо возьми, и помоги
Моей сестре, коль ты доедешь,
Спокойным буду я тогда.
А через год, бог даст и раньше,
С тобою встретимся опять.
Свернули чумы.
Нам с Ялтаком оленей
Следует догнать… 
Прощай Иван, твоя повозка
Давно готова, уезжай…
И дай тебе удачи, друже,
Пока метели нет, спеши.
Ты не забудешь эти дни…-

53
И так, расстались здесь они.
Их развела судьба с морозом
По берегам одной реки,
Но их глазами не ищи.
И есть ли берега какие
У времени – реки вельможной,
Единой и не осторожной…
Что-то их ждёт там, впереди?
У каждого своя дорога.
Не подкачали б только дроги…
И переменчива судьба
Там не сгубила б молодца.
На век бы их не развела,
Земле б сырой не предала.
Глава 4. ИОЛИ

54
Антон глазами проводил
Ивана бойкую упряжку.
Та удалилась, растворилась,
На поле в точку превращалась,
И скрылась вскоре на реке,
Ища зимовье, поселение,
Иль городок и укрепление…
Антон с Ялтаком путь продолжил,
Лежал и думал про себя –
"Как переменчива судьба.
Ещё вчера в кругу друзей.
Сегодня ты не друг  уж ей.
Куда я еду и зачем?
И суждено ли выжить мне?"
Последним ехал в караване
Ялтак с упряжкою своей.
Полозья пели по дороге,
Бежавшей узкой колеёй.
С морозом рыхлый снег хрустел,
И ровно бы о чём-то пел.
55
Антон укрыт был щедро шкурой
И пёс  в ногах  его сидел.
Старик заставил пса большого
На ноги лечь, собою греть.
А тот весьма был недоволен
Такою участью своей
Смотрел сердито на Антона,
И то рычал, то подвывал,
Но вот ослушаться приказа
Он не решался, и лежал,
 Антону ноги согревал.
Дыхание тёплое Антона
С собою иней принесло,
И на морозе защипало
И запорошило лицо.
Прикрыл он веки, чтоб не дуло,
И не щипало за глаза,
И вновь заснул, как это было,
В морозном воздухе плывя.
Куда он ехал в той повозке?
Края  какие впереди?
Кругом  сейчас лишь снега море,
И небо серое вдали.
Пожалуй - свет идёт от снега.
Земля, пожалуй, здесь светла,
И освещает она небо.
И согревается сама.
56
Под снегом жизнь найти
Возможно ль?
Там кто-то, где-то может спит.
А может в норках, глубоко
Течёт весёлое житьё?
По снегу бегает лисица,
В меха закутавшись свои.
Из норки выбралась и ищет
Для чрева что-то своего.
Песец, зверёк - белее снега,
Метёт хвостом своим сугроб.
Прислушавшись, бежит куда-то
И заметает след,
Потом…
Ныряет вдруг в сугроб,
Как в воду.
И там, свернувшись калачом,
О чём-то вспоминает он.
И вьюги свист ему не слышен,
Нестрашен и мороза гнев…
Лишь голод, враг его суровый,
Терзает бедного зверька,
Но такова его судьба.
57
А бог даёт им дённо пищу,
И жизни катится клубок.
На этом свете вместе с нами
Они живут,
И испытания этой жизни
С собой безропотно несут.
Прекрасные собой зверюшки -
Со всех сторон на вас напасти,
Но нет жесточе, чем охотник –
Суровый, яростный негодник,
На перевес с большим ружьём -
Жаднее в мире не найдём.
Насытить ствол его железный -
Как не пытайся, не суметь.
Пока есть порох и патроны -
Охотника не остановишь,
Так велика сила азарта,
А может жадности порок.
Вот только есть ли в этом прок.
Готов он расстрелять зверька,
За ним - другого, и опять -
Такая жадность лишь у волка,
Когда он душит стадо впрок.
А нам жестокости  урок
Даёт такая
Воинствующая
Волчья стая.
58
А между тем повозка встала.
Закончен путь, стоянку вновь
Разбило племя,
И обустроилось на время.
Юраки от трудов устали,
И отдыхали у огня.
Только Иоли всё сидела
У ног Антона, и молча на него
Смотрела.
Антона скука доняла.
Решился он,  беседу начал:

- Иоли, что же ты молчишь?
Народ твой на земле живёт,
Должно быть, очень много лет.
За это время
Случалось много
Приключений…
Ты, верно, слыша  о них,
И помнишь что-нибудь из них?-

59
Иоли словно встрепенулась,
И искорки зажглись в глазах:
 
- Ты хочешь слушать наши дёре?       ( дёре – миф, сказка, рассказ)
Я знаю много. Вот одно.
Про старика, что в миг один
Вдруг - лекарь стал.
А через день, другой и слава
Его нечаянно догнала. –
60
Антон в себе насторожился. -
"Уж не Ялтак ли это был?"-
Но промолчал, лишь попросил:

- Так расскажи мне эту сказку. –

Иоли резко перебила
И вновь сама заговорила: -

- Не сказку, дёре, так скажи.
Учись, запомни,
Не ленись. -
Иоли нежно улыбнулась,
И начала издалека.


Глава 5. КАК СТАРИК БЫЛ ЛЕКАРЕМ
(Саамский фольклор. Рассказал в 1937г. житель Воронежского погоста
на  Мурмане - Е. Яковлев, записал и перевёл В. Кондратьев)


61
Давно старик тот жил, давно.
Не помнит уж того никто.
Уж много тундра раз цвела,
Река шумела и текла.
Потом как будто застывала,
И замолкала, замерзала,
И покрывалась вновь снегами.
Саами это не считали.
Старик же тот саамом был
И со старухой своей жил.
Но говорят,  что много лет
В том чуме старом старика
Всем правила его жена,
Ну, ладно б только у огня.
Да нет, куда там, языком
Она бы "вымела" весь дом.
Такой сварливою была,
Совсем "заела" мужа, да.
62
Не смог он дать должный отпор.
И был послушен, как топор.
Старуха ж крепко у себя
В руках держала старика.
Бранилась, лишь с постели встанет.
Ворчит, за что б не принялась.
И от такой своей жены
Из чума прочь ноги несли,
Совсем извёлся тот старик,
Блуждая в тундре и в лесу,
Он стал совсем как лесовик.
63
И как-то раз, в глухом бору
Нашёл он яму не простую.
Собой глубокую такую,
Что не достать той ямы дна.
И мысль пришла ему одна.
Коль эта яма глубока,
Старуху сможет взять она,
И вряд ли выберется та.
Возможно, там есть мир иной,
И будет он ей - как земной.
И с этой мыслью, налегке,
Отправился старик к жене.
64
Вернулся к вечеру в свой чум,
И так старухе говорит:

-  В лесу сегодня я бродил,
По следу зверя я ловил,
Но неудачная охота меня
Измучила вконец...
Едва я ноги волочил,
И кто бы их там исцелил?
В ту пору дух лесной меня
Заводит  в странное местечко.
Там что-то светится, мерцает,
Собою очень привлекает.
Но не рискнул я подойти,
Тебе всё это принести. -

65
Старуха принялась ворчать.
Трусливым зайцем его звать.
Оленем старым и безрогим.
Трухлявым пнём  и  одиноким.
И распалилась она так,
Что не унять её никак.
Старик в ладонь себе хихикнул.
И говорит:

 - Я трус и заяц,
Права всегда ты у меня,
Умна, как старая сова.
Но завтра, сразу по утру,
Тебя туда я отведу.
И пусть твои глаза посмотрят
На то, что не увидел я,
Но сильно очень удивился.
Да испугался, и сбежал.
Как заяц, в труса я сыграл. –

66
Старуха всю ту ночь ворчала,
Ворочалась и причитала.
Теперь идти вот ей самой,
Придётся той глухой тропой.
Самой придётся рисковать
Своею головой опять.
За что же так её по жизни
Терзает старый, дряхлый муж.
Уж без неё он бы пропал.
Добычею бы волка стал.
И с голоду б его живот,
Иссох бы весь и стал как лёд.
Давно бы умер тот старик,
Когда бы не её труды,
Она одна, везде сама,
По жизни лишь ему нужна.
Старик же ей в ответ за всё
И за труды, и всё  добро,
И за усердие само,
Несёт лишь в дом одну нужду,
И беспросветну нищету.
Охотник из него плохой,
Совсем весь дом его пустой.
67
А утром ели встал старик.
И как всегда, опять молчит.
Не выспался в ту ночь совсем,
Как ни вертелся, ни сопел.
В ушах её голос звучит,
И попрекает, и журит.
Приказы отдаёт, ругает,
Как будто всё на свете знает.
Плетётся он теперь в лесу,
Старуха следом по плечу
Его хореем* подгоняет.                (* хорей –длинная палка погонщика
Мы палкой той упряжкой правим,                оленей)
Она же мужем управляла,
Чтоб поторапливался дед,
По сторонам не озирался,
И ни на что не отвлекался.
68
Вот подошли они к той яме,
Что накануне дед нашёл,
Да и её потом привёл:

-Смотри, - старик ей говорит, -
На дне той ямы свет горит.
Вчера так ярко полыхало,
Что чуть одежду не прожгло,
Меня то сильно напугало.
Потом тот свет по - меньше стал,
Горел, таинственно мерцал…
Но не рискнул я подойти,
Домой светильник принести. –

Старуха к краю подошла,
Старик её толкнул слегка.
И скрылась бедная жена,
Теперь, должно быть, навсегда -
В той яме, столь собой глубокой,
Что не достанешь её дна,
Как ни старайся, никогда.
69
- Пусть поживёт теперь сама, -
Ворчал старик, назад идя. -
Одна пусть будет в этой яме.
В мире другом пускай живёт.
Никто её там не найдёт.
Я же теперь на этом свете
Хоть отдохну под старость лет. –

Старик обратно к чуму шёл,
И всё ворчал, ворчал дорогой,
Лесной тропою одинокой,
Должно быть, заразился сам
Ворчанием за долги годы,
Что принесли ему невзгоды.
70
Один теперь старик живёт,
Коли не хочет – не встаёт,
И глаз своих не открывает,
Всё смотрит сны и отдыхает.
Неделю, там уж и другую…
Охотится и сам готовит,
Одежду чинит, чистит чан,
И чай заваривает сам.
Уж в чуме грязи накопилось,
Старик её не замечал.
И стал задумываться он,
Может вернуть назад старуху.
За все домашние дела
Ворчание – не большая плата.
Зато  огонь с теплом всегда
Встречали в чуме старика…
72
Решился, наконец, старик.
Старуху надобно вернуть.
Довольно ей сидеть без дела,
Она, должно быть, поумнела.
Собрался скоренько старик,
Верёвку выбрал  - подлиннее,
Чтоб вытащить наверняка,
Верёвка крепкой быть должна.
И к яме той с утра пошёл.
Тропу лесную он нашёл.
А в голове лишь мысль одна
Подбадривает старика: -

-  Пусть поворчит она порой,
Но чан почистит, и огонь
Из чума не уйдёт собой.
Привык он к голосу её,
И скучно стало без неё.-

73
Нашёл он яму, та на месте,
Черна и так же глубока,
Что не видать в той яме дна.
Сначала он позвал старуху,
Потом верёвку опустил.
Верёвка разом натянулась,
И потянула его вниз -
Держись старик, сам не свались.
Кто-то наверх по ней полез.
Старик доволен,
Ждёт. Стоит.
Верёвку держит всею силой.
Едва спина не надломилась: -

Давай, давай, скорей, ползи…
К делам своим, назад, иди…-

74
Тащил, тащил старик верёвку,
Старуху вытащить мечтал,
А вытащив, совсем сомлел.
Шайтан пред ним,  как есть - стоял.-
Антон, ты Чёртом  бы  его назвал.
Он под землёю, в подземном мире,
Там живёт.
И в гости никого не ждёт.
Злой дух то был, подземный житель.
Его и вытащил старик.
И испугался, и стоит.-
Шайтан же тот заговорил,
Словно он другом ему был: -

 - Ты, старичок, меня не бойся.
И поскорее успокойся.
Своё ты сердце береги,
Счастливы будут твои дни.
Худого от меня не жди.
Меня доселе ты не зал,
Но я тебя давно приметил.
Твои блуждания я заметил.
Одна у нас с тобой забота -
Зазноба в сердце у тебя,
Занозой села у меня.
И в ней тебе я помогу,
Верну тебе твою старуху,
За грех я это не сочту. –

75
Тому уж четверть на Земле
Луны прошло,
Как на меня старуха вдруг
Сверху свалилась.
Вцепилась, старая,  в рога,
И всё ругалась на меня.
Мол, вырыл яму я большую.
Да, мол, глубокую такую,
Что не видать её и дна  -
Эка забота у меня .
И всё лишь только для того,
Чтоб взять и соблазнить её
В ту яму невзначай свалиться.
И вот теперь из-за меня
Не видеть белого ей дня.
Здесь жить придётся ей теперь.
Жениться должен я на ней.
А если нет -
И без того - я муж
И так её   законный, -
Твердит она неугомонно.
И я тогда со всем
Сам вроде будто согласился.
Как будто вроде бы женился.
 77
Привёл старуху в дом к себе.
Очаг ей показал, хозяйство.
Где, как порядок соблюдать,
Ей рассказал,
Чтоб  не мешала мне она,
Не впутывалась бы в дела.
Она сначала присмирела.
Всё слушала, на всё смотрела.
День провели мы в тишине,
Я счастлив был вроде вполне.
Другой - она молчала тоже.
Но
Что случилось с ней потом?
Мне не понятно до сих пор.
Как только поднялась с утра,
Открыла сразу рот она…
И принялась на всех ворчать.
И всех шайтанчиков гонять.
Те разбежались, кто куда.
Едва собрал я их тогда.
Я в строгости к ней подошёл,
Смолой несчастной пригрозил.
Де в чан её с кипящей лавой
Отправлю прямо с головой.
78
Но старая карга на это
Пустила меня по всему свету.
Грозилась всё - прогнать из ада.
Чтоб не было моего взгляда.
Чтоб даже духа моего
Она не чуяла ужо.
Откуда сила к ней пришла?
Поджал я хвост,
Нагнул рога,
Забросил все свои дела.
Она же в доме у меня
Хозяйкой полною была.
Сначала принялась с огнём
Возиться,
Всё копалась в нём.
Пока, тот бедный не смирился,
Притих собой.
Покорный стал и ласково
Так заискрился.
Меня он слушать перестал,
И власть мою не признавал.
Её он подкаблучник стал.
79
В моём то доме, представляешь,
Я думаю, ты это знаешь,
Свои порядки завела.
В шкафах, на полках –
Всё вверх  дном.
Попробуй, что найди потом.
И по углам – не мой уж дом.
А бабе старой всё  неймётся -
Ворчит с утра и целый день,
Весь ад, поди ж ты,
Не по ней.
80
Нет сил моих больше -  терпеть.
Её хотел назад отправить.
Не тут то было,
Та - кричать.
И мне то, мне то –
Угрожать.
Мол, вовсе выгонит из ада.
Меня, из дома моего.
Но не вернётся ни за что
В чум нищий,
В прежнее жильё.
Её де там и не кормили,
И как угодно – изводили.
Там будто в холоде она
Одна, несчастная жила…
81
Узнали утром шайтанята,
Что ты за ней пустился в путь.
Я тут же к яме,
И к тебе на сей верёвке вот
Поднялся.
Теперь вдвоём мы как-нибудь
На этом свете поживём,
А там, глядишь, её вернём.
Тебе я помогу,
И вместе
Мы быстренько разбогатеем.
Я на людей нашлю
Болезни,
Ты ж будешь их всюду лечить.
Мои ты козни
Изведёшь,
Прогонишь тем и их болезни.
Вреда немного будет в том.
Мы же беззаботно заживём.
Не возмутятся Духи мира
Проделками,
Пусть чуть шальными,
Столь безобидными, простыми.
Мы ж будем жить с тобой безбедно.
Накопишь много ты добра.
Старуху ты вернёшь тогда. –

82
Шайтан едва с пенька поднялся,
Как тут же уж за дело взялся.
Как где найдёт богатство в чуме,
Так и болезнь туда нашлёт.
Да быстро так, как мух полёт.
Старик же следом
И с лекарством.
Лекарство – где вода простая,
Щепотка чая заварная,
Где кость какая,
И  тогда – болезнь уходит
Навсегда.
Старик там знаменитым стал,
Да быстро так бежала слава,
Что бедность уж не догоняла.
Шайтан ему ведь помогал,
Но этого никто не знал.
На стойбищах его хвалили,
И одаряли, возносили.
Шаманы лишь одни ворчали,
Но в изумлении молчали…
Зажил старик теперь богато,
Забыл совсем свою нужду.
И всю былую нищету.
83
А тот шайтан,
Что был с ним рядом,
По временам начал скучать.
Вся эта мелкая возня
Ему уж надоела знать.
Ему домой пора бы снова,
Спуститься в ад.
Там ждут его свои дела.
Да и старуху уж пора
Изгнать за все её проделки.
В аду дела – не посиделки.
Всем надоела там она,
И ад стал хуже чрева ада.
Шайтанчики к нему бегут,
И жалобы свои несут. –

- Ну, погоди чуток, старуха.
Тебя отправлю я домой…
Не будь я сам шайтан собой! –

84
Он как-то к старику подходит,
И разговор такой заводит: -

Нашел богатое я племя.
Для нас с тобой –
В самое время.
Там дочь есть у главы его,
Что племенем всем верховодит.
Он глаз с неё совсем не сводит. –

"Иоли смотрит на Антона.-

  - Царём у вас зовут такого. –

И продолжает свой рассказ," -

85
Так вот, - шайтан тот говорит, -
Пора бы мне тебя пристроить,
Да и старуху уж вернуть.
Примусь я завтра за дела,
Ты только слушайся меня.-

Шайтан наводит на девицу
Тяжёлую весьма болезнь.
Кто б ни лечил её,
Никак, ничем помочь
Не в состоянии,
Какие б ни были познания.
И тогда
Позвать решили старика.
86
Шайтан ему на ухо шепчет: -

 - Условие поставь свое,
Что будешь жить здесь,
Вместе с ними,
В довольстве и почёте сам,
Все дни, что бог тебе отдал,
А как помрёшь, чтоб схоронили
Они тебя в этой земле.
С почётом чтобы проводили,
Обряды  все бы совершили,
И слёзно, громко голосили. –

87
Старик послушался шайтана.
Условия выставил свои.
И получив на них согласье,
К лечению тут же приступил:
То к Солнцу руки поднимал,
То что-то в землю зарывал…
Прошло совсем немного время.
Луна чуть выросла собой,
Чуть показала узкий край,
Взирай наш лекарь, не зевай…
Как девушка уже гуляла.
Была здоровою, играла,
И ту болезнь не вспоминала.
Но благодарен был отец.
Исполнил он условия старца.
И тот в довольстве начал жить,
Обильно есть и много пить.

88
Шайтан же в ад к себе спустился.
К старухе хитро подступился.
Он показал ей  - как старик
Живёт в богатстве и почёте.
Как тот совсем забыл ее,
И своё прежнее жильё.
Старуха зависти полна.
И гневом вся кипит она: -

  - Как быстро он её забыл.
Ну, нет. Не допущу такого,
Поступка подлого и злого. –
 
Жила она с ним в нищете,
Служила верно и кормила.
Огонь в лачуге их хранила.
Достойна быть она с ним рядом,
В довольстве,
Да и с сытым взглядом.
И новой жизнью жить теперь. –

Согласна я, - кричит старуха, -
Отправь меня наверх опять.
Не буду больше возражать. –

89
Шайтан доволен.
Наконец, согласие есть!
И к старику её, ей, ей,
Отправил в тот же самый день.

57
Старик царю во всём признался,
И дня он в том не задержался,
Что не целитель вовсе он,
А шарлатан будто простой.
Но не своею головой де он
Додумался, решился,
А после, сам уж удивился.
И про старуху рассказал,
Быть может, что там и приврал
Для красноречия, не так.
Считай, совсем какой пустяк.
Из – за неё беда такая
С ним приключилась в первый раз.
И в том он клялся, и не раз.
Что больше в жизни никогда
Не сотворит такого зла.
И как случилась с ним морока -
Мошенником  он начал жить,
Людей как будто бы лечить.
90
Сказал, как встретил он шайтана.
Как тот заставил врачевать,
Народ обманывать и лгать, и он -
Шайтан,
 Де дочь его губил.-
Болезни дённо наводил.
Я же изгнал того шайтана,
И вся болезнь её прошла,
Как старой бабки ворожба…
Шайтан спустился, видно в ад.
Старуху же вернул назад.
Что там случилось?
Почему та согласилась – не пойму.
91
Теперь вот, видно по всему -
Шайтан от них де отступился.
И не вернётся он опять,
Лишь бы старухи не встречать.
Её он страсть как сам боится.
Вернуться к нам вряд ли решится.-

Дивился царь тому рассказу,
И страшно стало вдруг ему.
А ну как тот шайтан вернётся…
Да все болезни вновь нашлёт?
Уж лучше пусть живёт старуха
И развлекает старика.
92
С тех пор они живут в довольстве,
Старуха и её старик.
И сыты оба,  и в тепле.
Заботы отлетели все.
Старуха собой раздобрела,
На склоне лет ленивой стала,
И говорят, теперь молчала.
Лежала всё она и ела,
И  по ночам ей снился ад,
Огонь подземный, кочерга,
Шайтанов вечная возня.
 93
Антон смеялся  этой сказке.
Сияли ямочки в лице.
Иоли радовалась глядя:

- Это дёре* тябя смешит.               
Чему смеёшься ты, скажи. –

Антон лукаво ей заметил:

- Подумал я - какой старухой
Через много Лун Иоли станет.
И будет ли она ворчать?
Ворчать, как эта вот старуха,
Что угодила собой в ад? –

94
Иоли , бедная Иоли.
Заплакала. Её слеза
Антона сердце обожгла.

 - Прости, прости, -
Он ей сказал, -
Я пошутил.
Меня ты, знать, не поняла.
Хотел я рассмешить тебя.
А сам обидел. Так простишь?
И чаем меня угостишь? –

95
Иоли улыбнулась снова: -
Так это шутка? Буду знать,
И не обижусь уж опять.-
 
- Расскажешь завтра мне ты дёре? -
Спросил Антон.-
Шутить не буду больше так.
Послушным буду,
И молчать.-

96
День следующий настаёт
Как бесконечный хоровод.
Юраки по делам спешат,
Где – разговор.
Где – лай собак.
Иоли у огня хлопочет.
Антон зовёт,
Она в ответ качает головой.
Мол, нет.
Пока по чуму есть работа,
Дёре немного подождёт.
Зима суровая зовёт.
В борьбе всё племя целый день,
За жизнь зимовья,
В нём – людей.
Но вот покой пришёл в их чум,
Ушли дела,
И захватили все заботы.
Спать прилегли где-то тревоги…
Иоли вновь рядом с Антоном.
Он с нетерпением  дёре ждёт.
Как в детстве, ждёт он чуда сказки,
Что вечерами, в свете лампы
Сияющего огонька,
И заунывно, и с напевом
С собою няня в дом несла.


Глава 6.  АЙОГО
(Нанайский фольклор.)

97
Иоли , в руки взяв шитьё,
Глазами хитро улыбнулась,
К огню немного развернулась,
И сказку свою начала:

-  В роду Саморов жил  нанаец.
Ла – звали в племени его.
Охотой жил он и рыбалкой.
Семью имел.
И был собой такой, как все
Кругом живущие собратья.
Но родилась в семье у Ла
Однажды дочка,  как  бутон,
Что Солнца светом напоён.
98
Росла, росла и зацвела,
Да так, что всяк свои глаза
Не в силах разом отвести.
И любовался от души.
Айогою назвал отец
Ту девочку, подобну свету.
И мать ласкала, и баловала,
Лелеяла, и берегла -
Она на дочку насмотреться,
Налюбоваться не могла.
Красавицей была Айого.
Все знали это,
Но меж тем
Никто не говорил ей это.
Чтоб чувство гордости строптивой
В душе её не проросло,
Её бы тем не погубило,
Беды бы в дом не принесло.
99
И девочка росла послушной,
Весёлой и довольно шустрой.
Приветлива была со всеми.
С соседской девочкой – подружкой
На берегу реки играла.
И в доме маме по хозяйству
Она с восторгом помогала.
Ей интересен труд любой.
Считала та его игрой.
За то её любили люди,
Соседи, дети и родня -
Приветливой она росла.
100
Но вот однажды где-то, кто-то
Раскрыл на мир её глаза.
Он рассказал ей, что на свете
Чудесная есть красота: -

 - Вот посмотри – красива тундра,
Когда весной она в цвету.
Красиво небо - когда Солнце
Пылает в небе, а в лесу
Лучи играют в каждой капле
Росы, упавшей по утру.
Зимою же красиво небо,
Когда по темноте ночной
Сиянием всполохи играют,
Драконом северным гуляют,
И освещают землю всю.
Когда в снегах они сверкают,
Искрятся в льдинах голубых,
Восторгом сердце наполняют,
И в памяти потом живут. –

101
То был чужак,
Красноречивый, но простак.
Айого встретил он случайно,
Дорогой, мимо проходя,
Но был болтун, к тому же глуп.
Он восхищения не сдержал.
И чувства все обрисовал.
Не смог
Сдержать он свой восторг.
Сказал он ей, что та красива,
Да так, как он и не встречал
Доселе,
Где бы ни бывал.
Что нет прекраснее её
Ни в этом стойбище, ни в том,
Что примостилось за холмом.
Нигде такой он не приметил,
И не услышал, не заметил.
102
А девочка пред ним стояла,
Глазами чудными взирала,
И молча слушала его.
Слова запали в её душу
И семенами проросли.
И сердце её полонии.
И жизнь её всю изменили,
Угасли прежние влечения,
Заброшены без сожаления.
А что на смену им пришло
И время заняло её?
И мысли где её бродили,
Беседу с кем вели и жили…
103
Айого словно подменили,
А может, заново родили?
С тех пор Айого ищет место,
Где б видеть можно ей лицо.
То сядет и сидит у речки,
У тихой заводи её.
То медный таз перевернёт,
Сидит и смотрит, изучает
Так ли красиво то лицо?
И вывод сделала она,
Что неземная красота
Дарована самой природой
Ей лишь одной.
Сидеть она готова день,
И любоваться ей не лень,
Забросив прежние дела,
Собою вовсе возгордилась,
И незаметно обленилась.
104
Нет времени у ней – работать.
Нет время – маме помогать.
Теперь одна у ней забота -
Своей красою любоваться,
И наряжаться, и мечтать…
Так и жила с тех пор Айого.
Одни лишь мысли у неё:
Как не запачкать свои ручки,
Чтоб Солнце
Лоб не обожгло,
Мороз
Чтоб щёчки не морозил
И не царапал лес лицо.
105
Отец стал дочкой недоволен,
И сердцем стал он неспокоен.
И чаю не подаст она.
И не встречает уж отца.
А мать не знает, что придумать,
Как дочку ей переломить,
И поведение изменить,
И вновь послушной быть заставить.
Иначе как же научить -
Её хозяйкой в доме быть,
И жизнью править?
Как будет с мужем она жить?
Как будет там детей растить?
Приятна всем её краса,
Но лень её кому нужна?
106
Смеяться стали уж соседи: -

 - Ленивица де выросла…
Какой не видели мы в свете,
Во всей округе не приметим.
Не знали наши племена
Такой ленивицы века.-

И что же делать бедной маме?
Научит кто?
Как дочь исправить?
А день за днём идут,
Спешат,
Помочь хозяйке не хотят.
Вот месяц и другой проходит,
Растёт дочурка и цветёт
Словно изнеженный цветок…
Но не цветком ей в жизни быть,
Пора бы это ей внушить.
107
Решила мать заняться дочкой,
Как надоевшей рядом – кочкой.
Пора урок ей преподать,
В законах мира – воспитать.
Жестоко, может быть,
Что делать?
Но как-то надо же  унять,
И бездны гордость
Победить,
И лени корень
Погубить.
Дочку спасти
От гордой спеси,
Чтоб самомнение её
К беде какой не привело.
Таких пороков и врагу
Жестокому не пожелаешь.
Коль мудрый ты – об этом знаешь.
Погубят ведь они Айого.
С ними шагать ей по дороге,
По жизни будет тяжело.
Испить придётся ей сполна
Последствия того греха.
И долго думала та мать,
Как же ей дочку исправлять?
108
И вот однажды, поутру,
Зовёт к себе она Айого,
И говорит ей уж с порога:

- Дочурка милая, родная,
Пойди к реке, возьми воды,
Домой её ты принеси.-

Айого  будто замерла,
Словно опешила она.
Потом ответила с улыбкой,
Слетевшей с губ
Подводной рыбкой: -

Река   довольно глубока,
Я непременно упаду,
И тем себя я погублю.
Зачем меня ты посылаешь?
Боюсь я, и ты это знаешь.-

109
А мама возражает,
Как может, разъясняет:

-  Права ты дочка только в том,
Что глубока у нас река,
Но не крутые берега.
И много ивы там растёт.
Корни вцепились в берега,
А ветви речка приняла,
И отражение понесла.
И смотрят листья в глубину,
Качаясь утром на ветру.
За веточку держись ты крепко,
И воду наберёшь легко.
Не упадёт твоё ведро. –

110
Но дочка спорит, возражает,
Как будто всё на свете знает,
И слушать не желает:

 - Та ветка оборваться может,
Она не выдержит меня,
Ведь тяжела в ведре вода.
Ладонь тогда я поврежу,
Польётся кровь,
Я упаду.
Меня ты разлюбила
Верно,
Решила в речке утопить,
Чтоб в доме мне с тобой
Не быть… -

111
Мать не сдаётся, говорит:
 
  -  Послушай, доченька, меня.
Люблю как прежде я тебя.
Не заберёт тебя река.
А ты
Одень на ручку рукавичку,
И ручку тем ты сохранишь.
Воды легко там наберёшь,
И в юрту после принесёшь.
У нас скопилось много дел,
А я не так уж молода,
Помощница уж мне нужна… -

Так мама дочку поучает,
И в руки ей ведро вручает.

112
- Нет, нет! - кричит Айого.-
На рукавичке той дыра.
Вчера она ещё была… –

А мать в ответ:
- Зашей её, возьми иглу.
Я шить тебя здесь научу. –

- Ах,  мама, как же ты жестока. –
-Айого отвечала, -
Иголка тонкая у нас.
Она сломается тотчас.
Себе я пальчик уколю.
И кровь пойдёт, а я умру.
Тебе совсем не жаль меня.
Ведь ты беречь меня должна.
Скажи, кто в стойбище  у нас
Прекрасней есть меня сейчас?
А ты работой меня
Губишь.
Значит, совсем меня не любишь. –

113
Печальной стала мать Айого,
Ласкает, нежно говорит:

- Красива ты, все это знают,
Но труд прекраснее лица.
Ещё есть у тебя душа.
И чтобы ей спокойно жить,
Должна же ты усердной быть.
Иметь обязанности в доме,
И труд домашний полюбить.
А я люблю тебя всем сердцем.
А сердце матери, всяк знает,
Любить дитя не перестанет.
А потому я научу,
Как обращаться с той иголкой -
Такой колючей,  как у ёлки.
С иголкой следует дружить,
Искусно чтоб одежду шить.
И за работой не скучать,
А песни петь, не уставать.
114
На пальчик ты одень наперсток.
Он будет друг тебе, напарник.
Он нежный пальчик защитит.
Бронёю станет он, как щит.
Из крепкой кожи тот наперсток –
Ровдуги, -
Ты его надень,
И пусть покинет тебя
ЛЕНЬ,
Уйдёт пусть,
Как вчерашний день. -

115
Айого вскинула глаза,
Там искорки,
Как бесенята,
Скакали и кололи больно
Сердечко
Матери родной.
Но где ж понять капризной
Дочке,
Как любит мать её
И точка.
А потому, Айого снова
Надула губки
И сказала:

- Возможно, мама, ты права.
С тобой я спорить не должна,-
Айого отвечала,-
Но ты надень его сама.
Ты знаешь, у меня дела… -

116
Весь спор тот слышала соседка,
Не так приметная с лица,
Подружка прежняя Айого.
Девчушка рядышком жила.
Но больше с нею не гуляла
Айого,
Занята была.
Забавы, игры не делила,
И больше с нею не дружила.
А лишь собою любовалась,
Цветы рвала и украшалась.
Одна сидела целый день,
И было ж ей это не лень…
Не надоест за много дней
Собою заниматься,
С собою развлекаться.
117
А девочка, её подружка,
Хоть не красавица с лица,
Да сердцем доброю была,
И работящая сама.
Ей жалко стало мать Айого.
Она к ней робко подошла,
Взяла ведро, и говорит:

- Я за водой схожу к реке той.
Привыкла я, мне не впервой,
Не надо вам просить Айого.
А то и правда.
Вдруг она с ведром скользнёт -
Утонет в речке,
Она и  правда – глубока,
И кто спасёт её тогда?
Хоть не крутые берега,
Она беречь себя должна. -

С тем девочка с ведром ушла.
Тропинка к речке привела.
Там камень девочка нашла,
С него воды набрала в речке,
И к юрте медленно пошла.
118
Ведро полнёхонько соседка
Воды чистейшей принесла.
Поставила в доме Айого,
И скромно, тихо прочь ушла.
А мать Айого всё трудилась
У очага совсем одна.
Она и тесто замесила,
Очаг домашний распалила,
Лепёшки на жару пекла.
Собою были те румяны,
И источали аромат,
Словно нектар у райских врат.
119
Айого кушать захотела,
И к матери она подсела.-

Дай мне лепёшку!- говорит, -
От голода я похудею,
С лица спаду и побледнею.
И красота моя тогда,
Померкнет,
Словно днём – Луна. -

120
Мать встрепенулась,
Жалко ей любимой дочери своей,
Все бы лепёшки отдала,
Лишь улыбнулась бы она…
Но сердце замолчать должно,
Коль наказание подошло.
Не объяснить иначе дочке,
Что не права она была.
И если хочет она кушать -
Готовить тоже с ней должна…
Но не сказала прямо так,
А подыграть решила дочке:

- Да что ты, дочка, как же можно?
-Ей отвечала мать её. –
Свои ты ручки не жалеешь,
Очень лепёшка горяча.
Ты обожжёшься, нет, нельзя.
Испортишь ручки у себя.-

121
Опешила слегка Айого,
Как бы задумалась, стоит,
Потом нашлась и говорит:

- Одену рукавички я.
Не причинит она вреда -

Мать не сдаётся, отвечает:
 
- Но мокрые они, смотри…
 Их не натянешь, подожди. –

122
Айого уж сердита,
Готова, кажется, сама
Приняться дома за дела:
 
- Я их на солнце просушу,-

Ей мама объясняет:
- Там покоробятся они,
Их не натянешь, посмотри. –

Айого не сдаётся:
- А я их мялкой разомну.
И форму им опять верну. –

123
Мать в изумление пришла:
 
- Дочь, что ты!  Ручки заболят!
А с непривычки и спина
Согнётся –
Горб будет тогда.
Зачем тебе столько трудиться?
Беречь должна ты красоту…
Уж лучше я лепёшку ту
Соседской девочке
Отдам,
Она привычная к труду.
Живёт - не покладая рук,
И так добра её душа,
Что всех прекраснее она.-

И мать лепёшку унесла,
Соседской девочке дала.
 124
Айого посетила злость -
Нежданный, лютый,
Жуткий гость.
Обида сердце поразила.
Заплакали её глаза,
Она голодною была.
А мать лепёшку отдала.
Как смела так с ней поступать
Родная мать?
Её корить Айого не рискнула
Вслух.
Вдруг кто подслушает опять,
И станет её осуждать.
Шипеть начнут, потом смеяться.
Куда потом от них деваться?
125
А сердце почему-то сжалось,
Ей стыдно будто вроде стало?
Ужель оно ещё осталось?
К реке Айого убежала,
И безутешно там рыдала.
Потом на юрту обернулась.
Там девочка лепёшку ела.
И молча на Айо смотрела…
Обида к горлу подошла.
И зашипела вдруг Айого,
А шея у неё росла,
Как будто до лепёшки та
Собою дорасти хотела…
126
А девочке – соседке жалко
Айого чудноё лицо.
От слёз оно распухло всё.
А злоба исказила сильно
Собою прежние черты.
И стала так она страшна,
Что испугала б и шайтана.
Соседка быстро подбежала,
Лепёшку тянет, говорит:

 - Возьми, поешь мою лепёшку.
И успокойся, не сердись.
Не жалко мне совсем лепёшки.
Я подожду.
Другую мама испечёт
Лепёшку круглую, большую,
И непременно принесёт. –

127
Совсем взбесилась та Айого.
И потеряла речь свою.
Теперь она, как гусь, шипела.
Собою вовсе побелела.
Руками машет, словно крыльям,
Не остановится никак,
Словно большой речной гусак
И всё кричит, что было сил,
Кричит:

- Не надо ничего –го- го, го-го…
Я не возьму теперь её, го-го, го-го. –

128
Ножки её, как будто лапки,
Вдруг заскользили, и она
В реке уж бултыхалась вся.
Стоит соседка в изумлении,
Айого нет, лишь утка там,
Где только что она упала.
И как безумная, кричала:

- Какой красивой я была,
Га –га, га-га, красива я! –

Та утка плавала, кричала,
Что нет прекраснее её.
И вдруг слова все позабыла,
Лишь имя в памяти её
Одно на много лет осталось.
И лишь его она кричит,
Едва завидев человека,
Словно о чём-то говорит: 

