Пустыня

Все дети в тетрадях чертили круги, -
Линейка и циркуль, чтоб все без изъяна, -
Я парту терзал всю квадратами рьяно;
Я был от рожденья другим.
Я рос непокорным, жестоким и злобным;
Гордился, что громче других, что сильней.
Не знал я тогда, что косые изломы
Уже на душе намечались моей.
Я думал, любовь существует для всех ,
Но слыша к другим обращенный твой смех,
Не верил, как сильно я мог ошибаться.
Собакой побитой смотря тебе в спину,
Я все бы отдал, чтоб исчезнуть, чтоб сгинуть,
Чтоб лучше вообще никогда не рождаться.
Терзают сомненья с бессоницей ночью;
Я будто клинок, истлевающий в ножнах.
Ничтожество любить никто не хочет,
Ничтожество любить никто не может.
Я решил, что сбегу из реальности в мир
Самый верный, надежный, знакомый,
Мной годами затертый до трещин и дыр,
Свод негласных бессмертных законов.
Оден, Хлебников, Лорка и Гете -
Я дрожащими тонкими пальцами
Их пытал, чтоб от страшного гнета,
От улыбки твоей мне избавиться.
Я кричал голосами всех мертвых поэтов, Молился безбожно - пошел и на это.
Не важно - Аллаху, Юпитеру, Вишну, -
Но лишь был бы понят лишь был бы услышан.
И в комнате, мыслями загроможденной,
Свой взгляд устремив в пустоту отрешенный,
Вновь и вновь повторял, словно мантру, униженно:
Пощади же меня,
Полюби же меня.
Но время жестоко, и вот снова осень.
И мне не сбежать от себя, не спастись.
Я все драгоценные книги отбросил
И падал, и падал в твой взгляд серый вниз.
Значит, вот мой фатальный конец, мой предел?
Неужели напрасно все это терпел?
Я за шагом брел шаг,
Отвечал односложно
И до слез доводил свою мать,
Чтоб теперь страдать так,
Как быть может возможно
Лишь людскому созданью страдать?
Я же просто хотел стать счастливым,
Но это занятие гиблое.
И улыбки мои через силу
Всем прочим покажутся дыбами.
От ее слов в глуби в венах всех моего
Сердца кровь превращается в уксус и стынет.
"Посмотри внутрь себя - там на дне ничего,
Лишь бесприютная холодная пустыня".