Кровь из носа - рецензия

КРОВЬ ИЗ НОСА
(рецензия на цикл Льва Хлебникова «Необитаемое пастбище»


Поэт не может вернуться, поэт – возвращается перманентно. Это походит на мотылька, приваренного к лампе ярким светом, ежесекундно сжигаемого пламенем, но всё же никак не могущего умереть, это – невозможность обратиться назад, побежать, исчезнуть, это – жизнь поэта.
Поэтому глупо называть этот цикл «комбеком» или же каким-то чудаковатым переоткрытием, потому что это – раскрытие, поэт расцветает постепенно и не кончается никогда. В этом вся шутка, в этом весь стиль.
Хлебников открывается как цветок, которому суждено стать распнутым, вымазанным в грязи, поднятым и выброшенным на свалку истории. Послушайте! Это чистая музыка. Про искомый берег, которому суждено оказаться началом история. Это не ирония и не фантазия, это видения.
В самом первом стихе Хлебников как бы навсегда прощается с утраченными иллюзиями, что символично, потому что в нем же – он прощается со старым стилям, выцветшим подходом к письму.

И всадник, закрываемый травой,
и реальность, проносящаяся следом,
позарастут не раной боевою –
только бредом
Довольно наивные в своей символике строки, не находите? Да, может показаться, что это действительно самое слабое произведение цикла, но, мне кажется, так было задумано Судьбой изначально – с первым словом, пришедшим на уста поэту. Попрощаться. Это же – главный мотив стихотворения.

Я мог пропасть из северных широт
и, усмехнувшись фактом этой смерти,
поцеловать её в горячий рот –
ещё успеть бы,

Во втором, лейтмотивном на мой счёт, стихотворении возникает строка: "... я простая связка тел...". Лежанка, присаживайтесь. Ни кто-то там, ни личность вообще, а так – набор слов, парафраз.  Есть только текст, а что над ним не важно, и не должно вас тревожить. Просто связка тел. 
снег идёт ах снег идёт –
и ****ец подобен снегу,
просто тело на снегу
я всего лишь часть-от-тела

В последней строке выражается определение. Приуменьшение образное и преувеличение ритмическое, так сказать. Я не вся история, я меньше – пауза в пересказе. Не ищите поэта! – как бы хочет выдавить из себя автор, – ищите стихи.

Текла река. И в лиственной глуши
герой спросил себя: ты веришь в
существование
души?

Встречает нас третье стихотворение цикла. Окружение, герой, риторический вопрос – подцепленная у меня методика, плавно находящая своё место в тексте Хлебникова. Словно то самое тело из второго стихотворения, переходя в следующее – исповедуется, но более – находит в себя силы на вопрос, готовясь к высказыванию. А если я что-то большее? И, если так, то возможен ли в таком случае – сам герой?

В стихотворение об отце, которого никогда не видел вживую, Хлебников переходит к высказыванию, четкому и без эмоциональных пауз, заполняя пустое пространство ответа – ритмованными словами, не требующими лишних рассуждений и объяснений. Таким образом, впервые! открываясь нам без белья из провонявших, заеденных до дыр смыслов, метафор и прочего, прочего, прочего. Показывая разбитую рожу и слезы, как после хорошей драки – музе ли, пацанам, или собственному отражению.

И в словах о тебе,
крылатом,
тяжелее всего, наверно,
не чувствовать себя
виноватым,
или пригреть пытаться,
даже любовь измерить
временем или горстью
зёрен.
Может, ты стал мне богом…
только я не успел
поверить.
А верить-то, собственно,
поздно

В следующем стихотворении Хлебников, стоящий перед зеркалом, то ли улыбается сам себе, то ли истерично смеётся, не понять из-за отсутствующего прямого знака и вольной пунктуации (части нового стиля поэта)

мой вдох:
не запах можжевельника, а запах
простой земли в твоих
еловых лапах
(он кажется осел на языке)
а жизнь приснилась,
как Офелия – реке
граничащей не с берегом
но с бродом
ты был один:
слежимся с небосводом,
заглянем в бездну,
выдворив листву
я запрокидываю голову:
представил, что
плыву;
на самом деле:
камнем
шёл под воду

Он и Офелия, тонущая за что-то, и река, текущая за что-то, и обличаемый спутник, возможно, дальний друг, возможно, близкий враг, и он сам, ищущий под воду – за что-то, за что-то, за что-то...