- Ай –ога –га –га! Ай –ога- га.- …

И сколько ей той уткой плавать,
Нырять, летать и гоготать?
Кто ей поможет, и когда?
Дёре молчит. Молчу и я.
 129
Иоли смотрит на Антона,
Раскрыла чёрные глаза,
И благодарности слова
Она сидела и ждала.
Тот весь внимания полон был,
Как будто мир кругом забыл.
Готов он дальше слушать дёре.
Но нет. Иоли засмеялась: -

Что? не смешно?
И шутки нет?
Не хочешь ты меня представить
На месте утки той? –

- Иоли,  - Антон промолвил, -
Ты прекрасна, но нет в тебе
И тени лени.
Тобою - я один любуюсь.
Ты ж  вся в трудах.
И верно - ты сама не знаешь,
Как ты мне нравишься сейчас,
В столь поздний,
Полуночный час. –

130
Иоли гордо улыбнулась:
- Не льсти мне, знаю я тебя.
Ты хочешь продолжение знать.
Но говорю тебе опять
Конец у сказки той.
До завтра.-

Иоли встала и ушла
В соседний угол почивать,
Пора и  ей улечься спать.
Антон смотрел, как в чуме том
Едва мерцал в центре огонь.
А обитатели его
Спокойно спали вкруг него,
На лата* шкуры расстелив.
По нюку** искорки из теней
В шаманской пляске колыхались,
И в центре крыши исчезали.
Там было чёрное пятно,
И поглощало их оно.               
И дым туда стремился струйкой,
И собирался, словно стайкой,               
И в небо, в холод уходил,
И замерзал с порывом ветра,
Лишь миг тепло в себе носил.
131
Иоли сказку рассказала,
Но несчастливый в ней конец.
Айого молода была,
Ужели уткою всю жизнь
Она, несчастная, жила?
Придумать можно продолжение.
Антон решил.
Он завтра сам продолжит дёре,
А пока, заснули и его глаза.
Ночь сказки свои принесла,
И за собою повела…
132
День другой  Антон был занят -
Лежал и сказки вспоминал,
Что слышал в детстве и читал.
С пяти лет начал он учиться,
И не умел совсем лениться.
Он с букварём всюду ходил,
С ним много время проводил.
Сестричка старшая учила -
Как буквы ему рисовать,
Затем, как слог по ним читать,
Как складывать из них слова -
Играла в" школу" с ним она.
133
Учеником он был в игре
Весьма посредственным сначала,
Она ж того не замечала.
И классной дамы для себя
Играла роль она тогда.
Ей нравилось изображать
Почти что взрослые ужимки,
Пенсне носить в своих руках,
И говорить частенько – ах!
Довольно строго изъясняться,
Наказывать по временам,
Как требовал учебный план -
В общем,  держать его " в узде",
И он послушным был вполне.
134
А результат игры такой
Весьма полезным оказался.
Он вскоре начал сам читать,
И от игры той отказался.
Доволен был своим занятием,
И никому не докучал.
Пока к обеду в уголке,
Да с книжкой толстою в руке,
Прислуга в доме не отыщет,
Бывало, кто за то и взыщет,
Потом уж  приведёт к столу.
Он зачитается,  бывало,
Да так, что голода сигналы
Неведомы уже ему.
И строчек он уже не видит.
Реален - сказочный тот мир.
В воображении он с героем -
То по дороге где-то скачет
На маленьком своём коне,
То на орле под облаками летит,
Боится вниз скользнуть,
И в океане утонуть...
135
Антон лежал на тёплой шкуре
И молча грезил в тишине,
И говорил он сам себе: -

"И вот теперь мне сказки эти,
Пожалуй, пригодятся все,
Как сувениры в сундучке.
Я сказку сочиню свою,
Айого я домой верну
И расскажу потом Иоли.
Её я этим позабавлю,
И уважать себя заставлю.
Скорей бы вечер,
И она присела б снова
Близь меня…"


Глава 7. КАК АЙОГО СНОВА СТАЛА ДЕВУШКОЙ
(  сюжет  Веры Нейской)
137
И вот, закончив все дела,
Иоли снова близь Антона
Сидела, глаз не отводя.
Готова уж была она
Другое дёре начинать,
Антона хитро соблазнять.
Слегка наклоном головы,
Движением ласковым руки,
Улыбкою лукавых глаз
Антона душу задевать.
Антон же ей сказал:

-  Постой, сегодня мой черёд
Настал.
Тебе я сказку расскажу.
Своё я дёре сочиню,
Айого я домой верну.
Я знаю, Иоли, ты права.
Виновна впрямь Айога та.
Но ведь она так молода,
Почти что девочка она,
Ужели ж уткою теперь
Всю жизнь свою прожить должна?
А мать с отцом, как с ними быть?
Как в старости одним им жить?
Любили дочь они свою,
Любовь им отвела глаза,
А тут подкралась и беда.
Айого эгоисткой стала
И никого не замечала,
Любила лишь одну себя –
Ужели ж это навсегда? –

138
Иоли сильно удивилась,
Стали огромными глаза,
И тогда
Она воскликнула
В сердцах:
 
- Не может быть
Чтоб знал ты как
Расколдовать опять Айого!
Как уткою она жила,
И что случилось с ней тогда.
Откуда знать тебе – ты пришлый.
Не наших ты племён – чужак,
Уж я то знаю – это так. –

Антон ответил ей с улыбкой: -
Я расскажу тебе сначала
Всю сказку эту, а потом, -
Нахмурился Антон челом, -
Ты скажешь мне, что я придумал,
Что было там совсем не так,
И оказался я простак. –

139
Иоли снова засмеялась,
И добродушно улыбалась,
Но всё ж сказала:
-  Начинай,
Попробуй, чары поснимай.
Если не шутишь,
Пусть Айого вернётся девушкой
Домой.
Но не завяли чтобы уши,
Да не слетелись предков души,
Не принесли с собою сон,
Не увели бы в мир иной. –

140
Антон прищурился хитро,
Ей возразил:

-А ты сиди спокойно, слушай,
Да ягоды морошки кушай, -

Антон  на пламя посмотрел,
Как будто дёре в нём узрел,  -
Так вот что дальше было там: -

На берегу реки,
Где утка плавала, кричала,
Айо-го –го, Айо-га-га!
И девочка, её соседка,
Вся в изумлении – застыла...
Она стояла и смотрела.
Ей с места было не сойти,
И слова  - не произнести.
Она почти что -  онемела.
И только лишь на всё взирала,
Не верили её глаза,
В такие вот там чудеса.
141
А мать Айого испекла вторую
Славную лепешку,
Из юрты вышла и к реке
С улыбкой в сердце подошла.
"Ну, хватит мучить дочь сегодня,
Терпения много у меня,
Продолжим завтра с ней урок,
Упрямство очень глубоко
Засело в сердце у неё.
Не дело – голодом морить.
Дочурку надо накормить…"
142
_- А где ж Айого? - мать спросила,
Едва приблизившись к реке -
Куда ж  голодною ушла?
И мне о том не сообщила.
И разрешения не спросила? –

Соседка на реку рукой,
На утку, что в воде плескалась
Ей указала, и молчит.
И  только страх,
В глазах застывший,
Её тревогу  выдавал.
А мать в испуге уронила
Лепёшку вкусную к ногам.
И с берега нырнула в речку,
Искала дочку она там.
А вынырнув, она кричала,
На помощь звала, причитала…
143
Сбежались люди к той реке,
Кричали, безусловно, все.
Мужчины кинулись к воде…
А утка шума испугалась,
Ей стыдно стало пред людьми -
Опять позор ей испытать
Придётся и на этот раз,
Смеяться будут, осуждать…
Нет, нет, не выдержит она.
Нет, скорее надо улетать.-
144
Вот крылья хлещут по воде.
Вот – разбежалась по волне,
И оторвавшись от реки,
Она впервые полетела!
Душой, должно быть,
Оробела.
Но ветер нёс её вперёд,
И вверх порывы уносили,
И облака к себе манили.
Куда?
Ей было всё равно.
Лишь от позора бы её
Подальше крылья унесли.
145
А девочка заговорила.
И громко, громко закричала: -

- Смотрите все туда, туда,
Айого там летит
Одна!
Она совсем не утонула,
А уткой стала, и теперь,
Смотрите,
К Солнцу улетела…
Её уж скрыли облака.
Вернётся ли она когда? –

146
Но мать не верила соседке.
Она  искала дочку в речке,
И плакала, и причитала,
И без конца себя ругала:

-  Как же жестока я была,
Сгубила я её сама…
Как же теперь на свете жить?
Во век её не возвратить…
Пусть кто другой поверит
В сказку, про утку ту,
Что в облаках…
Нет, моя дочка утонула,
А может, как-то уплыла?
Вернётся, может быть, когда? –

147
Надежда теплилась, была.
Сидела мать на берегу,
И всё смотрела на волну.
А вечером пришёл отец,
Он тут же сел, с женою рядом,
И грустно на воду смотрел…
Как же они её любили.
И ей бы всё они простили,
Пусть бы сидела и смотрела
На распрекрасное лицо,
Луне подобное оно.
148
Айого ж к Солнцу всё летела,
Пока держалась на крыле.
Пока хватало сил, хотелось
Сгореть ей в солнечном луче.
Но крылья начали сдавать,
Потом застыли неподвижно.
И с ветром вниз она парила.
И видела огромный лес.
Он полон страха и чудес…
149
Потом, внизу река чужая
Ей показалась, и в конце
Синь озера собой блеснула.   
В него она там и нырнула.
И в ужасе она решила,
Что скроет её навсегда
Озёрная та глубина.
Назад ей будет не вернуться,
Земли ей больше не видать.
Но нет, судьба у ней иная,
Вода  её не приняла.
Та утка вынырнула вскоре,
Вздохнула очень глубоко,
На Солнце посмотрела снова: -

Как жаль, что я не долетела,
Оно, наверно, высоко.-

150
Айого плакала
И слёзы утиные из глаз текли.
Потом  ей это надоело.
Она немного присмирела.
И крякнув громко, как вздохнув,
Она спросить себя решилась,
И как ей жить?
И как на свете этом быть?
Не утка ведь она,
Иль утка?
И в воду снова заглянула,
Но только уточка одна
Смотрелась там в её глаза.
И снова страшно стало ей,
Кто подшутил же так над ней?
Шаман какой так постарался?
Иль дух из подземелья,
Злой.
Как же вернуться ей домой?
 151
Потом решила осмотреться,
Где же теперь она плывёт?
Вон заводь, надо присмотреться.
Там берег рядом,
И в зарослях травы густой,
Крутились уточки гурьбой.
Такие ж вроде, как она,
Собою серые  весьма…
Айого к ним теперь плыла,
Но им она была чужая,
И не хотела уток стая
Совсем её к себе принять,
И накормить, и обласкать.
И утки стали гоготать,
И бить крылом,
И её гнать.
152
Айого испугалась снова,
Никто не скажет ей и слова,
И быстро к берегу плыла.
А утки вдруг остановились,
Притихли, ринулись назад.
И вскоре в зарослях укрылись.
Айого снова огляделась –
На берегу  была старуха.
Старуха старая, седая.
В потертых шкурах,
И без нярки*, совсем старуха та          (*нярки – обувь из оленей или
Босая и тощая собой на вид.                лосиной кожи, мокасины)         
А та ещё и говорит.
153
Но что – не слушает Айого.
От страха мысль у ней одна –
               
А вдруг старуха голодна,
Она ведь съест меня тогда. –

Опять Айого испугалась,
Но не пыталась улетать:

_ Пусть ест, - она решила, -
Нет сил мне -  крыльями махать. –

Старуха пристально смотрела
В глаза ей, снова говоря:

 - Да уж не бойся так меня.
Не съем сегодня я тебя. -

И всё к себе её манила.
155
Потом кусок лепёшки в воду
К ней полетел…
И закачался на волне.
Смотри, Айого, торопись,
Намокнет и уйдёт на дно,
И рыбы скушают его.
Голодною была Айого,
Да так, как в сказке не сказать…
Она к лепёшке доплыла,
И моментально проглотила.
Старуха ж ей кидала снова
Лепёшки вкусные куски.
Пока её не накормила,
А уж потом заговорила.

156
-Я видела - как ты свалилась
Из-под небес, да в глубину.
Ты что, искала там родню?-
Ехидно сморщилась старуха, -
Так утки вовсе не ныряют.
Чужая ты им, не молчи - …

Айого что-то гоготала,
Но та старуха понимала
И отвечая ей, ворчала:

 -  Сама ты виновата в том,
Что уткой плавала потом.
Теперь тебе придётся долго
На свете уточкою жить,
И наказание волочить…
Но ты ведь девочка?
Не так ли?
И кто тебя ещё поймёт?
Добычей станешь ты лисицы,
Охотницей до всякой птицы.
157
А если озеро замёрзнет, сама
Погибнешь от мороза.
А может, в тёплые края
Со стаей улетишь тогда?
Ну, что молчишь?
Иль перья птичьи
Забрали разум у тебя?
Вон та утиная семья
Сообразительна весьма.
Капризы эти  не уместны,
Здесь мамы нет и нет отца,
Чтоб научили жить тебя.
Так отвечай, давай, не медли…
Не отворачивай глаза,
И не поможет здесь слеза. –

158
- Простите, я сама не знаю,
Как жить на свете мне одной.
-Айого в страхе лепетала,-
Утиной жизнью не жила я.
Мне не известны их привычки,
Что делают, куда летают,
Как пищу свою добывают?
Какие есть у них друзья.
Куда скрываться от врага?
И кто поможет мне, когда?
Погибнуть, видно я должна…
Одна на свете я такая,
И утка, и не утка я.
За что меня так наказали?
Ведь я красивою была.
Красивая, га- га, га- га. –

Опять Айога гоготала.
Старуха ей в ответ смеялась. -
Таких как ты,
Живёт здесь стая,
И все красивее тебя… -

159
Шаманкою была старуха.
Она давно всё поняла.
И уж решила про себя.
Что так и быть,
Возьмёт девчонку.
Хоть проку в ней –
Совсем чуток.
Ну, вот совсем как волосок.
Но если голод постучится
Зимой холодной, вот тогда
Придёт расплата
К ней сама.

-Ну, перестань реветь,
Довольно.
Воды хватает без тебя
Здесь в озере.
Хоть ей залейся…
Возьму тебя к себе я в юрту.
Лепёшками буду кормить.
Ты ж слушаться меня должна.
Хотя, что утка может делать?
Охотника добыча – ты.
И в этом вся твоя цена.
 Ха, ха.
Пойдём, там будешь жить.
Ведь я одна,
Но ты не беспокой меня,
Мою ты старость береги,
Иначе сгинешь здесь и ты.-

160
Поднявшись медленно, старуха
На клюшку оперлась рукой,
Тихонько к юрте побрела,
Такой же старой, как она.
Айого следом поплелась,
Другая жизнь здесь началась.
Что ей готовил день другой –
Не думала она тогда.
Да и возможно ль было думать?
Ведь УТКОЮ она была?
161
Айого в юрте прижилась.
Во всем послушною была,
Ходила вслед шаманки старой,
Хранила сон её ночной,
Гоняла по местам мышей,
Шипела смело на ужей…
В огонь смотрела, берегла,
Кричала громко лишь когда
Тот затухал, и хворостину
Тащила в клюве у себя.
162
Старуха на неё ворчала:

 - Ты отодвинься от огня.
Вот подгорит твоё крыло,
Подпортишь пёрышки свои,
И уж тогда ты не пищи.
И вряд ли ты тогда взлетишь,
И от беды не убежишь.-

Шаманка старая всю осень
Коренья, травы собирала,
Готовила зимний запас,
Целебный, колдовской припас,
И всё Айого объясняла:

 - Учись.
Вот станешь снова человеком,
И пригодится, как сейчас. –

163
К их юрте иногда с кочевий
Захаживал охотник старый,
То с повреждённою рукой,
А то с больною головой…
То женщины несли ребёнка,
Что потерял давненько сон,
И всё кричал немолчно он.
То раненый в горячей схватке
Там юноша у ней сидел,
И боль отчаянно терпел.
Старуха духов призывала
И амулеты доставала.
Шептала что-то, била в бубен.
И охала, потом вздыхала,
Как будто ритуал был труден…
Как крылья, руки у неё
Вокруг несчастного мелькали,
И ровно бы кого гоняли.
Из древней старины времён
Пришли к ней тайны врачевания,
И странные богов послания.
Она же их несла с собой,
Своею старой головой.
164
И тем жила. Людей лечила.
И платы, вроде, не просила.
Несли ей мясо, рыбу, шкуры…
Делился каждый тем, чем мог.
Она ж делилась своей силой.
И усмиряла духов гнев.
Одна она лишь только знала -
Какие жертвы и когда
Охотник должен принести,
Чтоб сохранить свою семью,
Оленье стадо и себя.
Но редко заходили люди
В столь дикий, дальний уголок.
Одна совсем жила старуха,
А почему, кто ж разберёт?
165
Айого ж к озеру привыкла.
Любила утреннюю гладь.
Нырять там ловко научилась,
И пищу себе добывать.
И так они с шаманкой жили,
Можно сказать, что не тужили.
Шаманка к утке привязалась,
К утиным крикам близь себя,
И то сказать – уж не одна.
Вот год прошёл, за ним – ещё.
И вот по третьей уж весне,
Однажды утром, на волне,
Айого радостно плескалась,
Заметя уток вдалеке.
166
С зимовья возвращалась стая,
Крылами радостно махая,
Летела в солнечных лучах
Единым клином в небесах.
Айого встретить их решила,
И поднималась на крыло,
Когда вдруг ястреб на неё
Нагрянул от соседней сопки,
Мечтая уж задать ей трёпки.
Вцепился дерзко, клювом бьёт
Несчастную,  вот-вот убьёт!
Мой бог, не избежать беды!
Уже посыпалось перо…
До смерти так не далеко.
167
Айого в ужасе забилась,
Рванулась прочь.
Ей повезло,
Но уж поранено крыло.
Она стрелой в кусты метнулась.
И притаилась, схоронилась…
Весна та ранняя была,
Как утка – серая земля.
А там пещеры вход сиял.
Она туда от страха, боли.
Бежала, волоча крыло.
На дне пещеры той вода
Подземною рекой текла.
И в озере том исчезала.
Холодною была вода.
И боль утихла у крыла.
168
Дно той реки собой светилось,
Сверкало что-то там на дне.
Айого же на камень села,
На вход и небо всё смотрела.
И ястреба опять ждала,
И горько плакала она.
Но было тихо в той пещере.
Река одна о чём-то пела,
Журчала ласково, блестела.
И к вечеру она решилась –
По речке к озеру вернулась,
А там и к дому доплыла,
И к юрте медленно дошла,
Крыло повсюду волоча.
169
Шаманка старая ворчала,
Уж вечер,
Солнышко садится,
Девчонки нет.
 Куда пропала?
Она совсем послушной стала.
Пора бы Духам уж смягчиться,
И снять суровый приговор.
И в человека бы пора,
Пора ей снова превратиться.
А утка уж доковыляла до юрты,
Щель свою нашла,
Внутрь пробралась.
Стоит и смотрит на старуху.
И слёзы катятся из глаз,
Словно брильянты  где в ушах.
Потом она её щипнула,
Загоготала, говоря: -

- Ты помоги мне поскорее,
И полечи моё крыло.
Смотри, висит как плеть – оно. –

170
Шаманка радостно вздохнула,
Жива девчонка, но потом
Сердито снова заворчала: -

 - Куда на этот раз попала?
И кто сломал тебе крыло?
Учу тебя я уж давно.
Но слушаешься ты кого? –

Весна во всю уже цвела,
Когда поправилась Айого.
И снова встала на крыло.
Прошёл и страх.
И как-то снова,
Лишь Солнца луч пробил туман,
Она на озере ныряла,
И лакомствами угощалась.
А диких уточек потомство
Резвилось здесь,
Недалеко,
Поглядывая на неё.
171
Но вдруг Айого услышала
Возню
И крик, и шум где-то в лесу.
Донёс до ней то ветерок,
Что с перьями её играл,
Спокойно плавать не давал
И от охоты отвлекал.
А там, откуда несся крик,
Потом охотник молодой
Оттуда выскочил стрелой.
Весьма хорош он был собой,
Напился с озера воды.
Но вскоре скрылся,
Почему?
И что  случилось там,
В лесу?
Куда охотник убежал?
Или дороги он не знал?
Обычно все идут к шаманке.
К старухе в хижину идут.
А этот прочь ушёл, плутал?
172
Айого, храбрости набравшись,
И приглядевшись к берегам,
Плыла туда, где только что
И крик, и стон пронзили воздух,
И замерли в  глухих лесах,
И разнеслись в седых горох.
Её утиное сердечко от страха
Сильно колотилось.
И выскочило бы оно,
И унеслось бы далеко.
А каждый звук,  и каждый шорох
Ловили ушки у неё,
Но тихо было,
Даже птички
Замолкли,  с перепугу  все.
Притихли утки, сбившись в стайку,
Оцепенели на воде,
Покачиваясь на волне.
173
Замолкла жаба, в ил зарывшись.
Лишь лягушата на траве
Играли, прыгая, резвились,
Да в лужице лесной крутились.
Тот крик их вовсе не касался,
И не тревожила беда,
Ведь даже в полной тишине
На завтрак чей то, иль обед –
Их предназначила судьба.

174
Всё так же Солнышко светило,
И ветерок качал камыш,
Когда Айого осторожно,
Шагала устьем той реки,
Что из пещеры вытекала,
И света Солнышка не знала.
Совсем здесь было мелководье,
И лапки погружались в ил.
Но вот раздвинулись кусты,
Полянка дальше, вход в пещеру.
Ту самую, где наша утка
Спаслась от ястреба весной.
175
У входа, навзничь, как мертвец,
Лежал охотник совсем юный,
Собой прекрасный богатырь.
Из ран смертельных
Кровь струилась,
И как рубин – в траве искрилась.
А рядом издыхал медведь.
Что здесь они не поделили?
И кто здесь на кого напал?
Исход той схватки очевиден.
Здесь третий – победитель стал.
Он не участвовал в сражении,
Кровавых ран не наносил,
И не кричал в той дикой схватке,
Своих не потерял он сил.
176
Айого сердцем вдруг прониклась,
Душой почувствовала боль,
то юноши терзала сердце,
Лишив сознания его.
"Омыть бы раны мне водой,
Надо холодной и живой.
И как крыло моё тогда –
Излечится этот герой.
Исчезнет боль,
Он оживёт.
Эта вода,
Что из пещеры вытекает,
Собой целительна она! "
177
Айого крылья подняла,
За плечи юношу обняла,
Как будто руки у неё,
Вдруг выросли…
И так к реке его тащила…
Там раны в воду погрузила,
И отмывала, и лечила,
А слёзы капали из глаз,
И застывали, как алмаз.
И вот наш юноша очнулся,
Открыл глаза и встрепенулся -
Над ним красавица сидит,
Всё плачет, что –то говорит,
Как утка будто, или нет?
За столько лун та разучилась
По человечьи говорить.
Придётся нам её учить.
178
А раны юноши меж тем
Собою вовсе исцелились,
Здоров, как раньше,
Богатырь.
Но в сердце рана появилась,
Горела пламенем она,
И не поможет ей вода.
Не гасит та вода любовь,
Что согревает всюду кровь.
179
А девушка от счастья снова
Слезами заливалась вся.
Те золотом катились в воду,
И средь камней искрились все.
Айого обняла героя,
И от души расцеловала.
Как будто это не она,
А он её от смерти спас.
Потом они пошли к медведю,
И исцелили и его.
Медведь пришёл тот весь в смятение,
И убежал без сожаления.
Смеялась девушка
От счастья,
Но юноша ещё не знал
Чему же радуется так
Им обретённая
Невеста?
Ужель тому, что с ним
И вместе
Ей жить на свете предстоит?
Теперь её он никогда
Уж не отпустит от себя…
180
Она ж вела его к шаманке,
К той одинокой старой юрте,
Что притулилась у скалы.
А по дороге всё крутилась,
И бегала, и веселилась.
И щебетала она так,
Как будто первый день
Сегодня
Она гуляет по земле.
Как будто наслаждалась телом,
Что получила от богов,
И красоты своей не знала.
Не знала власти этой силы,
Что навсегда его к себе
Цепями ровно приковала,
Невидимыми – но сковала.
181
Старуха же сидела в юрте,
Угрюмою она была.
Чай над огнём она варила,
Кидала травы и шептала,
И наговоры выводила.
Потом на девушку взглянула.
Ей улыбнулась, говоря :

 - Садись, и расскажи сама
 Как это в жизни получилось
Что уткою ты обратилась?
За что же духи здесь тебя
Так наказали не шутя?-

182
Айого вспыхнула сначала.
Опять ей очень стыдно стало.
Но ведь чиста она душой.
Нет в ней греха,
Что мучил прежде.
И гордость больше никогда
Не поразит её до сердца.
Айого с лёгкостью вздохнула.
И рассказала, как она
У матушки своей жила.
Как возгордилась
Красотою,
И ленью зацвела душа.
Потом и злоба появилась,
За ней истерика пришла.
И в воду вдруг она свалилась,
Загоготала и забилась,
И уткою там обратилась.
И улетела от стыда…
183
Старуха весело смеялась:-

  - Ну, наказали тебя славно,
Да крепко так,
Что даже я была не в силах,
То наказание смягчить,
И чем помочь тебе, не знала,
Но я надеялась,
Старалась…
А ты исправилась, и вот
Земные Духи вновь решили
Вернуть тебя домой, назад.
Иди теперь к своей ты маме.
У ней прощения проси.
И много лет в любви живи.
Её глаза от слёз, должно быть,
Не просыхают много лун,
И не проходит горя след,
Опасен он для её лет…
184
А обо мне ты не тревожься.
Теперь со мной вода живая…
Её ты подарила мне.
И юноша, что ты спасла,
Избавила от лютой смерти,
Тебя проводит,
И племя он твоё найдёт.
Домой тебя он приведёт...
В его глазах любовь сияет,
Он будет  мужем для тебя.
Вам счастья желаю я. -

185
На этом наш рассказ закончим.
Домой отправились герои,
В пути хранимые любовью,
С собою счастье несли.
Когда же к матери дошли.
С собою радость принесли.
Айого в той дороге дальней
Делила тяжести пути,
И всякий труд лишь только радость
Ей доставлял,
И как награду - усталость рук
Воспринимала.
И юная душа кричала –

Я делать всё могу сама.
И не поддамся больше лени.
И гордость не поймает в сети,
Как рыбку глупую – меня. –
186
Иоли слушала Антона
Вся удивления полна.
Давно иголка у неё
Лежала рядом, без работы.
Вниманием поглощена,
Забыла обо всём она.
Антон замолк.
Закончен дёре.
Сомнения в душе его
Зашевелились, зашептали:-

Как не понравился рассказ…
187
Он так старался…
Ужель напрасно было всё.
Но нет, она полна внимания.
Я победил:

-Что ж ты молчишь? –

Антон спросил.
Она молчит, её глаза
Распахнуты,
Как ворота….
Чему Иоли удивилась,
Ужели сказке поразилась?
Да быть не может.
Ведь она их знает множество
Сама.
188
Иоли, наконец, очнулась,
Воображение отошло.
И в миг покинули её.
Видения сказочные тоже,
Где-то растаяли,
И скрылись в иных краях,
И  небесах.
Она ж спросила изумлённо:

 - Откуда знаешь ты пещеру
С живым источником воды?
Не лги мне, быстро говори… –

- О чём ты говоришь, Иоли?
- Теперь Антон её спросил.-
Ведь это дёре,
Не знаю я
Живой воды…-

189
Иоли вновь ему сказала: -

- Опять ты шутишь.
Но теперь
Меня ты точно не обманешь…
Я ведь знаю пещеру ту,
И воду в ней.
Когда я маленькой была,
Я часто там одна играла,
Когда кочевье моё
Близь озера того стояло,
И лето наше коротало.
Ты ж говоришь, что нет пещеры,
Ровно не знаешь ты её?
Придумал ты, не верю я.
Скажи,
Что ты скрываешь от меня? –

190
Теперь Антон весь в изумлении:
 -  Быть может - видел я во сне.
И Духи нашептали мне…
Иоли, покажи пещеру.
И верно ль в ней течёт
Река?
Живая точно ли ВОДА? –

191
Иоли звонко засмеялась:

 - Да где ж тебе её возьму,
Зима сейчас, и до пещеры
Нам кочевать и кочевать…
Лишь к лету мы туда придём.
Пещеру мы тогда найдём.
Так что - придётся подождать…
Иль всё забыть,
Как нам то знать? –

Антон задумался, сидит.
Иоли где-то рядом спит.
И что же снится ей сейчас?
Возможно, мой простой рассказ? -


Глава 8.  БУДНИ КОЧЕВЬЯ

192
Два раза месяц молодой
На небе путь прошёл собой,
Как наш Антон,
Предавшись в руки чужакам,
Кочует с племенем юраков
По снежным дивным берегам,
Которые и ныне там.
Ялтак, старик весьма суровый,
Но справедливый и готовый
Прийти на помощь и врагу,
Не вспоминая старину,
Былые битвы и обиды,
И дней ушедших суету…
Не мстил он сердцем никому.
Творил по жизни он добро
И верил искренне в него.
А потому,
Достиг  в занятии своём
Он истинного совершенства.
И говорил он землякам –
Угодно было то Богам,
И Духи де в союзе с ним…
И если человек достоин,
Лечение впрок идёт ему.
193
И по кочевьям его слава
Как будто вслед ему бежала.
И знал народ, что наш Ялтак
Искусный врачеватель был,
Секреты холода он знал,
И духов местных  приручил,
Сражаясь с кознями мороза,
Изъять из тела ту занозу.
Секреты  предков он узнал,
Когда и сам был молодым,
Горячим сердцем.
Удалым.
Они  с глубин пришли  времён.
От поколения к поколению
Сокровища передавались.
Хранились бережно в умах,
И драгоценностью – в сердцах.
Что может быть дороже жизни.
Умения её вернуть?
И знания те,
Как величайшее наследство,
Ялтак от деда получил.
Носил в себе, народ лечил…
194
Так знания пришли
С глубин таинственных, седых
И знал Ялтак,
Как разморозить кровь,
Заставить  жить,
Бежать по венам,
И наслаждение нести…
Ялтак старался,  колдовал,
Антона ноги оживлял,
И к жизни снова возвращал.
Но вот ходить старик пока
Антону строго запретил.
Он объяснял,
Что там, в костях,
Мороз ещё имеет власть.
И если не изгнать его,
Беды тогда не избежать.
Лечение надо продолжать.
195
Антон же наш совсем не думал
Возражать.
Он с юных лет себя мечтою
Соблазнял -
В краю прекрасном,
Но суровом,
Отдаться вольному житью.
Примкнув к кочевью чужому,
Стать своим в аргише*,               
И в чуме место получить,               
С ним кочевать, и не тужить.
А как иначе узнать он смог бы
Сказки, песни
И музыку  иных племён,
Обычаи, законы, нравы
Постигнет он в кочевье том.
Запишет в точности в тетрадку,
В столицу, в город привезёт…               
196
Жестоко,  но судьба исполнила мечту,
И окунула в жизнь желанную,
Что грезилась ему когда-то,
В темноте,
В кроватке тёплой,
И почти -  во сне:
Бродил он по лесам,
По тундре кочевал
В упряжке,
Охотился и подвиги свершал.
Героем  подлинно себя он ощущал.
Мечты и сны смешались у него.
Но в доме и в мороз было тепло…
Теперь вот наяву, а не в мечтах,
Не в грёзах и не в детских снах,
От холода спасается он
В чуме…
И по просторам севера кочует.
197
Исполнились детские желания,
Как будто сделанные предсказания.
Он путешествует по берегам
Запорошённых рек.
Теперь упиться может он вполне
Красотами заснеженных утёсов,
У этих диких берегов.
Он наблюдал обычай, жизнь народа,
Ремёслам поражался незнакомым,
И необычным, новым.
Учился выживать в лютый мороз,
Чум ставить, разжигать огонь,
И страх, и слабость тела побеждать.
Упряжкою оленей управлять.
Он восхищался лёгкостью  их шага,
И грацией посадки головы.
198
Глаза оленей –
Словно взгляд  ВСЕЛЕННОЙ –
Бездонной, мудрой, совершенной.
Дано им богом –
В тундре выживать,
И жертвенной добычей стать,
Собою жизнь нести сквозь тьму,
Людей хранить.
Не жаловаться, просто – быть.
О, дружба!
Ужели ж это ты?
А если нет, то как нам то назвать?
Антон  сидел удобно в нартах,
И лихо ими управлял.
Хорей  в его руках послушным стал,
Его он больше не терял, не выпускал,
Но кожа огрубела на ладони,
И к вечеру болело всё плечо.
И это было, и оно прошло.
199
В часы досуга, под вьюги завывание,
Иолы нежное он слушал щебетание.
Та рукодельницей искусною была,
И мастерство своё сквозь время пронесла,
Откуда, из каких глубин веков
Уменье то пришло –
Шить парку**, мастерить сокуй,***
Паницу**** расшивать,
Орнамент на тучейке***** выводить.


(*Аргиш – караван из оленьих упряжек.
**Парка – одежда из тонких оленьих шкур.
***Сокуй- зимняя национальная одежда с капюшоном.
****Паница- Женская национальная одежда.
*****Тучейка- женская сумка из оленьих шкур с орнаментом, и звенящими копытцами оленят на замшевых кисточках.)

200
Антон был любопытен от природы,
Высматривал, выспрашивал,
Дивясь,
И с восхищением наблюдал работу.
Шить кожу – дело не  из лёгких.
Здесь сильная нужна рука.
Глаз верным должен быть,
И следовать ему игла,
Чтоб стёжка ровненько легла.
А шкура подготовлена особо,
И мягкою, и прочною была,
Служила долго,
Жизнь с теплом -  храня.
201
- Что смотришь на меня, Антон?
Заняться нечем? Лучше помоги.
Тебе я новую одежду шью.
В ней будет и уютно и тепло,
И ветер не продует ни за что.
Иль ты опять дёре послушать хочешь?
Ленивый на руку ты, парень,
Так и знай.
И не пытайся, не переубеждай.
Готов смотреть ты на мою работу,
Но сам иголки в руки не возьмёшь,
И видно мне, давно ты так живёшь.
Тебе бы только слушать,
Смотри, не разрослись бы уши! –

202
Иоли засмеялась своей шутке,
И искорки запрыгали в глазах,
А губки показали её зубки,
И ямочки на щёчках  расцвели,
И соблазняли, и собой влекли.
Антон смеялся, глядя на Иоли,
Готов был слушать вновь её рассказы,
Где бесконечно в тундре,
Без дороги,
Олени кочевали,
С ними люди
Охотились и пищу добывали,
Взрослели те охотники по жизни,
И временами
Сражались с другими племенами.
И в сказках тех, как в жизни,
Добро и зло шагало с ними рядом,
В их чуме жило, незаметно взглядам.
203
- Ну, перестань Иоли, так смеяться.
Мне, право, по душе твои рассказы.
Как молода ты, и так много знаешь.
Кто рассказал тебе все эти сказки? –

Антон спросил серьёзно у Иоли.
Иоли вдруг печальной очень стала.
И грустью
Вдруг окутались глаза.
Исчезли ямочки,
А руки опустились и игла,
Даже она на время замерла.
204
Но вот взлетели тёмные ресницы.
И грустный голос произнёс слова:

 - Мне принесла те сказки бабушка моя,
Она ушла от нас совсем недавно,
Ещё не стаяли снега под чумом,
Что видели её глаза.
Она теперь живёт в других краях.
И с предками по небесам кочует,
А может, в тёмном мире, там горюет…
Но навещает по ночам меня,
И нежно так со мной воркует.
Она мне шепчет что-то в темноте,
Ведёт куда-то за собой из чума.
Я маленькая, а она большая,
И кругом совсем, совсем земля чужая.
Я просыпаюсь и зову её напрасно.
Я всматриваюсь в темноту иную,
Но тихо, никого кругом не видно.
А мне бывает так обидно.
Антон, и почему она уходит,
Уходит и уходит от меня?
Лишь стоит мне открыть глаза? –

205
Антон задумался.
И как ему теперь вот  объяснить Иоли,
Что значит смерть,
И что значит - душа?
Куда же бабушка её ушла….
Как жаль,
Что библии с собой здесь нет.
Он почитал бы ей, раскрыл иной секрет.
И как же быть сейчас.
Задумался Антон -
С чего начать ему рассказ?
И тут его вдруг осенило,
Как будто громом поразило -
Решил узнать он у Иоли.
Что думает её народ на этот счёт.
Кто Землю сотворил и Небо,
Зверей и следом, человека…
Нигде он в книгах раньше не читал,
Да, впрочем, он и не искал.
А может, этого никто не знал
Ни в Томске,
Ни в московском храме знаний,
В библиотеке,
Полной моря книг.
Ответ на столь прямой вопрос,
Который  вдруг, перед Антоном, рос.
Народы СЕВЕРА о том что знают?
Что в жизни своей они скрывают?
Несут какие знания, кочуя?
И душу у Антона тем волнуя…
206
Антон вопросы задавал издалека,
Как будто погрузился в те века,
Когда пустынною была Земля…
Иоли на него смотрела изумлённо…
И круглыми стали её глаза.
Но здесь Ялтак
Поднялся со своей лежанки,
Взглянул с усмешкой на Иоли,
Чуть приподнял седые брови,
И умудрено говорит: -

Она мала ещё и женщина,
К тому же….
Чтоб знаниями владеть такими.
Такими древними,
И тайнами большими.
Немногие на свете знают…
Ту тайну
Сотворения Земли,
Те знания канули в века,
Нам сказки лишь одни остались.
Послушай, вот из них одна. –

207
Иоли встрепенулась вся.
Антон же просиял,
" Вот, наконец, заговорил
И старый дед.
Но как бы не спугнуть.
Не рассердить бы чем.
Доверье хрупкое разрушить можно
Словом,
Улыбкой, взглядом –
Невзначай.
И всё. Тогда прощай.
А тайны разбегутся по снегам,
По разным разбредутся племенам.
Ходи потом по свету – собирай,
Лови удачу, и ищи свой рай…"
208
Антон в себе тем озабочен.
И с нетерпением  он просит: -

-  Ялтак, тебя я буду слушать,
Здесь с уважением – внимать.
Как должен слушать человек,
Те знания из прошлых лет.
Почтенно будет твоё слово,
Запомню я его на век.
Ты получил его от предков,
Несёшь через пургу и снег.
Я ж твоё слово золотое
Достойным людям передам.
Пойдёт оно к другим народам,
К иным далёким племенам. -


Глава 9. ДЁРЕ 1.ОТКУДА ЗЕМЛЯ НАЧАЛАСЬ.

