Максиму Разумовскому

О тебе не напишут, товарищ полковник,
Ведь секретный, к тому же доселе живой...
Как сказал на присяге армейский духовник* -
Для таких целой жизнью является бой...

Молодой... И в далеком две тыщи четвертом
По сей день входишь в школу предутренним сном...
По характеру братскому - жутко упертый -
Ты спасал вновь детей, но не падал ничком...

Не увидев в пылу зверски страшного штурма,
Что погиб твой пример - твой товарищ, твой брат...
Шел, как танк, снова в здание... Зло и угрюмо
Нарастал в голове бушевавший набат...

"Мы спасаем детей... И Андрей на гранате
Подорвался, геройски ложась на неё..."
Все движенья сквозь боль, будто на автомате,
И от ран так боялись впадать в забытье...

Посекло - не беда, голова вся в осколках,
Но спасение в нас эта школа найдёт".
Ты в крови и бинтах... Ну а мать - на иголках...
Ведь не знала она то, что Дима умрет.

Вы - одну на двоих поделившие пулю,
Два братишки родных - друг для друга - плечо.
Это больно... И хочется, чтобы уснули,
И обнялись, проснувшись, вы вновь горячо...

Ты потери свои и потери чужие
Воедино собрал и несёшь сквозь года.
Твои братья средь нас, вечно все молодые...
Ну а ты - "Русский танк" - стал для всех навсегда.

Поклонюсь я, полковник, за жизнь и свободу,
Тебе в ноги так низко, как только смогу.
И прости, что на "ты" - братом стал, не по роду.
За Беслан мы всегда перед вами в долгу...