«Демиан», обращенный к персоне вашего покорного, стих наивный и даже, на первый взгляд, не совсем презентабельный, но – честный, за что я его и ценю. "... листья такие листья…" – предполагает поэт, говоря, конечно же, о стихах поэта, находящихся снаружи, существующих внутри, ("... только они во мне..."), что только подтверждают постоянные отсылки к моему творчеству, бережно разложенные по всей плоскости стиха.

... я ли мечтал
стать серьёзным
вышло: лишь
показаться
к нежному – безучастным
выдумать совпадение –

В этом стихотворении Хлебников не размышляет, он выдумывает себя-через город, на самом деле – через пространство-себя младшего, себя неумелого, переходя ко времени – себя-настоящего, в данном моменте. Опять возникает перекличка с моим каноническим стихотворением «Безучастный», рефреновым в моем творчестве. Отчего Хлебников словно вплетает себя в негласный марксовский канон, делая больше – вплетая в него территорию, присоединяя её к канве словами, походящими более на пот, нежели на слезы.
Как бы возвращаясь в реальность, вытирая кровь и размазывая по окну пунцовые пятна, автор выходит из бреда, переходя к конкретике, наконец-то разрушая рамки аллюзивных абстракций. Есть жизнь, какой бы та ни была, и  в этом смысле ориентир, выбранный Хлебниковым, метамодернистский поэт Лёха Никонов и его откровенные прыжки из места в себя – тут как кстати:

О помнишь ли ту
в полусвете ли времени
жизнь?
а вернее ещё – в полумраке
дети, бродившие как
озверевшие, ****ь,
собаки,
дороги, стихи и сумерки,
рассказы про кокаин,
выпускники, поэты
и небо
(без особых глубин)
Обращаясь уже к образу, к трагичному опыту друга, Хлебников словно старается попасть в суть, присоединится ни к самой трагедии, но к чему-то более важному – к сожалению, расширяя его до масштабов  вины-общей, поколенческой, межконтинентальной:

зачем мне всё это?
не для того ли
чтобы, согнувшись в локтях
кричать: суки, вам хватит
грезить, гадать
на костях
и опять зарывать их
не для того ли
падали звёзды
звёзды кололи о кожу
я закричал: уничтожу
как по исповеди
опричник

Жизнь не рвется, не кончается, она помещается в те рамки, что ты сам представил. Как стихотворение, способное поместить конкретику, то бишь время, как поэт, способный выругаться и в пару чёрных слов – запихнуть, кажется, если не весь мир, то точно одну – избыточную по звездам – жизнь:

я нёс влажный пепел
вещичек
будто бы холостой мальчик
показывая ночи сноровку
прогонял эту тьму
не зажигая спичек
и она – помещалась в коробку
смотрите, кто-то
вернул звезду
у меня получилось
жаль только
рассыпались спички
из глаз

Последние строчки стиха были подсказаны мной поэту, увидев дискурс начатый другим поэтом – Нимродом и развитый мной самим, вышло довольно легко и горько, неизбежно и празднично. Вышло так, как и должно выходить с расставанием, сулящим большую встречу впереди:

мои бедные, бедные спички
я буду буду
гореть
за вас

Я всегда говорил, что поэт – это отложенный трагический герой, а его стихотворение  –  только обещанное поражение. Хлебников прислушался и принял это на веру, но не как запоздалое учение, а как мотив для искупления.
Когда я придумывал название «Необитаемое пастбище», что вышло абсолютно случайно, я представил себе героя, медленно расстающегося как бы  с самое себя, пропадающего на фоне, словно он задается остаткам своей существенности: «Что будет после меня?».
Поймите! Когда уходит поэт, стихи не остаются, а уходят за ним. Людям остаются воспоминания, зафиксированное время в тот или иной момент действующего события. После поэта – ни хрена нет! Необитаемое пастбище. А голос его, размываемый вечностью, как бы вовсе сплетается в сплошную звездную брань.
Понимая это, повторюсь, умея прислушиваться, Хлебников вырезает себе фигурку жука, маскирующегося под происходящее событие, играет в случай. Потому что – если убрать специальную камеру, останется ли хоть что-то в листве, останется ли кто-то на необитаемом пастбище?
Вопрос риторический, не требующий осмысления или иных параллелей. Хлебников принимает своё первое поражение, гордо оправляя от утерянных слез свой разбитый ****ьник – результат годичного падения в никуда, в погоне за несбыточными ожиданиями, красивыми словами, великой поэзией, сахарной позой, лирическими героями, рафинированными музами и прочей немузыкальной ***ней.

Немель, 20 сентября 2023
4:20-5:20