( Мансийский фольклор. Мифы записаны 1934г. посёлок Яныпауль,
Остяко-Вогульского округа, т.е. Ханты - Мансийского, от жителя
К.Сампильталова.)

209
Ялтак исполнен вдохновения,
И гордости за свой народ -
О, сколько знаний он несёт!
Владеет мудростью, умением
Сберечь её
И с почитанием,
Иным потомкам передать…
Уселся он весьма степенно,
И усмехнулся без презрения…
Иоли чай всем разлила,
Хуван* поставила пред ними.         ( хуван- плошка для еды)
Наполнила его едой.
Бесхитростное угощение
Из ягод состояло всё.
Под солнцем северного лета
Их много в тундре вызревает,
Лишь не ленитесь собирать.
Чтоб  зиму долгую потом
Гурманов вкусы ублажать.
210
Огонь пылал в центре жилища,
И согревал, и освещал.
По шкурам стен блуждали тени,
Наполненные негой лени,
Таинственно к себе манили,
Воображение будя…
В иные сферы уводя…
Ялтаг вздохнул всей полной грудью,
В глаза Антона заглянул,
Из чашки чая отхлебнул,
И, наконец, заговорил.

211
-  Наши края весьма большие,
Много кочует в них племён.
Эвенки, Ханты, Манси, Кетски…
И другие, всех даже не упомню я.
И каждый миф с собой несёт,
И знания те бережёт.
Встречался с ними по кочевьям
За жизнь свою я много раз.
Порой сидел вот так же с ними.
И слушал их мудрый рассказ.
Когда я был ещё как ты,
Мансийский дед поведал мне -
ОТКУДА НАЧАЛАСЬ ЗЕМЛЯ.
Я понял так, что изначально
Была кругом одна вода,
И там, в глубинах океана,
На дне покоилась Земля.
И, чтобы жить, как мы сейчас.
Её достать сначала надо.
С глубин подводных,
Тёмных и весьма холодных.
212
Когда то было, неизвестно,
Но, говорят, очень давно.
Гагары две с небес слетели,
И приводнились на волне.
Одна из них была большая,
Другая - меньшая была.
Должно быть, то была Гагарка,
Хотела вить она гнездо.
Да где ж в воде, да на  волне
Гнездо вы видели когда-то?
Вот и задумали оне
Земли достать,
Чтоб на воде она была
Такой же твёрдой, как на дне.
213
Гагары принялись нырять.
Одна ныряет, а другая
Всё ждёт её на той волне.
Но, видно, дело безнадёжно.
Нырял, нырял её дружок,
Земли же не достал чуток.
Тогда сама, его подруга,
Решила счастья попытать.
Его же ждать просила сверху,
Чтоб знать -  когда и где всплывать.
214
Сколько она вот так ныряла,
Никто не знает.
Наконец, Гагара спутнику сказала:

-  Поодиночке ничего
Мы не добьёмся от него.
Уж слишком Дно то глубоко,
И Океан нам дать не хочет
Кусочка берега того.
Давай нырять теперь вдвоём.
Удвоим силы мы свои,
И выпросим кусочек суши.
Добудем для детей своих
Земные берега под Солнцем,
И жизнь дадим своим птенцам.
Хватит топить нам в океане
Невинных пташек столько лет.
Гнезда на море не построишь,
Птенцов не высидишь,
Нет, нет. –

215
Да, дело сложно и, наверно 
Опасно очень плыть вдвоём.
Как там, на дне они узнают,
Куда им плыть в обратный путь?
Кто им дорогу вверх укажет?
Отпустит ли их Океан?
И кружат, кружат те Гагары
По чистым водам
И кричат.
Кричат и просят Океан,
И Ветер просят, и Волну…
И всю вокруг их тишину.
И Небо снизошло к их крику:

- Не бойтесь,  - говорит оно, -
Я дам вам Воздух чистый, сильный –
Поможет он вам  плыть,
И всплыть.
Вот только
СМЕЛОСТЬ   и ОТВАГУ
Я не могу вам дать с собой.
В своём  ищите её сердце.
И с нею вместе в путь, на Дно. –
 
216
Гагары крыльями взмахнули,
И с благодарностью нырнули.
Нырнули вместе, как один,
И долго плыли в той пучине,
Забыв уж верно  о  причине:
От  холода замёрзли лапки.
Вода давила их кругом,
И всё вертелось колесом.
И не достигнув Дна опять,
Они наверх - вдвоём вернулись.
И били по Волне крылами,
И снова громко гоготали,
И вновь, набравшись новых сил,
Они нырнули…
И долго, долго было тихо.
Одна Волна качалась всюду,
Укачивала Облака.
И вновь Гагары показались,
Они опять, опять кричали.
Нет в клюве их опять Земли.
Как видно, снова не нашли.
217
Дышали долго те Гагары,
А отдышавшись,
Вдруг взмахнули они
Прекрасными крылами,
Поднялись прямо в небеса,
Сложили крылья и как стрелы
Они вонзились в глубину.
И снова тихо, тихо,
Тихо на той Волне и Океане.
Лишь по воде идут круги,
Но вот пропали и они.
Им суждено ли всплыть опять,
Увидеть небо голубое,
Собой бездонное,
Как море…

218
Нырнули в третий раз Гагары,
Забыв себя,
И страх за жизнь.
Их сердце храбрости полно,
И покорилось там им Дно.
И сами воды Океана
Как будто потеплели вновь.
И подарил им Океан
На этот раз  земли кусочек.
Заветный тот кусочек был,
И в клювах он Гагар застыл.
Но слишком долго те Гагары
Всё плыли, плыли из глубин,
И воздух их совсем покинул.
Сдавило грудь,
В глазах темно.
Погибнуть, знамо им дано.
Но клюв они не разомкнули,
Кусок не выронив ЗЕМЛИ,
И водам снова не отдали
Бесценный дар морских глубин.
219
Вот, наконец, ГАГАРЫ всплыли.
И первый вздох –
И у большой Гагары кровь
На грудь стекла.
И грудь окрасила собою.
С тех пор она осталась красной
И не смывается ничем.
Из поколения в поколение
У тех Гагар алеет грудь.
У той же, что была поменьше,
Кровь на затылке потекла,
Да и застыла на века…
220
И все птенцы Гагар с тех пор
Несут собою цвет той крови -
Кто на макушке,
Кто – на грудке.
Чтоб памятью те пятна были,
О подвиге бы говорили.
Как две гагары прилетели,
С небес спустились ниоткуда,
И землю  эту сотворили,
Ту, на которой мы живём.
Достали землю ту с глубин,
Совсем песчинку, лишь комочек.
Как тот комочек на Волне
Всё рос под Солнцем и в воде.
И вот уже гнездо на ней
Гагары, тёплое, сплели.
Земля же всё росла, росла,
Вода же место ей дала,
И с Солнцем Землю оживила.
Кустарник, травы и цветы
На ней собою вдруг взошли.
И ожили, и расцвели…
На этом мифа здесь конец.
Фантазии  веков– венец. –

221
Ялтак хитро взглянул на Иоли,
Сидела та открывши рот.
Мимо ушей её, как видно,
Ни одно слово не пройдёт.
Как видно, жаждала душа
Давно узнать те чудеса.
Антон склонился над тетрадкой,
Сидел, писал.
Должно быть, малый тот устал.

 - Закончу я этот рассказ.-
Ялтак промолвил, -
Но только чуточку дополню.
И знания ваши тем пополню. -



Глава 10. ДЁРЕ 2. МИФЫ НГАНАСКОГО ПЛЕМЕНИ
               О СОТВОРЕНИИ МИРА
( запись сюжетов Б.Долгих, А. Лекаренко.)

222
Ялтак  к Иоли повернулся
И протянул ей свой  хуван,
Она наполнила его,
И деду заглянув в глаза,
Улыбкой зацвела сама…
Ялтак как будто не заметил
И гордости её, и света,
Вкусил из рук её тепла,
Так нужного для старика,
Потом
Продолжил чудный сказ:

 -  Нгананский дед  мне по-другому
Чуток легенду рассказал,
Как будто бы он больше знал.-

- Начал Ялтак опять рассказ,
Довольный тишиной, вниманием,
И явным, общим обожанием.

223
 - Он говорил, что Дух иль Бог
Сначала Землю сотворил.
Ту, что видим мы вокруг себя,
Едва открыв свои глаза.
Но что за Дух, и Бог какой?
Об этом он не рассказал.
И даже как тот Дух творил,
И это от меня он скрыл.
Какой была тогда земля?
И сколько Лун она  цвела –
И этого не знает дед,
Пускай живёт он много лет.
Но, почему-то, вдруг, однажды, -
Нгананский дед мне рассказал, -
Потом вода пришла большая,
И Землю всю она накрыла.
И всё собою погубила.
224
И сколько Лун одна вода
Плескалась здесь –
Не знаю я.
И дед того мне не сказал,
Того никто давно не знал.
А всюду небо и вода
Одни лишь были только, да.
И на волне под небесами,
Что светом солнечным сияли,
Однажды Утка появилась.
Должно быть -  выжила она
Когда топило берега…
Летала Утка та, должно быть,
Под небесами много дней,
Но не нашла земли своей…
И Утка плавала одна.
И, наконец, решила Утка, -

Коль утонула вся земля,
Её достать могла бы я…-

225
И всё ныряла, и ныряла,
И землю в клюве всё таскала,
Пока уж Сопку не сложила.
На Сопке Солнышко родилось.
Тепло пришло, за ним – трава.
От Солнца высохла Земля.
Вода с неё стала спадать.
И суше место уступать.
И поднялась вершина
Хребта Койка – моу.
Шайтанского хребта -
Иначе говоря.               
Но как то получилось,
Понять я не могу.
И вам не расскажу.
226               
На эту то вершину,
Известную по миру,
Не только в сих краях
И в прочих племенах, 
Откуда-то с небес,
Принёс их видно Бес,
Двое мужчин упали,
- Не птицы, не летали…
Упали,
Не разбились, и оба живы были.
Как люди, вроде, но с небес.
Шайтан их знает, как они
С небес свалиться там смогли?
227
С хребта они спустились,
В долине побродили,
И вся кругом земля
На мысль их навела.
Один сказал другому,
Такому же чудному:

 -  Пойдём к Дёйба - нгуо,
Он Бог, который может помочь
Родить людей.
Как маленьких детей,
Расселим их кругом,
Научим выживать.
Работать, не скучать…
И сами заживём,
Творя свой мир кругом… –

227
И с тем ушли до Бога,
Исчезли, растворились,
А может – улетели,
На чём-то, что имели…
До нас то точно, не дошло.
О том не ведает никто…
Они ведь были с неба?
Возможно,
Два крыла имели у себя?
Летают птицей в небесах,
С богами, может, на крылах?
228
И где тот Бог Дёйба – нгуо?
И сколько до него лететь -
Опять, не знает здесь никто.
Да нам теперь уж всё ровно.
Но только те, что улетели,
Вернулись всё-таки   назад.
К шайтанскому хребту слетелись,
И веселились, голосили,
Костёр палили, в бубен били…
Как видно нам, Койка – моу
К себе их чем-то привлекал,
Творить здесь жизнь им помогал.
А может, так собой высок,
От Неба был он не далёк?
229
Свалились снова те мужчины,
С небес должно быть, не с вершины…
И вновь к Койка – моу.
Земля кругом просохла.
Остались лишь озёра
В подножии хребта,
Да реки,
Где вода с вершин сама текла.
Ей путь до моря,
В океан, что землю окружал.
Лизали волны берега.
Но не тонула в них земля.
И были те пришельцы
Довольны всей землёй.
Ходили и смотрели, о чём-то говорили,
Потом они решили: -
Останутся пусть реки, озёрам
Тоже – быть.
Под Солнцем и под снегом
Там воду им хранить…
230
В них плавать будет рыба,
Сверкая чешуёй,
И на волнах качаться,
И биться о прибой…
И рыбы будет много
На долгие  века.
Пусть рыбу ловят люди,
Им в пищу будет та.
А рыбы будет много,
 Хоть круглый год лови,
И мы с тобою тоже
Попробовать  должны.
231
И всё то Утка начала.
Которая одна ныряла
И землю в клюве у себя
Всю жизнь свою таскала. -
Ялтак на внучку посмотрел,
Огонь в глазах её горел.
Сказал тогда  Ялтак серьёзно,
Чтоб не просила она слёзно: -

- Вот так Нгананский дед тогда
Закончил миф свой для меня.
На том и мой закончен сказ
О том, кто землю сотворил,
Затем людей здесь поселил.-

  232
- Мэй, дедушка, любимый дед!
Ты самый умный, мудрый дед. -
Иоли щебетала, и деда целовала. -
Тебя я слушать век готова,
И не промолвлю я и слова…
Так интересно твоё дёре.
Мне не заснуть уж до утра,
Об этом думать стану я… -
 
Иоли восклицала, и деда  целовала.
Её он нежно отстранил.
И чинно чай остывший пил…
233
Иоли же лукавили глаза,
И жаждала ответов вновь душа: -


   -  Но дедушка, любимый дед,
Скажи, скажи теперь -
Кто эти боги были?
Пришельцами откуда слыли?
И как они
Только вдвоём,  на этой вот -
Нашей земле,
Жизнь всюду сотворили? –

234
Ялтак опять хитро взглянул.
Глаза сощурил,
Их невидно.
Улыбка на лице довольная
Цвела.
Теперь Антона он спросил:

- Антон, понятно ли  тебе
Кто Землю сотворил?
И жизнью одарил… -

235
Антон свой карандаш точил,
Чуть-чуть лукаво улыбнулся,
Глаза поднял, заговорил: -

  -Ялтак,
Мне интересно твоё дёре,
И чуден, дивен твой рассказ.
Как Утка древняя ныряла,
И землю клала на волну.
Хребтом та встала, и скалою,
И нашей стала та землёю…
Но то ж не всё?
Ещё ты знаешь, верно, много…
Иоли, видно мне, права.
Кто же те боги? Расскажи…
Коль знаешь ты – не утаи. –

236
- Однако шустрые вы оба.
Вам всё так сразу  и скажи.
И завтра вечер будет тоже.
Сегодня спать теперь должны.
Не сказки завтра ждут,
Дела.-

Сказал дед строго,
Устроился средь шкур удобно.
Накрылся мехом и уснул. 
И с сожалением Иоли
Туда, где дед храпел,
Смотрела.
Но, как послушное дитя,
Спать улеглась там и она.
237
Антон же всё заснуть не мог,
Удачный  выдался денёк.
Вот будет радости,
Когда вернётся он,
И привезёт с собою полную тетрадь
Народов северных
Сказаний,
И мифов, новых ожиданий,
И сказок, вроде бы простых,
Но неизвестных и чужих.
Чужих, пока никто не знает
Очарования их простого,
И их простого языка.
Нет, не напрасно он остался.
Он те сказания соберёт.
И для науки сбережёт.

238
Над чумом же ночное небо
Палитрой звёздною  цвело.
Пожалуй, нет нигде на свете
Такого неба, звёзд таких
Прекрасных и таких больших.
Они здесь низко так и близко,
Что кажется сейчас рукой
Достать ты сможешь их,
Попробуй.
И Мир богов на небесах,
И Мир снегов на той земле
Смешались словно бы в глазах.
239
В единстве со Вселенной чудной
Тот Мир на Севере живёт,
Дыхания полон он Пространства,
Что холод Космоса несёт.
И космоса цвета собою
Раскрашивают в блёстках лёд.
Поля брильянтами сверкают,
И замораживают вдох.
Снежинки светятся в ночи,
Как будто звёздочек лучи
Писали здесь свои картины,
Забыли искорки свои,
А те рассыпались, застыли.
Прекрасна Севера страна.
Той красотой влечёт она
Отважные, горячие сердца.
Сердца горячие такие,
Что Космоса им холод,
Не преграда,
И Севера им красота –
Отрадна.
240
Антону же меж тем
Гагары снились,
Тонули всё они  и всюду
Плыли.
И Утка с ними снилась
Почему-то,
Которая без устали трудилась.
Искали те гагары всё чего-то.
А утка это в клюве всё таскала.
И на волне укладывала в сопку…
И кто ж из них
Ту землю сотворил?
Возможно, та вода сама
Покинула однажды эту сопку.
Да.
И схлынула везде вода,
И землю оголила вдруг сама.
Куда же столько сгинуло воды?
Возможно, превратилась она
В льды,
Которые на Севере не тают,
Лежат огромной глыбой,
И сверкают…
.241
Однако уж пора вставать.
Пусть солнца луч не будит вас
Зимой.
И свет дневной
Даже не редкий гость порой.
Его не видит месяцами человек,
Сколь не прошла б Земля парсек.*               (* астр. ед. измерения…)
И всё же
Жизнь человека протекает так,
Как будто Солнце снова на часах.
И где на Севере найти такие,
Которые бы в ритме жили суток?
Будили бы вас в срок,
И поднимали,
К трудам земным вас всюду б
Призывали.
Но нет часов таких средь льдов
Суровых.
Здесь время ровно бы
Само застыло.
И ритма суток нет для света.
Зимою Солнце спит,
Должно быть, где-то.
242
Иоли ж будит, будит всё
Антона:

- Ай, спать же ты упрям.
Уж стынет чай.
Олени ждут тебя.
И ждёт охота.
Твой пёс любимый
Бьёт хвостом снега.
Давно, давно он ждёт тебя. –
 
243
Иоли же стояла и ждала,
Когда откроет он
Свои глаза,
Глаза, как небо летом,
Глубые, и тёплые,
И странные такие.
Антон открыл небесные глаза,
Иоли ж сердце прыгнуло тогда.
Иоли ж испугалась –
Вдруг Антон
Услышит, как стучит оно.
А может быть оно уже
Кричит.
Как любит её сердце
Те глаза,
Что цвета синего,
Как бирюза.
244
Улыбка на лице Антона светит,
Слепой лишь только это не заметит.
Он погружен в её глаза – пучину,
Что полоняет сердце
 У мужчины.
А между тем, позавтракав,
И плотно.
Одевшись в новые и тёплые меха,
И лыжи нацепив, весьма удобно,
Антон, в свете Луны,
Отыскивает на снегу следы,
Собаки впереди маячат,
Зовут весёлым лаем,
И судачат.
245
Нашли они, возможно, норку
Глубокую и тёплую под снегом,
Как будто бы под тёплым мехом.
Зверёк сидит в ней тихо,
И в испуге, забиться глубже
Он готов в снега,
Замёрзнуть там, остаться навсегда.
Но обречён сегодня он юракам
Добычей стать.
Их мехом, и обедом…
И кто ж всё так устроил?
Кто осудил несчастного зверька,
И выдал охотникам сполна.
Собакам на потеху -
Сидеть и ждать в своей норе
Конца?
Он хочет жить, хоть та и тяжела.
246
Охота в этот день удачною была.
Юраки возвратились все с добычей.
Их женщины встречали.
И в чумах весело костры пылали,
Очаг домашний звал хозяина к себе,
Горячий, с чагой, чай дымился в котелке.
И жёны, сёстры улыбались.
И веселились, и радовались
Их сердца.
Сегодня не они были – добычей,
И благосклонна к ним была судьба.
Сурова севера страна.
И человек мог жертвой волка стать,
И пищей иногда.
247
А если вьюга налетит с пургою,
И не найдёт охотник к чуму след,
Замёрзнуть может он,
И  там загинуть.
Когда, и кто его найдёт?
Сегодня ж радовалось племя,
И прославляло своё время.
Вернулись охотники  живыми,
Здоровыми и удалыми.
Добыча хороша.
И будет пляска шамана у костра.
Так тянется зимовья время -
Кочевье движется к весне,
Земля мечтает там
О солнечном тепле.
Светлее дни, короче – ночи,
А звёзды пляшут в хороводе.
Созвездия плывут в ночи,
Смотри,
Вокруг одной единственной звезды…


Глава11. ДЁРЕ 3. КАК ЗЕМЛЮ ОСТАНОВИЛИ

                ( Мансийский фольклёр)

248
И снова вечер в чуме, у огня.
Иоли засмотрелась на Антона,
И чашку чая внезапно пролила,
И зашипел очаг, и возмутился: –

Иоли, ты зальёшь меня,
И кто ж согреет здесь тебя? –

Ялтак  на это подивился: -
Иоли,  ты здорова? Не больна?
И от чего дрожит твоя рука?
Земля наша давно спокойна.
И не качается она века. –

Антон к Ялтаку повернулся:

 - А разве было так когда?
И не спокойною была земля?
Ужель её качало и крутило?
И с ног на ней людей валило?-

249
Ялтак хитро им улыбнулся.
Иоли снова чай всем налила.
Ялтак задумался над чаем,
И начал  удивительный
Рассказ о том,
Кто мир сей сотворил?
И землю будто бы остановил.
Вот что о том он говорил:

 - Калташ-Эква, вечная богиня, 
На землю юную спустилась,               
И с нею вместе -
Сверху идущая Крылатая  Кальма,
Та, что дочкой Духа Верховного была.
И на Земле им захотелось жить,
И волю здесь свою творить.
Была  могущества полна
Калташ –Эква,
И знания полна, и всякой силы.
Была она сестрой Нуми –Торум,
Того, что небо олицетворял собою,
И царствовал с великою звездою.
Того, кто был Верховный дух,
Имел всевидящее око он и слух…
Так МАНСИ племена считают.
А уж они то это знают.
250
И вот однажды, обойдя всю Землю,
И не найдя спокойным – уголок,
Где б не трясло и не качало,
И спать спокойно б не мешало,
 Калташ-Эква  в огорчении сказала
Своей божественной подруге: -

-  Сверху Идущая Крылатая Кальма,
Ты поднимись к отцу –
Верховному из духов,
И расскажи ему,
Что не спокойно на Земле...
И все старания мои 
Здесь не смогли
Утихомирить хоть кусок Земли.
" Кожистая" земля, где мы живём.
Качается она без остановки,
На месте не стоится ей никак.
И нам на месте с ней не устоять.
Ты попроси всесильного отца,
Пусть он, 
Своей могущественной
Властью,
Всю нашу Землю укрепит.
Спокойной жизнью одарит.
Быть может, поясом её он опояшет,
Чтоб не качалась более Земля,
И не роняла б камни без конца. –
251
Сверху Идущая Крылатая Кольма
В мгновение ока взмыла в небеса,
И там достигла своего отца.
Пред ним она безропотно предстала,
Послушная, она пред ним стояла.
Нуми –Торум сидел в своём дворце,
На пышном троне.
В золотом венце.
Правой щекой о посох опирался,
Скучал, должно быть,
Или огорчался.
Увидев дочь, спросил:

 - С какою речью ты ко мне пришла,
Какое слово ты мне принесла?
Свободен я, послушаю тебя. –

252
Богиня голову с почтением наклонила,
Открыла чёрные, прекрасные глаза,
И так заговорила:
 
- Отец мой венценосный,
Творящий духом дивные миры -
Земля, где я живу, большою стала,
А всё ещё на месте не стоит,
И всё, что сверху - падает, летит.
И если человек появится на ней,
И он не устоит.
Так ты, отец, её   останови.
Быть может, поясом, как цепью,
Укрепи.
Ты опояшь её могучей хваткой,
От края и до края всей Земли
Движение бесконечное смири. –

253
Верховный дух задумался в себе,
Как будто обращался он к судьбе,
Словно смотрел в грядущие  века –
А будет ли работа та не зря?
И стоит ли подарка та ЗЕМЛЯ?
На дочь свою потом он посмотрел,
И голову седую наклонил.
Сидел он так  по времени
Должно быть, пока в котле
Рыбёшка не сварилась,
И аромат взвился под небеса,
К обеду приглашая путника.
Потом сказал: –

-  Я сделаю, как просишь.
Меня в своих слезах ты не утопишь.
И Землю твою я укреплю,
И жизнь на ней я изменю,
И поясом прекрасным опояшу,
И тем её остановлю,
И РАВНОВЕСИЕ в устройство
Там внесу.
Лети назад, любуйся из чертогов,
И ожидай ко времени – итогов.
И оцени дары мои Земле,
Грядущим тварям,
И людской судьбе.
Отца подарок будет драгоценным.
И многие там времена
Держаться будет им Земля. –

254
Сверху Идущая Крылатая Кальма
Отца благодарила, как могла.
И видел в сердце он её огонь -
Любовь пылала в нём звездой.
Подарка он иного не желал.
Дочь отпустил без сожаления сам.
Огромный путь
Одним мгновением стал,
Верховный дух так приказал.
На Землю возвратилась
Сверху Идущая Крылатая Кольма,
Подругу, Калташ_- Эква,  там нашла,
Поведала решение отца.
255
Вот ночь на Землю опустилась,
Богини бросили лишь взгляд
На небеса,
Должно быть, за день
Утомились,
Заснули крепко,
Как под крылышком ОТЦА…
Сколько проспали, кто о том
Расскажет,
И вот их будит  Солнца яркий луч.
Он нежно прикоснулся к их очам
И чары снов ночных развеял,
И прогнал…
И тогда узрела дочь,
Как ПОЯС драгоценный,
Что украшал собой её отца,
На Землю лёг.
И  с Севера на Юг  он опоясал
Землю.
256
А пояс был собою так тяжёл,
Что тут же просела вся земля,
И частью погрузилась в воду та.
От тяжести движение прекратилось,
И неподвижною стала земля.
На месте ж том, где пояс лёг отца,
УРАЛА ГОРЫ  встали навсегда.
И место то - Священно с этих пор.
И СЕРЕДИНА ТО ЗЕМЛИ  - УПОР. –

Ялтак закончил своё дёре,
Замолчал.
Сидел, задумчиво смотрел,
Как спит уставшая Иоли,
Антон в тетрадке всё строчит…
Не всё понятно и ему,
Что время с ветром донесло,
И что поведало кому?

Глава 12. ДЁРЕ 4.  КАК ЧЕЛОВЕКА СДЕЛАЛИ
(Мансийский фольклор)

257
Звёзды кружат небосвод
И гуляет хоровод.
Та прогулка затянулась,
До сих пор она идёт.
Смотрят звёздочки на землю –
Любопытно им наверно,
Что там делает Кальма,
Сверху Идущая сама.
Калтащ - Эква с ней живёт,
Созерцает небосвод.
По земле она гуляет,
Камни, горы навещает.
И решает, наконец –
Нужен здесь бы ЧЕЛОВЕК.
258
Будет мне тогда не скучно
Обучать его искусствам.
Научу его я жить,
Век трудится, не тужить.
Дам ему я руки, ноги,
Будут зоркими глаза.
Подарю ему слова.
Научу и говорить,
Чтоб ему разумным быть.
Расплодятся люди вскоре.
И познают своё горе.
Так начнётся чехорда.
Будет весело всегда
Наблюдать там их житье -
Мне ж известно будет всё.
259
И опять Калтащ – Эква
На совет к себе зовёт
Сверху Идущую Крылатую
Кальму,
Стол роскошный накрывает,
Угощения подаёт.
И беседой развлекает:

-  Вот давно бы уж пора
Сотворить бы нам людей,
А не только лишь зверей,
На земле бы поселить,
Уму – разуму учить.
Ты слетай опять к отцу,
Пусть потрудится немного,
Будешь ты его просить –
Ласково с ним говорить.
Не откажет он тебе,
Жизнь подарит он Земле. –

260
Сверху Идущая Крылатая
Кольма
В небо, к звёздам устремилась,
Долетев, не удивилась,
По тропе там долго шла.
Но, в конце концов, пришла.
Пред отцом она предстала,
Целовала, миловала,
Подобрел Нуми - Торум,
Улыбнулся, говорит:

-  С чем пришла на этот раз?
В чём потребность там у вас? –

Дочка ему отвечала,
Словно солнышко сияла:

-  Землю ты всю укрепил,
Пояс ей свой подарил.
Горы выросли Урала,
И земля недвижной стала.
Вот теперь, тётка сказала,
Человека надо нам,
Он
Будет по земле ходить,
Нам не скучно будет жить. –
 
261
Нуми – Торум на дочку смотрит,
Хитро улыбается,
Сердцем развлекается.
А потом и говорит:

- Будет дочка, как ты хочешь,
Сделаю я человека,
И на землю к вам пришлю.
Вы ж его там оживите,
Чтоб не знал он ничего
Про небесное жильё,
Чтоб не знал меня, не ведал,
Ни о чём здесь не проведал.
А теперь иди домой.
Будь внимательна дорогой,
Среди звёзд не заблудись.
И на Землю возвратись. –

262
Нуми -Торум за посох взялся,
Выдох сделал, потов вдох,
Стукнул посохом слегка
У подножия своего,
И призвал к себе сынка,
Тапал -Ойка – удальца.
Потом с ним поговорил,
Потом дело поручил.
Чтоб старался тот как мог,
Как учился, не ленился,
И науку ту постиг.
Вот теперь ему пора
Человека сотворить,
И на землю поселить.
263
В это время Хуль-Отыр,
Младший брат Нуми -Торум,
Дух, что Нижним миром правил,
Тот  подслушал разговор.
И ходил туда сюда
В Нижнем мире у себя.
Он шумел и сам дымился,
Во все стороны крутился.
И решился под конец -
Слепит сам он сей венец.
Человека он из глины
Вылепил весьма обычной,
Жирной, скользкой и пластичной,
Повторил его семь раз,
Как и сделан был заказ.
И  пришёл к Полум –Торуму*                *( второе имя Топал-Ойка)
И затеял разговор,
Словно настоящий спор.
264
Тапал-Ойк всё это время
Тоже не сидел без дела.
Он трудился, не ленился,
С деревом сидел – возился.
Человека он рубил,
Где строгал, а где пилил -
Из лиственницы сотворил,
До семи раз повторил.
И весьма довольный был.
Хуль- Отыр издалека
Их приметил, загорелся,
Позавидовал слегка...
Он идёт, своих несёт,
Думу думает вперёд.
"Надо с ним мне поменяться.
Пусть моих отдаст  отцу,
Этих же – я заберу
Будут менкве жить в лесу,                ( менкве- лесные духи)
Будут духами лесными,
Деревянными,  пустыми.
Будут слушаться меня,
Как родного им отца."

265
Долго спорил Хуль - Отыр,
Тапал-Ойк не уступил:

 - Глина – слабая основа,
Разлетится она вскоре.
Что останется тогда?
Только прах для ветерка.
Я ж над деревом трудился,
Много дней я не ленился.
И теперь иду к отцу,
Там похвастаюсь ему. –

Хуль- Отыр ему заметил:

-  Хороши человечки у тебя,
Только где же их душа?
Оживить ты их не сможешь,
И ничем им не поможешь.
Я же жизнь им подарю,
И на землю отнесу.-

266
Призадумался племянник,
Верно дядька говорит,
Кто ж ему их оживит?
Согласился Тапал – Ойк,
Взял из глины он людей,
Но чужих ему детей.
Деревянных же – отдал,
Как от сердца оторвал.
И не думал, не гадал,
Что отец о  том уж знал.
С тем к Нуми-Торум пришёл.
Дядю у него нашёл,
Был тем очень удивлён.
Видит, там
Хуль-Отыр стоял пред ним
И о чём-то говорил,
Копии держал людей,
Что из лиственницы были.
И глазами
Деревянными  сверлили,
Словно уж живыми были.
267
Нуми-Торум их в ряд поставил,
Спинами к себе направил.
Потом дунул из себя.
Те исчезли, но куда?
Тапал –Ойк руки  выставил, поднял,
Приготовился ловить
Копии собой простые,
Деревянные, пустые,
Те прошли все сквозь него,
Не задели ничего.
Улетели и куда?
Не узнаем никогда.
268
Тапал-Ойк затылок чешет,
Удивляется, стоит:

-  Вот остались лишь из глины
Человечки у меня?
И нет больше никаких.
Где найти теперь других?
Что отец на это скажет,
Что он снова мне прикажет? –

Нуми-Торум же говорит:

 -  Что стоишь, чем   удивлён?
Ты бери людей из глины,
И сестре моей неси.
Калтащ –Экве отнеси.
Корс - Торум ей души дал,
Не скупился, поделился,
На земле жить наказал.
Пусть она их оживит.
Корс - Торум, наш  Высший дух,
И пасёт нас, как пастух.
Он отец мой, дед тебе
И основа всей родне.
И хозяин
Мира верхнего над нами -
Не узреть его глазами.
Там он царствует -  владеет
Бездной света, сомном душ,
И в безмолвии живёт,
Над Вселенной вечно реет.
Есть и будет, и грядёт…  -

269
Калтащ-Эква на Земле
Тапал-Ойка поджидала,
И ему она пеняла:

 -  Задержался, братец, ты.
Долго ждали мы тебя,
Иль задачка тяжела,
Иль в дороге задержался,
Может, чем поиздержался? -

Сверху Идущая Крылатая
Кальма выговаривала:

 -  Видно, сил уж маловато,
С грузом что – тяжеловато?
Время метит и тебя,
Где ж подарок от отца?
Вижу, сделаны из глины,
Человечки - очень милы.
Знать, недолог век у них.
Глина всё равно - что прах.
Будут здесь тонуть в воде,
Будут сохнуть на жаре.
Знать, такая их судьба.
Нам их оживить пора.
Уходи Топал-Ойка,
Тайна та не для тебя.-

270
И с тех пор на всей земле,
Где б не появлялись дети,
Быть мужчины не должно,
Тайна это для него.
Так решило божество.
Было так во времена
Почитания естества…
271
А Сверху Идущая Крылатая
Кальма
Снова  в путь отправилась.
И зачем она спешила?
Даже  с тёткой не простилась.
А предстала пред отцом –
Не обмолвилась словцом.
Тот совсем не удивился,
И никак не возмутился,
Ровно ведал наперёд,
Что его такое ждёт:

- Ну, теперь пойдёт сыр – бор.
От меня опять что надо.
Беспокоишь почему?
Иль я дело не закончил, -

Говорил он ей, лукавил.
Глаза щурил, посох ставил.

272
 - Люди на земле живут,-
Отвечает та ему, -
Но голодные совсем.
Чем кормить мне их, не знаю.
Да и голые они,
Замерзают и дрожат,
Не согреется им никак. –

 Дочка спорит и перечит,
Снова просит у отца,
Но дары не для себя.

273
Поупрямился отец,
Но известен был конец.
А потом заговорил,
Как приданым одарил:

 -  Так и быть, ступай обратно.
Что стоишь, иль не понятно?
Да скажи Калтащ-Экве,
Что в тайге, в лесной чащобе,
Будет зверь сохатый жить.
На болота и на янги
Я оленей отпущу,
И безмерно распложу.
Калтащ-Экве для людей
Пусть старается, как может.
Пусть она им стрелы даст,
Пусть охотиться  научит.
Будет сытым человек
Жить весь свой короткий век.
274
Шкуры же – одеждой станут.
Если шить те не устанут,
Если лень их не возьмёт,
И к концу не приведёт.
Будет их одежда та
Так собою хороша -
От мороза защитит,
От дождей и бесенят –
От укусов комариных,
И угроз каких змеиных.
И иной беды земной.
И не надо им иной.             
Если он трудиться станет,
Ваш любимый человек,
Век нужды он не узнает.
Будет добрым к нему Свет.
Вот закончил я дела,
Отдыхать уж мне пора.-

С тем тот дух и задремал.
Сколько он и где уж спал?
275
Ялтак снова чашку взял,
Но холодным чай стоял:

-  Что, Иоли,  ты опять
Дела бегаешь, не видишь.
Чай остыл собой давно,
Или дело не твоё?
Уши свои распустила,
Дело женское забыла.
Я с Антоном говорил.
Для него дёре поведал,
Ты ж молчать должна,
Когда у мужчин свои дела.
Помогать ты нам должна,
Чай подать, кусок лепёшки
К чаю должен быть готов.
А иначе никогда
Замуж не отдать тебя. –

276
И Иоли вся зарделась,
Подскочила и за дело.

 - Дедушка, прости меня.
Вот горячая вода.
Чай я быстро заварю,
И тебя я напою.
Если спать совсем не хочешь,
Я лепёшку испеку.
Вас обоих накормлю.


