Похмелический герой

Косте Сперанскому

Я лишь часть от туземца,
я приснился себе по смене
сновидений, – как волна в морской пене –
со дна, – я иду из сердца.

Согрешат небеса.
И поносит Бореем вихрь.
Только сейчас сказать
можно, но очень тихо:

Я – сновидение, я – потеря!
И звук исчезает, услышав себя в том стуке –
в дверном косяке, на который девичьи руки
не налегают, – и звук исчезает, как время –

что стук тот хранил в себе
по памяти старого сна.
В общем-то, жизнь теперь –
приснившаяся пустота –

оторопь меланхолии! Два постоянства сошлись, –
но это, конечно, ткань времени их нашла, –
(ситуация: я вижу свой сон, или сон мой видит меня?)
я проживаю жизнь, или меня проживает жизнь?

Или не было вовсе меня?
Или был, но не успел кому-то присниться?
Так исчезают слова
и в мусорную корзину летит страница.

Я лишь часть от туземца,
чемодан, что ему привиделся
в аэропорту под раскидистым
небом, – не часть – частица,
не координата – «где-то», –
ему всё это
ещё присниться,
перед тем как он станет воздушным следом,
как перелётный самоубийца,
или облачным пеплом.