Глава 13. ДЁРЕ 5 .  КАК СОЛНЦЕ И  МЕСЯЦ ДОСТАЛИ.
ЗВЕРЕЙ И  ПТИЦ СДЕЛАЛИ
( Мансийский фольклор)

Подкидыш

277
Ночь прошла, сны унесла,
Бодрость, силу принесла.
Отдохнули ноги, руки,
Выпрямилась и спина.
Вновь Ялтак к трудам готов,
Не застыла б только кровь.
День оленей он обходит,
Объезжает он стада,
Что пасутся на снегах,
Как они там корм находят?
С ветром борются и с волком.
Защищают оленят,
Что безрогие стоят,
Жмутся к матери, играют,
Пока живы - бед не знают.
Под защитою они.
Стадо их хранит в пути -
Любопытен оленёнок,
И наивен, как ребёнок,
Олениха от него
Не отходит далеко.
278
И собаки рядом с ними
Службу верную несут.
Волка гонят, стерегут.
Ждут Ялтака, ждут награду.
Тот их кормит от души
За нелёгкие труды.
Время быстро за разъездом
Промелькнёт,
Не увидишь его хвост,
Дел обычный хоровод
За собою унесёт.
Пора домой.
В чум вернуться им пора.
Уж в желудке чехарда,
Голод гложет и сосёт,
Гонит прочь, домой ведёт.
И Ялтак с Антоном к чуму
Подъезжают,
Внутрь идут.
Там обед себе найдут.
В чуме том огонь горит.
В котелке вода кипит.
Пар под крышу тянется.
Сказка в гости просится.
Там Антон сидит с Иоли,
Дёре ждут, полны надежд.
Смотрят дружно на Ялтака
В предвкушении
Чудес…
279
И заводит он свой сказ,
Миф, а может быть рассказ:

 -  Много времени или мало уж прошло,
Не знаю я,
Как Богиня оживила тех людей,
Что Дух ей дал.
И с тех пор их много стало,
Расселились по земле.
И по тундре  чумы ставят,
И кочуют по тропе.
Но воды по тундре морем
Солнце по весне несёт…
Где поставишь чум, смотри,
Не промокли чтобы ноги -
Глиняные ведь они.
Ты из праха - человек.
Так и жить тебе здесь век.
280
В тундре кочки есть местами,
Над водой они торчали,
Там и жил один старик.
Весь в морщинах, словно гриб.
Чум он примостил на кочке,
Ровно на огромной бочке,
Чтоб сухим было жильё,
Тёплое, удобное.
С ним старуха век жила,
В чуме том дела вела.
И однажды, спозаранку,
В сенцы вышла, и глядит –
Там младенец в люльке,
Малый, как ошпаренный кричит.
Та старуха к старику
Прибежала, говорит:

 -  Нам младенца принесли,
В дом, пожалуй, занесу?
Посмотри скорей. –

- Иду,-  ей старик
Чуть прохрипел,
С места встал,
И покряхтел.
Тот старик был не худой.
Добрый был своей душой.
281
Он ребёнка подобрал,
В чум на воспитание взял.
Говорит своей старухе:

 - Вот тебе, мать, и сынок,
Ровно молодой грибок.
Ровно шустрый оленёнок,
Что родился, не спросился,
На свет этот появился.
Будешь мальчика растить,
Будем мы его любить.-

282
-И откуда же младенец?-
Вдруг Иоли прервала, -
Тундра ведь кругом одна. –

Улыбнулся ей Ялтак,
А потом ответил так:

- Ты, Иоли, здесь права,
Много верст - кругом вода,
Ранняя была весна,
Бурно таяли снега.
Редко люди где живут.
И младенца никогда
Чужим в руки не дадут.
Должен я тебе сказать,
Что младенец не простой
В люльке той лежал большой.
А отцом был у него
Верхний дух – Нуми-Торум.
Он ребенка вниз прислал,
Чтобы жил он на земле,
Когда вырастет большим -
Калтащ –Экве помогал. -

283
Мальчик рос -  как травы летом.
Чуть поднявшись из земли,
Вскоре начал говорить,
Бегать, прыгать,
Дел просить.
Сил набрался от земли,
Те блуждают по крови.
Выход ищут.
Руки, ноги так и просятся
В дорогу.
И по тундре
Нет соперника ему.
Не с кем силушку померить.
Не с кем поиграть, подраться,
Замириться,
Потом снова подружиться.
Вот он к мамке подступился,
Просит, ноет, говорит:

-  Укажи мне место то,
Где б я мог с кем побороться.
Чтобы силушка моя встретила
Соперника.
И чтоб были мы равны.
Чтобы бились до зари. –

284
Дома был отец его,
Тот старик, что дышал так
Тяжело.
Он услышал разговор,
Как последний приговор.
На старуху не взглянул,
Глаз от дел не отвернул,
Только коротко сказал:

 - Нет такого места, сын.
И напрасно не ходи,
И по свету не блуди. –

Тот к старухе приставать:

-  Мать, ты знаешь, укажи…
Если любишь – подскажи.
Ты давно живёшь на свете,
Ведаешь  ты тайну эту. –

285
А старуха на мальчишку
Посмотрела, как на фишку,
И подумала сама –
Это не её игра.
Знать, придётся отпустить
И опять одним здесь жить.

- Что ж, - промолвила она, -

- Знаю, есть такое место, -
Говорит она ему и сама,
И не сама,
Может, чья-то в ней душа, -
Там живёт уж тьму времён
Дочка Духа Верхнего.
И небесный сей отец,
На проделки – удалец,
Её словом одарил,
И заклятие наложил.
286
И нет сил у человека
Устоять против неё.
Если кто её найдёт,
Незаметно подойдёт,
Лишь подумает –
Ударить,
Та исчезнет, пропадёт.
Семь морей и семь земель -
Все насквозь она проходит.
От борьбы всегда уходит.
Не шумит, не колобродит.
Так уходит,
Чтобы не было и следа.
И  травинки не примнёт,
И берёзки не согнёт.
Чтоб по следу не нашли,
Не тревожили б души.
287
Вот иди,  сынок, туда.
Там место силы для тебя...
Коль найдёшь, будешь бороться,
Если сильно прикипит,
И приспеет, и подкатит.
Но смотри,
Руки, ноги береги.
Дам тебе я черепок,
Неприметен тот кусок.
Ты храни его в дороге.
Коль случится где беда,
Ты осколок разломи –
Будет помощь для тебя.-

288
 С тем старуха отпустила
Мальчика,
Что в люльке был,
Вырос быстро, поумнел,
В чуме жить не захотел.
Он пошёл бродить по свету,
Бросив чум и старика,
Доживать у очага.
Он ушёл один, как перст,
Чтоб найти в конце пути
Место силы для себя.
Мать поплакала немножко,
Да и стала ждать сынка.
Доля её такова.
Но ворчал сидел старик,
Как возьмётся за дела,
Так мальчонку вспоминал.
Нет помощника ему.
Если вдруг болезнь нагрянет,
Кто с ним рядом в горе встанет?
На охоту кто пой дёт
И добычу принесёт?
289
Мальчик же бродил по тундре,
И по берегу реки,
Много лун уж позади.
И однажды
В лес забрёл глухой, высокий,
Вверх, на сопку посмотрел,
И застыл, как оробел.
Видит, посох там стоит,
И на небеса глядит.
Подпирает ровно свод -
Не обрушился чтоб тот.
Дело вовсе не привычно…
Был собой тем необычный -
Посох, словно перст – торчал.
Семь суставов он имел,
Полированным – блестел.
Кто его в вершину сопки
Глубоко собой воткнул? –
И забыл, и не вернулся,
И не вспомнил, не споткнулся…
290
Мальчик, наконец, решил –
Пойду на сопку,
Посох этот подберу.
И хозяина найду.
Впрочем, знает кто,
Когда ПОСОХ тот воткнули,
Иль забыли, иль заснули…
Сколько Лун уже прошло –
Не считает здесь никто.
Только сказка моя знает,
Что простому человеку
Нет силёнок
Посох взять
И из сопки той достать.
Мальчик же одной рукой,
Посох взял, и дальше, в путь,
Лишь с дороги б не свернуть...
291
Звёзды с купола светили,
Что над головою были,
Всё мерцали, говорили: 

-  Сколько время уж прошло,
Где же Солнышко само?
И Луна, его подружка
С нами больше не гуляет,
И вода в её дорожке
Искорками не блистает. –

Мальчик призадумался -
Значит Солнышко пропало?
И Луну с собой забрало?-
Но семи шагов не сделал,
Слышит голос он  с небес:

- ВНУЧЕК? Ты куда идёшь? –
 
Мальчик  очень удивился,
Что за дедушка такой?
Не слыхал о нём, не видел.
В небе том он не бывал,
И родню свою не знал.
292
Но научен был он с детства
Вежливо всем отвечать,
Никого не обижать:

 - Землю я хочу увидеть,-
Мальчик Деду говорит,-
Побродить там погулять,
Силу свою попытать.-

Голос сверху отвечает,
Ровно словно поучает:

- Силы своей не пытай,
И напрасно не теряй.
Эка слава – кулаками
Без конца вокруг махать,
Землю рушить, дух гонять.
Я работу тебе дам,
Будешь ты зверей лепить,
Птиц ты будешь мастерить,
Внук ты мне, а значит силы
Есть довольно у тебя.
Я тебя спустил на землю.
Мне ты будешь помогать.
И не смей здесь возражать. –
 
293
Мальчик сильно удивился,
И немного возмутился,
Но как с духом будешь спорить?
Слушать надо, не перечить.
Так учила его мать,
Никогда не возражать.
Но не долго мальчик думал,
В миг нашёлся, говорит:

- Я бы рад исполнить дело, 
Но проблема есть одна.
Кругом  всюду - ТЕМНОТА.-

Мальчик так и говорит: -
Как зверей я буду делать?
Здесь темно,
И Солнца нет.
Даже Месяца невидно.
Мне от этого обидно.
Где мне можно их достать,
Чтоб потом дела начать? –

294
Дух немного помолчал,
А потом ему сказал: -

Месяц с Солнцем в Нижнем мире.
Сын мой, Хуль- Отыр забрал.
Если так они нужны,
Ты к нему теперь сходи.
Солнце и Луну возьми,
И на небо возврати.
Будут здесь они ходить.
Будут свет Земле дарить.
И тогда
Понаделаешь зверья,
Птичек ловко вылепишь,
Будут в небе те летать,
Звонко будут щебетать.-

295
Мальчик голову повесил -
Слова нет, чтобы возражать. –

Что ж примусь я за дела, -
Знать  такова моя судьба.
Осмотрелся он кругом –
Деда нет.
То может сон?
Только посох засветился,
Полегчал,
И заискрился.


КАК МАЛЬЧИК ЛУНУ И СОЛНЦЕ ДОСТАЛ
 (Мансийский фольклор)

296
Посмотрел Мальчик под ноги,
Видит -
Там трава росла,
Собою будто крепкая,
Сочная, но бледная.
Её Солнце не ласкает,
И лучом не согревает.
Мальчик три травинки взял,
Покрутил в ладошке, дунул…
А из рук его зверёк спрыгнул,
И застыл у ног.
Когти были у зверька
Собой длинные весьма.
Тот зверёк в глаза глядит
И назойливо пищит:

-  Сын великой женщины,
Ты сын великой женщины,
Богатырский значит сын.
Ты призвал меня зачем?
В этом мире буду кем?
Что мне делать, научи.
Своё дело поручи,
Только словом прикажи. –

297
Мальчик сверху вниз смотрел,
Тот немедля присмирел:

-  Землю будешь ты копать,
-Мальчик ему говорит, -
На семь сажень  в глубину
Яму выроешь одну.
Приступай, не стой,
Не медли.
Чтоб поспеть уже к обедни.-

Землю начал рыть зверёк,
Так, что комья полетели,
Вороньём они взлетели.
Долго ль, коротко ль он рыл,
Но, в конце концов, дорыл,
В Нижний мир он вход открыл.

298
Мальчик подошёл и смотрит:
Там, должно быть, глубоко?
А из ямы свет в лицо
Так и бьёт лучом его.
Солнце там и Месяц светят,
То кроты, и те заметят,
Освещают Нижний мир,
Добавляют в пекло "жир".
Люди тоже ходят там
По горам и по долам.
Комаров летает много
И зудят они дорогой.
Вдруг увидели дыру
И взметнулись все к нему.
К мальчику они летели,
И пищали, и шумели.
299
Комары летят на землю,
Поднимаются наверх,
Приговаривают:

-   Знамо, знамо наверху
Люди там одни живут.
Долечу, долечу,
Укушу, укушу…
Зу-зу-зу,  зу-зу-зу.
В средний Мир мы летим
Дружною семьёй зудим.
Зу-зу-зу,  зу-зу-зу,
Крови мы людской хотим. –

Мальчик же стоял, смотрел.
Не видал он комарья,
Их зю зюки не слыхал.
Их укусов он не знал.
Потому стоял спокойно.
Их на землю пропускал,
Ямы он не закрывал,
Словно не его то дело.
Их же много налетело,
И земля покрылась вся,
Вот какая нам беда.
С этих пор кусает больно
На земле той мошкара.
Ищет крови здесь она.
300
Мальчик в Нижний мир
Спустился.
К Хуль-Отыру в дом
Явился,
Дверь открыл и внутрь зашёл,
Он незваным, сам пришёл.
Не спросил он разрешения,
Посохом не постучал.
Голосом не вопрошал.
Люди там тенями бродят.
Солнца луч сквозь них
Проходит,
Кровь застывшая у них.
К сердцу больше не течёт,
Жизни ему не даёт.
Дух лишь движет эти тени,
Что когда-то на земле
Жили в Среднем мире все.
301
Мальчику до них нет дела.
Он на Солнце смотрит смело:

- И зачем здесь Солнцу быть?
Мертвый холода не знает,
И к чему ему тепло?
Свет ему опять не нужен.
Видит он и без него. –

Думал мальчик, размышлял,
"Заберу, пожалуй, Солнце,
Нам нужнее ведь оно."
Сказано, и сделано…
Он открыл свою суму,
И загнал в неё  звезду.
Солнце сквозь неё светило,
Не горело, не губило…
302
Хуль – Отыр его приметил,
В руках посох увидал,
Мальчика он опознал.
Этот посох непростой
Корс –Торум -
Дух, что Высшим Миром правит,
Внуку своему отдал.
Для него он посох сделал,
И ему предназначал.
Неужели этот мальчик –
Мой племянничек?
Вот как…
Зачем он пожаловал сюда?
Каковы его деда?
Вроде он ещё ребёнок,
Может, он и глуповат,
И попятится назад?
Может, посох отобрать?
Он мою удвоит силу,
Будем с братом мы едины… -

303
Мальчик смотрит,
Перед ним Владыка Мира
Нижнего и Тёмного.
Тайн его никто не знает.
Живых  душ здесь не бывает,
От того и тёмен он.
Здесь подземная страна.
И полна она огня.
Дух,  должно быть, очень старый,
Грозный, сильный из себя.
Пламенем горят глаза.
Трон из чиста золота.
Плащ на нём усыпан блеском,
Словно в искорках слюда.
А кругом  горячий камень,
Плавится под Солнцем он,
И наполнен сильным треском…
Так и крошится гора.
304
Мальчик думает, гадает,
Будто сам того не знает:

-  Как же  Солнышко забрать?
С боку бледная Луна
Уже красною была,
Жарко ей, и нет уж мочи
К Солнцу близко так стоять…
Что в кармане у меня? –

Лезет уж туда рука.
Вот коробочку нащупал,
В ней табак!
Решение есть…
Хуль- Отыра отвлеку.
Солнце и Луну – возьму… -

305
Тот же к мальчику подходит,
Разговор он с ним заводит:

-  Ты зачем сюда пришёл?
Как дорогу ты нашёл?
Видел деда ты когда?
Как там у него дела?
Это он прислал тебя?
Говори, чего молчишь,
Вижу, посох у тебя.
Дай его мне посмотреть,
Уж соскучилась рука…
Был тот посох у меня.
И хозяин – тоже я… -

306
Мальчик на язык был скор,
И заводит разговор:

-  Погоди, не докучай,
Я отвечу на вопросы.
Только раньше мне скажи
Что такое комары?
Тьма здесь у тебя такая
Этой мошкары летает,
Что едва отрыл я вход,
В миг всю землю полонили,
И зюзюкают, пищат,
Всё о крови говорят.
Посмотри теперь ты сам
Как они там, на земле
Приспособились вполне. –
 
307
Хуль-Отыр на Землю смотрит,
В тундре ищет комаров…
Мальчик же открыл коробку,
Миг – она  у Духа глаз,
Взгляд того был на земле.
И блуждал там в темноте…
Дунул мальчик в табакерку -
Табачок тотчас  взлетел,
Облаком на очи  сел.
Хуль- Отыр стоит, кричит.
Ничего теперь не видит,
Трёт глаза:

 -  Ну, погоди,
Я не выпущу тебя.
Будь я сам не сатана.
Где же, где же та вода?
Эй, шайтан, неси сюда.-

308
Мальчик же за это время
К Солнцу и Луну достал
И пустился прочь скорее,
Чтобы дядя не поймал.
Луну с Солнцем не отнял.
Тот не долго задержался,
И погоню вслед послал.
Мальчик видит, дело худо.
Следы надо заметать,
Облик надо поменять.
Посох в дело он пустил.
Гусем стал, теперь летит.
В лапах держит он суму.
В ней Луна и Солнце рядом
Освещают путь ему.
309
Хуль-Отыр глаза отмыл,
Чайкою железной стал,
Стрелой с молнией летал.
Так летит,
Вот -  вот  догонит,
Клюнет бедного гуся.
В миг убьёт - и сказка вся.
Мальчик крикнул что есть мочи:

-  Где же, где же ты, отец!
На посулы – удалец.
Нуми-Торум!
Помоги же - наконец!
А не то я пропаду!
Нет уж сил  -  тащить суму,
Солнце с ней, да и Луну.
Нет силёнок  мне - лететь.
Дядька мой меня догонит.
Клюнет раз и в миг прогонит…
Видно, мой пришёл конец.
Я не справился, отец! –

310
Верхний дух его услышал.
Ровно рядом с ним летел,
В тот же миг ему ответил:

-   Солнце и Луну скорее
Брось наверх, а сам лети.
Тяжелы они безмерно.
Их на волю отпусти –
.
Мальчик посохом ударил
Ту суму, что нес с собой,
Надрывался,
Потом жутким обливался…
Прорвалась собой сума -
Солнце и Луна
Быстро взмыли в небеса,
Заняли свои места.
В дом вернулись свой,
На небо.
Звёзды там
Хороводами плывут,
И давненько уж их ждут.
311
Верхний Дух меж тем
Взъярился,
Внутренне весь возмутился,
К брату, встреч  отправился.
Меч с собою прихватил,
Чтоб добавить себе сил.
Ярче Солнца меч тот был,
Бил огромным он лучом,
Грозно, далеко светил –
Рассекал собою горы,
Лес палил, вскипали воды -
Никому не справиться.
Тем средь богов он славился.
Хуль –Отыр его увидел,
Испугался, отлетел.
Не хотел он сам гореть…
Раны страшные иметь…
Повернув назад, заплакал.
Выговаривая:


- Вот ты, Мальчик, будешь в свете
Жить впредь на своей Земле.
Я же буду в темноте
Спотыкаться кое-где… –

312
Дух лукавил, продолжал
Жалобно, увещевал, -

Не один я пострадаю,
Темнотою обрастая.
Со мной духи тех людей,
Что живут теперь  в земле,
И в кромешной хладной тьме. –

Мальчику как будто жалко
Стало Духа старого,
И совсем усталого.
Он ему и говорит:

-  Хочешь? Поделюсь с тобою.
И с твоею головою,
Половинки тебе дам.
Донесёшь ли ты их сам?
Дам от Солнца – половинку,
И кусочек от Луны,
Только больше не реви. –

Тот обиженный, всё плачет:

-  Что мне в половинке той?
Ты мне целое отдай.
И тогда иди, прощай.-

313
Мальчик этим подивился,
Возмутился и сказал:

- Ничего тогда не дам.-

Сам подумал про себя –
Ну и жадная душа
У владыки – старика.
Чрево пламенем пылает,
Изрыгаясь из глубин.
И горит его очаг –
Там и вправду –
Сущий ад! –
314
Мальчик ринулся наверх
И летел теперь стрелой,
Прочь из Мира Нижнего,
Мимо Среднего промчался -
Быстро он к отцу поднялся,
С ним отправился домой.
Тот его за стол сажает,
Ласково там угощает:

-  Вот спасибо, - говорит, -
Брат мой меньший,
Хуль –Отыр, Солнце наше
И Луну
Хитростью
К себе забрал,
Там, в неволе их держал.
А теперь они на месте,
Как положено, и вместе
Будут по небу гулять,
Будут Землю освещать.
Ты ж теперь ступай назад,
Ты на Землю возвращайся
И трудись, не развлекайся.
Сотвори на ней зверей.
Будет им на ней тепло,
Будет им на ней светло.
И наполнится Земля
Жизнью на все времена.

КАК ПТИЦЫ И ЗВЕРИ НА ЗЕМЛЕ ПОЯВИЛИСЬ
(Мансийский фольклор)

315
Мальчик встал из-за стола,
Не взял хлеба ни куска,
Вежливо всем поклонился,
Гусем снова обратился.
Но от солнышка одна
Золотая полоса
Шею опоясала.
Он  теперь приметным стал.
Золотом летел – блистал.
Сверху он потом спустился,
В тундре своей приземлился,
Снова человеком стал.
Но, похоже, не устал.
По земле идёт, гуляет,
Камешки ногой кидает.
316
Два подбросил, в руки взял –
Покрутил в руке, подул,
Наземь кинул –
Псов нашёл.
Очень умные глаза,
Как бездонная душа.
Шерсть густая, хвост пушист -
И собачья пара та
Следом в путь за ним пошла.
Сделал он себе друзей –
В жизни не найдёшь верней...
317
Мальчик дальше держит путь,
И от дел не улизнуть.
Весело ему в дороге,
И бежали сами ноги.
Вот берёзка впереди,
Подойди, не пропусти,
Листики развесила.
И серёжки распустила,
Только что не говорила.
Зеленью светились те,
И купались все в луче.
Солнышко теперь их грело,
И росли они в тепле.
Мальчик три листочка взял,
У берёзки оторвал,
В трубочку свернул и дунул,
Мышки сели на ладонь –
Он пустил их по земле,
И по маленькой тропе.
Те идут вослед собакам,
Следом Мальчика идут.
И с дороги не свернут.
318
Он себе под нос бубнит:

 -  То лесные мышки будут,
Будут норки себе рыть,
Будут в них учиться жить.
Будут листики носить.
Искать будут семена.
Будет то для них – еда.
Зёрнышки им в пищу дам.
Что лежат и тут, и там…
Кто поймает мышку – съест,
Будет пищей им она.
Такова её судьба. -

319
Мальчик к Ели подошёл,
И сучок на ней нашёл.
Отломил и обстругал,
Снова дунул и гляди -
Тот сучёк зверюшкой стал.
Соболь то пушистый был,
Он вокруг ноги юлил,
Хвост роскошный распустил.
Ушки его на макушке.
Глазки бусинкой глядят,
И о чём-то говорят.
Мальчик дальше в путь идёт,
А за ним уж хоровод.
Что он в руки ни возьмёт-
То и зверь за ним идёт.
Целый день трудился Мальчик,
Всё зверей изобретал,
И откуда он их знал?
Как он в руки что возьмёт,
Дунет -
И готов уж плод.
Ушки, лапки, и глаза –
Гляньте, прямо чудеса.
320
Вот нашёл он пух цветочный,
Парашютом – семена.
Много, целая семья.
Мальчик вспомнил комара.
Он кругом жужжит, летает,
И зверюшек всех кусает:

-  Подожди же ты, комар.
Вот я птичек сотворю,
И тебя угомоню.
Будут птички те летать,
Комаришек поедать. –

Дунул мальчик на цветы,
Что парашютами цвели -
Разлетелись те по ветру,
Обернулись птицами,
Птицы стаями собрались,
Ринулись на комаров-
И идёт с тех пор тот бой,
Бесконечный сам собой.
321
Но комар весьма хитёр,
Как заезжий где актёр.
Жил недаром он в аду,
Научился кой чему.
Видит комариный рой,
Что проигран будет бой.
Отступать ему пора.
По болотам расселиться,
Под корягой  - схорониться.
Но и мальчик был не прост,
Пусть и не вошёл в свой рост.
Понял он такой манёвр,
На уловку усмехнулся,
И решил для комара
Сделать нового врага:

-  Погодите комарьё,
Будет там у вас житьё.
Я везде вас всех достану,
И от вас я не отстану.-

Он в болоте кочку взял,
В сильной рученьке измял.
Потом дунул не спеша -
Расселилась по болоту
Лягушиная орда.
Вот теперь у комара 
Непростая жизнь пошла.
Это им не Тёмный Мир,
Где  господствовал один.

322
Мальчик наш совсем устал.
Встал на берегу, у моря,
Смотрит на волну,
Одна бьётся берегом волна.
Он песок в ручки берёт,
И к воде его несёт.
Дунул, что было в нём сил,
Рыбу так он сотворил.
Котика, кита морского,
Ну и всякого другого.
"Хватит, мне пора на сон",
Беспокойным будет он.
За день всё не переделать
Где стоял – там и заснул:

-Завтра будет снова день,
А трудиться мне не лень. –

323
Ночью снится ему кочка,
Где старухи чум стоял,
Он опять старуху просит
И так слёзно говорит:

-  С кем бороться предстоит
Мне в той жизни?
Покажи.
От меня не утаи.
Долго я уже брожу,
Никого не нахожу.
Сколько дел я переделал.
Побывал даже в аду,
Видел и подземный мир
И достал для вас Луну.
Помню, долго ты не спишь,
Всё на звёзды, вверх глядишь…
Вот теперь Луна тебе
Высветит там звёзды все. -
324
Утром мальчик наш проснулся,
Сладко, сильно потянулся,
Деда вспомнил, повернулся.
Видит - искры впереди
Разлетаются, летят,
Гаснуть вовсе не хотят.
Мальчик к месту подошёл,
Но огня он не нашёл.
Смотрит – женщина лежит,
Сладко, сильно так храпит.
Искры из ноздрей летят,
Собой гаснуть не хотят.
325
Мальчик наш из любопытства
Разбудить её решил.
Что бы кто не говорил,
Он ребёнком ещё был.
Посохом решил он стукнуть,
Но разочек, не со зла.
Чтоб проснулась только та.
Сила в ней видать большая,
Коль огнём душа пылает.
Только он успел подумать,
Миг один, её уж нет.
Та под землю провалилась.
Голова мелькнула вслед.
Нигде ровно её нет.
326
Мальчик раззадорился: -
Вот о ком мне мать сказала.
И о ней мне рассказала.
Я искать её пошёл,
И теперь, вроде, нашёл.
С ней мне биться предстоит.
Силой меряться, стараться,
Как бы мне в живых остаться? –

Черепок он достаёт,
Ручкой сильною берёт:

-  Как он может мне помочь?
В чём секрет у черепка?
Чья подскажет мне душа? –

327
Мать он вспомнил, старый чум,
В нём седого старика.
Провожала его мать,
Черепок ему дала и сказала
У порога:

-  Коль случится где беда,
Черепок ты разломи,
Будет помощь для тебя. –

Разломил он черепок
И кольчугу достаёт:

-Мать мне помощь подаёт.-

Облачился он в доспехи,
Ни одной нигде прорехи,
Вот теперь он
Воином стал,
Ровно рослый великан.
329
Воин ринулся вперёд,
Он за женщиной  помчался,
Словно Дух какой – умчался.
Гнался, гнался сквозь моря,
Сквозь крутые берега,
Семь земель он насчитал,
Семь морей он проплывал,
Но беглянку всё ж догнал.
Обернулась та во гневе -
Битва разом началась.
Что же было им делить?
Места мало ли на свете?
Разве негде было жить?
Но жестокая та битва
Уж идёт который день.
Даже ночью нет покоя.
Биться им опять не лень…
330
Только вот беда другим -
Всем живущим по округе.
На земле, где бой идёт,
Смерть и беды он несёт.
Люди в россыпь и олени.
Птицы в панике с гнездом -
Эти двое лишь дерутся,
Гибнут прочие кругом,
Кто под руку подвернулся,
Иль нечаянно споткнулся…
Жизни в миг лишался он…
Словно буря с ураганом
Налетела жутким шквалом.
331
Дух и Мальчик
Бились, бились - ни к чему.
Сила равная у них.
Нет победы никому.
Женщина и говорит:

-  Кончим бой, довольно драки,
Мы же ведь не забияки.
Ты убить меня не в силах,
Мне ж с тобой не совладать.
Хоть ты вовсе не мужчина -
Мальчик ты ещё пока.
Нет мне дела до тебя.
Разойдёмся мы пока. –

С тем простились, разошлись,
Ровно вовсе не боролись…
Силами не мерялись.
332
Долго мальчик возвращался,
Где он был?
И сам не знал.
Но до Мира своего он до вечера
Добрался.
Там ждала его ватага
Сотворённых им зверей,
А возможно и друзей…
Он собаке говорит:

- Ты иди, ищи людей.
Будешь у людей ты жить,
Честью, правдой им служить.
Ты, лиса, беги в леса.
Мышь на завтрак у тебя.
Будешь их свой век ловить,
И себя этим кормить.
Вы же мыши, марш по норам.
Там сидеть, не вылезать.
В лист зарывшись –
Не шуршать,
И внимательными быть.
Уши ваши хороши,
Как локаторы, они
Сберегут вас от беды. –

333
Соболю сказал: -  беги,
Вечно шкурку береги,
Нет ценнее меха в мире.
Мягче нет, и нет теплее.
И за это жизнь твоя
Под прицелом здесь всегда.-

На  медведя посмотрел,
И медведя пожалел:

-  Ты, медведь, такой огромный.
Да к тому ж ещё – прожорлив.
Чем Зимой тебя кормить?
Потому ложись ты спать.
Только первые морозы
Едва землю потревожат -
Перед сном поешь коры,
Чтоб не знать тебе тоски.
Чтоб желудок был спокоен
Во все месяцы зимы.
Будешь ты в берлоге спать,
Лапу лишь одну сосать.
До весны
Видеть будешь только сны. -

334
Мальчик целый день старался
Всё зверюшек он учил.
Где им жить и с кем дружить,
Где, кого им здесь бояться.
Как им следует спасаться,
Кушать что – короче – жить.
С тем зверюшки разбежались,
И живут до наших дней.
Только вот беда, теперь
Слишком много уж людей.
По земле те разошлись,
И оружьем запаслись.
Нет покоя для зверья.
Жизнь тяжёлая пришла.
Мальчик снова крепко спал,
Сны  смотрел,
Что с миром будет?
Зверь какой куда придёт.
Что огонь собой погубит.
Что вода с собой возьмёт.
335
Утром встал, все сны забыл.
Посох взял, и в путь, в дорогу.
Но с небес отец зовёт:

-  Братьев ты в пути не встретил?
Может, где кого заметил?
Нет. Так ладно, все равно,
Бродишь ты уже давно
Поднимайся к нам, сюда,
Ждет тебя твоя семья.-

Мальчик пыжился, старался.
Всё крутился, колдовал,
Но напрасно было то,
Потерял он волшебство.
Гуся нет, и крыльев нет.
Не подняться в облака.
Не достать ему отца.
А отец всё с верху смотрит, -

336
Ладно, хватит,- говорит, -
Видно силы потерял,
Или мало отдыхал.
Ну, а может за тобой
Водится уж грех какой?
Думай,
Где ты что нарушил?
Не послушался меня,
И за то сила ушла?
И вернётся ли когда? –

Мальчик тот стоял, сопел,
В землю вперился, смотрел.
Думал :  - может, прав отец.
Я совсем не молодец?
Бился я зачем жестоко
С женщиною одинокой? –

337
Нуми- Торум
Незаметно усмехнулся,
Ярче Солнца улыбнулся,
Дунул легче ветерка –
Мальчик в гуся обернулся.
И летит под облака -
Шея вся из золота.
Во дворец, в окно влетел,
Провинившийся пострел.
На пол встал уж человеком,
Мальчиком и с новым светом,
Свет от обруча тот шёл,
Шею что его оплёл…
Осмотрелся сам кругом,
Видит – гостем будет он.
338
Там стоял огромный стол,
Яствами завален он.
Братья все его сидели,
Дружно пили, славно ели.
И Совет держали там,
Что творится по местам?
Как Вселенная живёт,
Где звёзд новый хоровод?
Где Мир новый надо сладить,
Где дела надо уладить?
Помирить надо кого,
Победить Вселенной зло…
После встали, разошлись.
Разлетелись по Мирам,
Где живут и ныне там.
339
После сытного застолья
Мальчик гусем обернулся,
Ни о чём не пожалел,
Не просил даров отца
Для старухи и себя…
В край  родной он улетел,
Там опять была весна.
Жили также старики –
Чум на кочке возвели.
Тосковали и грустили,
Да гадали вечерами –
Где их мальчик там,
С Богами? –
А увидели  - и сами
Стали ровно бы богами.
Счастье их омолодило,
Новой жизнью одарило.
339
Мальчик чум поставил рядом,
Благо кочка не одна
Над водой в тундре была.
И уж больше никуда
Не летал он никогда.
Имя он имел одно,
Было имя то его,
Но не знал его никто.
Я ж тебе его скажу,
По секрету сообщу.
340
Желтая Трясогузка –
Имя Мальчика такое,
Вроде бы совсем простое.
Маленький богатырь-
Имя Мальчика такое.
Ты теперь уж мне поверь,
Имя это Мальчик носит,
Но никто его не спросит.
Так нам дёре говорит.
Сколько лун уж не молчит.
Желтой Трясогузки облик
Кто имеет, тот собою
Богатырь.
Так нам дёре говорит.
А кто спорить с ним велит?
341
Ялтак дёре здесь закончил.
На Антона посмотрел.
Тот сидел, ещё писал.
Карандаш его давно
Притупился, исписался,
Новый надо бы достать.
Только где же его взять?
И придётся самому карандаш
Изобретать…
А Иоли в это время
Спала рядом.
И когда
Всё ж заснула вдруг она?
Духи, люди, птицы, звери –
Все смешались в её снах.
Не добудишься сейчас.-

Ты, Ялтак, её не трогай,
Утомилась, пусть поспит.
Чай я заварю и сам,
И тебе его подам.-

342
А Ялтак ему сказал:

 -  Не для женского ума
Философия вся та.
Вот Иоли и заснула,
И гуляет по себе
В своей сказке,
В своём сне. -

 343
Удивился наш Антон: -

Неужели ты, Ялтак
Не заметил как Иоли
Слушает тебя, внимает,
Всё дословно понимает.
Наизусть запоминает.
Мы потом с нею вдвоём
Дёре твоё обсуждаем.
Я писать её учу,
И она читает всё,
Что в тетрадке я пишу. –

344
Ялтак старый засмеялся:

  -  Развлекаешься ты с ней.
Жить ей в мире, полном дел.
Ни к чему твоё письмо,
Позабудется оно.
Если что тебе не ясно,
Из того, что я сказал,
Ты меня лучше спроси,
И со мною обсуди.
Должен я тебе признаться.
Дёре  то из века в век
Переходит к человеку.
Было ли у нас письмо?
Не известно мне оно.
Только лишь одни слова.
Мифы древние веками
В памяти живут у нас.
Может, кто - что и забыл.
Может, просто пропустил.
346
Вот сегодня в нашем дёре
Я и сам не всё сказал
Из того, что дед когда то
Мне под вечер рассказал.
Почему я это сделал?
Потому что не пойму
И не знаю, где  то море,
Что бушует из огня?
Мальчик, как домой пошёл,
По пути море нашёл.
Поперёк моря посох положил.
Мост себе соорудил.
Как возможно, чтобы пламя
Не сожгло мост деревянный?
Мальчик по мосту прошёл,
Не сгорел и перешёл
Море, полное огня.
Чем же он дышал тогда?
Посох собой длинный стал,
И другой берег достал.
Не сгорел, не обвалился,
Чудо- мостиком явился…
Как понять такое дёре?
Вот попробуй,  рассуди.
Мне попробуй, объясни…
347
Думать можешь до утра,
Утром же – свои дела.
Если ты дела забудешь,
Жизнь свою ты тем загубишь.
И Иоли ни к чему философия такая,
Жизнь её весьма простая:
Дом вести, хранить огонь,
Быть приветливой собой.
Будет слов, пора нам спать.
Сердцу надо отдыхать.

 Глава 14. ОХОТА НА МЕДВЕДЯ   

1. Экспедиция
 
348
Солнце стало появляться,
Низко по небу идёт.
День собой стал удлиняться,
И к весне время течёт.
Заискрились там снега
В свете солнышка луча,
Таять им уже пора.
Тонким лёд на реках стал,
Будь внимательным – юрак.
Скоро вскроется река.
Не пройти будет тогда.
Половодьем всё зальёт,
Где укроешь ты стада?
К сопкам гнать уж их пора.
Будет там оленье стадо
В половодье пастись,
Оленят своих растить,
Ждать весеннего тепла,
Травы буйного цветения,
Райской жизни наслаждения…
349
На вершинах стает снег,
Вниз уйдёт рекой бурлящей,
Полноводной, нисходящей.
Та вода лежала снегом,
Укрывала землю пледом,
Накопилась за зиму,
Зарядилась от Земли.
Ей теперь поить долины,
Устремившись вниз, с вершины.
Жизнь дарить родной земле,
Не заботясь о зиме.
Семена тепла и влаги
Всюду ждут – объяты  сном,
Лишь проснуться -
И кругом оживёт земля  в цвету,
Словно в сказочном краю.
Всюду каски заиграют,
Выйдут первые цветы,
Почки треснут, посмотри…
Солнце воскресит лучом
Рай Земной, живи, спеши…
Раскрой сердце для любви.
350
На поляне склона сопки
Чумы ставили юраки.
Стойбище устроили.
Здесь юраки половодье
Переждут,
Подождут, чтоб вода ушла
Большая,
И подсохшая земля
Снова встретила стада.
И олени
Разбрелись по этой сопке,
Тоже ждут они тепла...
И цветущего ковра…
А пока у всех дела –
Обустраивать пора
Жизнь свою на новом месте.
Что же может быть чудесней?
Старикам и детям малым
Тёплый чум соорудить,
Хворост запасти,
Может, тальника найти
Где случится иногда,
И тогда
Огонь   в чуме поселится,
Затрещит и заискрится…
И тепло, и жизнь даря,
Радость бытия неся.
351
У Имихилы отец больной,
Старый, немощный собой.
Родственник Ялтаку он,
Толи брат, толи – свояк
И не вспомнить уж никак…
Не один уж день лежит,
Ели дышит и молчит.
Ждёт шаман лишь приглашения
Для безумного лечения.
В чуме ждёт того больной,
Будет там обряд большой.
Только вот  Имихилы
В лес ушёл  - и нет его.
Он ушёл добыть медведя
Для себя, да и для деда.
Взял с собой двух сыновей,
Истинных богатырей.
Не боятся те медведя,
Если где его найдут –
Непременно принесут.
В племенах, по тундре всей
В северных краях, суровых
Есть поверье одно –
Мясо будто бы медведя
Может вылечить любую -
Самую болезнь худую,
 Если только человеку
Не наскучил мир земной,
Если дух его не хочет
Тело бренное оставить.
В Мир иной его не тянет,
То поможет тот медведь.
352
Наш Антон про то узнал.
Увязался с ними сам,
Сколь Ялтак бы не ворчал,
Отговаривал, пенял,
И душа чтоб не болела -
Не его, мол, это дело,
По весне медведя трогать.
Досыпает тот в берлоге.
Он голодный, а проснётся –
Унести бы только ноги…
В чуме  пусть Антон сидит
Дёре пишет, и молчит.
И Иоли, как узнала,
Над котлом всё колдовала,
Слёзы сверху капали,
Покраснели и глаза,
Всё она его ждала.
Духов истово молила –
Жизнь Антону сохранить,
От беды  бы оградить.
353
Имихилы по лесу ходит,
Продираясь сквозь кусты,
Ямы, валуны обходит,
Ищет признаки берлоги.
Снег местами уже стаял,
Потемневшая земля
Робко там уж где цвела.
А где нет, найдёшь следы.
Снег – предатель вам расскажет,
И покажет, и укажет –
Как и где кого найти.
Вот лиса прошла,
Там заяц,
Здесь сохатый проходил,
И роскошные рога
Поломали там кусты.
Где поломанные ветки,
Где обглодана кора.
Признаков найдёшь ты много
Разного везде зверья.
354
Если ты в лесу родился,
В тундре встретил мир тебя,
Ты с природой породнился,
С ней душою вроде слился.
Ей ты здесь, считай, свояк,
Не иначе, только так.
Жизнь она тебе дала,
В лоно своё приняла.
Тайны все свои открыла
Пред тобою – не зевай,
И читай ты эту книгу,
Век её не забывай.
355   
Имихилы науку эту
С детства, с дедом постигал,
На охоту с ним ходил,
Знал повадки он зверья -
Где, кого найти когда.
Приманить чем можно зверя.
Как собаку обучить -
След держать,
Не упустить.
Обучил и сыновей
Он науке сложной сей.
Поколение не одно,
Что охотой занималось,
Знания эти собирало.
И теперь на этой сопке
Был им ведом всякий зверь.
Но медведя отыскать -
Где тот с осени зарылся,
Где от глаз людей укрылся,
Спит спокойно зиму всю,
И не чует там беду -
Отыскать берлогу ту
Будет трудно хоть кому.
356
День охотники старались,
Тихо, молча продирались
Вверх, по сопке,
Меж камней был их путь
Тернист, опасен –
Словно в темноте – не ясен…
Волки где-то к ночи выли,
И голодными бродили.
Злыми были их глаза
От ничтожного пайка.
Незавидная судьба.

357
Имихилы остановился,
Осмотрелся,
Говорит:

- Хватит на сегодня дел,
До поляны мы дошли,
Но медведя не нашли.
Здесь стоянка наша будет.
Если что – духи предков нас
Разбудят. –

Имихилы отдал команду -
Собираться на ночлег:
 
-  Антон, на руку ты скор.
Разложить надо костёр…
Веток заготовить впрок,
Ты усвоил сей урок…-

Посмотрел потом на сына,
Тот  в дороге не мечтал,
Зайцев по пути поймал…
Молодец, отец подумал,
Равнодушно пробурчал:

-  Ханен, зайцев потроши,
Подкрепимся от души.
Отдохнуть перед охотой
Не мешает нам с дороги.
Завтра трудный будет день.
Тот медведь – не старый пень. –

358
И собакам молодым
Нужен отдых.
И они примостились у костра,
На охотников глядя.
Впереди
Ждут, возможно, их клыки.
Может, тот медведь найдётся -
Поднимать придётся зверя,
Из берлоги выгонять,
Жизнь охотников собою
От медведя защищать,
Имихилы помогать.
У охотничьих собак
Нюх особый, сила, взгляд.
И хозяина приказ
Им последним будет сказ,
Сердце пёс своё положит,
В пасть медвежью его бросит.
Но исполнит тот приказ.
Завтра снова
Ждёт охотничья тропа,
Неизвестная пока.
Имихилы двух сыновей
Уложил, и спать велел.
359
Имихилы
На Антона посмотрел,
Тот, похоже, не устал,
Спать, похоже, не желал:

 -  Что Антон, ты не ложишься?
Может,  волка ты боишься?
Спи, костёр я стерегу,
Потом сына разбужу.
Он продолжит караулить.
У костра ночь коротать,
Жизни наши охранять. –

360
 - Позволь,  здесь я посижу,-
Говорит  Антон ему,-
Не привык я много спать.
Ночь бы как мне скоротать.
Я с тобой поговорю. –
Может, позже и засну.-

Имихилы развеселился,
Улыбнулся, засветился:
 
- Слышал я,  Ялтак тебя
Вечерами просвещает,
Мудрость нашу раскрывает?
Ты прилежный ученик,
Значит, так душа велит.
И меня послушать хочешь?
И меня о том ты просишь? –

361
- Я не прочь, - Антон ответил, -
Мудрый ты, пожил на свете.
Ты по тундре кочевал,
Земель много повидал,
С племенем ты где бывал?
Слышал тоже там ты дёре?
Может, что расскажешь мне,
Любопытной голове? -

Лишь хитро глаза сверкнули,
Улыбнулись, и потом
Так сказал Имихилы,
Не подняв и головы: 

 -  А и верно, ловкий парень.
И к любому подойдёшь.
Выведать сумеешь много,
И с собою унесёшь.
Так и быть.
Мне говорили, ты сидишь
И пишешь что-то
 О начале
Жизни нашей кутерьмы.
Дёре знаю я одно,
Любопытное оно.
Нганасанский дед поведал               
Мне его уже давно.
Слушать мало кто умеет,
Мало есть в ком интерес.
Был я тоже молодой,
И искал такой ответ.
Кто же нашу землю сделал,
Жизнь устроил нашу здесь? -


2. Снова о сотворении мира –
" Моу-Нямы и Туй-Нямы"
( Нганасанский фольклор)

362
Помолчал Имихилы,
Вспоминая свои дни,
Дни другие, молодые
И далёкие уже,
А потом заговорил,
Ровно тайну приоткрыл:

-  Вот что рассказал мне дед,
Будь богат он весь свой век,
Старым он шаманом был,
Тайны многие хранил,
Соплеменников учил,
Он мне дёре говорил –
Я же – уши распустил,
И запомнил всё как есть.
Как возник на Свете Мир,
Что кругом  -  необозрим,
Где живём с тобою мы,
И себя не беспокоим
Тем вопросом –
Кто, когда
Землю нашу обустроил?
Счастье с горем мыкаем.
Терпим холод и мороз,
Что довёл тебя до слёз,
Но и он не знает -  как
Родилась наша Земля,
Появилась и откуда?
То, должно быть, было – чудо.
363
Только как и мы, она,
Наша добрая земля,
Голою тогда была.
Гольной глиною сама.
Так шаман меня учил,
Такова была Земля.
Но однажды, с высоты,
Две богини
К ней пришли.
Звали их:
Одну -  Моу - нямы,
Значит это – мать земли,               
А вторую –Туй - нямы.
Это значит – мать огня.               
Вот они, как будь то бы,
Всё как есть, здесь сотворили,
И никого не спросили.
Делали они дела,
Спорили здесь без конца.
Не ругались, не бранились,
Развлекались, веселились.
364
Как на Землю опустились
Те богини - заскользили.
Говорит Моу-нямы:

 -  Скользко здесь, не устоять.
Будут падать люди, знать,
Глину надо бы убрать. –

Туй-нямы ей отвечает:
 
-  И куда её сложить,
Чтоб спокойно нам ходить? –
 
365
Моу – нямы ей улыбнулась:

- Глупая же ты совсем,
Как же ты не понимаешь?
- Ей она всё разъясняет,
И смеётся, и пеняет: -
В воду мы её всю сложим,
Будет дном она реки –
Там, по дну её скользи.
Вот хотя бы  в Енисей
Скинь ты глину, не жалей.
Здесь ещё озёра есть,
Глубоки они вполне,
Хватит места ей на дне.
А от глины рыба будет.
Много рыбы разведём,
И богатым будет дом.
Люди 
Жить начнут по берегам
Там и там, и там, и там. –
 
366
Покрутилась та богиня,
Обозрела берега,
И довольная сказала:

-  Люди будут рыбу есть,
Славить нас во все века
За уловы рыбака.
Весело им будет жить,
Не о чём  будет тужить. –

Так решили те богини,
Глину сбросили с земли,
Реки приняли ту глину,
Притопили берега…
Но ползёт она и там,
Нет покоя по местам…
Туй-нямы опять не знает
- Глину как остановить?
Ей вторая отвечает:

 -  Камни сбрось,
Камни глину ту придавят.
Будет вся она лежать,
Дно собою выстилать. –

367
 - И то правда.-
Туй- Нямы ей отвечала,
Камни вниз она кидала.
Те скатились,
И на дне
Утонули в глине все.
Сколько уж веков прошло,
Посмотри, на Енисее
Глинистое очень дно.
И не только лишь оно.
Там местами берега
Тоже с глиною стоят.
И расстаться не хотят.

368
Две богини потрудились,
Земля чистою стоит.
Моу-нямы и говорит:

-  Есть опять у нас работа…
Неусыпная забота... –

- И какая ж, говори? -
Туй- нямы ей отвечает,
А сама не понимает,
Что же ждут их за дела?
И к чему им та возня,
Бесконечная забота
И тяжёлая работа?
Может, вовсе не нужна…
369
Моу-нямы же отвечает,
Снова ей она пеняет:
 
-  Мало у тебя ума.
Вот представь:
Заведём мы здесь людей –
Не каких либо зверей,
Как они огонь добудут?
Без огня
Не жить им здесь.
Им не выжить без огня,
Не согреться никогда…
Хоть богиня ты огня.
Чем кормить его ты будешь?
Ну, подумай ты сама.
Твой огонь чуть погорит,
И исчезнет без следа…
И ему нужна еда.-

370
Туй-нямы думать не хочет,
Глупость у неё в крови.
Всё подряд она сожрёт,
Только положи ей в рот.
Всё огнём своим погубит,
Ровно сердцем приголубит.
Вспыхнет яростно потом,
Ровно бы и не причём.
Что горит – огнём пожрёт.
Пеплом землю заметёт.
371
Моу-нямы  ей отвечает,
Смотрит в сторону, на юг: -

-  Там вон горы, много камня.
Лес поставим мы туда,
Глупая ты голова.
Мы богов иных попросим,
С ветром вести разнесём –
Те придут, помогут нам
Справиться где по горам.
Саженцы нам принесут,
Или семена дадут.
Лес будет тогда расти,
По горам будет ползти,
Камни обовьёт корнями,
Ствол и кроны - в небеса
Вытянутся из себя.
Солнце светом их одарит.
Земля пищу лесу даст.
Он же -
Пищей будет для тебя,
Для горячего Огня.
372
Будут люди лес пилить,
На поленья – рубить.
Печки будут им топить.
Если русский здесь родится,
Дом из леса он поставит,
Избу срубит он  и баню.
Если самоди*  родятся –                * ( одна из народностей севера)
Шест для чума сделают.
Смастерят и нарты сами,
Ездить будут тут веками. –

373
Тальник здесь местами будет
На земле нашей расти.
Мы с тобой его посадим,
Приласкаем и нарядим…
Самоди найдут тот тальник,
Будут им костры палить.
Будет им тепло здесь жить.
Русский тальник не найдёт,
Лишь дрова себе возьмёт. –

374
Так две богини порешили,
Землю так они делили,
Хоть и спорили при том,
Но в делах едины были.
Жизнь творили  на Земле.
И придумали они,
Чтоб текла она веками,
Бесконечно, и кругами…
И людей потом родили,
По земле зверьё пустили.
Рыбу в воду положили,
Чтобы ели её люди,
Были сытыми везде.
До сих пор всяк человек
Рыбу ловит, потом ест.
Глина ж под водой всегда
Дном лежит,
И рыбу кормит,
Хоть сухой станет земля.
Пока есть в реке вода-
Глина скользкая всегда.
375
Так два бога положили,
На Земле жизнь сотворили.
Горы лесом все покрыли.
Реки тоже заселили,
Люди в той воде неводят,
Рыбу ловят и едят.
Кто разборный  чум поставил,
Кто – избу соорудил.
Всякий там огонь имеет,
В нём живёт и Туй-нямы.
Потому что мать Огня
Изначально та была.
Но рассыпалась по чумам,
И по избам разошлась,
Свет с теплом всем принесла,
Подарила и себя.
376
А другая из богинь,
Та, что звали Моу- нямы,
Поселилась здесь, в земле,
Так как мать Земли была.
И с тех пор живут два бога
С нами вместе весь наш век.
И поверь, это не сказка,
А старинная нам ВЕСТЬ.
Весть эту века несут,
Следом по земле идут,
Я её тебе сказал,
Ты другому передал. –

 377
Имихилы дёре закончил,
На Антона посмотрел:
 
 -  Спать иди, - потом сказал, -
Охота завтра.
Жизни мы пришли забрать,
Духи могут не отдать.
Будет зверь за жизнь
Бороться.
Может и твою забрать.
Сильным должен завтра быть,
И как зверь,
Биться за жизнь.
Не надейся на ружьё,
Подвести может оно.
На медвежью силу -
Силой мы ответим.
Честный бой
Мы с медведем поведём.
Жизнь его мы отберём.


3. Находка Антона

378
Утром, чуть туман пополз
Как оленя молоко, вниз,
По сопке, скрыв долину,
Изменив всюду картину,
Сыновей поднял охотник:

- Хватит спать, собаки бродят,
Носом крутят, в путь зовут,
Не до завтрака теперь.
Прихватите лук и стрелы,
Мы сегодня налегке,
Вверх поднимемся, к вершине.-

А потом
Имихилы растолкал
С утра  Антона,
И ему довольно спать,
Дела надо начинать:

-  Эй, Антон, проснись.
Сегодня здесь нас будешь
Поджидать,
Да костёр пали, чтоб дыму
Было много к вечеру.
По нему найдём поляну
И тебя мы.
Дым укажет нам дорогу.
Да еды нам приготовь,
Мы голодными придём,
Весь котёл твой выскребем.
Или страшно одному?
Пёс с тобой большой и старый,
Он тебя будет хранить,
Зверя гнать, зайца ловить. –

379
С тем охотники ушли,
Тихо двигались, как тени
Меж деревьев они.
Их собаки разбежались:
Кто вперёд, кто – чуть отстал,
Где отвлёкся, убежал.
Носом чуя там следы –
И добыче не уйти…
Весело хвосты сверкали,
Средь камней в кусты ныряли.
380
Проводил Антон глазами
Тот охотничий отряд,
Сам как будто был не рад.
Здесь теперь ему торчать,
Без него ушёл отряд,
Что медведя всё искал,
Эту сопку штурмовал.
И теперь Антон
Грустно на костёр смотрел.
Но в душе не оробел.
Пса ему Ялтак отдал,
В путь отправил, наказал
Службу верную нести
Лишь Антону одному.
Другом быть только ему.
Что же делать? На поляне
Скучно здесь сидеть,
В лесу.
Но придётся оставаться,
Караулить стойбище.
Чтобы волки не пришли,
Не стащили, что могли.
381
-Слушай, друг,- он пса позвал,
-Ты один здесь посиди,
Никуда не уходи
И поклажу стереги.
Я же поброжу кругом,
Хворост соберу потом,
Нужен нам огонь с тобой,
Чтоб костёр не затухал,
Ветер чтоб не задувал…
Припасём костру дрова,
Это дело – для меня.
Те охотники устанут,
Не до хвороста им станет. –

Взяв ружьё, Антон пошёл.
Что и где он там нашёл?
От движения согрелся,
На полянке осмотрелся,
Вверх он, в гору не полез,
Путь направил он свой в лес.
382
Долго он бродил один,
Наблюдая сзади дым,
Чтоб ему не заблудиться,
И назад чтоб возвратиться.
Наконец,
Кучу хвороста нашёл.
Тот слежался у корней
Кедра, старого такого,
Что обнять его, пожалуй,
Двое смогут лишь людей,
Если будет им не лень…
Да, дерева такого
Стройного и столь большого
Не увидишь каждый день…
Но для Антона хворост
Был сейчас нужнее
И приметней, и важнее:

-  Хороша! Куча большая.
Мне осталось лишь её
До костра перетаскать. –

Думал так Антон, старался.
И изрядно развлекался…

383
Солнце  встало над вершиной,
Тени спрятались,
Лучи
Пробивались сквозь иголки
Веток мощных у сосны…
Скоро вниз пойдёт оно,
Тени лягут и в лесу
Скучно станет одному…
Антон делом занялся -
Хворост тащит до костра.
В седьмой раз уже пришёл.
Только хворост начал брать -
Как открылось лежбище.

-  Вот те на!
Да то ж  БЕРЛОГА!
Унести бы только ноги!
Защити меня Господь
От напасти…
В чьей я власть…
В пасть медведя б не попасть!
И на век здесь не пропасть! -

384
Он едва не закричал.
Отнялись как будто ноги.
Присмотрелся наш Антон:

 -  Верно, меха там гора!
Напоролся,  вот дела…-

Антон в ужасе застыл.
Встал как вкопанный,
Стоит, руки, ноги где,
Забыл.
Чуть там волком не завыл,
Но кругом всё тихо было.
Никого.
Он и медведь.
Спит медведь, лапу сосёт.
Никого в гости не ждёт.
Вот теперь подует ветер,
Будет холодно ему.
И, пожалуй, он проснётся.
Страх прошёл.
И очнулся наш Антон.
Что же делать?
Никогда он в медведя
Не стрелял.
Не встречался с ним по жизни,
От него не убегал.
385
А пока медведь тот спал.
Сны ему, должно быть, снились,
Как в тайгу Весна пришла,
В речку рыбу принесла.
Он её ловил всё лапой,
Очень вкусная она.
Антон в руки взял ружьё.
Вдруг оно тяжёлым стало,
Нет уж сил  - держать его:

- Сколько там зарядов было? -
Он бы точно не сказал, -
Как один?
Тогда что будет?
Раненый – опасен зверь.
Хочешь – верь, хочешь – не верь.
Изломает он меня,
За понюшку табака.
Здесь зароет и забудет,
Иль сожрёт, как кабана…
И тогда,  никогда
Не увижу я Иоли,
Не услышу голоса…
И сестре не помогу,
Здесь, должно быть, пропаду…
386
Ну, а если я уйду,
Как последний трус – сбегу?
Если мне это удастся  -
Зверю тому не поддамся…
Имихилы тогда что скажет?
Моё место мне укажет…
Трусом назовёт меня? –
И прогонит от огня… -

Мысли в голове роились,
И вертелись, и крутились.
Только за его спиной
Тени высились собой.
И неярко так светились,
Ровно бы они молились.
И просили защитить
Сына их, и сохранить…
Спит медведь, Антон стоит.
Думу думает, молчит…
387
Сумрак на деревья лёг.
Тени длинные отбросил,
Словно будто говоря :
 
-  Шёл бы ты отсюда, брат.
Ведь медведь тебе не враг.
Ты к нему теперь пришёл.
Пусть, случайно ты нашёл…
Жизни ищешь ты его,
Он же спит.
Его не трогай,
Уноси свои ты ноги.
Твоя жизнь вся впереди,
Наслаждайся и живи.-

388
Развернулся наш Антон,
И к костру один ушёл.
Даже звука не издал,
Треска под ногой не слышно,
Ветра нет, и волк молчит.
Запалил костёр повыше,
Котелок с водой поставил.
Пёс не зря вокруг бродил,
Зайцев он во всю ловил.
И Антону приносил.
Антон тушки свежевал,
И в котёл сидел, бросал.
389
Вода булькала, кипела,
На поленьях шипела…
Мясо разварилось в ней.
Сам попробуй, не жалей.
Ароматы разлетелись,
В воздухе они расселись,
Что вокруг костра мерцал,
От огня уж тёплым стал...
Потемнело на поляне
И пора
Имихилы уж возвратиться,
С той горы пора спуститься.
 
-  Целы ли они, здоровы?
Не порвали ли обновы?
Что они нашли и где? –

У Антона те вопросы
Всё вертелись в голове.
390
Старый пёс заволновался,
Весь напрягся, приподнялся...
Видно, он кого-то чует.
Этот кто-то уж волнует
Не случайно может пса
Вдруг медведь?
Антон снова испугался.
Взял ружьё и сам поднялся.
Тоже весь и он напрягся.
Но теперь он точно знал –
Как заряжено ружьё,
И не подведёт его.
391
Но напрасна та тревога.
Кончилась его работа.
Весело залаял пёс,
На полянку псы бежали,
Люди следом показались,
И теперь все у костра
Отдыхали от труда.
Не легка дорога та,
Вся поросшая кустами,
Да завалена камнями.
Имихилы поел сначала,
Потом начал свой рассказ:
 
-  Долго мы на этот раз
Вверх по сопке продирались.
Пробирались меж камней -
Великанов, ты поверь.
Всё валежники смотрели,
И собаки нас вели,
И не знали мы беды.
Только много было следа
Разного зверья другого,
Что запутывало псов,
Уводило от тропы
Во все стороны горы.
Но одну берлогу всё же
Мы, мне кажется, нашли.
И на завтра припасли.
 Начало уже темнеть -
Отложить пришлось охоту,
И запомнить там дорогу.
Место то теперь приметно.
Путь к нему мы засекли,
На деревья зарубки
По дороге нанесли. –

 392
Что, Антон?
Ты, смотрю я, не скучал,
Хворосту нам натаскал.
Старый, вижу, этот хворост.
Ты его не наломал,
На валежнике набрал.
На берлогу мог нарваться.
Что бы делал ты тогда?
Повезло тебе, считай.
А не то попал бы в рай…
Одному весной с медведем-
Не поладить, так и знай… -

Сыновья его уж спали,
Притомились, и устали.
Им, должно быть, камни снились,
И берлоги, и кусты.
В них медведи притаились.
Очень сильные они.
А Антон сидел, молчал,
Палкой угольки таскал.
Потом бил, чтоб искры были,
И в лицо ему светили.

393
Имихилы его спросил:

-  Что молчишь, Антон?
Иль дёре рассказать тебе опять?
Хоть ты мне совсем не зять,
Не свояк и не племянник,
И даже не соплеменник.
Ну, так слушай, не скучай,
И ушей не затыкай…


4. Как медведя наказали
 
 (Тофаларскй фольклор,
Рассказал в1972году житель посёлка Алыгджер,  Нижнеудинского
Района, Иркутской области И. Унгуштаев, записал Р. Шерхунаев.)

394
Было это так давно,
Что не помнит уж никто.
Здесь, по нашим то местам,
Нет умнее и сильнее зверя,
Чем Медведь – не зря
Он хозяином зовётся.
Всем известно то в тайге,
И по тундре вдалеке…
Да и по другим краям
Признают за ним права…
Как сильнейшего врага.
Было так и будет тоже.
Славу кто ту потревожит?
Так вот, в те то времена,
Когда землю сотворили,
Потом жизнью одарили,
Власть такую взял Медведь,
Что кругом его зверьё
Разбежалось почти всё.
395
То он рявкнет – напугает так,
Что и волки,
Даже те, поджимали
Уши, лапы,
Приседая на земле.
Что уж говорить о зайцах,
Сусликах,  и лягушатах?
Да и прочих там зверятах.
То  погром кругом устроит –
Изломает всюду лес,
Словно сил себе утроит.
А кругом уж буреломом
Лес вповалочку лежал.
Словно дикий ураган
Те деревья искромсал.
Нет ему до белок дела,
До их домика в дупле.
Птичьи гнёзда вниз летят,
Как вчерашний снегопад.
А Медведю хоть бы что.
Не его это жильё.
396
Никому вокруг себя
Не давал Медведь житья.
И не раз иные звери
Бурому увещевали.
Урезонить всё пытались.
Уму- разуму учить -
В лесу по-другому жить.
Соблюдать лесной закон,
Не калечить всё кругом,
И напрасно не губить.
Дружно в общем доме жить.
Но напрасно.
Как то было не ужасно,
Никого слушать не желал
Медведь.
397
Одиночкою он жил,
Развлекался, не тужил.
Только ещё больше злился,
И кричал, и веселился:

-   Вы управы никогда
Не найдёте
На меня.
Я -   хозяин здесь тайги.
Вы же прочь теперь пошли.
Уносите свои ноги
Вы всегда с моей дороги!
Чтоб не видели глаза,
И не слышали чтоб писка
Уши мои никогда. –

398
Распалялся всё Медведь: 

 -  Не мешайте вы мне все
Жить  на этой вот земле.
Знаю сам своё я дело,
И справляюсь здесь умело. –

Сам же думал про себя : -
Мне учителей не надо.
Уж не зацеплю и взглядом.
И без них я проживу.
Кого хочешь – научу.
Лапами я подавлю.
Разорву кого когтями,
И клыками загрызу…
Будут мне – "учителями" –

399
Осень в те края пришла,
В золото оделась вся.
Зеленела лишь сосна
С елью – изумрудная.
Ветер к октябрю завыл.
Вьюгою, снегом грозил.
Подошла пора - к зиме
Подготовиться зверью.
Только как с Медведем быть?
Как буяна усмирить?
Хуже сильного мороза -
Беспредел он стал творить.
Собралось зверьё по парам
И к СОВЕ, к дуплу пришло.
Своё горе принесло.
400
Старая была Сова.
Знала тайны ведовства,
Мудрым словом славилась,
Но и та поёжилась:

-  Что нам делать, научи? -
- Возопили там зверьки,-
Помоги, не откажи,
Как Медведя образумить
По законам в тайге жить?
И напрасно никого
В этом мире не губить?
А иначе нам не выжить.
Опустеет вкруг земля.
Он останется один,
Наш ужасный господин…
Может быть, поймёт тогда.
Только поздно это будет.
Он нас всёх уже погубит.-

401
Долго думала Сова,
Как Медведя урезонить…
Как его угомонить
И заставить -
По законам в мире жить.
Да и говорит она:

-  Соберитесь на СУГЛАН -
 СХОД, СОБРАНИЕ, СОВЕТ,               
Чтоб со всей тайги –
И все звери, и все птицы -
ВСЕ - чтоб вместе собрались,
И тогда – что решит суглан,
То будет,
Непременно, навсегда.
Духи вас тогда услышат.
Ваш наказ они исполнят,
И Медведя усмирят.
Нет у Медведя силы той,
Чтобы вашу пересилить,
Даже малый муравей –
Муравейником способен
Тушу зверя одолеть,
Если сидня не сидеть. –

402
Так и сделали зверюшки.
Разбрелись по свету пары –
И собрали тот СУГЛАН,
А не просто – балаган.
Даже птичек не забыли –
В небе те всё гомонили,
Жаловались и рядили:

 -  Как с Медведем в мире жить?
Тот суглан должен решить.-

Лишь бы место было там.
Всем хватило бы зверькам.
Столько их туда пришло,
Что земли не видно стало.
И деревья облепили,
Лес собою полонили,
Так сидят – листвы не видно.
И когда такое было?
Время то не говорило.
Камни заняли кругом -
Не наступим, не пройдём…
Видимо- невидимо
Собралось зверья с тайги
И со всей кругом земли.
Шум стоит – воздух гудит,
И до гор тот гул летит.
403
Осмотрелась там  Сова:  -

Молодцы!, - сказала та, -
Дружно все пришли сюда.
Вместе победим беду,
Жизнь изменим мы свою.
Выберем теперь СУДЬЮ.
Справедливым чтобы был,
Честно бы на свете жил,
Никого чтоб не губил.
Лес и тундру чтоб любил. –

И зверьё заволновалось,
На Оленя указало:
 
- Он пусть выслушает нас.
Словно Дух какой сейчас. –
 
404
И СОХАТОГО судьёю
Над Медведем выбрали.
И доверили ему жизнь
Да и судьбу свою.

Говорил зайчишка там,
Чтобы слушал весь СУГЛАН: -

Нет добрее в тайге зверя,
Он питается травой,
Молодой весной листвой.
Капли крови не пролил,
Хоть изрядно сильным был.
Не нарушил и закон –
Вот судья у нас какой! –

405
Тот пришёл, на всех глядит,
Удивляется, молчит.
Звери жаловаться стали,
И пищали, и кричали.
Шум устроили такой,
Что казался ураганом,
Вихрем, что ломал леса,
И Медведя не щадя.
Этот шум
До Медведя долетел,
И Медведь тем удивился.
Испугался вдруг Медведь.
Даже пасти не открыл,
Озирается, глядит -
В жизни не видал такого
Он собрания большого.
Сжался весь и присмирел.
Даже птички не задел.
406
А Сохатый приговор
В это время объявил,
И на  весь свет  огласил,
Чтобы знала вся земля,
И иные где края.
А решение то его –
Будто Духа самого.
Он рога свои задрал,
Гордо голову поднял,
Громко, мощно вострубил,
И судейство завершил:

 -  Заточить того Медведя
Прямо в яме под корнями,
Под валежника ветвями.
Будет яма та БЕРЛОГОЙ.
Логовищем будет та,
Будет ЗИМУ он в ней спать,
Лапу лишь одну сосать,
Никому здесь не мешать. –

407
И с тех пор Медведи все
Зиму всю лежат в берлогах
В наказание себе.
Нет в тайге зимой медведей.
По берлогам те лежат,
Сны безропотно глядят.
Научились жить в законе:
Сам живёшь -  другому дай,
И соседу не мешай.
Лишнего ты не бери,
И природу сохрани.
408
- Как ты думаешь, Антон,-
Имихилы его спросил, -
Почему в берлогах тех
Долго так медведи спят?
Потому что спать хотят?
Или так велит БЕРЛОГА? –

- Не пойму, - Антон ответил,
- Ты о чём заговорил? –

- А о том. Может ли медведь,
К примеру,
На сосне проспать всю ЗИМУ?
Или прямо на земле?
Или дело всё в БЕРЛОГЕ?
Вот, послушай,
Что однажды приключилось
На охоте, да с людьми
В день последний осени.
Ночью там зима пришла,
И ночлег их замела.
И с той поры, как то случилось,
С кем-то в жизни приключилось,
Все охотники твердят –
Не ложитесь спать в берлоге
Ни за что и никогда,
А не то будет беда.
Бурый может заглянуть,
Съест, пожалуй, вас тогда,
Ну а если не придёт,
Сон тогда вас заберёт.


5.Не ночуйте в медвежьей берлоге
( Кетский фольклор,
Рассказала в 1956 году жительница посёлка Келлог,
Туруханского района, Б. Берднякова, Записал Е. Алексеенко.)
409
Как-то раз, когда-то, где-то
Два охотника  в тайгу осенью
Отправились,
Взяли хлеба про запас,
И иной другой припас,
Чтоб в пути не голодать,
Сил в пути не потерять.
Чтоб готовым быть к тревогам,
Может - к бедам иль заботам.
Впрочем, если посмотреть,
То охотников в лесу
Будет вам не сосчитать.
Эти двое, как и все,
По делам ходят в тайге.
А дела известны всем -
На зиму припасов сделать,
Лося дикого поймать,
Дичь, возможно, пострелять.
Далеко ходить не надо,
До полудня, вот и ладно.
Так прошёл – уж лес кругом,
Мох, валежник, бурелом…
Целый день белку стреляли.
Лебедя на речке взяли.
410
Дело к вечеру. Стемнело.
Лес насупился, притих,
Тёмный дух туда проник.
Погружается во тьму,
Словно в тины глубину,
Растворяется в ночи –
Стой охотник, не шуми…
Надо где-то на ночлег
Место себе подыскать,
Присмотреть, не ошибиться,
Может, как и затаиться.
В яму где не провалиться.
Не простое это дело,
Если вместе  спать хотят,
Тот ночлег не караулить,
Очередь не соблюдать.
Лес густой, опасность рядом,
Тени бродят и кругом
Страхи шепчутся при том,
Шорохи тревожат уши,
Сам сходи и там послушай.
Им укрыться бы куда,
Ночь скорее бы прошла…
411
Побродили, походили,
Те охотники в лесу,
И наткнулись на БЕРЛОГУ.
Нет в берлоге никого,
Сухо там, да и тепло.
Разожгли они у входа
С ярким пламенем - костёр,
Обсушились, обогрелись.
Дичь поджарили на нём,
Ели много и со вкусом,
Жирная под осень дичь.
На всю зиму запастись
Было б славно, а пока
Спать отправились
В БЕРЛОГУ!
412
Вечер был весьма холодный,
Неприятный и промозглый.
Дождик начал моросить
И костёр собой тушить…
Те охотники прибрали
Не богатый, скромный скарб,
И добычу не забыли,
Крепко всю упаковали,
Под камнями уложили,
Листьями засыпали,
Чтоб не мокло под дождём,
Заберём, де мол, потом.
Неуютная погода
В это время у природы.
И от холода с дождём бесем –
Полушубком меховым,               
Вход  закрыли у берлоги,
Завалили хворостом,
Придавили и бревном,
Чтоб спокойно спать потом…
В общем - там себя зарыли,
Чтоб они не говорили.
И берлоги темнота их собой
Окутала.
Так накрыла темнота,
Ну, хоть выколи глаза…
413
Но в берлоге той тепло.
Ветер холод не заносит,
Дождь осенний их не мочит.
И медведь постель оставил,
Ветки и траву слежал,
Все собою он примял,
Да и шерсти начесал.
После сытного обеда,
Жирного, обильного -
Те охотники в берлогу
Дружно, вместе заползли,
В ней  удобно улеглись.
Разморила их усталость,
Эка жалость…
Потянуло в сон, нет мочи,
Те закрыли свои очи.
И заснули вместе в раз.
И медведь им – не указ.
415
Так заснули, как медведи.
На всю ЗИМУ,  до ВЕСНЫ,
И попробуй, разбуди.
Лишь однажды повернулись
С боку на бок там они…
Земляки потом искали
Тех охотников, возможно.
Может – нет.
Только снегом замело
Их подземное жильё,
И следы их, и поклажу,
И остатки от костра,
Что пылал ещё вчера.
416
А  ВЕСНОЮ  солнца луч
Растопил сугроб у входа,
И открыл он ту берлогу -
Словно гроб расколотил,
Свет проник с утра в БЕРЛОГУ,
Логовище осветил.
Он бедняг и разбудил.
А потом
Прочь ушёл, о них забыл.
И охотники проснулись,
Потянулись, поворчали,
Выползли, как  то вчера –
Поднялись  и осмотрелись.
И ужасно удивились: -

Осень встретить их должна.
А кругом цвела ВЕСНА. –

417
Посмотрели друг на друга –
Ничего не говоря,
Ровно, словно онемели,
Позабыли все слова…
И пожитки прихватили,
И до дому припустили.
К стойбищу они пришли,
Пусто там, нет ни души.
Знать, свернули всё жильё.
И куда всех унесло?
Где же им искать людей,
Жён своих, да и детей?
418
Вдоль реки они пошли,
Сколько шли, те не считали,
Но однажды, наконец,
Чумы встретили свои.
Дети там вокруг играли,
И собаки лаяли.
Мальчик к ним один подходит,
Трогает и говорит:

-  Мама, призраки пришли,
Дядя мой и сват отца,
Бродит здесь его душа.
Та, что осенью ушла  - …

419
Мать руками замахала,
Начала соседей звать,
Голосить и причитать.
Быть не может, те стоят,
Удивляются, молчат.
Ровно бы вчера ушли,
А накликали беды.
Женщина на них глядит –
Точно, брат пред ней стоит.
И другой – её свояк,
Только как же это так?
Очень уж они худые…
Голодали видно где,
И помятые оне.
420
Высыпал народ из чумов –
В изумлении все молчат,
Оторопь на них нашла.
На пришельцев лишь глядят.
Как понять, кто перед ними,
Может, призраки лесные?
Полдень, Солнце высоко,
И до леса далеко.
Что здесь делают они,
Не нашли пока ответ. -
Им бояться, или нет?
Вот шаман старый пришёл,
Присмотрелся, подивился,
А потом заговорил.
Он допрос им учинил.
Ждали все.
Стояли тихо,
Потом разом загалдели.
А охотники твердят,
Что лишь на ночь прилегли…
А проспали до ВЕСНЫ?
421
И сказал шаман в ответ:

-  Хватит вам твердить сей
Бред.
Знать бы вам давно пора,
Где медвежья страна.
Вы зачем туда забрались?
Как медведи – постарались?
Улеглись на чужом месте,
Да прикрылись шубой вместе.
Духа тем к себе призвали,
Сны во след за ним
Примчались.
Он навёл на вас дремоту,
Не очнуться там уж с роду…
Вам, как видно, повезло,
Солнце случаем зашло.
Чуть берлогу осветило,
Заглянуло вам в глаза,
Вспыхнуло –
ВСТАВАТЬ ПОРА…
А иначе никогда
Не дойти бы вам сюда.
-  Смотрите, впредь
Обходите  вы берлоги,
Даже рядом не сидите,
Внутрь берлоги не смотрите.
И конечно,
Никогда, 
Не ложитесь СПАТЬ
В БЕРЛОГЕ.
422
Расскажите своим детям,
И соседям, и друзьям,
Что случается в берлоге
Осенью, в урочный час.
И чтоб больше никогда,
И никто не лез в берлогу,
А не то проспят всю зиму,
Не вернуться им назад.
Не проснутся,
И следы
Заметёт их до весны. –

Так шаман им всем сказал,
И по жизни наказал…
И по краю эта весть
Разлетелась вместе с ветром,
И на крыльях разнеслась:

- Не ложитесь спать в берлоге!
Не поднять в ней будет ноги,
Не открыть в ней и глаза,
До весны морока та.-

423
И обходят все берлоги,
И уносят свои ноги.
Лучше мокнуть под дождём,
Чем уснуть на век потом.
Так закончил свой рассказ
У костра Имихилы.
Ветки он в огонь подкинул,
Присмотрелся к темноте,
И задумался в себе…
- Антон карандаш убрал,
Дёре он писать устал.
Закрывались и глаза,
И ему уж спать пора…
Он на месте потянулся.
И на шкуре растянулся…
Приготовился заснуть…
Только голос вдруг ворвался
В сон его, и разбудил.
Голос тот тревожный был,
Имихилы его будил.

6. Нежданный гость

424
- Эй, Антон, смотри, собаки
Что-то смирно не лежат.
Видно чуют они зверя:
Уж клыки у них сверкают,
И глаза огнём горят,
И так зло они рычат.
Дыбом шерсть вся на загривках…
Я костром займусь,
Ружьё ты  поскорее приготовь.
Да не мешкай, торопись,
К темноте ты присмотрись.! -

Эй, Ханен вставай, проснись.
Брата подними, да лук
Побыстрее натяни.
К нам, должно быть,
Гость идёт
И беду с собой несёт! -
 
425
А собаки заскулили и залаяли в ночи.
К ним из темноты МЕДВЕДЬ
Вышел,
Выплыл, как гора,
Что дорогу пресекла.
Грозно, мощно зарычал,
Ровно к бою призывал.
Он поднялся в рост огромный,
Старым был он, необъёмным…
Пасть открыл, идёт,  ревёт,
Лапой  мощною гребёт…
Две стрелы пропели рядом.
У Антона звук в ушах.
Вдруг застыл так,
Словно СТРАХ.
Имихилы кричит:

- Стреляй!
Меться в голову,
В глаза чтобы пуля
В миг вошла! -

426
Но в упор ружьё Антона
Дважды выстрелило в грудь
Косолапого буяна.
Стрелы клали сыновья,
Метились они в глаза.
Рвали плоть его собаки,
Что вцепились ему в лапы…
А медведь, в жестокой схватке,
Ринулся опять вперёд.
Взвыл от боли,
Рухнул рядом у костра,
И  затих, едва скуля.
Двух собак собою насмерть
Придавил,
И  так застыл.
427
Имихилы молчал, стоял,
Очень тяжело дышал…
Глаз своих с огромной туши
Он не в силах отвести,
Может, и в себя придти…
Только всё ж потом сказал:

- Антон, близко ты не подходи.
Сделай выстрел, где стоишь,
В голову, ещё один. –
Зверь силён,
Здесь, в тайге, он господин! –

Выстрел эхом разбежался.
Громыхнулся в темноте.
Напугал собою многих
Он зверюшек, птиц в гнезде,
И растаял,
Отразившись от горы,
Эхом гулким отозвался,
И умчался, не ищи…
Зверь ещё раз содрогнулся.
И теперь совсем затих.
Не надолго ж он проснулся.
Из берлоги притащился,
И зачем сюда явился?
Ужель собаками прельстился?
И огня не испугался,
В рост пришёл и так сражался.
427
Почему же, как же так?
Задаёт вопрос простак.
Не идёт зверьё к огню.
Имихилы твердил одно:
 
- Это Дух,
Шайтан должно быть,
Не медведь он, не медведь.
Дух зачем-то к нам явился.
Он медведем обратился.
Скалился, рычал, ярился …
Жизни мы едва спасли.
Боги в том нам помогли…-

 428
Антон сидит и тупо смотрит.
Страх засел в нём глубоко,
Разбежался по крови,
Там попробуй, отыщи…
Рядом с ним гора – медведь.
Он владыка здешних мест.
На горе сей господин
Здесь хозяйничал один…
Может, это тот, что утром
Антон в берлоге откопал,
И о том не рассказал?
Не сказал и слова он
За большим ночным костром.
И теперь сидел, молчал.
Никому признаться в этом
Он не сможет, никогда...
Сон пропал,
И возбуждение
Подавило Страх собой,
Но надолго, навсегда?
Не вернётся ли когда?
429
Ханен с братом у собак
Суетились и возились,
Помогали чем и как?
Раны те свои лизали,
Бесконечно подвывали,
Жаловались ровно бы
На кровавые следы.
Братья же собак ласкали,
Мяса им куски кидали,
И лечили, как могли –
Раны были глубоки.
430
А потом долго
Те охотники сидели у костра.
Ночь была, но тишина
Не вела их в царство сна.
Пили чай, вглядываясь в темноту.
Видно было, до утра
Не сомкнуть
Им теперь свои глаза.
Слишком сильно потрясенье.
Но сказать о том никто
Не решиться никогда.

- Спят по одному медведи,
Вряд ли кто придёт ещё.-

Имихилы меж тем заметил,
Вглядываясь в сыновей.
431
Но подумал про себя:
 "Надо бы их успокоить.
Страх унять.
Такой финал вряд ли кто мог
Ожидать.
Будь ты десять раз героем,
Но сегодня все они
Заглянули смерти в очи –
Как ужасны  же они.
Хоть когда в иные дни…
Страх последствия имеет.
Человеку он вредит,
Если в сердце он проникнет,
То болезнью наградит.
И забудет человек
Где, когда он испугался,
Как его  тот страх настиг,
А болезнь всю жизнь его
Будет мучить  и губить,
И мешать достойно жить"
432
Имихилы слегка размялся,
Так, как будто отдышался.
Воздух мысли прояснил,
Взгляд к медведю обратил.
Потом
Походил кругом костра.
Губы что-то всё шептали.
Ровно словно заклинали
Духов,
Тех, что бродят ночью,
Средь живых тенями ходят,
Насквозь чумы вдруг проходят.
Духов
Тех, что в снах приходят,
Погостят, и вновь уходят…
А потом -
Снова у костра присел.
433
Имихилы
Посмотрел в глаза Ханену,
Брата хлопнул по плечу.
Пригласил он и Антона,
А потом заговорил:

-Долго я живу на свете,
Много всего повидал,
Жили люди и до нас,
На охоту выходили,
Страхи разные и им
Испытания дарили.
Вот послушайте рассказ.
Может быль, а может – сказ.


7.Сэлэмэгэ
(Удегейский  фольклор.
Подготовила к печати в 1951году профессор В. Цинциус.)

434
Жил когда то человек -
Сам обычный из себя.
Ну, совсем как мы кругом.
Впрочем, был он удальцом.
На охоту он ходил,
Лес валил, дрова рубил.
Был в расцвете своих сил.
Но однажды он решил,
Что подобных силачей,
Даже и среди друзей,
Не найдёте вы по свету,
Разве кроме одного,
То есть, его самого.
435
-  Богатырь я – говорил он. -
И как всем богатырям, -
Это то известно вам,-
Мне положено по свету побродить,
По дорогам походить,
Мою силу попытать.
И судьбу там испытать.
Чтобы каждый в свете знал –
Гээнтэй здесь побывал. –

Звали так богатыря,
Иль бахвальца – удальца.
Кликали его друзья :

-   Гээнтэй, иди сюда! –

436
Жил с женой он, не один,
Та собой весьма пригожа.
Домовита и ухожена…
В чуме все вела дела,
И беременна была.
Вот однажды, у огня,
Говорит ей Гээнтэй :

-  Богатырь я из себя.
И пойду бродить по свету.
По земле я поброжу,
Сэлэмэгэ  поищу,
С Сэлэмэгэ поборюсь…
Никого я не боюсь.
Пусть
Тот питается железом.
Так ли это, посмотрю.
И его я  погублю,
Славу тем я заслужу. –

437
А жена сидит, молчит,
Грустно на него глядит:

- Как же жить нам без тебя?
Без кормильца – удальца.
Вдруг его ты не найдёшь?
И обратно не придёшь? –

И заплакала жена,
Запечалилась она,
Жалко стало ей себя.
Пусть была бы хоть одна,
Но ребёнка ведь ждала.
Как одним им жить вдвоём?
В чуме будет их
Нужда
Им подружкой на года?

438
Гээнтэй ей отвечал:

-  Богатырь я, или нет?
Обойду весь этот свет,
Но Сэлэмэгэ повидаю,
Силу свою попытаю.
Ты жена богатыря –
Справишься со всем сама. –

-Что ж, - жена ему сказала.-
Вот, попробуй для начала
Только за один денёк,
Без друзей и прочих нянек -
Семь поленниц нам поставить.
Завалить сначала лес,
Напилить и навозить,
Наколоть потом дрова,
И сложить всё у жилья.
Если сможешь, то иди.
Ждать тогда тебя я буду,
Бог свидетель, не забуду. –

439
День трудился Гээнтэй,
Топором своим махал.
Шесть поленниц он поставил,
А седьмой не досчитал.
Говорит ему жена:

 - Ты останься, не ходи
И по свету ты не майся.
И со мной, с женой живи,
Сына своего здесь жди.
Не достанет тебе сил,
Хоть ты брёвна и носил,
Сэлэмэгэ разыскать,
Сэлэмэгэ побороть.
Здесь поленниц только шесть.
Не железо ты, а жесть.
Не вернёшься ты назад.
Заберёт тебя он в ад. –

440
Гээнтэй  своё твердит,
Так на это говорит:

 -  Женщина сиди, молчи,
Слёзы лей свои в ночи.
Не твоя это забота –
Где, какая мне работа.
Где мне биться, веселиться,
И дорог каких искать.
Как обратно мне идти.
И где сына мне найти.
У тебя своя работа,
В доме есть своя забота.
441
Я  же завтра в лес пойду,
Лося там я завалю,
Тебе шкуру принесу.
Выделай её сама,
Крепкою чтобы была.
Унты  мне из лося сшей,
Да такие,
Чтоб меня в пути носили
Эти унты по дороге,
И не ныли чтобы ноги.
Чтобы лес их не порвал,
Камень бы не разодрал.
И чтоб топкое болото
Не сорвало их с ноги,
Не забрал их водяной
Дух неведомый, лесной…
442
Разные в мире дороги –
Унты на ногах – одни.
Ты такие смастери,
Чтобы где я не ступал -
Я б следов не оставлял,
Чтоб меня унты носили,
Мне препятствий не чинили.
Чтоб легки были, крепки,
И не рвались бы в пути.
Вот твоя теперь работа,
Обо мне твоя забота.
И не смей ты мне перечить,
Не удержишь близь себя
Лучшего богатыря –

443
Как сказал он, так и сделал.
Лося скоро завалил,
На плечи себе закинул,
К чуму, к дому притащил.
А жена взяла ту шкуру,
Пополам разрезала,
На глазок разметила,
И ножом порезала.
Выкроила унты те,
Чтобы были по ноге.
Сшила унты - по одной
С половинки крепкой той.
Только вот один вопрос?
Где найти такие ноги,
Чтоб носили их в дороге?
444
Муж примерил, закричал:

-  На кого ты унты шила?
Я пока не СЭЛЭМЭГ.
Сильно уж они большие,
Необъятные такие,
Свалятся они с ноги,
Не найду я в них пути.-

 А жена ему в ответ:

-  Видишь сам ты, наконец,
Не по силе вам бороться,
Ни к чему тебе ходить,
И по свету в них бродить.-

Но обрезала те унты,
Перешила по ноге…
Он одел их, и сбежал.
И никто не задержал.
445
Долго ль, коротко ль он шёл.
Силой тешился в пути,
И несли вперёд всё ноги.
Видно, унты были те
Ему точно по ноге,
Были мягкими оне,
И неслись всё по дороге,
И по кочкам, и болоту.
И пригорки, и леса –
Ни по чём для удальца.
Гээнтэй идёт, спешит,
Напевает, не грустит.
446
Видит как-то на пути -
Старушоночка стоит. 
Ручкой скалу подпирает,
Другой – просо просевает.
И иных забот не знает.
И как сил у ней хватает?
И что ж это за скала,
Что старушка подперла?
Может всё наоборот?
Та скала её несёт…
Просо сеять помогает,
А старуха то не знает.
Сколько время уж она
Просо сеяла одна?
447
Гээнтэй к ней подошёл,
Удивляется, стоит,
И во все глаза глядит.
Ждёт, когда она заметит
Гостя в доме у себя:
" Может быть, тогда приветит,
И накормит уж меня".
А она не повернулась.
И ему не улыбнулась,
Дел не бросила своих –
Хватит их на четверых.
Та старушка лишь глаза
В миг единый подняла,
Да и говорит ему:

- Ты куда теперь спешишь,
По дороге мельтешишь? –

448
Гээнтэй в ответ ворчит,
И с обидой говорит:

-  Богатырь я,
Я спешу своей дорогой.
Много дней несут уж ноги.
К Сэлэмэгэ я иду,
Сэлэмэгэ я ищу,
Сэлэмэгэ поборю. -

Усмехнулась  та старушка,
Повернулась, говорит:

- Коль ты богатырь такой,
Придержи мою скалу,
Ручкой левой,
А другой -
Ты просей мою крупу.
Скалу надо ту держать,
И крупы не упускать.
Словно дни – моя крупа,
Так и сыпется она.
Я же тебя покормлю.
Каши тебе наварю. –

449
Богатырь к скале подходит,
На неё с сомнением
Смотрит-
Как обрушится скала,
И раздавит удальца?
Но старуха то жива,
И стоит её скала.
Сколько так она стоит,
Время нам о том молчит.
Вот решился Гээнтэй -
Руку поднял, подпирает
Ту скалу,
Что старушка придержала,
И пока не отпускала.
Знала, верно, ведь она,
Что раздавит та скала
Гээнтэя - хвастуна.
450
Он же  тянется к крупе,
А силёнки вышли все.
Обессилил богатырь,
Сел на землю, говорит:

-  Сильно я изголодался,
Сколько дней уж не питался,
Ослабел, видать, в пути.
Каши мне скорей неси,
Да  побольше положи,
И меня ты накорми.
Богатырь же я, однако,
Мне ведро, наверно, надо.
Всю до капли – кашу съем,
Оближу его края,
И наемся - досыта. –

451
Гээнтэй отведал каши,
Что старушка подала.
Да и говорит:

-  Спасибо, мне в дорогу уж пора,
Засиделся у тебя.-

 А старуха отвечает,
Головой своей качает:

-  Повернул бы ты назад,
Пока жив и полон сил,
Унты ты не износил.
Ждёт тебя дома жена,
И, должно быть, не одна.
Сэлэмэг сильней тебя.
Одолеет он, поверь,
Он силён,
Как лютый зверь. –

452
Но упрямый богатырь
Не засунул слов тех в уши,
Никого давно не слушал.
Да и голова его с ветром
Спорила давно.
Ветер поселился там,
Мысли умные гонял,
Прочь, по щелям разгонял.
Он на бабку не взглянул,
Умной речи не послушал,
И назад не завернул,
К дому он не повернул.
Он не вспомнил о жене,
И о сыне – удальце.
453
 Много ль, мало он прошёл,
А до старика добрёл.
Канда-Мафа его звали,
И кругом все почитали.
Тот ему и говорит:

-  Гээнтэй, куда идёшь?
На плечах Злой Дух несёшь.
Он ведёт тебя дорогой,
Не устали чтобы ноги.
Бездорожьем – ведёт,
Рядышком с тобой идёт.
И отводит все тревоги,
И заботы чтоб тебя
Век не мучили бы зря.
И смеётся за спиной…
И толкает, помогает,
Словно ветер, подгоняет…
Что он для тебя желает?
Иль не знаешь это сам?
Иль упрямый ты буян? –

454
Смотрит тот на старика,
Отвечает не спеша:

-  К Сэлэмэгэ я иду,
Сэлэмэгэ я ищу.
Силой буду меряться.
И хочу я убедиться -
Верно ль люди говорят,
Что огонь ему – как брат,
И железо из огня –
Лучшая ему еда.
И легка моя спина,
И сильна моя рука.
Богатырь я из себя…
Если злой шаман  со мной,
Пусть предстанет предо мной. –

455
- Коли так,  - старик ответил,
Улыбнулся и приветил, -
Есть подарок от меня
Для такого удальца.
Клубни видишь, я испёк,
На костре и на огне
Приготовились они.
Эти клубни проглоти,
И тогда смело иди.-

Присмотрелся Гээнтей,
Клубни верно, испеклись.
И искрились, и пылали,
И железными – катались.
456
Гээнтэй те клубни взял,
С руки на руку кидал,
Наконец, засунул в рот,
Только то ж не бутерброд.
Клубни губы опалили
И язык чуть не сварили.
Гээнтей от боли взвился,
Поперхнулся,
Прослезился
И с обидой говорит:

- Не моя это еда,
Нет в ней силы для меня.
Ею ты меня погубишь,
Ты богатырей не любишь…-

Клубни он вернул назад.
Бросил в пламя, словно яд.
С тем, со стариком простился,
Не шумел, и не кривился…
457
Говорил старик во след: 

-  Подожди, не обижайся.
К клубням тем не придирайся.
К Сэлэмэгэ не спеши.
Жизнь свою побереги.
Заверни лучше домой,
Будешь там самим собой.
Клубни ты мои оставил,
Их не смог ты проглотить.
И себя тем защитить.
Знать, закрыт тебе тот путь.
Не по силам  - Сэлэмэгэ,
И к нему ты не ходи.
Свою жизнь ты не губи.-

458
Усмехнулся богатырь:

-  Что мне слушать
Старика?
У меня крепка рука.
И на месте голова.
Сэлэмэгэ я найду.
Что с ним делать –
Сам решу.-

Развернулся, заспешил,
Весело ему в дороге,
И шагали бойко ноги.
Кто-то нёс его как будто,
И как будто хохотал.
Только он о том не знал.
459
Долго ль, коротко ль он шёл,
А на след чужой набрёл.
След огромный и широкий,
Не расставить ему ноги.
Чей же это след такой?
Столь приметный и большой?
Сэлэмэгэ, видно, он.
Гээнтэй ещё прошёл,
И жильё вскоре нашёл.
Чум то был, словно гора,
Так огромен из себя.
Гээнтэй не долго думал,
Осмотрелся, в чум зашёл.
460
Видит, там сидит старуха,
Как бочонок из себя,
И огромная она.
Мать, должно быть, Сэлэмэгэ.
В жирных складках шея вся,
Узкой щелью – глаза.
Но огнём они сверкают,
Кого хочешь – напугают.
Она делом  занята –
Голой ручкой без прихвата
На огне калит лопату,
Та железною была,
Раскалилась докрасна.
461
А она её берт,
Гээнтэю  подаёт,
Приговаривает:

-Вот, возьми её себе,
Ты согреешься с дороги,
Отдохнут твои так ноги.
Это грелка у меня,
Прогреваю я бока... –

Гээнтэй назад отпрянул,
Головой стоял, крутил.
Как здесь быть?
Кто б научил.
А старуха засмеялась,
То железо разжевала,
Выдохнула из себя,
И лицо ему пожгла.
462
Гээнтэй БЕЖАТЬ собрался,
Он тут сильно испугался.
Ни к чему ему борьба.
Жизнь осталась бы одна.
Только опоздал чуток. -
Уж в дверях стоял сынок.
Сэлэмэгэ  его ждал.
С любопытством наблюдал,
Кто же в чум забрался сам?
Он гостей к себе не звал,
Никого не приглашал…
Двух медведей он принёс.
И держал по ветру нос.
Угощение – не вопрос…
Один - к поясу привязан,
И заметишь его сразу.
Кто бы ни был Сэлэмэг,
Но привязан то медведь.
Другой - на руке висел,
В лапах - когти распустил,
В пасти  - клыки выставил.
Славный будет здесь обед,
Когда сварится медведь.
Ни к чему им Гээнтэй.
Сэлэмэгэ одного
Бросил в руки Гээнтэю,
Тот его не удержал,
На пол уронив, стоял.
463
Сэлэмэгэ присмотрелся к Гээнтэю,
Усмехнулся, говорит:

-  Ты собой не так велик,
Но ко мне ты сам пришёл.
Сам меня ты здесь нашел.
Ладно, гостем пока будешь.
Там посмотрим, для чего
Ты сгодишься, а пока, 
Может,  вместе развлечёмся.
Разыграем приз шутя.
Пусто в доме у меня,
Нам с тобой нужна еда.
464
Мы сейчас соревнование
Здесь устроим,  и узнаем -
Кто сильнее и ловчее в жизни этой,
Ты иль я?
Кто ловчее и быстрее
С тушею управится,
Выспится,
Тот решит по первой зорьке,
Куда дальше ему в путь
Суждено направиться.
Надо тушу освежить,
Шкуру снять, разделать мясо.
Всё в котёл потом сложить.
Хорошенько проварить.
Снять с огня, потом  уж съесть.
Там ножи вон, начинай.
Ловкость здесь нужна и сила,
Чтобы туша не застыла…
Если ты быстрей меня
С тем медведем справишься.
Значит верно - богатырь,
С тем домой отправишься. –

465
Гээнтэй пришёл в себя.
Ведь надежда то была.
Он в своём родном краю
На медведя хаживал,
Туши свежевал не раз.
Знал в том толк, и что, и как.
Понадеялся – чудак.
Сэлэмэгэ в миг единый
Шкуру, как перчатку снял.
Гээнтэй же
Вскрытие только начинал.
Сэлэмэгэ на огонь котёл поставил,
И кидал окорока.
Гээнтэй же
Только  начинал
Отделять окорока,
Тяжела работа та…
Сэлэмэгэ уж давно тушу
На куски разделал,
Мясо отделил, порезал,
А теперь сидел, варил,
Аромат вдыхал, шутил,
И весьма доволен был…
466
Гээнтэй  же так отстал,
Что догнать уж не мечтал.
На куски он тушу резал,
И в котёл мясо бросал.
От работы у него
Вдруг осунулось лицо.
Знать, улыбка испугалась,
И куда-то убежала.
Не найдёт уж Гээнтэй ту улыбку
Много дней…
Сэлэмэгэ мясо съел,
Был доволен, и пыхтел.
Одолел он тушу всю.
Не досталось и коту…
А потом
И спать улёгся.
Хорошо же он развлёкся.
Победить богатыря -
Не составило труда.
Сэлэмэгэ
Сытым и спокойным был,
Ни о чём он не тужил.
467
Мать - старуха неусыпно
Сон его
Ночь стережёт,
А в желудке той сосёт,
Спать старухе не даёт.
Голод рядом с ней сидит,
Гээнтэю в рот глядит:
Тот её медведя ест…
Так наелся, что едва
Не лишился живота…
Но сидит и не сдаётся,
Всё жуёт, не поперхнётся.
Гээнтэю ж нет покоя
От её горящих глаз.
Не сбежать ему из чума,
Не спастись на этот раз.
468
Гээнтэй сидел всю ночь,
Мясо ел
И думу думал. -
Как права была жена,
Что его дома ждала.
И права была старуха, и старик,
Что клубни дал.
Он не смог их проглотить,
Так должен был  заворотить,
И закончить поиски.
Поумерить свою прыть,
Не искать себе врага.
Развлечения – БЕДА.
К дому должен был пойти.
Сына своего найти.
Уж вернулся б он к жене,
Счастлив был бы уж вполне…
Никого он не послушал.
Не вложил советов в уши.
Где теперь подмогу ждать?
Кто об этом может знать?
469
Лишь под утро
Гээнтэй тушу съел.
Сидел, пыхтел,
Всё ж  её он одолел.
Тут же сон его сморил,
К полу словно бы прибил.
Но не долго спать осталось,
Солнышко уже поднялось.
И старуха будит сына
На грядущие дела.
Они ели,
А она там голодною была.
Её очередь теперь,
Пусть он в лес опять идёт,
И медведя ей несёт.
470
Сэлэмэгэ потянулся, 
И довольный, сам проснулся.
Гээнтэя разбудил, а потом заговорил:

- Что же делать мне с тобой?
Смысла нет – с тобой бороться,
И на игрища вести.
Да тебе и не дойти.
Гирею висит живот,
Меры ты в еде не знал,
Сам себя и заковал…
Вот на вешалах моих,
Тех, на коих рыбу вялят,
Будет место для тебя.
Будешь ты на них висеть,
И как пугало – сидеть,
Будешь там ворон пугать,
Ничего больше не знать.
471
А чтоб жалоб я не слышал,
И чтоб ты там не пищал –
Я иголками язык твой
Выстелю,  утыкаю.
Ни к чему тебе язык,
Незачем тебя кормить,
Съел же ты медведя тушу –
Хватит с тебя на года.
Еда слишком хороша,
Для такого "удальца". -
 
472
С тем его повесили
Там, где рыбу вялили.
Прикрутили молоток,
Наказали, чтобы тот
Молотком постукивал,
И ворон попугивал.
Такова была судьба
Гээнтэя – удальца,
И на долгие года…

8.Тыгумэ, сын Гээнтэя 
 
473
А красавица- жена Гээнтэ одна ждала.
Никого кругом с ней рядом
Не увидишь зорким взглядом.
Сына вскоре родила, тот уж вырос –
Мужа нет, и состарилась она.
За делами, день за днём,
Жизнь  крутилась та  волчком,
Рук, спины не пожалела,
И с лица
Спала прежняя краса.
Сын же спрашивал её:

-  Был ли у меня отец?
Он, должно быть, удалец.-

-  Был, конечно – мать в ответ, -
И конечно, удалец.

Сыну что в ответе том?
Знать он хочет обо всём.
Имя хочет он узнать,
Чтоб потом пойти искать:

-  Ты скажи его мне  ИМЯ,
Имя только назови,
Успокой моё волнение,
В сердце у меня смятение. -

Сын пытал её все дни:
-  Знать я должен, наконец,
Кто же это – мой отец. –

474
Мать, однако, отвечала,
Что грешно и имя знать,
Жизнь не надо искушать.
Что грешно произносить
Имя того мертвеца,
Что ушёл невесть куда.
Не сыскать его  следа,
И могилы не найти,
Все заказаны пути.
Умер он давно, должно быть.
Нет,
Пришёл бы уж назад.
Был бы дома, в отчем чуме.
На охоту бы ходил,
И семью свою кормил.
475
Год прошёл, а сын опять к матери
С вопросом:

-  Кто отец мой, мне скажи,
Имя его назови, -
Неотступно он просил,
Следом матери ходил,
-  Звали как его, открой.
Не таись  в сердце своём.
Мне искать его,  прости,
И меня ты не держи.
Как без имени найду,
Как о нём людей спрошу? -

Долго мать та горевала,
Глядя на него, молчала.
Вот уйдёт и сын теперь,
Жить одной  придётся ей.
Что же с нею тогда станет?
Ну, как и болезнь нагрянет?
476
Сын опять:

 -  Скажи мне имя,
НЕТ, так без него уйду,
Тебя больше не спрошу. –

Мать взглянула на сынка,
Вырос он и возмужал,
Славным удальцом он стал.
Но упрям он, как отец.
Коль решил, уйдёт,
Конец:
 
-  Стой сынок,  теперь скажу.
ГЭЭНТЭЕМ его звали,
СЭЛЭМЭГЭ он искал,
Да, как видно, сам пропал.
Унты сшила я в дорогу,
Чтобы целы были ноги.
Ты попробуй их, примерь.
Сердце матери проверь.-

477
Тугумэ – звали так её сынка,
На колени опустился,
Перед матерью склонился,
Руки начал целовать,
Унты эти примерять.
Шкура  лося – целая
На  унты эти пошла.
Днём мать резала – кроила,
Ночью плакала и шила.
Слёзы вшила в унты те,
Чтоб хранили вдалеке.
Унты в пору ему были,
Ни малы, ни велики, 
Собой очень хороши.
И в дорогу провожая,
Мать ему так говорит,
Горя в сердце не таит:

- Тот, кто был твоим отцом,
Посильнее тебя  был,
Путь обратный он забыл…-

Сын ответил:

-  Что ж с того, пусть я слабый,
Но пойду, и отца я отыщу,
Если жив, домой верну. –

478
Шёл он тою же дорогой,
Что отец его ушёл.
Как же он её нашёл?
Подсказал кто,
Указал
И в пути сопровождал?
Может, унты не простые,
А волшебные какие?
Где отец прошёл, там  сын
Той дорогой же бежал
И усталости не знал.
А возможно, Тыгумэ
Провидение вело.
Ровно слышал голос где-то
Тугумэ,
Ровно звало его эхо...
И шагали его ноги
Вовсе словно без дороги.
Как по воздуху летели.
Глаза весело блестели,
Сердце пело у него:

- Вот отца теперь найду,
И домой его верну.
В чум его я приведу,
Будем мы семьёю жить,
В котелке рыбу варить,
На охоту я пойду,
Мяса в чум я принесу.
А потом найду невесту,
Будет в чуме и ей место…-

479
И пришёл он к той старухе,
Что скалу сама держала,
Одной ручкой подпирала,
А другой, чтоб не скучать,
Она просо веяла,
Словно время сеяла.
Тугумэ ей говорит:

- Дай тебе я помогу,
И скалу ту подержу.
Просо я твоё просею.
Не волнуйся, всё сумею.
Ты же пока отдохни,
Кашу нам свою свари. –

Как пушинку, Тугумэ ту скалу
Рукой держал,
Просо сеял, не зевал,
Ни зерна не потерял.
А старушка подивилась,
Развернулась, улыбнулась.
К очагу потом пошла,
Котелок в руки взяла.
Каши скоро наварила,
Удальца ей накормила.
На прощанье говорит:
 
- Тугумэ, твой отец сильней тебя.
Был он здесь вот, у меня.-

-Что ж с того,  - он ей ответил. -
Пусть мне сил недостаёт,
Но отец меня зовёт. -

480
Долго ль, коротко ль он шёл,
Но до старика дошёл.
Канда-Мафа – тот старик.
Как увидел, говорит:

 - Знаю твоего отца.
Был он тоже у меня.
Ты ведь следуешь за ним,
 Тугумэ?
Если так, глотай клубни у меня.
Если хочешь быть живым -
Непременно проглоти,
А придёшь назад - верни. –

Тот перечить не хотел,
Взял те клубни, да и съел.
Канда-Мафа улыбнулся.
На прощание сказал:
 
- Послабее ты отца, -
Сам подумал, "хвастовства
Не хватает у тебя."

Тугумэ ему ответил: -
Все равно мне в путь пора,
Я иду искать отца.-

481
 Тугумэ  спешит, должно быть,
Сердце в путь его зовёт.
И бежит  тот Тугумэ
Не заботясь о себе.
Буераки на дороге перешагивает,
Реки бурные в пути перепрыгивает.
Над болотами летит -
Словно птицею парит.
Вот он след большой нашёл,
Рядом маленький с ним шёл.
То отца его следы
Сохранились  с той поры…
Только Тыгумэ не знал,
Чьи следы он отыскал,
По большим следам пошёл,
Сэлэмэгэ чум нашёл.
Внутрь бесстрашно он зашёл.
481
В нём старуха - мать сидит.
На огне
Кочергу свою калит.
Тугумэю говорит:

- Ты зачем сюда явился,
И нежданным  - объявился?
Сэлэмэг- мой сын, придёт,
И тебя, как мышь прибьёт.
На вот грелку, подержи,
И согрейся, отдохни.
Да назад скорей беги. –

Тугумэ ту кочергу съел
Как сладкую халву.
На старуху посмотрел,
Дунул ей в лицо слегка –
Обгорела кожа вся.
А потом и говорит:

- Что же, старая  карга,
Так встречаешь удальца?
Мне ты отвечай, не медли,
Где вы держите отца?-

482
Та со злобой отвечала.
Искрами из глаз сверкала:

- Нет отца здесь твоего,
Не знакомо и лицо…
В другом месте поищи,
В моём чуме не сиди.
Я гостей не ожидала
И постель не припасала.
Поищи другой ночлег,
Пусть же скорым будет бег.
А не то придёт сынок,
Сократит он твой денёк.   -

Тугумэ лишь посмеялся,
Он бежать не собирался.
Ждать решил он Сэлэмэга
Хоть до самого ночлега.
483
Сэлэмэгэ не спешил,
Далеко где-то бродил,
К вечеру домой пришёл.
Двух медведей, как всегда,
Прихватил на ужин он,
Чтобы к ночи сытым быть,
Ночью спать и не тужить.
В Чуме Тугумэ  он встретил,
Даже словом не приметил.
Тушу бросил, ждёт ответ.
Миг, а там померк уж свет.
Тот её схватил в полёте,
И назад швырнув –
Молчал,
Даже с места не привстал.
Сэлэмэг не смог поймать,
Не успел руки поднять.
Туша шлёпнулась у ног,
Пыль поднялась,
Словно смог.

- Хорошо,  - он говорит,-
Гостем будешь у меня.
Туши будем свежевать,
Их варить, потом жевать.
Вон ножи, бери любой,
И за дело, начинай,
И порядок соблюдай. –

483
Сэлэмэг и Тугумэ ловко
Туши в руках крутят.
Миг - и шкуры на полу,
Туши голые лежат.
Кругом туш ножи летают,
Посмотреть,
Так словно сами
Эти туши потрошат
И рук не знают.
Как искусно Сэлэмэг
Ножом владеет,
Это каждый всюду знает
И боится, убегает,
Только в этот раз отстал.
Тугумэ чуть обогнал.
Сэлэмэг может, устал?
Видно, все его года
Тормозят сейчас дела…
Смотрит – Тугумэ уж ест.
Он медведя порубил,
Да в котле его сварил.

-Что ж, достойный ты соперник.-
Сэлэмэгэ говорит,-
Завтра игрища устроим,
Развлечёмся, пошумим.
А сегодня будем спать.
Сил у ночи набирать. –

484
Ночь к кому благоволит?
Кого силой наградит?
Кто из нас крепче заснёт,
Тот и больше сил возьмёт.
Сила, что ж это такое?
Мы ж её должны утроить,
Чтоб препятствия пройти -
Не из лёгких там они.
Хочешь острых ощущений.
Жизнь свою клади на кон
И занятным будет он.
Завтра
Мы на игрища идём.
Там
Разыграет приз свой каждый.
И не будет он напрасный.
Завтра
Испытаем мы судьбу.
Каждый, разумеется, свою.
Жизнь
Там призом будет нашим.
Кто не справится – умрёт.
Смерть придёт и заберёт. –

Так закончил Сэлэмэге,
Развернулся, захрапел,
Сны
В тот же миг уже смотрел.
485
У огня жила старуха,
Там
Она же и спала.
Слышала она слова,
Что сынок её сказал,
И решение приняла –
Погубить того юнца,
Тугумэя – удальца.
"Погоди же Тугумэ,
Спать тебе совсем не дам,
Завтра же умрёшь ты сам.
Ночь промучаю тебя,
От бессонницы ослабнешь:
Мышцы сил не наберут,
Ноги спотыкаться станут,
Руки крепость поубавят,
Глаза зоркость потеряют…
Где тебе будет тогда
Сэлэмэгэ побороть,
Сэлэмэгэ погубить."
486
Ночь она глаз не сомкнула,
Всё будила Тугумэ:
То подложит кочергу,
На огне калёную.
То угля ему подсыплет,
Чтоб колол его бока,
Чтоб постель его будила,
Очень жёсткою была.
И бревно вместо подушки
Подложила та старушка.
Тугумэ всю ночь вертелся,
Отбивался,
Словно с кем во сне сражался,
Но по прежнему – храпел,
Просыпаться не хотел.
И ему проделки те
Не мешали спать вполне.
487
Словно спал он далеко -
В чуме, где сидела мама,
И молилась за него,
Духов за него просила,
С предками всё говорила.
Словно песню она пела –
Колыбельную свою: -
Спи, сыночек мой, усни,
Сердцем своим отдохни.
Отлетят пусть все тревоги,
Отойдут твои враги.
Отдохнут твои пусть ноги.
Крепки станут кулаки.
А пока, где б  ни был ты,
Я храню тебя в ночи.
Твои очи сон сковал,
Чтоб богатырём ты встал…
Баю, баюшки, баю –
Как же я тебя люблю…
488
И любовь тебя ведёт,
Защищает и зовёт,
Оградит и от беды,
И домой тебя вернёт…
Баю,баюшки, баю,
С ночью этой говорю,
Слёзно, сердцем я прошу:
Чтоб  хранила ночь тебя.
Руку отвела врага,
Богатырский сон дала…
Силу бы  утроила. –

489
А на утро, едва солнышко
Взошло,
Тугумэ и Сэлэмэгэ
К игрищу вдвоём ушли,
Даже чаю не спросили,
Ничего не прихватили…
Тугумэ на старуху не взглянул,
Не задел, не укорил,
Ровно ночь спокойно спал,
Даже слова не сказал…
Сэлэмэг первым идёт,
Тугумэ на бой ведёт.
Он уверен, честный бой
Тугумэ с ним поведёт.
Их соревнование ждёт.
490
Игрище жестокое
Показалось впереди,
Знать, они уже пришли.
Это игрище собою -
Стадионом было поле.
Вот для бега здесь дорожки,
Берегите только ножки.
А препятствия у них -
Где секиры – вверх клинками,
Где рогатины, да копья
В землю вкопаны - торчат.
А в конце дорожек этих
Целый полк кривых ножей
Для строгания медведей.
Так  попробуй,
Перепрыгни их скорей.
И препятствия такие
Невозможно обойти.
Лишь одна была дорога
- По тем лезвиям идти.
491
Сэлэмэгэ дал команду,
По секирам сам бежит.
Только видит -
Тугумэ впереди его летит.
С лезвия на лезвие перескакивает,
Да рогатины – перепрыгивает.
Сэлэмэгэ поднапрягся,
Чуть догнал, опять отстал.
Ноги он себе поранил,
Красная стекала кровь,
Забирая силы прочь.
И кровавый  этот след
Сэлэмэгэ догонял,
Землю метил и бежал.
492
Тугумэ ж УНТЫ хранили,
Шкура прочною была,
И кристаллами – слеза
Матери его родной
Выстилала те унты.
Крепче лезвия была,
Материнская слеза,
Не порезалась она.
И до финиша домчался
Тэгумэ без ран
Один.
Был себе он властелин.
Оглянулся, подивился -
Сэлэмэгэ чуть отстал,
На кинжалах он застрял.
Кровь последнюю терял.
С ней и с жизнью простился.
И на помощь не позвал.
Смерть его стояла рядом,
Потом душу забрала,
И с собою унесла…
493
Тугумэ назад идёт.
К чуму возвращается.
Будет он искать отца
Пока солнце светится.
Тихо, звуков никаких.
Мухи стихли,
Птиц неслышно.
Только где-то: тук-тук-тук.
Слышен только один звук.
Он на этот стук пошёл.
Видит  - вешала  вдали,
Их для рыбы ставили,
Потом рыбу вялили.               
Человек на них сидит,
Молотком своим стучит.
Тугумэ человека отвязал,
В чум принёс, там уложил.
Лёгкий был он и молчал.

494
-Как зовут тебя, скажи? –

Тугумэ его спросил.
Тот молчит, но рот открыл,
Горлом лишь одним
Хрипит,
Там ответ его стоит…
Тугумэ в рот заглянул -
В нём иголок тьма торчит.
Покачал он головой,
На старуху посмотрел,
Кулаком её пристукнул,
Та сгорела на огне,
Пеплом сев на кочерге.
Тугумэ же осторожно
Те иголки доставал.
Долго так он врачевал.
495
Время подошло ко сну,
Дал воды он человеку,
Шкурой тёплою накрыл.
Спать его он уложил.
Утром же опять спросил:

-  Как тебя зовут, скажи?
Если сможешь, говори.
Может, раны затянулись,
Будешь есть и говорить?
Будешь в мире этом жить. -

-Тот ответил:

-  Гээнтэй …
Звали мать моя с отцом.
Гээнтей -
Звала вся моя родня,
И любимая жена.
Жизнь свою на вешале
Прожил я, и там бы умер,
И никто б о том не знал,
Если б ты меня не снял.
Гордость меня поразила,
Нет суровее врага.
Самомнение моё
Привело меня сюда.
Здесь меня и наказало,
С молотком меня связало.-

496
Тугумэ печально смотрит.
Жаль ему теперь отца:

-  То, что было, всё прошло.
Сын я твой, прими меня.-

Плакал долго Гээнтэй:

-Матушка твоя жива ль?
Я пред нею виноват…
Нет уж сил – идти назад.
Голодом меня морили,
Много лет уж не кормили. –

-Не печалься, мой отец,
- отвечает Тугумэ, -
Будет добрым твой конец.
Вот в суму мою садись,
В ней удобно разместись.
Сил тебе не надо тратить
 На дорогу,
Путь обратный будет лёгок,
И приятен. –

497
Тугумэ домой идёт,
Песни весело поёт.
Вот до старика дошёл.
И с почтением, от души,
Поприветствовал его.
Канда-Мафа их встречает.
Назад клубни забирает.
Машет вслед своей рукой –
Богатырь хорош собой!
А впереди уже старуха
Их встречает на пути:

- Тугумэ, хорошо ли ты сходил?
Отыскал ли ты отца?
Чем порадуешь меня? –

Тот старушке улыбнулся.
Выправил скалу, как смог.
Чтоб стояла та сама,
Никуда не падала…
Кашей накормил отца,
И в дорогу вновь пустился.
Он нигде не задержался,
Ни на что не отвлекался.
И преграды ни по чём
Были для богатыря.
498
Утро было, мать у чума
Солнце просит:

 – Помоги,
Сыну укажи дорогу,
К дому его приведи.
Я проплакала все ночи,
Стали видеть плохо очи.
Кто мне в старости поможет.
Кто в котёл нальёт воды,
Кто же рыбы принёсёт,
И накормит,
Жизнь вернёт.-

Сын у матери в ногах,
И с отцом своим – в руках.
Счастлив он - семья цела:
-Здесь ОТЕЦ, и МАТЬ, и Я. –
Сердце Тугумэ спокойно,
Жизнью оно довольно.
С ним страна его большая,
И семья его родная.
Вот невестку привёдёт,
И счастливым заживёт,
А невеста недалече,
Тоже радовалась встрече.
И зачем искать по свету?
Если в чуме у соседа
Дочка словно колосок,
Волос – чёрный уголёк,
Поднялась и вызрела,
Зацвела – не прозевай,
Лепесточки собирай,
Собирай лишь семена,
Чтобы в чуме детвора
Веселилась у костра…


9. Возвращение

499
Имихилы закончил дёре.
Ночь раскинула шатёр,
Весь расшитый серебром…
Сыновей сморил уж сон.
И откуда он спустился,
И в очах их поселился?
Кто ответит на вопрос,
Мохом тот бы не порос…
Поднималась уж зоря.
Поглощая сны в себя….
Лишь Антон сидел и слушал,
Славно он " развесил" уши.
Но доволен Имихилы,
Все спокойны.
Нет испуга, страх ушёл,
Замер м известно то в тайге,
И по тундре вдалеке…
Да и по другим краям
Признают за ним права…
Как сильнейшего врага.
Было так и будет тоже.
Славу кто ту потревожит?
Так вот, в те то времена,
Когда землю сотворили,
Потом жизнью одарили,
Власть такую взял Медведь,
Что кругом его зверьё
Разбежалось почти всё.
395
То он рявкнет – напугает так,
Что и волки,
Даже те, поджимали
Уши, лапы,
Приседая на земле.
Что уж говорить о зайцах,
Сусликах,  и лягушатах?
Да и прочих там зверятах.
То  погром кругом устроит –
Изломает всюду лес,
Словно сил себе утроит.
А кругом уж буреломом
Лес вповалочку лежал.
Словно дикий ураган
Те деревья искромсал.
Нет ему до белок дела,
До их домика в дупле.
Птичьи гнёзда вниз летят,
Как вчерашний снегопад.
А Медведю хоть бы что.
Не его это жильё.
396
Никому вокруг себя
Не давал Медведь житья.
И не раз иные звери
Бурому увещевали.
Урезонить всё пытались.
Уму- разуму учить -
В лесу по-другому жить.
Соблюдать лесной закон,
Не калечить всё кругом,
И напрасно не губить.
Дружно в общем доме жить.
Но напрасно.
Как то было не ужасно,
Никого слушать не желал
Медведь.
397
Одиночкою он жил,
Развлекался, не тужил.
Только ещё больше злился,
И кричал, и веселился:

-   Вы управы никогда
Не найдёте
На меня.
Я -   хозяин здесь тайги.
Вы же прочь теперь пошли.
Уносите свои ноги
Вы всегда с моей дороги!
Чтоб не видели глаза,
И не слышали чтоб писка
Уши мои никогда. –

398
Распалялся всё Медведь: 

 -  Не мешайте вы мне все
Жить  на этой вот земле.
Знаю сам своё я дело,
И справляюсь здесь умело. –

Сам же думал про себя : -
Мне учителей не надо.
Уж не зацеплю и взглядом.
И без них я проживу.
Кого хочешь – научу.
Лапами я подавлю.
Разорву кого когтями,
И клыками загрызу…
Будут мне – "учителями" –

399
Осень в те края пришла,
В золото оделась вся.
Зеленела лишь сосна
С елью – изумрудная.
Ветер к октябрю завыл.
Вьюгою, снегом грозил.
Подошла пора - к зиме
Подготовиться зверью.
Только как с Медведем быть?
Как буяна усмирить?
Хуже сильного мороза -
Беспредел он стал творить.
Собралось зверьё по парам
И к СОВЕ, к дуплу пришло.
Своё горе принесло.
400
Старая была Сова.
Знала тайны ведовства,
Мудрым словом славилась,
Но и та поёжилась:

-  Что нам делать, научи? -
- Возопили там зверьки,-
Помоги, не откажи,
Как Медведя образумить
По законам в тайге жить?
И напрасно никого
В этом мире не губить?
А иначе нам не выжить.
Опустеет вкруг земля.
Он останется один,
Наш ужасный господин…
Может быть, поймёт тогда.
Только поздно это будет.
Он нас всёх уже погубит.-

401
Долго думала Сова,
Как Медведя урезонить…
Как его угомонить
И заставить -
По законам в мире жить.
Да и говорит она:

-  Соберитесь на СУГЛАН -
 СХОД, СОБРАНИЕ, СОВЕТ,               
Чтоб со всей тайги –
И все звери, и все птицы -
ВСЕ - чтоб вместе собрались,
И тогда – что решит суглан,
То будет,
Непременно, навсегда.
Духи вас тогда услышат.
Ваш наказ они исполнят,
И Медведя усмирят.
Нет у Медведя силы той,
Чтобы вашу пересилить,
Даже малый муравей –
Муравейником способен
Тушу зверя одолеть,
Если сидня не сидеть. –

402
Так и сделали зверюшки.
Разбрелись по свету пары –
И собрали тот СУГЛАН,
А не просто – балаган.
Даже птичек не забыли –
В небе те всё гомонили,
Жаловались и рядили:

 -  Как с Медведем в мире жить?
Тот суглан должен решить.-

Лишь бы место было там.
Всем хватило бы зверькам.
Столько их туда пришло,
Что земли не видно стало.
И деревья облепили,
Лес собою полонили,
Так сидят – листвы не видно.
И когда такое было?
Время то не говорило.
Камни заняли кругом -
Не наступим, не пройдём…
Видимо- невидимо
Собралось зверья с тайги
И со всей кругом земли.
Шум стоит – воздух гудит,
И до гор тот гул летит.
403
Осмотрелась там  Сова:  -

Молодцы!, - сказала та, -
Дружно все пришли сюда.
Вместе победим беду,
Жизнь изменим мы свою.
Выберем теперь СУДЬЮ.
Справедливым чтобы был,
Честно бы на свете жил,
Никого чтоб не губил.
Лес и тундру чтоб любил. –

И зверьё заволновалось,
На Оленя указало:
 
- Он пусть выслушает нас.
Словно Дух какой сейчас. –
 
404
И СОХАТОГО судьёю
Над Медведем выбрали.
И доверили ему жизнь
Да и судьбу свою.

Говорил зайчишка там,
Чтобы слушал весь СУГЛАН: -

Нет добрее в тайге зверя,
Он питается травой,
Молодой весной листвой.
Капли крови не пролил,
Хоть изрядно сильным был.
Не нарушил и закон –
Вот судья у нас какой! –

405
Тот пришёл, на всех глядит,
Удивляется, молчит.
Звери жаловаться стали,
И пищали, и кричали.
Шум устроили такой,
Что казался ураганом,
Вихрем, что ломал леса,
И Медведя не щадя.
Этот шум
До Медведя долетел,
И Медведь тем удивился.
Испугался вдруг Медведь.
Даже пасти не открыл,
Озирается, глядит -
В жизни не видал такого
Он собрания большого.
Сжался весь и присмирел.
Даже птички не задел.
406
А Сохатый приговор
В это время объявил,
И на  весь свет  огласил,
Чтобы знала вся земля,
И иные где края.
А решение то его –
Будто Духа самого.
Он рога свои задрал,
Гордо голову поднял,
Громко, мощно вострубил,
И судейство завершил:

 -  Заточить того Медведя
Прямо в яме под корнями,
Под валежника ветвями.
Будет яма та БЕРЛОГОЙ.
Логовищем будет та,
Будет ЗИМУ он в ней спать,
Лапу лишь одну сосать,
Никому здесь не мешать. –

407
И с тех пор Медведи все
Зиму всю лежат в берлогах
В наказание себе.
Нет в тайге зимой медведей.
По берлогам те лежат,
Сны безропотно глядят.
Научились жить в законе:
Сам живёшь -  другому дай,
И соседу не мешай.
Лишнего ты не бери,
И природу сохрани.
408
- Как ты думаешь, Антон,-
Имихилы его спросил, -
Почему в берлогах тех
Долго так медведи спят?
Потому что спать хотят?
Или так велит БЕРЛОГА? –

- Не пойму, - Антон ответил,
- Ты о чём заговорил? –

- А о том. Может ли медведь,
К примеру,
На сосне проспать всю ЗИМУ?
Или прямо на земле?
Или дело всё в БЕРЛОГЕ?
Вот, послушай,
Что однажды приключилось
На охоте, да с людьми
В день последний осени.
Ночью там зима пришла,
И ночлег их замела.
И с той поры, как то случилось,
С кем-то в жизни приключилось,
Все охотники твердят –
Не ложитесь спать в берлоге
Ни за что и никогда,
А не то будет беда.
Бурый может заглянуть,
Съест, пожалуй, вас тогда,
Ну а если не придёт,
Сон тогда вас заберёт.


5.Не ночуйте в медвежьей берлоге
( Кетский фольклор,
Рассказала в 1956 году жительница посёлка Келлог,
Туруханского района, Б. Берднякова, Записал Е. Алексеенко.)
409
Как-то раз, когда-то, где-то
Два охотника  в тайгу осенью
Отправились,
Взяли хлеба про запас,
И иной другой припас,
Чтоб в пути не голодать,
Сил в пути не потерять.
Чтоб готовым быть к тревогам,
Может - к бедам иль заботам.
Впрочем, если посмотреть,
То охотников в лесу
Будет вам не сосчитать.
Эти двое, как и все,
По делам ходят в тайге.
А дела известны всем -
На зиму припасов сделать,
Лося дикого поймать,
Дичь, возможно, пострелять.
Далеко ходить не надо,
До полудня, вот и ладно.
Так прошёл – уж лес кругом,
Мох, валежник, бурелом…
Целый день белку стреляли.
Лебедя на речке взяли.
410
Дело к вечеру. Стемнело.
Лес насупился, притих,
Тёмный дух туда проник.
Погружается во тьму,
Словно в тины глубину,
Растворяется в ночи –
Стой охотник, не шуми…
Надо где-то на ночлег
Место себе подыскать,
Присмотреть, не ошибиться,
Может, как и затаиться.
В яму где не провалиться.
Не простое это дело,
Если вместе  спать хотят,
Тот ночлег не караулить,
Очередь не соблюдать.
Лес густой, опасность рядом,
Тени бродят и кругом
Страхи шепчутся при том,
Шорохи тревожат уши,
Сам сходи и там послушай.
Им укрыться бы куда,
Ночь скорее бы прошла…
411
Побродили, походили,
Те охотники в лесу,
И наткнулись на БЕРЛОГУ.
Нет в берлоге никого,
Сухо там, да и тепло.
Разожгли они у входа
С ярким пламенем - костёр,
Обсушились, обогрелись.
Дичь поджарили на нём,
Ели много и со вкусом,
Жирная под осень дичь.
На всю зиму запастись
Было б славно, а пока
Спать отправились
В БЕРЛОГУ!
412
Вечер был весьма холодный,
Неприятный и промозглый.
Дождик начал моросить
И костёр собой тушить…
Те охотники прибрали
Не богатый, скромный скарб,
И добычу не забыли,
Крепко всю упаковали,
Под камнями уложили,
Листьями засыпали,
Чтоб не мокло под дождём,
Заберём, де мол, потом.
Неуютная погода
В это время у природы.
И от холода с дождём бесем –
Полушубком меховым,               
Вход  закрыли у берлоги,
Завалили хворостом,
Придавили и бревном,
Чтоб спокойно спать потом…
В общем - там себя зарыли,
Чтоб они не говорили.
И берлоги темнота их собой
Окутала.
Так накрыла темнота,
Ну, хоть выколи глаза…
413
Но в берлоге той тепло.
Ветер холод не заносит,
Дождь осенний их не мочит.
И медведь постель оставил,
Ветки и траву слежал,
Все собою он примял,
Да и шерсти начесал.
После сытного обеда,
Жирного, обильного -
Те охотники в берлогу
Дружно, вместе заползли,
В ней  удобно улеглись.
Разморила их усталость,
Эка жалость…
Потянуло в сон, нет мочи,
Те закрыли свои очи.
И заснули вместе в раз.
И медведь им – не указ.
415
Так заснули, как медведи.
На всю ЗИМУ,  до ВЕСНЫ,
И попробуй, разбуди.
Лишь однажды повернулись
С боку на бок там они…
Земляки потом искали
Тех охотников, возможно.
Может – нет.
Только снегом замело
Их подземное жильё,
И следы их, и поклажу,
И остатки от костра,
Что пылал ещё вчера.
416
А  ВЕСНОЮ  солнца луч
Растопил сугроб у входа,
И открыл он ту берлогу -
Словно гроб расколотил,
Свет проник с утра в БЕРЛОГУ,
Логовище осветил.
Он бедняг и разбудил.
А потом
Прочь ушёл, о них забыл.
И охотники проснулись,
Потянулись, поворчали,
Выползли, как  то вчера –
Поднялись  и осмотрелись.
И ужасно удивились: -

Осень встретить их должна.
А кругом цвела ВЕСНА. –

417
Посмотрели друг на друга –
Ничего не говоря,
Ровно, словно онемели,
Позабыли все слова…
И пожитки прихватили,
И до дому припустили.
К стойбищу они пришли,
Пусто там, нет ни души.
Знать, свернули всё жильё.
И куда всех унесло?
Где же им искать людей,
Жён своих, да и детей?
418
Вдоль реки они пошли,
Сколько шли, те не считали,
Но однажды, наконец,
Чумы встретили свои.
Дети там вокруг играли,
И собаки лаяли.
Мальчик к ним один подходит,
Трогает и говорит:

-  Мама, призраки пришли,
Дядя мой и сват отца,
Бродит здесь его душа.
Та, что осенью ушла  - …

419
Мать руками замахала,
Начала соседей звать,
Голосить и причитать.
Быть не может, те стоят,
Удивляются, молчат.
Ровно бы вчера ушли,
А накликали беды.
Женщина на них глядит –
Точно, брат пред ней стоит.
И другой – её свояк,
Только как же это так?
Очень уж они худые…
Голодали видно где,
И помятые оне.
420
Высыпал народ из чумов –
В изумлении все молчат,
Оторопь на них нашла.
На пришельцев лишь глядят.
Как понять, кто перед ними,
Может, призраки лесные?
Полдень, Солнце высоко,
И до леса далеко.
Что здесь делают они,
Не нашли пока ответ. -
Им бояться, или нет?
Вот шаман старый пришёл,
Присмотрелся, подивился,
А потом заговорил.
Он допрос им учинил.
Ждали все.
Стояли тихо,
Потом разом загалдели.
А охотники твердят,
Что лишь на ночь прилегли…
А проспали до ВЕСНЫ?
421
И сказал шаман в ответ:

-  Хватит вам твердить сей
Бред.
Знать бы вам давно пора,
Где медвежья страна.
Вы зачем туда забрались?
Как медведи – постарались?
Улеглись на чужом месте,
Да прикрылись шубой вместе.
Духа тем к себе призвали,
Сны во след за ним
Примчались.
Он навёл на вас дремоту,
Не очнуться там уж с роду…
Вам, как видно, повезло,
Солнце случаем зашло.
Чуть берлогу осветило,
Заглянуло вам в глаза,
Вспыхнуло –
ВСТАВАТЬ ПОРА…
А иначе никогда
Не дойти бы вам сюда.
-  Смотрите, впредь
Обходите  вы берлоги,
Даже рядом не сидите,
Внутрь берлоги не смотрите.
И конечно,
Никогда, 
Не ложитесь СПАТЬ
В БЕРЛОГЕ.
422
Расскажите своим детям,
И соседям, и друзьям,
Что случается в берлоге
Осенью, в урочный час.
И чтоб больше никогда,
И никто не лез в берлогу,
А не то проспят всю зиму,
Не вернуться им назад.
Не проснутся,
И следы
Заметёт их до весны. –

Так шаман им всем сказал,
И по жизни наказал…
И по краю эта весть
Разлетелась вместе с ветром,
И на крыльях разнеслась:

- Не ложитесь спать в берлоге!
Не поднять в ней будет ноги,
Не открыть в ней и глаза,
До весны морока та.-

423
И обходят все берлоги,
И уносят свои ноги.
Лучше мокнуть под дождём,
Чем уснуть на век потом.
Так закончил свой рассказ
У костра Имихилы.
Ветки он в огонь подкинул,
Присмотрелся к темноте,
И задумался в себе…
- Антон карандаш убрал,
Дёре он писать устал.
Закрывались и глаза,
И ему уж спать пора…
Он на месте потянулся.
И на шкуре растянулся…
Приготовился заснуть…
Только голос вдруг ворвался
В сон его, и разбудил.
Голос тот тревожный был,
Имихилы его будил.

6. Нежданный гость

424
- Эй, Антон, смотри, собаки
Что-то смирно не лежат.
Видно чуют они зверя:
Уж клыки у них сверкают,
И глаза огнём горят,
И так зло они рычат.
Дыбом шерсть вся на загривках…
Я костром займусь,
Ружьё ты  поскорее приготовь.
Да не мешкай, торопись,
К темноте ты присмотрись.! -

Эй, Ханен вставай, проснись.
Брата подними, да лук
Побыстрее натяни.
К нам, должно быть,
Гость идёт
И беду с собой несёт! -
 
425
А собаки заскулили и залаяли в ночи.
К ним из темноты МЕДВЕДЬ
Вышел,
Выплыл, как гора,
Что дорогу пресекла.
Грозно, мощно зарычал,
Ровно к бою призывал.
Он поднялся в рост огромный,
Старым был он, необъёмным…
Пасть открыл, идёт,  ревёт,
Лапой  мощною гребёт…
Две стрелы пропели рядом.
У Антона звук в ушах.
Вдруг застыл так,
Словно СТРАХ.
Имихилы кричит:

- Стреляй!
Меться в голову,
В глаза чтобы пуля
В миг вошла! -

426
Но в упор ружьё Антона
Дважды выстрелило в грудь
Косолапого буяна.
Стрелы клали сыновья,
Метились они в глаза.
Рвали плоть его собаки,
Что вцепились ему в лапы…
А медведь, в жестокой схватке,
Ринулся опять вперёд.
Взвыл от боли,
Рухнул рядом у костра,
И  затих, едва скуля.
Двух собак собою насмерть
Придавил,
И  так застыл.
427
Имихилы молчал, стоял,
Очень тяжело дышал…
Глаз своих с огромной туши
Он не в силах отвести,
Может, и в себя придти…
Только всё ж потом сказал:

- Антон, близко ты не подходи.
Сделай выстрел, где стоишь,
В голову, ещё один. –
Зверь силён,
Здесь, в тайге, он господин! –

Выстрел эхом разбежался.
Громыхнулся в темноте.
Напугал собою многих
Он зверюшек, птиц в гнезде,
И растаял,
Отразившись от горы,
Эхом гулким отозвался,
И умчался, не ищи…
Зверь ещё раз содрогнулся.
И теперь совсем затих.
Не надолго ж он проснулся.
Из берлоги притащился,
И зачем сюда явился?
Ужель собаками прельстился?
И огня не испугался,
В рост пришёл и так сражался.
427
Почему же, как же так?
Задаёт вопрос простак.
Не идёт зверьё к огню.
Имихилы твердил одно:
 
- Это Дух,
Шайтан должно быть,
Не медведь он, не медведь.
Дух зачем-то к нам явился.
Он медведем обратился.
Скалился, рычал, ярился …
Жизни мы едва спасли.
Боги в том нам помогли…-

 428
Антон сидит и тупо смотрит.
Страх засел в нём глубоко,
Разбежался по крови,
Там попробуй, отыщи…
Рядом с ним гора – медведь.
Он владыка здешних мест.
На горе сей господин
Здесь хозяйничал один…
Может, это тот, что утром
Антон в берлоге откопал,
И о том не рассказал?
Не сказал и слова он
За большим ночным костром.
И теперь сидел, молчал.
Никому признаться в этом
Он не сможет, никогда...
Сон пропал,
И возбуждение
Подавило Страх собой,
Но надолго, навсегда?
Не вернётся ли когда?
429
Ханен с братом у собак
Суетились и возились,
Помогали чем и как?
Раны те свои лизали,
Бесконечно подвывали,
Жаловались ровно бы
На кровавые следы.
Братья же собак ласкали,
Мяса им куски кидали,
И лечили, как могли –
Раны были глубоки.
430
А потом долго
Те охотники сидели у костра.
Ночь была, но тишина
Не вела их в царство сна.
Пили чай, вглядываясь в темноту.
Видно было, до утра
Не сомкнуть
Им теперь свои глаза.
Слишком сильно потрясенье.
Но сказать о том никто
Не решиться никогда.

- Спят по одному медведи,
Вряд ли кто придёт ещё.-

Имихилы меж тем заметил,
Вглядываясь в сыновей.
431
Но подумал про себя:
 "Надо бы их успокоить.
Страх унять.
Такой финал вряд ли кто мог
Ожидать.
Будь ты десять раз героем,
Но сегодня все они
Заглянули смерти в очи –
Как ужасны  же они.
Хоть когда в иные дни…
Страх последствия имеет.
Человеку он вредит,
Если в сердце он проникнет,
То болезнью наградит.
И забудет человек
Где, когда он испугался,
Как его  тот страх настиг,
А болезнь всю жизнь его
Будет мучить  и губить,
И мешать достойно жить"
432
Имихилы слегка размялся,
Так, как будто отдышался.
Воздух мысли прояснил,
Взгляд к медведю обратил.
Потом
Походил кругом костра.
Губы что-то всё шептали.
Ровно словно заклинали
Духов,
Тех, что бродят ночью,
Средь живых тенями ходят,
Насквозь чумы вдруг проходят.
Духов
Тех, что в снах приходят,
Погостят, и вновь уходят…
А потом -
Снова у костра присел.
433
Имихилы
Посмотрел в глаза Ханену,
Брата хлопнул по плечу.
Пригласил он и Антона,
А потом заговорил:

-Долго я живу на свете,
Много всего повидал,
Жили люди и до нас,
На охоту выходили,
Страхи разные и им
Испытания дарили.
Вот послушайте рассказ.
Может быль, а может – сказ.


7.Сэлэмэгэ
(Удегейский  фольклор.
Подготовила к печати в 1951году профессор В. Цинциус.)

434
Жил когда то человек -
Сам обычный из себя.
Ну, совсем как мы кругом.
Впрочем, был он удальцом.
На охоту он ходил,
Лес валил, дрова рубил.
Был в расцвете своих сил.
Но однажды он решил,
Что подобных силачей,
Даже и среди друзей,
Не найдёте вы по свету,
Разве кроме одного,
То есть, его самого.
435
-  Богатырь я – говорил он. -
И как всем богатырям, -
Это то известно вам,-
Мне положено по свету побродить,
По дорогам походить,
Мою силу попытать.
И судьбу там испытать.
Чтобы каждый в свете знал –
Гээнтэй здесь побывал. –

Звали так богатыря,
Иль бахвальца – удальца.
Кликали его друзья :

-   Гээнтэй, иди сюда! –

436
Жил с женой он, не один,
Та собой весьма пригожа.
Домовита и ухожена…
В чуме все вела дела,
И беременна была.
Вот однажды, у огня,
Говорит ей Гээнтэй :

-  Богатырь я из себя.
И пойду бродить по свету.
По земле я поброжу,
Сэлэмэгэ  поищу,
С Сэлэмэгэ поборюсь…
Никого я не боюсь.
Пусть
Тот питается железом.
Так ли это, посмотрю.
И его я  погублю,
Славу тем я заслужу. –

437
А жена сидит, молчит,
Грустно на него глядит:

- Как же жить нам без тебя?
Без кормильца – удальца.
Вдруг его ты не найдёшь?
И обратно не придёшь? –

И заплакала жена,
Запечалилась она,
Жалко стало ей себя.
Пусть была бы хоть одна,
Но ребёнка ведь ждала.
Как одним им жить вдвоём?
В чуме будет их
Нужда
Им подружкой на года?

438
Гээнтэй ей отвечал:

-  Богатырь я, или нет?
Обойду весь этот свет,
Но Сэлэмэгэ повидаю,
Силу свою попытаю.
Ты жена богатыря –
Справишься со всем сама. –

-Что ж, - жена ему сказала.-
Вот, попробуй для начала
Только за один денёк,
Без друзей и прочих нянек -
Семь поленниц нам поставить.
Завалить сначала лес,
Напилить и навозить,
Наколоть потом дрова,
И сложить всё у жилья.
Если сможешь, то иди.
Ждать тогда тебя я буду,
Бог свидетель, не забуду. –

439
День трудился Гээнтэй,
Топором своим махал.
Шесть поленниц он поставил,
А седьмой не досчитал.
Говорит ему жена:

 - Ты останься, не ходи
И по свету ты не майся.
И со мной, с женой живи,
Сына своего здесь жди.
Не достанет тебе сил,
Хоть ты брёвна и носил,
Сэлэмэгэ разыскать,
Сэлэмэгэ побороть.
Здесь поленниц только шесть.
Не железо ты, а жесть.
Не вернёшься ты назад.
Заберёт тебя он в ад. –

440
Гээнтэй  своё твердит,
Так на это говорит:

 -  Женщина сиди, молчи,
Слёзы лей свои в ночи.
Не твоя это забота –
Где, какая мне работа.
Где мне биться, веселиться,
И дорог каких искать.
Как обратно мне идти.
И где сына мне найти.
У тебя своя работа,
В доме есть своя забота.
441
Я  же завтра в лес пойду,
Лося там я завалю,
Тебе шкуру принесу.
Выделай её сама,
Крепкою чтобы была.
Унты  мне из лося сшей,
Да такие,
Чтоб меня в пути носили
Эти унты по дороге,
И не ныли чтобы ноги.
Чтобы лес их не порвал,
Камень бы не разодрал.
И чтоб топкое болото
Не сорвало их с ноги,
Не забрал их водяной
Дух неведомый, лесной…
442
Разные в мире дороги –
Унты на ногах – одни.
Ты такие смастери,
Чтобы где я не ступал -
Я б следов не оставлял,
Чтоб меня унты носили,
Мне препятствий не чинили.
Чтоб легки были, крепки,
И не рвались бы в пути.
Вот твоя теперь работа,
Обо мне твоя забота.
И не смей ты мне перечить,
Не удержишь близь себя
Лучшего богатыря –

443
Как сказал он, так и сделал.
Лося скоро завалил,
На плечи себе закинул,
К чуму, к дому притащил.
А жена взяла ту шкуру,
Пополам разрезала,
На глазок разметила,
И ножом порезала.
Выкроила унты те,
Чтобы были по ноге.
Сшила унты - по одной
С половинки крепкой той.
Только вот один вопрос?
Где найти такие ноги,
Чтоб носили их в дороге?
444
Муж примерил, закричал:

-  На кого ты унты шила?
Я пока не СЭЛЭМЭГ.
Сильно уж они большие,
Необъятные такие,
Свалятся они с ноги,
Не найду я в них пути.-

 А жена ему в ответ:

-  Видишь сам ты, наконец,
Не по силе вам бороться,
Ни к чему тебе ходить,
И по свету в них бродить.-

Но обрезала те унты,
Перешила по ноге…
Он одел их, и сбежал.
И никто не задержал.
445
Долго ль, коротко ль он шёл.
Силой тешился в пути,
И несли вперёд всё ноги.
Видно, унты были те
Ему точно по ноге,
Были мягкими оне,
И неслись всё по дороге,
И по кочкам, и болоту.
И пригорки, и леса –
Ни по чём для удальца.
Гээнтэй идёт, спешит,
Напевает, не грустит.
446
Видит как-то на пути -
Старушоночка стоит. 
Ручкой скалу подпирает,
Другой – просо просевает.
И иных забот не знает.
И как сил у ней хватает?
И что ж это за скала,
Что старушка подперла?
Может всё наоборот?
Та скала её несёт…
Просо сеять помогает,
А старуха то не знает.
Сколько время уж она
Просо сеяла одна?
447
Гээнтэй к ней подошёл,
Удивляется, стоит,
И во все глаза глядит.
Ждёт, когда она заметит
Гостя в доме у себя:
" Может быть, тогда приветит,
И накормит уж меня".
А она не повернулась.
И ему не улыбнулась,
Дел не бросила своих –
Хватит их на четверых.
Та старушка лишь глаза
В миг единый подняла,
Да и говорит ему:

- Ты куда теперь спешишь,
По дороге мельтешишь? –

448
Гээнтэй в ответ ворчит,
И с обидой говорит:

-  Богатырь я,
Я спешу своей дорогой.
Много дней несут уж ноги.
К Сэлэмэгэ я иду,
Сэлэмэгэ я ищу,
Сэлэмэгэ поборю. -

Усмехнулась  та старушка,
Повернулась, говорит:

- Коль ты богатырь такой,
Придержи мою скалу,
Ручкой левой,
А другой -
Ты просей мою крупу.
Скалу надо ту держать,
И крупы не упускать.
Словно дни – моя крупа,
Так и сыпется она.
Я же тебя покормлю.
Каши тебе наварю. –

449
Богатырь к скале подходит,
На неё с сомнением
Смотрит-
Как обрушится скала,
И раздавит удальца?
Но старуха то жива,
И стоит её скала.
Сколько так она стоит,
Время нам о том молчит.
Вот решился Гээнтэй -
Руку поднял, подпирает
Ту скалу,
Что старушка придержала,
И пока не отпускала.
Знала, верно, ведь она,
Что раздавит та скала
Гээнтэя - хвастуна.
450
Он же  тянется к крупе,
А силёнки вышли все.
Обессилил богатырь,
Сел на землю, говорит:

-  Сильно я изголодался,
Сколько дней уж не питался,
Ослабел, видать, в пути.
Каши мне скорей неси,
Да  побольше положи,
И меня ты накорми.
Богатырь же я, однако,
Мне ведро, наверно, надо.
Всю до капли – кашу съем,
Оближу его края,
И наемся - досыта. –

451
Гээнтэй отведал каши,
Что старушка подала.
Да и говорит:

-  Спасибо, мне в дорогу уж пора,
Засиделся у тебя.-

 А старуха отвечает,
Головой своей качает:

-  Повернул бы ты назад,
Пока жив и полон сил,
Унты ты не износил.
Ждёт тебя дома жена,
И, должно быть, не одна.
Сэлэмэг сильней тебя.
Одолеет он, поверь,
Он силён,
Как лютый зверь. –

452
Но упрямый богатырь
Не засунул слов тех в уши,
Никого давно не слушал.
Да и голова его с ветром
Спорила давно.
Ветер поселился там,
Мысли умные гонял,
Прочь, по щелям разгонял.
Он на бабку не взглянул,
Умной речи не послушал,
И назад не завернул,
К дому он не повернул.
Он не вспомнил о жене,
И о сыне – удальце.
453
 Много ль, мало он прошёл,
А до старика добрёл.
Канда-Мафа его звали,
И кругом все почитали.
Тот ему и говорит:

-  Гээнтэй, куда идёшь?
На плечах Злой Дух несёшь.
Он ведёт тебя дорогой,
Не устали чтобы ноги.
Бездорожьем – ведёт,
Рядышком с тобой идёт.
И отводит все тревоги,
И заботы чтоб тебя
Век не мучили бы зря.
И смеётся за спиной…
И толкает, помогает,
Словно ветер, подгоняет…
Что он для тебя желает?
Иль не знаешь это сам?
Иль упрямый ты буян? –

454
Смотрит тот на старика,
Отвечает не спеша:

-  К Сэлэмэгэ я иду,
Сэлэмэгэ я ищу.
Силой буду меряться.
И хочу я убедиться -
Верно ль люди говорят,
Что огонь ему – как брат,
И железо из огня –
Лучшая ему еда.
И легка моя спина,
И сильна моя рука.
Богатырь я из себя…
Если злой шаман  со мной,
Пусть предстанет предо мной. –

455
- Коли так,  - старик ответил,
Улыбнулся и приветил, -
Есть подарок от меня
Для такого удальца.
Клубни видишь, я испёк,
На костре и на огне
Приготовились они.
Эти клубни проглоти,
И тогда смело иди.-

Присмотрелся Гээнтей,
Клубни верно, испеклись.
И искрились, и пылали,
И железными – катались.
456
Гээнтэй те клубни взял,
С руки на руку кидал,
Наконец, засунул в рот,
Только то ж не бутерброд.
Клубни губы опалили
И язык чуть не сварили.
Гээнтей от боли взвился,
Поперхнулся,
Прослезился
И с обидой говорит:

- Не моя это еда,
Нет в ней силы для меня.
Ею ты меня погубишь,
Ты богатырей не любишь…-

Клубни он вернул назад.
Бросил в пламя, словно яд.
С тем, со стариком простился,
Не шумел, и не кривился…
457
Говорил старик во след: 

-  Подожди, не обижайся.
К клубням тем не придирайся.
К Сэлэмэгэ не спеши.
Жизнь свою побереги.
Заверни лучше домой,
Будешь там самим собой.
Клубни ты мои оставил,
Их не смог ты проглотить.
И себя тем защитить.
Знать, закрыт тебе тот путь.
Не по силам  - Сэлэмэгэ,
И к нему ты не ходи.
Свою жизнь ты не губи.-

458
Усмехнулся богатырь:

-  Что мне слушать
Старика?
У меня крепка рука.
И на месте голова.
Сэлэмэгэ я найду.
Что с ним делать –
Сам решу.-

Развернулся, заспешил,
Весело ему в дороге,
И шагали бойко ноги.
Кто-то нёс его как будто,
И как будто хохотал.
Только он о том не знал.
459
Долго ль, коротко ль он шёл,
А на след чужой набрёл.
След огромный и широкий,
Не расставить ему ноги.
Чей же это след такой?
Столь приметный и большой?
Сэлэмэгэ, видно, он.
Гээнтэй ещё прошёл,
И жильё вскоре нашёл.
Чум то был, словно гора,
Так огромен из себя.
Гээнтэй не долго думал,
Осмотрелся, в чум зашёл.
460
Видит, там сидит старуха,
Как бочонок из себя,
И огромная она.
Мать, должно быть, Сэлэмэгэ.
В жирных складках шея вся,
Узкой щелью – глаза.
Но огнём они сверкают,
Кого хочешь – напугают.
Она делом  занята –
Голой ручкой без прихвата
На огне калит лопату,
Та железною была,
Раскалилась докрасна.
461
А она её берт,
Гээнтэю  подаёт,
Приговаривает:

-Вот, возьми её себе,
Ты согреешься с дороги,
Отдохнут твои так ноги.
Это грелка у меня,
Прогреваю я бока... –

Гээнтэй назад отпрянул,
Головой стоял, крутил.
Как здесь быть?
Кто б научил.
А старуха засмеялась,
То железо разжевала,
Выдохнула из себя,
И лицо ему пожгла.
462
Гээнтэй БЕЖАТЬ собрался,
Он тут сильно испугался.
Ни к чему ему борьба.
Жизнь осталась бы одна.
Только опоздал чуток. -
Уж в дверях стоял сынок.
Сэлэмэгэ  его ждал.
С любопытством наблюдал,
Кто же в чум забрался сам?
Он гостей к себе не звал,
Никого не приглашал…
Двух медведей он принёс.
И держал по ветру нос.
Угощение – не вопрос…
Один - к поясу привязан,
И заметишь его сразу.
Кто бы ни был Сэлэмэг,
Но привязан то медведь.
Другой - на руке висел,
В лапах - когти распустил,
В пасти  - клыки выставил.
Славный будет здесь обед,
Когда сварится медведь.
Ни к чему им Гээнтэй.
Сэлэмэгэ одного
Бросил в руки Гээнтэю,
Тот его не удержал,
На пол уронив, стоял.
463
Сэлэмэгэ присмотрелся к Гээнтэю,
Усмехнулся, говорит:

-  Ты собой не так велик,
Но ко мне ты сам пришёл.
Сам меня ты здесь нашел.
Ладно, гостем пока будешь.
Там посмотрим, для чего
Ты сгодишься, а пока, 
Может,  вместе развлечёмся.
Разыграем приз шутя.
Пусто в доме у меня,
Нам с тобой нужна еда.
464
Мы сейчас соревнование
Здесь устроим,  и узнаем -
Кто сильнее и ловчее в жизни этой,
Ты иль я?
Кто ловчее и быстрее
С тушею управится,
Выспится,
Тот решит по первой зорьке,
Куда дальше ему в путь
Суждено направиться.
Надо тушу освежить,
Шкуру снять, разделать мясо.
Всё в котёл потом сложить.
Хорошенько проварить.
Снять с огня, потом  уж съесть.
Там ножи вон, начинай.
Ловкость здесь нужна и сила,
Чтобы туша не застыла…
Если ты быстрей меня
С тем медведем справишься.
Значит верно - богатырь,
С тем домой отправишься. –

465
Гээнтэй пришёл в себя.
Ведь надежда то была.
Он в своём родном краю
На медведя хаживал,
Туши свежевал не раз.
Знал в том толк, и что, и как.
Понадеялся – чудак.
Сэлэмэгэ в миг единый
Шкуру, как перчатку снял.
Гээнтэй же
Вскрытие только начинал.
Сэлэмэгэ на огонь котёл поставил,
И кидал окорока.
Гээнтэй же
Только  начинал
Отделять окорока,
Тяжела работа та…
Сэлэмэгэ уж давно тушу
На куски разделал,
Мясо отделил, порезал,
А теперь сидел, варил,
Аромат вдыхал, шутил,
И весьма доволен был…
466
Гээнтэй  же так отстал,
Что догнать уж не мечтал.
На куски он тушу резал,
И в котёл мясо бросал.
От работы у него
Вдруг осунулось лицо.
Знать, улыбка испугалась,
И куда-то убежала.
Не найдёт уж Гээнтэй ту улыбку
Много дней…
Сэлэмэгэ мясо съел,
Был доволен, и пыхтел.
Одолел он тушу всю.
Не досталось и коту…
А потом
И спать улёгся.
Хорошо же он развлёкся.
Победить богатыря -
Не составило труда.
Сэлэмэгэ
Сытым и спокойным был,
Ни о чём он не тужил.
467
Мать - старуха неусыпно
Сон его
Ночь стережёт,
А в желудке той сосёт,
Спать старухе не даёт.
Голод рядом с ней сидит,
Гээнтэю в рот глядит:
Тот её медведя ест…
Так наелся, что едва
Не лишился живота…
Но сидит и не сдаётся,
Всё жуёт, не поперхнётся.
Гээнтэю ж нет покоя
От её горящих глаз.
Не сбежать ему из чума,
Не спастись на этот раз.
468
Гээнтэй сидел всю ночь,
Мясо ел
И думу думал. -
Как права была жена,
Что его дома ждала.
И права была старуха, и старик,
Что клубни дал.
Он не смог их проглотить,
Так должен был  заворотить,
И закончить поиски.
Поумерить свою прыть,
Не искать себе врага.
Развлечения – БЕДА.
К дому должен был пойти.
Сына своего найти.
Уж вернулся б он к жене,
Счастлив был бы уж вполне…
Никого он не послушал.
Не вложил советов в уши.
Где теперь подмогу ждать?
Кто об этом может знать?
469
Лишь под утро
Гээнтэй тушу съел.
Сидел, пыхтел,
Всё ж  её он одолел.
Тут же сон его сморил,
К полу словно бы прибил.
Но не долго спать осталось,
Солнышко уже поднялось.
И старуха будит сына
На грядущие дела.
Они ели,
А она там голодною была.
Её очередь теперь,
Пусть он в лес опять идёт,
И медведя ей несёт.
470
Сэлэмэгэ потянулся, 
И довольный, сам проснулся.
Гээнтэя разбудил, а потом заговорил:

- Что же делать мне с тобой?
Смысла нет – с тобой бороться,
И на игрища вести.
Да тебе и не дойти.
Гирею висит живот,
Меры ты в еде не знал,
Сам себя и заковал…
Вот на вешалах моих,
Тех, на коих рыбу вялят,
Будет место для тебя.
Будешь ты на них висеть,
И как пугало – сидеть,
Будешь там ворон пугать,
Ничего больше не знать.
471
А чтоб жалоб я не слышал,
И чтоб ты там не пищал –
Я иголками язык твой
Выстелю,  утыкаю.
Ни к чему тебе язык,
Незачем тебя кормить,
Съел же ты медведя тушу –
Хватит с тебя на года.
Еда слишком хороша,
Для такого "удальца". -
 
472
С тем его повесили
Там, где рыбу вялили.
Прикрутили молоток,
Наказали, чтобы тот
Молотком постукивал,
И ворон попугивал.
Такова была судьба
Гээнтэя – удальца,
И на долгие года…

8.Тыгумэ, сын Гээнтэя 
 
473
А красавица- жена Гээнтэ одна ждала.
Никого кругом с ней рядом
Не увидишь зорким взглядом.
Сына вскоре родила, тот уж вырос –
Мужа нет, и состарилась она.
За делами, день за днём,
Жизнь  крутилась та  волчком,
Рук, спины не пожалела,
И с лица
Спала прежняя краса.
Сын же спрашивал её:

-  Был ли у меня отец?
Он, должно быть, удалец.-

-  Был, конечно – мать в ответ, -
И конечно, удалец.

Сыну что в ответе том?
Знать он хочет обо всём.
Имя хочет он узнать,
Чтоб потом пойти искать:

-  Ты скажи его мне  ИМЯ,
Имя только назови,
Успокой моё волнение,
В сердце у меня смятение. -

Сын пытал её все дни:
-  Знать я должен, наконец,
Кто же это – мой отец. –

474
Мать, однако, отвечала,
Что грешно и имя знать,
Жизнь не надо искушать.
Что грешно произносить
Имя того мертвеца,
Что ушёл невесть куда.
Не сыскать его  следа,
И могилы не найти,
Все заказаны пути.
Умер он давно, должно быть.
Нет,
Пришёл бы уж назад.
Был бы дома, в отчем чуме.
На охоту бы ходил,
И семью свою кормил.
475
Год прошёл, а сын опять к матери
С вопросом:

-  Кто отец мой, мне скажи,
Имя его назови, -
Неотступно он просил,
Следом матери ходил,
-  Звали как его, открой.
Не таись  в сердце своём.
Мне искать его,  прости,
И меня ты не держи.
Как без имени найду,
Как о нём людей спрошу? -

Долго мать та горевала,
Глядя на него, молчала.
Вот уйдёт и сын теперь,
Жить одной  придётся ей.
Что же с нею тогда станет?
Ну, как и болезнь нагрянет?
476
Сын опять:

 -  Скажи мне имя,
НЕТ, так без него уйду,
Тебя больше не спрошу. –

Мать взглянула на сынка,
Вырос он и возмужал,
Славным удальцом он стал.
Но упрям он, как отец.
Коль решил, уйдёт,
Конец:
 
-  Стой сынок,  теперь скажу.
ГЭЭНТЭЕМ его звали,
СЭЛЭМЭГЭ он искал,
Да, как видно, сам пропал.
Унты сшила я в дорогу,
Чтобы целы были ноги.
Ты попробуй их, примерь.
Сердце матери проверь.-

477
Тугумэ – звали так её сынка,
На колени опустился,
Перед матерью склонился,
Руки начал целовать,
Унты эти примерять.
Шкура  лося – целая
На  унты эти пошла.
Днём мать резала – кроила,
Ночью плакала и шила.
Слёзы вшила в унты те,
Чтоб хранили вдалеке.
Унты в пору ему были,
Ни малы, ни велики, 
Собой очень хороши.
И в дорогу провожая,
Мать ему так говорит,
Горя в сердце не таит:

- Тот, кто был твоим отцом,
Посильнее тебя  был,
Путь обратный он забыл…-

Сын ответил:

-  Что ж с того, пусть я слабый,
Но пойду, и отца я отыщу,
Если жив, домой верну. –

478
Шёл он тою же дорогой,
Что отец его ушёл.
Как же он её нашёл?
Подсказал кто,
Указал
И в пути сопровождал?
Может, унты не простые,
А волшебные какие?
Где отец прошёл, там  сын
Той дорогой же бежал
И усталости не знал.
А возможно, Тыгумэ
Провидение вело.
Ровно слышал голос где-то
Тугумэ,
Ровно звало его эхо...
И шагали его ноги
Вовсе словно без дороги.
Как по воздуху летели.
Глаза весело блестели,
Сердце пело у него:

- Вот отца теперь найду,
И домой его верну.
В чум его я приведу,
Будем мы семьёю жить,
В котелке рыбу варить,
На охоту я пойду,
Мяса в чум я принесу.
А потом найду невесту,
Будет в чуме и ей место…-

479
И пришёл он к той старухе,
Что скалу сама держала,
Одной ручкой подпирала,
А другой, чтоб не скучать,
Она просо веяла,
Словно время сеяла.
Тугумэ ей говорит:

- Дай тебе я помогу,
И скалу ту подержу.
Просо я твоё просею.
Не волнуйся, всё сумею.
Ты же пока отдохни,
Кашу нам свою свари. –

Как пушинку, Тугумэ ту скалу
Рукой держал,
Просо сеял, не зевал,
Ни зерна не потерял.
А старушка подивилась,
Развернулась, улыбнулась.
К очагу потом пошла,
Котелок в руки взяла.
Каши скоро наварила,
Удальца ей накормила.
На прощанье говорит:
 
- Тугумэ, твой отец сильней тебя.
Был он здесь вот, у меня.-

-Что ж с того,  - он ей ответил. -
Пусть мне сил недостаёт,
Но отец меня зовёт. -

480
Долго ль, коротко ль он шёл,
Но до старика дошёл.
Канда-Мафа – тот старик.
Как увидел, говорит:

 - Знаю твоего отца.
Был он тоже у меня.
Ты ведь следуешь за ним,
 Тугумэ?
Если так, глотай клубни у меня.
Если хочешь быть живым -
Непременно проглоти,
А придёшь назад - верни. –

Тот перечить не хотел,
Взял те клубни, да и съел.
Канда-Мафа улыбнулся.
На прощание сказал:
 
- Послабее ты отца, -
Сам подумал, "хвастовства
Не хватает у тебя."

Тугумэ ему ответил: -
Все равно мне в путь пора,
Я иду искать отца.-

481
 Тугумэ  спешит, должно быть,
Сердце в путь его зовёт.
И бежит  тот Тугумэ
Не заботясь о себе.
Буераки на дороге перешагивает,
Реки бурные в пути перепрыгивает.
Над болотами летит -
Словно птицею парит.
Вот он след большой нашёл,
Рядом маленький с ним шёл.
То отца его следы
Сохранились  с той поры…
Только Тыгумэ не знал,
Чьи следы он отыскал,
По большим следам пошёл,
Сэлэмэгэ чум нашёл.
Внутрь бесстрашно он зашёл.
481
В нём старуха - мать сидит.
На огне
Кочергу свою калит.
Тугумэю говорит:

- Ты зачем сюда явился,
И нежданным  - объявился?
Сэлэмэг- мой сын, придёт,
И тебя, как мышь прибьёт.
На вот грелку, подержи,
И согрейся, отдохни.
Да назад скорей беги. –

Тугумэ ту кочергу съел
Как сладкую халву.
На старуху посмотрел,
Дунул ей в лицо слегка –
Обгорела кожа вся.
А потом и говорит:

- Что же, старая  карга,
Так встречаешь удальца?
Мне ты отвечай, не медли,
Где вы держите отца?-

482
Та со злобой отвечала.
Искрами из глаз сверкала:

- Нет отца здесь твоего,
Не знакомо и лицо…
В другом месте поищи,
В моём чуме не сиди.
Я гостей не ожидала
И постель не припасала.
Поищи другой ночлег,
Пусть же скорым будет бег.
А не то придёт сынок,
Сократит он твой денёк.   -

Тугумэ лишь посмеялся,
Он бежать не собирался.
Ждать решил он Сэлэмэга
Хоть до самого ночлега.
483
Сэлэмэгэ не спешил,
Далеко где-то бродил,
К вечеру домой пришёл.
Двух медведей, как всегда,
Прихватил на ужин он,
Чтобы к ночи сытым быть,
Ночью спать и не тужить.
В Чуме Тугумэ  он встретил,
Даже словом не приметил.
Тушу бросил, ждёт ответ.
Миг, а там померк уж свет.
Тот её схватил в полёте,
И назад швырнув –
Молчал,
Даже с места не привстал.
Сэлэмэг не смог поймать,
Не успел руки поднять.
Туша шлёпнулась у ног,
Пыль поднялась,
Словно смог.

- Хорошо,  - он говорит,-
Гостем будешь у меня.
Туши будем свежевать,
Их варить, потом жевать.
Вон ножи, бери любой,
И за дело, начинай,
И порядок соблюдай. –

483
Сэлэмэг и Тугумэ ловко
Туши в руках крутят.
Миг - и шкуры на полу,
Туши голые лежат.
Кругом туш ножи летают,
Посмотреть,
Так словно сами
Эти туши потрошат
И рук не знают.
Как искусно Сэлэмэг
Ножом владеет,
Это каждый всюду знает
И боится, убегает,
Только в этот раз отстал.
Тугумэ чуть обогнал.
Сэлэмэг может, устал?
Видно, все его года
Тормозят сейчас дела…
Смотрит – Тугумэ уж ест.
Он медведя порубил,
Да в котле его сварил.

-Что ж, достойный ты соперник.-
Сэлэмэгэ говорит,-
Завтра игрища устроим,
Развлечёмся, пошумим.
А сегодня будем спать.
Сил у ночи набирать. –

484
Ночь к кому благоволит?
Кого силой наградит?
Кто из нас крепче заснёт,
Тот и больше сил возьмёт.
Сила, что ж это такое?
Мы ж её должны утроить,
Чтоб препятствия пройти -
Не из лёгких там они.
Хочешь острых ощущений.
Жизнь свою клади на кон
И занятным будет он.
Завтра
Мы на игрища идём.
Там
Разыграет приз свой каждый.
И не будет он напрасный.
Завтра
Испытаем мы судьбу.
Каждый, разумеется, свою.
Жизнь
Там призом будет нашим.
Кто не справится – умрёт.
Смерть придёт и заберёт. –

Так закончил Сэлэмэге,
Развернулся, захрапел,
Сны
В тот же миг уже смотрел.
485
У огня жила старуха,
Там
Она же и спала.
Слышала она слова,
Что сынок её сказал,
И решение приняла –
Погубить того юнца,
Тугумэя – удальца.
"Погоди же Тугумэ,
Спать тебе совсем не дам,
Завтра же умрёшь ты сам.
Ночь промучаю тебя,
От бессонницы ослабнешь:
Мышцы сил не наберут,
Ноги спотыкаться станут,
Руки крепость поубавят,
Глаза зоркость потеряют…
Где тебе будет тогда
Сэлэмэгэ побороть,
Сэлэмэгэ погубить."
486
Ночь она глаз не сомкнула,
Всё будила Тугумэ:
То подложит кочергу,
На огне калёную.
То угля ему подсыплет,
Чтоб колол его бока,
Чтоб постель его будила,
Очень жёсткою была.
И бревно вместо подушки
Подложила та старушка.
Тугумэ всю ночь вертелся,
Отбивался,
Словно с кем во сне сражался,
Но по прежнему – храпел,
Просыпаться не хотел.
И ему проделки те
Не мешали спать вполне.
487
Словно спал он далеко -
В чуме, где сидела мама,
И молилась за него,
Духов за него просила,
С предками всё говорила.
Словно песню она пела –
Колыбельную свою: -
Спи, сыночек мой, усни,
Сердцем своим отдохни.
Отлетят пусть все тревоги,
Отойдут твои враги.
Отдохнут твои пусть ноги.
Крепки станут кулаки.
А пока, где б  ни был ты,
Я храню тебя в ночи.
Твои очи сон сковал,
Чтоб богатырём ты встал…
Баю, баюшки, баю –
Как же я тебя люблю…
488
И любовь тебя ведёт,
Защищает и зовёт,
Оградит и от беды,
И домой тебя вернёт…
Баю,баюшки, баю,
С ночью этой говорю,
Слёзно, сердцем я прошу:
Чтоб  хранила ночь тебя.
Руку отвела врага,
Богатырский сон дала…
Силу бы  утроила. –

489
А на утро, едва солнышко
Взошло,
Тугумэ и Сэлэмэгэ
К игрищу вдвоём ушли,
Даже чаю не спросили,
Ничего не прихватили…
Тугумэ на старуху не взглянул,
Не задел, не укорил,
Ровно ночь спокойно спал,
Даже слова не сказал…
Сэлэмэг первым идёт,
Тугумэ на бой ведёт.
Он уверен, честный бой
Тугумэ с ним поведёт.
Их соревнование ждёт.
490
Игрище жестокое
Показалось впереди,
Знать, они уже пришли.
Это игрище собою -
Стадионом было поле.
Вот для бега здесь дорожки,
Берегите только ножки.
А препятствия у них -
Где секиры – вверх клинками,
Где рогатины, да копья
В землю вкопаны - торчат.
А в конце дорожек этих
Целый полк кривых ножей
Для строгания медведей.
Так  попробуй,
Перепрыгни их скорей.
И препятствия такие
Невозможно обойти.
Лишь одна была дорога
- По тем лезвиям идти.
491
Сэлэмэгэ дал команду,
По секирам сам бежит.
Только видит -
Тугумэ впереди его летит.
С лезвия на лезвие перескакивает,
Да рогатины – перепрыгивает.
Сэлэмэгэ поднапрягся,
Чуть догнал, опять отстал.
Ноги он себе поранил,
Красная стекала кровь,
Забирая силы прочь.
И кровавый  этот след
Сэлэмэгэ догонял,
Землю метил и бежал.
492
Тугумэ ж УНТЫ хранили,
Шкура прочною была,
И кристаллами – слеза
Матери его родной
Выстилала те унты.
Крепче лезвия была,
Материнская слеза,
Не порезалась она.
И до финиша домчался
Тэгумэ без ран
Один.
Был себе он властелин.
Оглянулся, подивился -
Сэлэмэгэ чуть отстал,
На кинжалах он застрял.
Кровь последнюю терял.
С ней и с жизнью простился.
И на помощь не позвал.
Смерть его стояла рядом,
Потом душу забрала,
И с собою унесла…
493
Тугумэ назад идёт.
К чуму возвращается.
Будет он искать отца
Пока солнце светится.
Тихо, звуков никаких.
Мухи стихли,
Птиц неслышно.
Только где-то: тук-тук-тук.
Слышен только один звук.
Он на этот стук пошёл.
Видит  - вешала  вдали,
Их для рыбы ставили,
Потом рыбу вялили.               
Человек на них сидит,
Молотком своим стучит.
Тугумэ человека отвязал,
В чум принёс, там уложил.
Лёгкий был он и молчал.

494
-Как зовут тебя, скажи? –

Тугумэ его спросил.
Тот молчит, но рот открыл,
Горлом лишь одним
Хрипит,
Там ответ его стоит…
Тугумэ в рот заглянул -
В нём иголок тьма торчит.
Покачал он головой,
На старуху посмотрел,
Кулаком её пристукнул,
Та сгорела на огне,
Пеплом сев на кочерге.
Тугумэ же осторожно
Те иголки доставал.
Долго так он врачевал.
495
Время подошло ко сну,
Дал воды он человеку,
Шкурой тёплою накрыл.
Спать его он уложил.
Утром же опять спросил:

-  Как тебя зовут, скажи?
Если сможешь, говори.
Может, раны затянулись,
Будешь есть и говорить?
Будешь в мире этом жить. -

-Тот ответил:

-  Гээнтэй …
Звали мать моя с отцом.
Гээнтей -
Звала вся моя родня,
И любимая жена.
Жизнь свою на вешале
Прожил я, и там бы умер,
И никто б о том не знал,
Если б ты меня не снял.
Гордость меня поразила,
Нет суровее врага.
Самомнение моё
Привело меня сюда.
Здесь меня и наказало,
С молотком меня связало.-

496
Тугумэ печально смотрит.
Жаль ему теперь отца:

-  То, что было, всё прошло.
Сын я твой, прими меня.-

Плакал долго Гээнтэй:

-Матушка твоя жива ль?
Я пред нею виноват…
Нет уж сил – идти назад.
Голодом меня морили,
Много лет уж не кормили. –

-Не печалься, мой отец,
- отвечает Тугумэ, -
Будет добрым твой конец.
Вот в суму мою садись,
В ней удобно разместись.
Сил тебе не надо тратить
 На дорогу,
Путь обратный будет лёгок,
И приятен. –

497
Тугумэ домой идёт,
Песни весело поёт.
Вот до старика дошёл.
И с почтением, от души,
Поприветствовал его.
Канда-Мафа их встречает.
Назад клубни забирает.
Машет вслед своей рукой –
Богатырь хорош собой!
А впереди уже старуха
Их встречает на пути:

- Тугумэ, хорошо ли ты сходил?
Отыскал ли ты отца?
Чем порадуешь меня? –

Тот старушке улыбнулся.
Выправил скалу, как смог.
Чтоб стояла та сама,
Никуда не падала…
Кашей накормил отца,
И в дорогу вновь пустился.
Он нигде не задержался,
Ни на что не отвлекался.
И преграды ни по чём
Были для богатыря.
498
Утро было, мать у чума
Солнце просит:

 – Помоги,
Сыну укажи дорогу,
К дому его приведи.
Я проплакала все ночи,
Стали видеть плохо очи.
Кто мне в старости поможет.
Кто в котёл нальёт воды,
Кто же рыбы принёсёт,
И накормит,
Жизнь вернёт.-

Сын у матери в ногах,
И с отцом своим – в руках.
Счастлив он - семья цела:
-Здесь ОТЕЦ, и МАТЬ, и Я. –
Сердце Тугумэ спокойно,
Жизнью оно довольно.
С ним страна его большая,
И семья его родная.
Вот невестку привёдёт,
И счастливым заживёт,
А невеста недалече,
Тоже радовалась встрече.
И зачем искать по свету?
Если в чуме у соседа
Дочка словно колосок,
Волос – чёрный уголёк,
Поднялась и вызрела,
Зацвела – не прозевай,
Лепесточки собирай,
Собирай лишь семена,
Чтобы в чуме детвора
Веселилась у костра…


9. Возвращение

499
Имихилы закончил дёре.
Ночь раскинула шатёр,
Весь расшитый серебром…
Сыновей сморил уж сон.
И откуда он спустился,
И в очах их поселился?
Кто ответит на вопрос,
Мохом тот бы не порос…
Поднималась уж зоря.
Поглощая сны в себя….
Лишь Антон сидел и слушал,
Славно он " развесил" уши.
Но доволен Имихилы,
Все спокойны.
Нет испуга, страх ушёл,
Замер он огромной тушей,
Как вчерашний жуткий бой,
Столь внезапный, непростой.
500
А в это время
Отгорела уж заря,
Солнце встало и пора
Приниматься за дела:

- Эй, сыночки, поднимайтесь,
Поскорее просыпайтесь.
Хватит биться вам во сне,
Палить мясо на костре…
Гээнтэя  утешать,
Да по лезвиям скакать.
Нам пора в обратный путь.
Время бы нам не спугнуть.
Торопиться надо нам,
Не нарваться б по пути
Нам на волчьи где клыки.
Стащим вместе мы медведя,
И до стойбища дойдём,
Там немного отдохнём,
И шамана позовём.
501
Сотворит шаман  обряд.
Дух медведя отойдёт,
В мир иной отправится,
Мир, покой себе найдёт,
Туша нам достанется.
Нам же надо поспешить,
И быстрей управиться.
Справим славно мы обряд,
Потом мясо будем есть,
Жир топить,
И отца будем лечить.
В деле том шаман поможет,
Он болезнь его изгонит-
Поживёт ещё ваш дед.
Правнуков порадует.
Поворчит, поучит нас,
Как жить на свете без прикрас.
502
Вниз охотники спускались,
Что есть сил -  они старались,
Где по снегу что везли,
Где тащили, как могли,
Пробирались меж камней,
Валунов – ног не жалей.
Шли к родному стойбищу,
Поспешали к очагу,
И к больному старику.
Там юраки их встречали,
И медведя привечали -
Удивлялись, восхищались,
Туша сильно велика,
И, должно быть, тяжела,
Но молчали, тихо было.
Только грустные глаза
Выдавали иногда:
Что-то в стойбище неладно…
Это и ужу понятно.
Что-то ждёт их неотвратно.
503
Вот пришли к родному чуму.
Подошли и к очагу.
Что приветливо мерцал,
Внутрь зайти их приглашал.
Там стоит их мать – САМА.
Словно старая скала.
К ногам бросили медведя,
Ждут, что скажет им она.
А она им говорит,
Не отводит глаз, бубнит,
Слёзы по щекам рекой,
Как разлив этой весной:

-Опоздали вы, родные,
Удалые, молодые -
Умер дедушка вчера,
Отошла его душа.
Жить она не захотела.
Ночь, как видно, так велела.
И покинул он меня,
Не доживши до утра.
И теперь
 Для обряда похорон
Будет этот нам медведь.
Мне осталось лишь реветь.
Слёзы лить, чтобы душа
Горе это вынесла.
Исстрадалась я одна,
Просмотрела все глаза…
Всё с охоты вас ждала. -

504
Отвечал Имихилы,
Ровно бы как утешал,
И себя увещевал:

- Наревелась, прекрати,
И дела свои начни…
Мы ж шамана позовём,
Родичей всех соберём.
Ритуал свой совершим.
Попрощаюсь я с отцом,
Будет память мне о том.
И отправим душу деда,
Чтоб не заблудилась где-то.
По ночам чтоб не являлась,
И на нас не обижалась,
Вместе с ним -
С медведем этим, в путь теней,
В подземный мир.
Нижний Мир к себе их примет.
Царство тёмное тогда
Домом станет
Для отца.
Может быть,
Так суждено -
Вместе быть им там
Давно. –

505
Жизнь и смерть, как две сестры,
Рука об руку здесь шли.
Кто не выдержит зимовья,
Ослабеет по пути,
Потеряет жизни нить,
Тот уйдёт без сожаления
В нижний мир- теней приют.
Даже Солнышко весною
Не отменит его путь.
Если нет желания жить,
Нет желания – говорить,
Если сердце ослабело
И едва оно стучит,
И последние мгновения
Отмеряет и молчит,
То проститься с этим миром
Непременно предстоит.
506
Солнцу он уже не рад.
И не ищет его взгляд,
И лучей его горячих
Он не чувствует под час.
Вздох ему с трудом даётся,
Воздух силы не несёт,
Вкус пропал и слух подводит.
Тишина забрала в плен -
Ни журчанья ручейка,
Ни жужжанья овода…
Птичий гомон приглушён –
Не волнует больше он.
И кругом весны цветение
Бросит он без сожаления.
Он из праха, в прах уйдёт,
Что же душу его ждёт?
Древние те племена
Знали тайну ту всегда.
Завершив обряд времён,
Имихилы домой ушёл,
Сыновей своих увёл.
На Антона не взглянул,
Тот к Ялтаку завернул.

507
- Что Антон, живой вернулся?
Средь камней не заплутал,
-Ялтак радостно встречал. –

 - Твоё место в моём чуме,
Никогда не забывай,
Я в ответе за тебя.
Друг твой как ко мне придёт,
И тебя здесь не найдёт?
Что отвечу я ему?
Не учил де разуму…
Мол, не усидел на месте,
Убежал юнец к "невесте"?
Где искать ему тебя?
У медведя – шатуна?
Я наслышан, не сробел,
От беды ты не сбежал,
Не ударил в грязь лицом.
Значит, был ты молодцом.
На охоте той нелёгкой
Был ты сам богатырём.
508
Расскажи теперь, как было,
Как вас чуть не завалило,
Тушею не раздавило?
Пёс  тебе мой помогал?
Иль со страха он удрал.
Он давно домой примчался,
Раны лижет и скулит.
Может, он что говорит?
Сколько лет уж я живу,
Но язык его не знаю,
Ничего не понимаю.
Лишь в глаза его смотрю.
Он умней меня, должно быть.
Знает он,  что я хочу,
От него чего я жду?
И команды понимает.
Слушается, исполняет.
Ты садись ближе к огню.
Принимайся за еду.
Вон, Иоли всё хлопочет,
Крутится, как  та юла.
Разобидилась,  молчит.
Ничего не говорит.-

509
Антон рад, приём, как дома.
И как будто бы душа
Отогрелась, зацвела.
Словно бы отец встречал,
И журил, но не ругал.
Но об этом он молчал.
Пред глазами ритуал похорон.
Шаман и бубен,
Всплески яркого костра:

-  Ялтак, та охота уж прошла,
Нет к ней больше интереса,
И она не заботит впредь меня.
Вот картины похорон
Всё в глазах моих стоят,
Чувства мои бередят.
Мысли  с ними вдаль сбежали,
И плутают в темноте,
Только неизвестно где?
Рассказал бы ты,
Куда проводили мертвеца? –

510
Удивляется Ялтаг:

- Ну, Антон, как я смотрю,
Позабыл ты  дёре все,
Что тебе я рассказал,
Или тот медведь забрал?
Так тебя он напугал.
Сколько вечеров с тобою
Мы вот так вот провели?
Или не усвоил ты?
Так и быть,
Расскажу тебе я снова,
Что вверху, а что внизу…
Где, какие войны были,
И как раньше люди жили.

Продолжение читаем во второй книге Веры Нейской
" Северная сказка или след веков"


СЛОВАРЬ

1.Вежа ( саам) – тип жилища, с дощатой крышей, поверх береста и                мох, в конусе крыши - дымовое отверстие.
2.Аргиш –             караван из оленьих упряжек.
3.Нюк ( ненецк.) -      покрытие чума из оленьих шкур.
4.Хорей  -               длинная палка, которой погоняют оленей.
5.Паница ( ненецк)-        женская меховая одежда.
6.Чумовище –              место, где недавно стояли чумы.
7.Лата ( ненецк) –          доска, пол в чуме.
8. Хор -               дикий олень, самец.
9.Тучейка( ненецк) – женская сумка из оленьих шкур с орнаментом,
                и звенящими копытцами оленят, на покрашенных
                замшевых кисточках.
10.Бангай (энецк.) -     самка оленя, бесплодная важенка.
11.Повор -       ремень или верёвка для крепления груза на санках.
12. Юраки-       ненцы, живущие между Обской губой и правобережием Енисея. 
               
13. Голицы –           лыжи, не обшитые мехом, оленьим камусом.
14.Постель ( энецк)  -             зимняя оленья шкура.
15. Сагудать ( энецк)  -           есть сырое мясо.
16. Дёре (энецк)-             рассказ, предание.
17. Крыльца –               лопатки.
18. Сооко –         обращение к младшему брату.
19.Парка ( ненецк, хант.) – одежда из тонких оленьих шкур, шерстью
                наружу.
20. Сокуй (ненецк) – зимняя меховая одежда с капюшоном, надевается
                поверх парки.
21. Лончак.( эенецк) –     двухлетний олень.
22. Каха (энецк) -           изображение божества из дерева или камня.
23. Талан ( энецк) –               счастье, удача.
24.Сор-               разлив ( залитые в половодье низменные луга, места)
25. Хуван ( хант) -         плошка для еды.
26. Иоли-Торум-Шань или Калтащ-Эква – в мансийской мифологии
                -старшая сестра Нуми-Торума.
27. Нуми-Торум –           Верхний дух, олицетворяющий небо.
28. Тапал-Ойка или Полум-Торум-       младший брат, а по другим 
                вариантам –сын Нуми-Торума.
    
29. Хуль-Отыр  -     младший брат Нуми-Торума, дух Нижнего мира.
30. Менка ( манс)-         лесной дух.               
31. Корс-Торум  -  высший дух, мифический хозяин второго, Верхнего
                Мира, отец Нуми-Торума.
32. Янкыл маа –     большое, чистое болото.
33. Юкола –          вяленая рыба.
34. Нярки –       летняя и зимняя обувь, вроде туфель, из оленьей или
                лосиной кожи, мокасины.
35. Сомату –         прежнее название энцев
36. Аргишить –       совершать нартовый переход.
37. Поколки –    старинный способ добычи диких оленей с помощью
                копий на речных переправах.
38. Лоз ( селькуп.) –          лесной житель, дух.
39. Улугэн (тоф.)-        сова.
40. Такша ( тоф.)      – деревянная чашка
41. Пальма – большой нож, насаженный на рукоятку, наподобие копья.
42. Дулин Буга –    Средняя земля. По древним представлениям
       Эвенков, земля состояла из трёх ярусов: Нижнего, где жила
        нечистая сила. Верхнего - где жили боги; Среднего мира, который                был родиной людей.   
43.Авахи (эвенк.) –     чудовище.
44. Уркачак –      праздник.
45. Мэргэн –     добрый молодец, сказочный герой.
46. Пудин ( ульчск. нан.) –    Красавица, сказочная героиня.
47.Мангу ( ульчск.) –     река Амур.
48.Эндури ( орочск.) -       в мифологии орочей название божества,
                живущего на небе.
49. Кутх ( ительм.) –    ворон.
50. Евалка ( ительм.) –       отнерестившаяся рыба.
51. Чируч ( коряк.) -             рыболовная снасть.
52. Кэле ( коряк, чук.) –     злой дух, черт.
53. Тинная бабушка, Морская старушка – мифическая хозяйка моря
                у кереков.
54. Утэн ( эвенк.) – жилище эвенков.
       

  ОГЛАВЛЕНИЕ.               
Северная сказка или след веков. Книга первая

1. Глава 1 ЗИМНИЙ ЭТЮД ………………………………………   .3               
2. Глава 2  НАХОДКА         ………………………………………….9
3. Глава  3 СПАСЕНИЕ       ………………………………………… 16               
4. Глава 4  ИОЛИ         ……………………………………………….28               
5  Глава 5  Как старик был лекарем………………………………….31    
6. Глава 6 АЙОГО                ………………………………….....45               
7  Глава 7 КАК АЙОГО СНОВА СТАЛА ДЕВУШКОЙ…………..61
8  Глава 8 БУДНИ КОЧЕВЬЯ………………………………………..82
9  Глава 9  Дёре 1. ОткудаЗемля началась?.........................................90
10 Глава 10. Дёре 2 Миф нганасанского племенни о сотворении      мира…………………………………………………………………….95
 11. Глава 11. Дёре 3 Как  землю остановили………………………106
 12Глава 12.  Дёре 4 Как человека сделали………………………….110
 13 Глава 13  Дёре 5 Как солнце и  месяц достали  ………………...119

              1.Подкидышь        …………………………………………..119
              2.Как мальчи к луну и солнце достал……………………..128
              3.Как птицы и звери на земле появились………………….137
 
 14 Глава 14 ОХОТА НА МЕДВЕДЯ………………………………  151
   
   1.Экспедиция……………………………………………………….151
   2.Снова о сотворении мира...…………………………………….  158
  3.Находка.Антона...………………………………………………...165
   4.Как медведя наказали…………………………………………….173
   5.Не ночуй в медвежьей берлоге…………………………………..179
   6. Нежданный  гость………………………………………………..186
   7. Сэлэмэгэ…………………………………………………………..191
   8.Тугумэ – сын Гээнтэя……………………………………………..207
   9. Возвращение……………………………………………………...222.


Вера Нейская, " СЕВЕРНАЯ СКАЗКА ИЛИ СЛЕД ВЕКОВ" в редакции 2017- 2021 года.

Исключительные права на публикацию книги в любом виде,
Печатном, электронном или ином, принадлежат автору.
Любые использования материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещено.