Записи вам, люди, в Книгу Жизни в Новогодье-5784!

                Судный ДЕНЬ,
                Когда Бог раз в году
                Судит землян по делам их,
                Определяется по древнему
                Еврейскому
                Лунно-Солнечному календарю.

                В 1941-ом он пришёлся
                На 29 сентября, -
                10-ый день оккупации Киева
                гитлеровцами.

                В тот день
                Гитлеровцы и украинские
                полицаи вместе с бендеровцами,
                примчавшимися из Львова
                на открытых платформах,
                спеша на Кровавую Мессу,
                в Бабьем Яру
                на окраине Киева
                РаСсТрЕляЛи зверски, -
                обобрав ДоНаГа, -
                35 тысяч евреев-киевлян*.

                Л.П.



       ЗА ВСЕХ ЛЮДЕЙ -
     ЗА БЛИЗКИХ И РОДНЫХ,
          ЗА ДРУЗЕЙ
    И ЗА ВСЕХ ДОБРЫХ,ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ
 ( перед судным днем ЙОМ КИПУР ).

     Перевод на русский язык
        с языка иврит.
   

Пока мы живы, можно все исправить,
Все осознать, раскаяться, простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить.
Пока мы живы, можно оглянуться, -
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.
Пока мы живы...
Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
А попросить прощенья, - не смогли,
Когда их провожали  в тишину, -
Туда, откуда, - точно! - нет возврата,
Порой хватает несколько минут
Понять: О боже, как мы виноваты...
И фото, - черно-белое кино:
Любимые глаза - знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,
За не звонки, не встречи, не тепло.
Не лица перед нами, просто тени...
А сколько было сказано не то,
И не о том, и фразами не теми.
Тугая боль - вины последний штрих -
Скребет, изводит холодом по коже.
За всё, что мы не сделали для них,
Они прощают.
Мы себя - не можем


 Прошу Тебя, Господи, дай тому человеку, который
читает сейчас эти строки, все, о чем он Тебя просит!
Дай ему это в полной мере, как умеешь давать только Ты один!
И пусть будет счастлив во все дни его, а если невозможно такое,
то хотя бы сколько-нибудь.

 Даруй ему крепкое здоровье и любовь ближних,
понимание и сочувствие.

 Сделай так, чтобы душа его всегда
светилась одной лишь любовью ко всему сущему.

 Огради его от сквернословия, от обид и зависти,
от войн и смертей , от боли физической и душевной,
если же все это неизбежно, не покинь его и тогда дай утешение.
 
 Спаси для него все, что дорого ему на земле.
Если же поздно просить об этом, - не лишай его памяти.

 Милостивый и добрый мой Господь!
Исполни это мое желание. 
 
                ГМАР  ХАТИМА  ТОВА !
       (Окончательной Вам, читающий, доброй записи в книге судеб
            на очередной год его жизни!)
 
 
      Будьте, - каждый читающий это! -
    ЗАПИСАНЫ и ПОДПИСАНЫ в КНИГУ ЖИЗНИ!

-----------------------------------------------------------
* - См. приведенноеиниэе Приложение.

ПРИЛОЖЕНИЕ.

Бабий Яр-1941 глазами жеров, палачей, очевидцев
Лев Постолов

Лев ПОСТОЛОВ(ЭПЕЛЬФЕЛЬД)

БаБиЙ Яр ГДПЗАМИ ЖЕРТВ,
ППЛАЧЕЙ и ОЧЕВИДЦЕВ.
Х
                1.

Лев ПОСТОЛОВ
(Лев ЭПЕЛЬФЕЛЬД).

29-е СЕНТЯБРЯ,
ГОД 1941-ый,
КИЕВ, БАБИЙ ЯР.

               
                29-ое сентября...
                В этот день КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК должен ощутить,
                что ЭТО ОН САМ был жертвой нацистских палачей
                и их пособников, украинцев-полицаев в Бабьем Яру
                29-го сентября 1941 года.
            

  1. Б А Б И Й   Я Р .

Вначале был ужас Бабьего Яра, а потом - Минская Яма, Сухой лог под Ворнежем, Понары, Орадур и Лидице и сотни чёрной памяти мест, где нацисты-гитлеровцы и их коллаборрационисты-подручные как скот убивали десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч безоружных неповинных ни в чём людей, предварительно ограбив их до нитки с немецкой точностью и аккуратностью, - ЗА ОДИН СВЕТОВОЙ ДЕНЬ

      
              Памяти каждого из 35000 первых жертв Бабьего Яра,
                среди которых была и моя 72-летняя прабабушка
          Фейга-Лея РУТГАЙЗЕР (1869-1941 г.г.), - бабушка Леечка.

      
        " 29 сентября 1941 года на окраине Киева, в Бабьем Яру на Сырце
      зондеркомандой 4-ой айнзатцгруппы "С" и подразделениями полка
      полицейской охраны "Юг" расстреляны 35 тысяч евреев .
         
          У некоторых молодых эсесовцев помутился разум. Они не выдержали
      такого массового истребления людей. Пришлось поместить их в
      психиатрическую лечебницу .
         
          Кое-кто испытывал недомогание. Приходилось на месте лечить их
      водкой ".

                (Из секретного отчёта майора Ганса Коха председателю имперского
                министерства оккупированных восточных територий после проведения
                акции "Бабий Яр" 29-го сентября 1941-го года).


Сентябрь,Киев,сорок первый год.
Слетает ржавая листва с каштанов.
Через Лукьяновку к Сырцу толпа бредёт
 И нет толпе той ни конца,ни края.
Ползёт слушок,мол,в Палестину отправляют. -
Недаром приказали ценности лишь взять
Да вещи зимние,- всё лишнее оставить ...
Как стадо на убой вели людей, -
Евреев,- женщин,стариков,юнцов и деток малых.
На фронте молодёжь,а семьи их
У Яра Бабьего смерть,скалясь,поджидала ...
Чем дальше путь, - плотней конвоя цепь,
Охрана злей и ярость псов страшнее.
Натасканные на живых людей,
По-волчьи рвут живую плоть овчарки.-
В пыль придорожную вдоль смертной трассы
Летят куски парного человеческого мяса.
Вот и Сырец.Желтеет редколесье.
Лязг пулемётов,хриплый крик команд.
Последний крик , летящий в поднебесье.
Конец. - "Налево вещи!Ценности направо!".
Не знал пощады палачей ни млад,ни стар.-
Год сорок первый, Киев, Бабий Яр ...
Последний всхлип и выстрела хлопок - и всё ...
А после в штабеля стащили трупы жертв своих фашисты,
Облили их бензином и сожгли.
А ветер пепел по миру развеял.
Слова бессильны боль души излить,
Бессильны передать,как жгёт нам душу память
О близких и родных и о совсем чужих,
Чья жизнь оборвалась в проклятом Бабьем Яре.
Полвека нас не отпускает боль,
Проросшая из крови и из горя.
Не дай нам Бог забыть про Бабий Яр.
Ведь позабудем,- нам его повторят.

P.S. О кусках человеческого мяса,исходивших парком в придорожной пыли,
     вырванных овчарками из тел ведомых на смерть людей,рассказала мне
    в 1991 году пожилая киевлянка,которой довелось десятилетней девоч-
    кой видеть 29 сентября 1941 года из окна своей квартиры,расположен-
    ной на первом этаже дома по улице Дорогожицкой,как вели киевских
    евреев по напоравлению к Бабьему Яру,чтобы ,предварительно по-бандит-
    ски ограбив,зверски истребить лишь потому,что они евреи.

                29 сентября 2001-го года.
      

          2. СВИДЕТЕЛЬСТВА ПАЛАЧЕЙ Бабьего яра И ИХ ЖЕРТВ .


                29-е сентября...
                В этот день КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕ
                должен ощутить, ЧТО ОН САМ был жертвой
                акции БАБИЙ ЯР, проведенной 29-го сентября 1941-го
                года на окраине Киева нацистами-гитлеровцами,
                развязавшими  ВТОРУЮ МИРОВЮ ВОЙНУ  (1939-1945 г.г.),
                унесшую жизни
                50-ти МИЛЛИОНОВ землян всех национальностей.


   "Бабий яр" - это место стало одним из символов зверств гитлеровского нацизма и его пособников, украинцев-коллаборационистов после того, как стало известно о проведенной там немецко-фашистскими оккупантами, НА ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ВСТУПЛЕНИЯ ИХ В КИЕВ, - 29-го сентяря 1941-го года, АКЦИИ зверского уничтожения
более чем 35 000 евреев, жителей Киева. - (в основном - стариков,детей и женщин).
   
   Нормальному человеку трудно поверить в возможность осуществления этого злодеяния представителями цивилизрванной нации.

   НО ОСТАЛИСЬ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ЭТОГО самих палачей и их пособников.

   А факты - упрямая вещь:
   

              ДОНЕСЕНИЕ ОБЕРПАЛАЧА, – командира айнзатцгруппы “C”
                группенфюрера д-ра Отто РАШа

  Обергруппенфюрер д-р Отто РАШ командовал эсэсовской айнзацгруппой «С». Сам он находился в Ровно, но прекрасно знал о том, что происходит в Киеве, поскольку давал санкцию на любую акцию, проводимую подчинёнными ему подразделениями этого соединения.
    Вот что он сообщал в Главное управление имперской безопасности перед расстрелом в Бабьем Яру:

«…предусмотрена казнь (в Киеве), по меньшей мере, 50000 евреев. Вермахт приветствует эти меры и просит о радикальных действиях» (Ereignismeldungern UdSSR. Einsatzgruppen - im Reichssicherheitshauptamt Bundesarchiv der BRD, Koblenz, № R5 8/214-221.

          СВИДЕТЕЛЬСТВО очевидца и соучастника акции "БАБИЙ ЯР -
          29.09.1941", - шофера одного из подразделений 6-ой армии
          вермахта, - солдата Хефера:

    "Однажды я получил задание поехать на своем грузовике за город (Киев - Л.П.). При мне в качестве провожатого был украинец.
   
    Было это где-то около 10 часов. По дороге мы обогнали евреев, шедших колонной с поклажей в том же направлении. Там были целые семьи. Чем дальше мы отъезжали от города, тем многолюдней становились колонны. На большой открытой поляне лежали груды одежды - за ними я и ехал.
   
    Я остановился поблизости, и находившиеся на поляне украинцы стали нагружать машину вещами. С этого места я видел, что прибывавших евреев - мужчин, женщин и детей - встречали также украинцы и направляли их к тому месту, где те должны были по очереди складывать свои пожитки, пальто, обувь, верхнюю одежду и даже нижнее белье. В определенном месте евреи должны были складывать и свои драгоценности.

    Все это происходило очень быстро: если кто-нибудь задерживался, украинцы подгоняли его пинками и ударами. Я думаю, что не проходило и минуты с момента, когда человек снимал пальто, до того, как он уже стоял совершенно голый. Не делалось никакого различия между мужчинами, женщинами и детьми. У подходивших евреев было достаточно возможностей повернуть обратно при виде того, как раздеваются пришедшие раньше них. По сей день я удивляюсь, что этого ни разу не случилось.

    Раздетых евреев направляли в овраг примерно 150 метров длиной, 30 метров шириной и целых 15 метров глубиной. В этот овраг вело 2 или 3 узких прохода, по которым спускались евреи. Когда они подходили к краю оврага, шуц-полицейские [немецкие] хватали их и укладывали на трупы уже находившихся там расстрелянных евреев. Это происходило очень быстро. Трупы лежали аккуратными рядами. Как только еврей ложился, подходил шуц-полицейский с автоматом и стрелял лежавшему в затылок. Евреи, спускавшиеся в овраг, были настолько испуганы этой страшной картиной, что становились совершенно безвольными. Случалось даже, что они сами укладывались в свой ряд и ждали выстрела.
   
    Расстрел производили всего два шуц-полицейских. Один из них действовал в одном конце оврага, другой - в другом. Я видел, как они, стоя уже на уложенных телах, стреляют в них - в одного за другим.
Проходя по телам убитых к следующей жертве, которая успела лечь за это время, автоматчик тут же расстреливал ее. Это был конвейер, не различавший мужчин, женщин и детей. Детей оставляли с матерями и расстреливали вместе с ними.

    Я наблюдал за всем этим недолго. Подойдя к яме, я настолько испугался того, что увидел, что не мог долго туда смотреть. В яме я увидел трупы, лежавшие в ширину тремя рядами, каждый примерно 60 метров. Сколько слоев лежало один на другом, я разглядеть не мог. Вид дергающихся в конвульсиях, залитых кровью тел просто не укладывался в сознании, поэтому детали до меня не дошли. Кроме двух автоматчиков, у каждого прохода в овраге находился один "укладчик" - это был шуц-полицейский, который так укладывал жертву на трупы, что проходившему мимо автоматчику оставалось только сделать выстрел.

    Когда жертвы сходили в овраг и в последнее мгновение видели эту страшную картину, они испускали крик ужаса. Но их тут же хватали "укладчики" и присоединяли к остальным. Шедшие следом за ними не могли видеть этой ужасной картины, ибо ее заслонял угол оврага.
В то время, как одни люди раздевались, а большинство ждало своей очереди, стоял большой шум. Украинцы не обращали на него никакого внимания. Они продолжали в спешке гнать людей через проходы в овраг.

    С места, где происходило раздевание, овраг не был виден, так как он находился на расстоянии примерно 150 метров от первой груды одежды. Кроме того, дул сильный ветер, и было очень холодно.

    Выстрелов в овраге не было слышно. Из этого я сделал вывод, что евреи не знали заранее, что в действительности происходит. Я и сегодня удивляюсь, что со стороны евреев ничего не было предпринято против этой акции. Из города прибывали все новые массы, и они, по-видимому, ничего не подозревали, полагая, что их просто переселяют.

          ( Арад, Ицхак. Уничтожение евреев СССР в годы немецкой оккупации (1941-
         1944): Сборник документов и материалов
         Иерусалим: Яд Вашем, 1991, ("Schone Zeiten", S.66-69 [по-русски :
           "Прекрасные времена", стр.66-69 ]. Hrsg. v. E. Klee, W. Dressen, V.
           Riess. Frankfurt. M., 1988).
         
   
            
           СВИДЕТЕЛЬСТВО ПАЛАЧА,  – ОДНОГО из СОЛДАТ зондеркоманды "4а”
           айнзатцгруппы "С" К. ВЕРНЕРа.   
               

    Вот как описывал после войны расстрелы 29-30 сентября 1941 года один из палачей расстрельной команды, солдат зондеркоманды 4а Курт Вернер:

   “Тогда вся команда, за исключением караула, около 6 часов утра отправилась на эти расстрелы. Я сам сел в грузовик. <…> Мы тогда ехали около 20 минут в северном направлении. Мы остановились на мощеной улице, которая заканчивалась на открытой местности.

   Там были собраны бесчисленные евреи, и там также было устроено место, где евреи должны были сложить свою одежду и багаж. В километре я увидел большой естественный овраг. Это была песчаная местность. Овраг был глубиной примерно 10 метров, длиной около 400 метров, шириной вверху около 80 метров и внизу около 10 метров.
   
    Сразу после моего прибытия на место казни я вместе с другими моими товарищами должен был отправиться вниз в этот овраг.
   
    Это длилось недолго, и вскоре к нам по склонам оврага были приведены первые евреи.

    Евреи должны были ложиться лицом к земле у стен оврага. В овраге находились три группы стрелков, в совокупности около 12 стрелков. К этим расстрельным группам одновременно сверху все время подводились евреи. Последующие евреи должны были ложиться на трупы ранее расстрелянных евреев. Стрелки стояли за евреями и убивали их выстрелами в затылок.

    Я еще и сегодня помню, в какой ужас приходили обреченные на смерть евреи, когда сверху, с края оврага, в первый раз могли посмотреть вниз на трупы в овраге.

    Многие евреи с испугу все время кричали. Невозможно себе даже представить, каких нервов стоило в этих условиях выполнять такую грязную работу.

    Это было ужасно.
   
    Я должен был всю первую половину дня оставаться в овраге. Там я должен был некоторое время все снова и снова стрелять, а затем я занимался тем, что заполнял патронами магазины автоматов.

    В течение этого времени стрелками были другие товарищи.

    В середине дня нас забрали из оврага, и во второй половине дня я уже должен был наверху вместе с другими солдатами отводить евреев к оврагу...

    Евреев мы подводили на край оврага, оттуда они должны были сами по склону спускаться вниз.
   
    В этот день расстрелы продолжались примерно до пяти или шести часов (17 или 18 часов). Затем мы вернулись на нашу квартиру.

    В этот вечер опять был выдан шнапс.

    Мы все были рады, что расстрел закончился.

    Я точно помню, что в этот день в овраге были фюреры СС д-р Функ, Янссен и Хэфнер и постоянно производили добивание не пораженных смертельно евреев […]”

(Der Dienstkalendar Heinrich Himmlers 1941/42. Im Auftrag der Forschungsstelle fur Zeitgeschichte in Hamburg bearbeitet, kommentiert und eingeleitet von Peter Witte u. a. - - Hamburg 1999. - S. 224).


                СВИДЕТЕЛЬСТВО Дины Проничевой,
                выжившей в Бабьем Яру:

    "Русские мужья провожали своих еврейских жен. Русские жены провожали своих еврейских мужей.

     Приближаясь к Бабьему Яру, мы услышали стрельбу и нечеловеческие крики. Я начала понимать, что здесь происходит, но маме ничего не говорила...

     Когда мы вошли в ворота, нам велели сдать документы и ценные вещи и раздеться. Один немец подошёл к маме и сорвал у неё с пальца золотое кольцо.

     Я увидела, как группа за группой раздеваются женщины, старики и дети. Всех подводят к открытой яме, и автоматчики расстреливают их. Затем подводят другую группу...

     Я своими глазами видела этот ужас.

     Хотя я находилась не совсем близко от ямы, я все равно слышала жуткие крики обезумевших людей и приглушённые голоса детей, звавшие: «Мама, мама...».

               
                НАЧАЛО КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМА В КИЕВЕ.

    Весь Киев знал, что происходит в Бабьем Яру. Основную, и самую грязную часть "работы" - раздевать людей, отрывать детей от родителей и палками гнать под пулеметы - выполняли местные коллаборационисты, составлявшие около 70% "персонала".

    Значительную часть полицейских, во всяком случае, в сентябре 1941 года, немцы привезли в Киев из Галиции. Но и многие коренные горожане вели себя не лучшим образом.

    На весь громадный Восточный фронт Берлин направил четыре айнзатцгруппы общей численностью три тысячи человек, из которых шестьсот составляли шоферы, переводчики, связисты и прочие технические сотрудники. По замечанию историка Марка Солонина, такими силами в чужой стране эсэсовцам пришлось бы выяснять, кто здесь еврей, ровно ту тысячу лет, на которую они запланировали существование своего рейха.

    Треть киевских евреев не явилась 29 сентября в Бабий Яр, но меньше, чем за две недели, практически все они были выявлены и убиты.

    Известны имена 29 раненых, которые сумели выкарабкаться ночью из-под горы трупов и найти партизан.

    Число евреев, переживших оккупацию в городе, точно не известно, но, по имеющимся данным, не превышает десяти человек.

    Шансов быть недостреленным оказалось больше, чем шансов быть не выданным.

    Возник специальный термин "шмальцовщики", обозначавший людей, которые ВЫМАГАЛИ у знакомых евреев деньги, вещи и драгоценности ЗА СПАСЕНИЕ, а, обобрав до нитки. - ("вытопив смалец"), - ВЫДАВАЛИ полицаям.

     Просто так НОВЫЕ слова в языке не появляются. Значит, - ОТ ПРАВДЫ НИКУДА НЕ ДЕТЬСЯ, - явление ЭТО было достаточно распространенным.

               
                БЫЛИ В ОККУПИРОВАННОМ КИЕВЕ И ЛЮДИ
            СПАСАВШИЕ С РИСКОМ ДЛЯ СВОЕЙ И БЛИЗКИХ ВСЕХ ЖИЗНИ
                ОБРЕЧЁННЫХ ОККУПАНТАМИ НА СМЕРТЬ
                СОГОРОЖАН ЕВРЕЕВ.

                СВИДЕТЕЛЬСТВО Софии ЯРОВОЙ (дев. фамилия БОЙКО), -
                ПРАВЕДНИЦЫ НАРОДОВ МИРА.

    Праведник мира София ЯРОВАЯ во время гитлеровской оккупации КИЕВА вместе с матерью, - Ефросиньей БОЙКО, - спасла семерых обреченных на смерть евреев.
   
    Сейчас София Григорьевна — член комиссии по увековечению памяти жертв Бабьего Яра и председатель Ассоциации праведников народов мира и Бабьего Яра города Киева.
   
    18 сентября 1941 года, за день до того, как немцы вошли в Киев, Софии Бойко исполнилось 16 лет.
   
    На одном из последних эшелонов с эвакуированными, который уходил из Киева 3 сентября, для семьи солдата-коммуниста Бойко не оказалось места, и они остались в оккупированном городе.

    "Я родилась в Киеве, на Красноармейской, 127. Когда началась война, сначала
работала на рытье окопов, а потом была в комсомольской сандружине.

     Потом — оккупация. Мы пережили войну благодаря маме. Она — неграмотная, сирота — знала, как жить, бороться за жизнь. Жена коммуниста, на руках двое детей да еще спасла столько людей, - стольких людей она вытянула.

    Я хорошо помню этот день 29-е сентября 1941-го года . Накануне мне исполнилось 16 лет.

    Парень-еврей Сема, который жил в нашем дворе, ушел к месту сбора евреев согласно приказу немецкого коменданта Киева в хорошим настроением. У нас по улице Красноармейской евреи ещё не шли единым потоком. Поток уже пошел от Крещатика, откуда пришедшие со всех районов города шли на Лукьяновку.

    По нашей улице евреи шли отдельными семьями с интервалом пять - десять метров группа за группой .

    Ни сами евреи, ни мы не знали, что их ждёт. Все думали, что их погрузят в поезда и куда-то увезут.  Около полудня по Киеву пошли слухи, что евреев расстреливают. Те, кто не пошел по приказу в Бабий Яр, начали прятаться.

     О том что их расстреливают, рассказал нам потом мой дядя Петя. Он один день там побыл, и потом умер сразу, - не смог это пережить, скоротечную чахотку получил.

    Он был военнопленным. 29 сентября пленных из лагеря на Керосинной улице послали в Бабий яр закапывать евреев. Вот он там это видел, и он сказал, что видел, как расстреливали.

    Расстреливали, - он сказал, повидимому, не в одном месте, где-то, возможно, были и немцы.
    Но там, где был дядя, были украинцы, он так говорил. Рассказывал, что в Бабий яр многих людей бросали живьем, раненых много было, и земля потом ходила ходуном.

    На второй день, - 30-го сентября, - полицейские ходили по дворам и искали евреев. Чаще всего это были старики, которые не могли передвигаться. Их всех на месте расстреливали.
      
    Мы спасли две семьи, семь человек.

    На Горького, 127 жила женщина, Соня Пикман, которая не пошла по приказу, муж у нее был украинец, был на фронте. И девочек у неё было две – Вера, 4 лет, и Неля, 5 лет. Вот этих девочек «держал» двор. Мы туда приходили, кормили, и дворничиха тетя Варя — все "держали".

    А управдомша уже в 1942 году отвела Соню с детьми в комендатуру. Нам Соня потом рассказала: зима была, холод, девочек закутали, - красивые, голубые глазоньки…

  Привела их управдомша, поставила перед немцем девочек и говорит:" Юде привела ". Немец посмотрел, потом сзади подошел, как дал пинка управдомше. Та упала.
   Когда она встала, он ей говорит: "Матка, - домой!".

   Соня пришла домой. Мама моя — лидер, все придумала. С тетей Галей, женой дяди Пети, с которой она росла вместе в детдоме в 30-х годах, и Соней пошли втроем к этому коменданту, штаткомиссару. И мама с тетей Галей вдвоем свидетельствуют, что Соня все время была украинкой. И вот, мол,  у нее справочка.

   Я осталась с детьми, а брат мой меньший, Саша, пошёл с ними. - Если выйдет у них все это – значит все будет хорошо. Если вдруг их арестуют, он бежит ко мне и я с детьми и с ним прячемся дальше.

  Так получилось, что немец маме поверил. А при этом в комендатуре, сидел полицай наш, украинец, он же видел, что Соня еврейка, - у неё и акцент был, - но не сказал немцу, не выдал. - Везде были люди, понимаете? Везде были люди.
   
    А вторая семья? — Рядом с нами, на Красноармейской 127, жили Липницкие — еврейская семья. Мы с ними дружили. Дядя Сема был мясником, ему было тогда 33
года. И он ушел на фронт, а его жена и двое детей эвакуировались с родственниками.   
   
   Во время оккупации числа десятого-двенадцатого октября 41-го года дядя Сема
пришел во двор, в одежде военного — он удрал из плена, но он знал, что жена выехала. Весь двор его принял.

   Мама его переодела, сказала всем, что он уходит, а он у нас переночевал.
Папу мы к тому времени уже освободили из  Дарницкого лагеря военнопленных и он ушел в Барахты за Васильков к маминой сестре, потому что в Киеве многие знали,
что они коммунист. Потом мама переправила дядю Сёму к нашим родственникам в
слобдку Осокорки через переправу, по которой мы добирались к папе в Дарницкий лагерь военнопленных.
   
   Вдруг в конце августа или начале сентября, не помню уже, 1942 года семья Семы Липницкого вернулась. Ее застали немцы в Орджоникидзе и она пешком вернулась в Киев.

   Их встретила наша бывшая соседка — Вайнтропиха, у которой муж был еврей, и она на всякий случай выехала на другую улицу, хотя у нас во дворе предателей не было. Дочь этой соседки — Галя Вайтроп, была на четыре года  старше меня, мы с ней дружили. И вот пришла Галя ко мне и говорит: Таня Липницкая у меня дома
с двумя детьми.

   А это был 1942-ой год, когда немцы знали, где какой кустик, понимаете? В 1941-ом еще так-сяк, а это вообще страшное дело: всё уже было у немцев и у полиции
на учете, все дворы закрывались.   

   Мама нажарила дерунов, - потому что голод же был, - Майка, (дочь Липницких), потом говорила, что за всю жизнь ничего вкуснее не ела. Значит, деруны мы отнесли и уже был комендантский час, - начинался он в девять часов, а это было после семи, - мы договорились, что мама утром за ними придет.
   
   А ночью, в полпервого, соседка стучит нам в дверь:"Бойчиха, - (это маме), - Таня Липницкая у нас во дворе в сарае с детьми".
   
   Оказывается, часов в одиннадцать пришел зять Вайнтропихи, Галиной сестры муж, Аркадий. И сказал: "Тетя Таня, я вас не выдам, но уходите, я не хочу, чтобы мою семью расстреляли". И она с детками ночью, в комендантский час по Горького, потом по Митрофановской… - Пробралась и постучала в окна бабы Ксюты, та ей открыла.

   Ну, в общем, потом мы их забрали…  Ой, как это страшно было:  дворник с дворничихой у нас хорошие были, а сын их, полицай, – негодяй.
   
   И мы проводили Таню с двумя детьми к папиной сестре Марике. На вторую ночь…

   А потом мама решила, что надо Таню с детьми к брату Миките в Васильков отвести. И я их провела кружным путём через Глеваху, чтобы не идти по охранявшемуся немцами и полицаями Васильковскому шоссе.

   Дядя Микита очень хорошо встретил, потому что мы в голодомор вместе переживали, и тетя Таня тоже. Ну, в общем, его жена – тетка Мотря – у неё была кума под Белой Церковью, значит, договорились, что она её туда отводит, а я ухожу домой, потому что мне же надо было на работу, я отпросилась. У нас хороший был руководитель — фольксдойче из Польши. Никогда нас не бил, а потом следующий после него пришел чех. Не дай Боже таких людей встречать, - как он издевался над нами …  И мама говорила, - она служила в наймах с восьми лет:" Никогда не смотри, какой национальности человек, а смотри какой это человек".

   В 1944 году, когда Белую Церковь освободили, тетя Таня вернулась, квартира её была свободна, пошла в военкомат и узнала, что дядя Сема погиб в 1944-ом году на фронте. - Перебрался всё таки через линию фронта и успел ещё повоевать и отомстить гитлеровцам за все свои мытарства.
   
   Те, которые спасали евреев во время оккупации, рисковали и жизнью и детьми.
Знали, но об этом никто не думал. Знали, что надо. Многие из киевлян оставались
людьми и в жутких условиях немецко-фашистской оккупациию

Это теперь я думаю: Боже-Боже, как меня мама могла отпустить? Я думаю: отпустила бы я свою дочку или нет? - Но, собирая нас с Таней Липницкой, мама взяла с неё слово. Мама взяла с неё слово, что как только кто-то попадется, как только полицай или что, то она подтвердит, что я случайно попалась по дороге, вот и все. И тогда их расстреляют, а меня нет.

   Недавно умерла киевлянка Данилко Галина Васильевна.   
Она привела домой переночевать подругу еврейку, оставила её с родителями, а сама пошла к дяде, - он подпольщик был, - чтобы договориться с ним о том, чтбы привести её к нему. Утром пришла, а папу, маму, трехлетнего мальчика и эту девочку расстреляли. - Кто-то из соседей донёс, что в квартире приютили еврейку и получил полагавшееся за донос иудино вознаграждение...

   Мы не могли укрывать у себя дома евреев, потому что мы жили в общем дворе, а там где частные домики, там многие укрывали евреев. И сколько было людей, которые знали об этом и не доносили.

   Вот у моего зятя есть друг Маковийчук. Его мама забрала из гетто двух детей и всю войну продержала, а потом уже, когда наши пришли, она отдала их в детдом. И никто на неё не донёс, не выдал. Очень много таких людей было.

   Перед теми евреями, которые пережили оккупацию, нужно стоять на коленях и молиться. - То, что они пережили… Ведь жить, особенно мамам и видеть, что каждую минуту ждет их и их детей, это нужно пережить.

   Майка, старшая дочь Тани Липницкой рассказывает, что когда они сидели в сарае, - у нас был один там сосед, который был неблагонадежный и у него немцы были. И в это время младший Алик начал плакать. А мама ему закрыла рот, он задыхается, и она говорит: мама, что ты делаешь, он же умрет. И мама спокойно отвечает: может, хоть ты останешься жива. Страшно было. Вообще, я всегда говорю: лучше не родиться, чем такое пережить.

   (РИА Новости Украина: http://rian.com.ua/interview/20160929/1017050783.html)


                В ОККУПИРОВАННОМ ГИТЛЕРОВЦАМИ КИЕВЕ
               НАСТОЯТЕЛЬ ПОКРОВСКОЙ ЦЕРКВИ в Киеве
                Алексей Александрович ГЛАГОЛЕВ
               СПАСАЛ НЕ ПОШЕДШИХ ПО ПРИКАЗУ НАЦИСТОВ
                НА ВЕРНУЮ СМЕРТЬ В БАБИЙ ЯР.


    Священник Алексей Александрович Глаголев был настоятелем Покровской церкви в Киеве, на Подоле. Его отцом был священник Александр Глаголев - профессор Киевской духовной академии и специалист по древнееврейской религии и обрядам. В 1911 – 1913 гг. во время процесса по делу Бейлиса, - еврея-киевлянина, обвиненного в ритуальном убийстве, - профессор Александр Глаголев решительно выступал в защиту обвиняемого.

    В годы нацистской оккупации Алексей Александрович Глаголев, его супруга Татьяна Павловна и дети-подростки Магдалина и Николай, как могли, старались помочь преследуемым евреям.

    В начале октября 1941 года к Глаголевым обратилась свояченица Алексея Александровича Мария Егорычева с просьбой помочь ее невестке, еврейке Изабелле Миркиной.

    Несмотря на немецкий приказ всем евреям города явиться 29 сентября к 8 часам утра в назначенную точку сбора с документами и ценными вещами, Изабелла и ее десятилетняя дочь Ирина спрятались в доме Егорычевой. Но оставаться там на длительное время было опасно. Стараясь помочь несчастной женщине, Татьяна Глаголева отдала ей свой паспорт, что позволило Миркиной покинуть Киев и какое-то время пожить в селе. Ее дочь Ирина оставалась тем временем у своей русской бабушки Марии Егорычевой.

    В конце ноября Миркина вернулась в Киев, чувствуя, что в селе ей грозит опасность. Глаголевы поселили ее у себя в качестве родственницы. Через некоторое время туда же перебралась ее дочь. В течение двух лет, до освобождения Киева Красной Армией, они жили у Глаголевых в церковной усадьбе по улице Покровская 7, а летом выезжали вместе с ними в село.

    По совету той же Марии Егорычевой к отцу Глаголеву обратился житель Киева Димитрий Пасечный: его жена Полина и мать жены Евгения Шевелева скрывались с начала оккупации. Священник оформил на них церковные метрические записи на старых бланках. Впоследствии Пасечный с женой и тещей некоторое время жили в постройке, находящейся на территории Покровской церкви.

    Миркина и Шевелевы были не единственными, кому помогала семья Глаголевых – любые преследуемые, независимо от их национальности и веры, находили временное убежище под крышей священника и обеспечивались фальшивыми метрическими свидетельствами.

    Много усилий приложили Глаголевы для спасения Николая и Людмилы Гермайзе и их сына Юрия, крещеных евреев. Но, к сожалению, они погибли.

    По свидетельству Изабеллы Миркиной, чтобы спасти людей от принудительных работ в Германии, отец Алексей многим выдал справки о том, что они являются певчими, пономарями и сторожами в Покровской церкви. Летом 1943-го Глаголевы не подчинились немецкому приказу о выселении из района Подола и продолжали нелегально жить на территории церкви. Осенью перед самым освобождением Киева Алексей Александрович с сыном Николаем попали в немецкий концлагерь на улице Артема. К счастью, им удалось бежать.

    После войны, в 1945 году, по просьбе церковного руководства отец Алексей Глаголев составил записку на имя первого секретаря ЦК Компартии Украины Никиты Сергеевича Хрущева о своей деятельности в годы оккупации. Впервые она была опубликована в 1998 году в журнале «Новый Мир», через 53 года после ее написания и через 26 лет после смерти отца Алексея Глаголева в 1972 году.

    12 сентября 1991 года Яд Вашем удостоил Алексея и Татьяну Глаголевых, а также их дочь Магдалину (в замужестве Пальян) почетного звания Праведник народов мира.

    8 октября 2000 года почетного звания Праведник народов мира был удостоен Николай Глаголев.
               
                ( Источник:     http://grimnir74.livejournal.com/5235902.html )

    По состоянию на 1 января 2010 года по данным института Яд ва-Шем  23 226 людям, которые на оккупированных гитлеровцами территориях спасали обречённых нацистами на смерть евреев присвоено почетное звание «Праведник мира».

   На долю Польши приходится больше всего праведников мира — 6195 человек, в Голландии их 5009, во Франции 3158 праведников мира.
   
   Из бывших республик СССР наибольшее число праведников мира приходится на Украину — 2272.

   Яд ва-Шем делает оговорку: «Эти цифры не являются показателем действительного числа евреев, спасённых в каждой стране, но они отображают данные о фактах спасения, ставшие доступными Яд ва-Шем». ("These figures are not necessarily an indication of the actual number of Jews saved in each country, but reflect material on rescue operations made available to Yad Vashem",(Википедия).


   РАССТРЕЛЫ ЛЮДЕЙ В БАЬЕМ ЯРУ на окраине Киева ОККУПАНТЫ ПРОДОЛЖАЛИ
ДО САМОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ Киева Красной Армией 6-го ноября 1943-го года.

     "После окончания первых расстрелов 30 сентября 1941 года оконечности рва были взорваны. Затем немцы пригнали большую группу, - человек 100, - советских военнопленных, и они заровняли грандиозную общую могилу.
В город прибыла оперативная команда 1005 (командир – оберштурмбаннфюрер СС Мейер). Эта команда в начале октября совместно с подразделением полицейского полка “Юг” расстреляла еще около 3000 евреев ". ("Донесение о событиях в СССР" № 111 от 12.10.41).

    За два дня 29-30 сентября 1941 зондеркоманда 4а под командованием штандартенфюрера Пауля Блобеля (входившая в состав айнзатцгруппы С под командованием д-ра Раше) при участии частей вермахта (6-й армии) и Киевского куреня украинской вспомогательной полиции под командованием Петра Захвалынского (сам Захвалынский никакого отношения к этим расстрелам не имел, так как прибыл в Киев только в октябре 1941 г.; в 1943 г. его убили немцы) расстреляли в этом овраге 33 771 человек — почти всё еврейское население Киева. Дальнейшие расстрелы евреев прошли 1, 2, 8 и 11 октября 1941, за это время было расстреляно приблизительно 17 000 евреев.

    С середины октября 1941-го в Бабьем Яру и его окрестностях начались расстрелы коммунистов-подпольщиков, цыган, душевнобольных, заложников, моряков Днепровской флотилии.

    Весной 1942-го начал действовать Сырецкий концлагерь вблизи Бабьего Яра. Заключенных этого лагеря также расстреливали в Бабьем Яру. А также в ямах, выкопанных в самом лагере и противотанковом рву возле лагеря.

    В этом концлагере содержались коммунисты, комсомольцы, подпольщики, военнопленные и другие . 18 февраля 1943 в нём были расстреляны трое игроков футбольной команды «Динамо» — участников т. н. «Матча смерти»: Трусевич, Кузьменко и Клименко. Всего в Сырецком концлагере погибло по меньшей мере 25 тысяч человек.

     10 января 1942 года были расстреляны 110 матросов Днепровского отряда Пинской военной флотилии.

   Начиная с весны 1942 года, в Бабий Яр два раза в неделю начинают привозить на расстрел заключенных из гестаповской тюрьмы. До конца сентября 1943-го основными жертвами Бабьего Яра становятся коммунисты, а также украинские националисты.
   
   Кроме того, Бабий Яр стал местом расстрела пяти цыганских таборов. По разным подсчётам, в Бабьем Яру в 1941—1943 было расстреляно от 70 000 до 200 000 человек. Евреи-заключённые, которых нацисты заставили сжигать тела в 1943 году, говорили о 70-120 тысячах.

    В Бабьем Яру создавался экспериментальный мыловаренный завод для выработки мыла из убитых, но достроить его немцы не успели.

    Отступая из Киева и пытаясь скрыть следы преступлений, нацисты в августе — сентябре 1943 частично уничтожили лагерь, откопали и сожгли на открытых «печах», - укладывавшиеся штабелями, - десятки тысяч трупов, кости перемалывались на привезённых из Германии машинах, пепел был рассыпан по окрестностям Бабьего Яра. В ночь на 29 сентября 1943 года в Бабьем Яру произошло восстание занятых на работах у печей 329 заключённых-смертников, из которых спаслись 18 человек, остальные 311 были расстреляны. Спасшиеся узники выступили свидетелями в суде над нацистами, пытавшимися скрыть факт и следы массовых  расстрелов.
http://ru.wikipedia.org/wiki/

   Массовые казни продолжались вплоть до ухода немцев из Киева.

                КОГДА ВОЙНА ЗАКОНЧИЛАСЬ ПОБЕДОЙ
                НАД ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИЕЙ.

Главный инициатор И ИСПОЛНИТЕЛЬ массовых убийств евреев и военнопленных на Украине, - В ЧАСТНОСТИ И В БАБЬЕМ ЯРУ, -командир зондеркоманды 4а айнзатцгруппы С Пауль Блобель после войны был осужден американским военным судом и повешен в Нюрнберге 7 июня 1951 года. Военный комендант Киева генерал-майор Курт Эберхард и гражданский губернатор (генеральный комиссар) города Хельмут Квитцрау к ответственности не привлекались и умерли своей смертью в ФРГ.

   Начальник местной полиции Андрей Орлик 25 июля 1942 года был застрелен неизвестным на одной из улиц Киева.


Лев ПОСТОЛОВ(ЭПЕЛЬФЕЛЬД)
 
   НЕЛЬЗЯ НАМ, ЛЮДИ, ЗАБЫВАТЬ
    ТОГО, ЧТО ГРЕХ НЕ ПОМНИТЬ.
http://www.stihi.ru/2017/09/19/664

               
                "Люди, я любил вас.
                Будьте бдительны!".

                Юлиус ФУЧИК (1903-1943 г.г.),
                "Репортаж с петлёй на шее".


Покуда дышим мы и помним , -
Мы живём.
Покуда не даём другим
Из памяти терять
Чего терять нельзя, -
Живём не зря!

Нельзя нам, людям, забывать
Того,
что ГРЕХ НЕ ПОМНИТЬ, -
Того, о чём
обязаны мы помнить,
Чтоб эстафетою потомкам передать.

Иначе до скончания веков
Не избежать возврата, повторений
Всех зверств и подлостей,
Свершённых на Земле
На протяжение жизни
Многих поколений.

Без этого
И предков подвиги
И добрые дела
Не смогут долго быть
Примером
Для потомков.

      
            
                21 сентября 2017-го года.
               
P.S.         

  В Бабьем Яру в Киеве 27 сентября c.г. общественности города был представлен проект лапидария из могильных плит разрушенного Лукьяновского кладбища, на месте которого в послевоенные годы были построены телецентр и спортивный комплекс "Авангард" на улице Мельникова.

  Лапидариумы созданы во многих странах мира: в частности, функционирует лапидарий "Ниша" в Сербии, также есть два лапидария в Болгарии.

  Лапидарий (от лат. lapidarius - высеченный на камне) — это экспозиция образцов старинной письменности, выполненной на каменных плитах (в том числе на надгробиях).

   Лукьяновское кладбище во время Второй мировой войны было разрушено фашистами. Известно, что в 1943 году при устройстве печей для сжигания тел погибших в Бабьем Яру специальная команда узников Сырецкого концлагеря использовала в качестве стройматериала памятники и металлические ограждения, доставлявшиеся с еврейского кладбища.

  Уцелевшие после этого могилы были окончательно уничтожены советской властью: 26 июня 1962 года было принято решение о передаче еврейского кладбища и территории прилегающего к нему караимского кладбища (26,9 га) Управлению Зеленой зоны для создания сквера и парка отдыха.

  Тогда отдельные захоронения (свыше 1500) родственники усопших смогли перенести на другие кладбища. Те же надмогильные сооружения, которые до 1 января 1963 года оставались на месте могил, которые не были перенесены, было постановлено "снять и оприходовать".

  Эти надгробия были сброшены на дно Репейникового яра, десятки лет они там лежали засыпанные, заброшенные.

  Вдоль Дороги скорби, проходящей от здания конторы бывшего кладбища (ул. Мельникова, 44) к памятному знаку "Менора" на территории мемориального комплекса Бабий Яр, установлено более 70 надгробий (мацевот), найденных  под мусором в Репейном яру.

  Это удалось сделать при помощи благотворительного фонда "Мемориала Холокоста - Бабий яр". Фонд уже инвестировал в проект 0,5 млн гривен. На эти средства были подняты со дна яра, отмыты и установлены вдоль Дороги Скорби, которая ведет к памятному знаку "Менора", 80 надгробий. Также был разработан проект лапидария, который представлен на общественное обсуждение, и издана брошюра об истории Лукьяновского кладбища.

  Помимо создания лапидария планируется интернет-онлайн-проект, в рамках которого люди, облсдающие информацией о тех, над чьими могилами стояли усановленные в Лапидарии надгробья, могли ее сообщить.

  Инициативная группа намерена  к 80-й годовщине трагедии в 2021 году открыть в Киеве мемориальный центр жертв Холокоста "Бабий Яр"   .

            
              эпилог.

    "В качестве военнопленных мы находились в Сырецком концлагере, на окраине Киева. 18 августа нас в количестве 100 человек направили в Бабий Яр. Там нас заковали в кандалы и заставили вырывать и сжигать трупы советских граждан, уничтоженных немцами… Кости трамбовками разбивали на мелкие части. Пепел заставляли рассеивать по Яру, чтобы не оставалось никаких следов. Так мы работали по 12 – 15 часов в сутки. Для ускорения работы немцы применили экскаватор. За время с 18 августа по день нашего побега – 29 сентября – было сожжено примерно семьдесят тысяч трупов…»

                (Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. Том I. Изд. второе,       
                исправленное и дополненное. Государственное изд-во   
                юридической литературы, М. 1954)
         
                29 сентября 2017 года.


                2.


 Лев ПОСТОЛОВ (ЭПЕЛЬФЕЛЬД).

ВЕНОК ИЗ СТИХОВ
ЖЕРТВАМ БАБЬЕГО ЯРА
ЧЕРЕЗ 79 ЛЕТ.
   (Триптих трёх авторов
    из 1945-го, - Мыкола БАЖАН,
       1961-го, - Евгений ЕВТУШЕНКО
       2020-го, - Лев ПОСТОЛОВ).
      

                Памяти Евгения ЕВТУШЕНКО
                и Мыколы БАЖАНА
                в память о всех жертвах
                бесчеловечного гитлеровского
                нацизма.


              " 29 сентября 1941 года на окраине Киева в Бабьем Яру на Сырце
           зондеркомандой 4-ой айнзатцгруппы "С" и подразделениями полка
           полицейской охраны "Юг" расстреляны 35 тысяч евреев .
                У некоторых молодых эсесовцев помутился разум. Они не
           выдержали такого массового истребления людей. Пришлось поместить
           их в психиатрическую лечебницу .
                Кое-кто испытывал недомогание. Приходилось на месте лечить их
           водкой ".
                (Из секретного отчёта майора Ганса Коха председателю
                имперского министерства оккупированных восточных
                територий после проведения  акции "Бабий Яр") .



Мыкола БАЖАН.

               ЯР.

Трава да глина, рыжие провалы,
Замусоренный жуткой гнилью ров.
Порывисто несется одичалый,
Зловещий ветер выжженных холмов.

Не побледнеть, не дрогнуть, не проникнуть, —
Стоять, как суд! Как ратный муж стоять!
Бедны все клятвы , чтобы клятву крикнуть,
Недостает проклятий — проклинать.

Простой овраг, захламленый и пыльный.
Две бедные осины, старый клен.
Нет, то не тишь! Неугасимый стон,
Ста тысяч уст предсмертный стон бессильный.

Сребристый пепел множества костей,
Осколки лбов, обломки челюстей.
Раздвинулись песчаные откосы.
Ползут из ямы золотые косы.

Тлен не разрушил, ветер не унес
Мерцающее золото волос.

В густой грязи поблескивают блекло
Очков разбитых стариковских стекла
И дотлевает, втоптанный в песок,
Окровавленный детский башмачок.

Над глиной и песком лежит, как пена,
Ужасный след стотысячного тлена.
Замешан склизкий и тягучий клей
Убогими останками людей.

Здесь, что ни шаг, ревел костер багровый,
Шипели нефтью жирные ключи
И в трупах жадно рылись палачи,
Чтоб поживиться с мертвецов обновой.

Гнетущий, тяжкий, нестерпимый дым
Вставал и нависал над страшным яром.
Он веял смертью, он душил кошмаром,
Вползал в дома страшилищем глухим.

Сполохи рдяно-черные витали
Над онемевшей в ужасе землей,
Злым отблеском пути окровляли,
Окутывали Киев грязной мглой.

Смотрели люди, схоронясь в жилища,
Как за венцом кирилловских домов,
За тополями дальнего кладбища
Их плоть и кровь горит в дыму костров.

Дыханьем смерти самый воздух выев,
Плыл смрадный чад, тяжелый трупный жар,
И видел Киев, гневнолицый Киев,
Как в пламени метался Бабий Яр.

Мы этот пламень помнить вечно будем,
И этот пепел — он неискупим.
Будь проклят тот, кто скажет нам: "Забудем".
Будь проклят тот, кто скажет нам: "Простим"!

      1945 год.
  (Перевод сукраинского М. Лозинского).


Евгений ЕВТУШЕНКО.

              БАБИЙ ЯР.

Над Бабьим Яром памятников нет. -
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.

Мне кажется сейчас –
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне – следы гвоздей.

Мне кажется, что Дрейфус –
это я.
Мещанство –
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.

Мне кажется –
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
насилует лабазник мать мою.

О, русский мой народ! -
Я знаю –
ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя "Союзом русского народа"!

Мне кажется –
я – это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.

Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много –
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.

Сюда идут?
Не бойся — это гулы
самой весны –
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет – это ледоход...

Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.

И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я –
каждый здесь расстрелянный старик.
Я –
каждый здесь расстрелянный ребенок.

Ничто во мне
про это не забудет!
"Интернационал"
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.

Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому –
я настоящий русский!
   
     1961 год.


Лев ПОСТОЛОВ(ЭПЕЛЬФЕЛЬД;.

      Б А Б И Й   Я Р .
         
Памяти каждого из 35000 первых жертв Бабьего Яра,
среди которых была и моя 72-летняя прабабушка
       Фейга-Лея РУТГАЙЗЕР .

  " 29 сентября 1941 года на окраине Киева в Бабьем Яру на Сырце
зондеркомандой 4-ой айнзатцгруппы "С" и подразделениями полка полицейской
охраны "Юг" расстреляны 35 тысяч евреев .
У некоторых молодых эсесовцев помутился разум. Они не выдержали такого
массового истребления людей. Пришлось поместить их в психиатрическую ле-
чебницу .
Кое-кто испытывал недомогание. Приходилось на месте лечить их водкой ".

  (Из секретного отчёта майора Ганса Коха председателю имперского
министерства оккупированных восточных територий после проведения
акции "Бабий Яр") .


Сентябрь,Киев,сорок первый год.
Слетает ржавая листва с каштанов.
Через Лукьяновку к Сырцу толпа бредёт
И нет толпе той ни конца,ни края.
Ползёт слушок,мол,в Палестину отправляют. -
Недаром приказали ценности лишь взять
Да вещи зимние,- всё лишнее оставить ...
Как стадо на убой вели людей, -
Евреев,- женщин,стариков,юнцов и деток малых.
На фронте молодёжь,а семьи их
У Яра Бабьего смерть,скалясь,поджидала ...
Чем дальше путь, - плотней конвоя цепь,
Охрана злей и ярость псов страшнее.
Натасканные на живых людей,
По-волчьи рвут живую плоть овчарки.-
В пыль придорожную вдоль смертной трассы
Летят куски парного человеческого мяса.
Вот и Сырец.Желтеет редколесье.
Лязг пулемётов,хриплый крик команд.
Последний крик , летящий в поднебесье.
Конец. - "Налево вещи!Ценности направо!".
Не знал пощады палачей ни млад,ни стар.-
Год сорок первый, Киев, Бабий Яр ...
Последний всхлип и выстрела хлопок - и всё ...
А после в штабеля стащили трупы жертв своих фашисты,
Облили их бензином и сожгли.
А ветер пепел по миру развеял.
Слова бессильны боль души излить,
Бессильны передать,как жгёт нам душу память
О близких и родных и о совсем чужих,
Чья жизнь оборвалась в проклятом Бабьем Яре.
Полвека нас не отпускает боль,
Проросшая из крови и из горя.
Не дай нам Бог забыть про Бабий Яр.
Ведь позабудем,- нам его повторят.

P.S. О кусках человеческого мяса,исходивших парком в придорожной пыли,
    вырванных овчарками из тел ведомых на смерть людей,рассказала мне
   в 1991 году пожилая киевлянка,которой довелось десятилетней девоч-
   кой видеть 29 сентября 1941 года из окна своей квартиры,расположен-
   ной на первом этаже дома по улице Дорогожицкой,как вели киевских
   евреев по напоравлению к Бабьему Яру,чтобы ,предварительно по-бандит-
   ски ограбив,зверски истребить лишь потому,что они евреи.


            2001 год.


* - см. ПРИЛОЖЕНИЕ: М.С. КАЧАН, Евгений ЕВТУШЕНКО,ПОЭМА "БАБИЙ ЯР",http://www.proza.ru/2012/08/17/363 и М.С. КАЧАН, МЫ РЕШИЛИ БЫТЬ УВОЛЕННЫМИ.
       http://proza.ru/2012/08/17/370


ПРИЛОЖЕНИЕ:

М.С. КАЧАН.

ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО. ПОЭМА "БАБИЙ ЯР".
http://www.proza.ru/2012/08/17/363

По просьбе Виктора Некрасова Анатолий Кузнецов привел молодого поэта Евгения Евтушенко в Бабий Яр. Это был уже август 1961 год. После окончания войны прошло 16 лет. Вместо памятников погибшим людям, он увидел свалку мусора и запустение.
Евгений Евтушенко пишет:

– Когда мы [с Анатолием Кузнецовым. МК] пришли на Бабий Яр, то я был совершенно потрясен тем, что увидел. Я знал, что никакого памятника там нет, но ожидал увидеть какой-то знак памятный или какое-то ухоженное место. И вдруг я увидел самую обыкновенную свалку, которая была превращена в такой сэндвич дурнопахнущего мусора. И это на том месте, где в земле лежали десятки тысяч ни в чем не повинных людей: детей, стариков, женщин. На наших глазах подъезжали грузовики и сваливали на то место, где лежали эти жертвы, все новые и новые кучи мусора.

Евтушенко не мог даже намекнуть о Куренёвской трагедии, – этот материал никто бы не пропустил, а сам он был бы обвинен в клевете и еще, бог знает, в чем. Да и мысли его были о расстрелянных в Бабьем Яре.

Кузнецов впоследствии напишет об этом дне: “Евтушенко, с которым мы дружили и учились в одном институте, задумал свое стихотворение в день, когда мы вместе однажды пошли к Бабьему Яру. Мы стояли над крутым обрывом, я рассказывал, откуда и как гнали людей, как потом ручей вымывал кости, как шла борьба за памятник, которого так и нет”.

И Евгений Евтушенко написал о том, что поразило его в самое сердце – о памяти людской, и нравственная сила его поэмы начала ломать черствость и бездушие правящей власти.

Над Бабьим Яром памятников нет. -
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.

Мне кажется сейчас –
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне – следы гвоздей.

Мне кажется, что Дрейфус –
это я.
Мещанство –
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.

Мне кажется –
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
насилует лабазник мать мою.

О, русский мой народ! -
Я знаю –
ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя "Союзом русского народа"!

Мне кажется –
я – это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.

Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много –
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.

Сюда идут?
Не бойся — это гулы
самой весны –
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет – это ледоход...

Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.

И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я –
каждый здесь расстрелянный старик.
Я –
каждый здесь расстрелянный ребенок.

Ничто во мне
про это не забудет!
"Интернационал"
  пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.

Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому –
я настоящий русский!
1961

Поэт прочел «Бабий Яр» со сцены Политехнического музея. Вот, что рассказывает очевидец (взято у Дмитрия Цвибеля «Бабий яр» на сайте "Киёв еврейский":
«В середине сентября 1961 г. поэт Евгений Евтушенко впервые прочел свое стихотворение «Бабий Яр», сделавшее его всемирно известным.

Мне посчастливилось быть в этот день на творческом вечере поэта, который проходил в Москве в Политехническом музее. Задолго до начала вся площадь перед музеем была заполнена людьми, жаждущими билетов. Порядок обеспечивала конная милиция. Несмотря на наличие билета, я долго пробирался к зданию музея и с трудом попал на балкон третьего яруса.

Евтушенко опоздал на 40 минут, он сам не смог пробиться через плотную толпу людей. Помогли милиционеры, буквально на руках внеся его в музей. В зале были
заполнены не только все проходы, но и сцена, где вплотную стояли стулья, а там, где их не было, люди просто садились на пол. Для поэта была оставлена площадь не более одного квадратного метра.

Евтушенко читал свои уже известные стихи и новые, написанные после недавней поездки на Кубу. Однако чувствовалось, что публика ожидает чего-то необычного. И вот в конце второго отделения Евтушенко объявил: «А сейчас я вам прочитаю стихотворение, написанное после моей поездки в Киев. Я недавно вернулся оттуда, и вы поймете, о чем я говорю». Он вынул из кармана листки с текстом, но, по-моему, ни разу в них не заглянул.

И раздалось в замершем зале медленное чеканное: «Над Бабьим Яром памятников нет...». В мертвой тишине слова поэта звучали, как удары молота: стучали в мозг, в сердце, в душу.
Мороз ходил по спине, слезы сами текли из глаз. В зале в мертвой тишине послышались всхлипывания.

В середине стихотворения люди начали, как завороженные, подниматься и до конца слушали стоя. И когда поэт закончил стихотворение словами: «Я всем антисемитам, как еврей, и потому — я настоящий русский», — зал еще какое-то время молчал. А потом взорвался. Именно «взорвался». Тому, что произошло, я не могу найти другого слова. Люди вскакивали, кричали, все были в каком-то экстазе, необузданном восторге. Раздавались крики: «Женя, спасибо! Женя, спасибо!» Люди, незнакомые люди, плакали, обнимали и целовали друг друга.

И это делали не только евреи: большинство в зале были, естественно, русскими. Но сейчас не было в зале ни евреев, ни русских. Были люди, которым надоела ложь и вражда, люди, которые хотели очиститься от сталинизма. На дворе 1961 год, наступила знаменитая «оттепель», когда народ после многих лет молчания получил возможность говорить правду. Ликование продолжалось долго. Образовался коридор, по которому десятки людей подносили поэту букеты цветов, затем их стали передавать по цепочке. Цветы клали прямо на сцену к ногам поэта.

«Женя, еще! Женя, еще!» — кричали люди, а он стоял, оглушенный и растерянный. Наконец Евтушенко поднял руку, зал затих. Никто не садился: стихотворение слушали стоя.
И после второго раза «Бабий Яр» звучал и как память о погибших евреях, и как осуждение антисемитизму, и как проклятье прошлому. Впервые во весь голос было сказано, что в Бабьем Яре были расстреляны не просто «мирные советские люди», а евреи. И только потому, что они были евреями».

   
     МЫ РЕШИЛИ БЫТЬ УВОЛЕННЫМИ.
      ( http://proza.ru/2012/08/17/370  )

Когда Евтушенко принес в "Литературную газету" эти стихи, главный редактор Валерий Косолапов, прочитав стихотворение, сказал, что для окончательного решения он должен посоветоваться с женой, так как если стихотворение будет опубликовано, его уволят с работы.

Евтушенко пишет: «Пришла его жена, и они закрылись у него в кабинете. Я сидел на краешке стула и нервно ждал. Работники типографии, чтобы меня подбодрить, принесли чекушку водки и соленых огурцов.

Супруга Косолапова вышла, пристально на меня посмотрела, обняла и сказала: «Не волнуйтесь, Женя, мы решили быть уволенными».

Валерий Алексеевич Косолапов
был непохож на тех,
кого не счесть, –
редакторов цинично кисловатых,
боящихся за кресло –
не за честь.

Тогда казалось мне, что был он стар,
когда, задумав сотрясти земшар,
наивнячок,
подобный полудурку,
принёс я бесприютный «Бабий Яр»
в многострадальную
«Литературку».

Один знакомец –
милое трепло –
сказал,
в глазах изобразив печальность:
«Ну, в общем-то, старик,
совсем непло…»
но вдруг споткнулся,
как об НЛО:
«Постой, и это хочешь ты
печатать?!»

А Косолапов улыбнулся мне.
Искрилось в нём
крестьянское лукавство,
а это самолучшее лекарство
от страха
в так запуганной стране:

  «Да,
не соскучится с тобою
государство…
Ты обожди.
Я позвоню жене».
«Зачем жене?» –
был мой вопрос невольный
от робко предвкушаемого «ЗА».
«Да потому что буду я уволен».
«За что?» –
«Да за красивые глаза».

Жена –
ну впрямь со станции Зимы! –
явилась,
как одетая в пимы,
большущая,
с плечищами Поддубного,
и так сказала:
«Женя, мы подумали
и ничего другого не придумали –
решили быть уволенными мы…»

Малюсенькое «за»
большого роста,
Когда потом придется
и непросто
За это головою отвечать.
Стихи писать –
не главное геройство.
Был высший подвиг –
Подписать в печать.

Подписывали, ручки изгрызя
Рисковые редакторы России.
Ну что же,
быть уволенным – красиво.
«За» – за.
И за красивые глаза.

Гранки «Бабьего Яра» несколько раз возили из редакции «Литературной газеты» в ЦК и обратно: партийное руководство колебалось, а вместе с ним колебалась и судьба «Бабьего Яра», да и судьба его автора тоже. Евтушенко просидел в редакции до середины ночи, пока номер с завизированным стихотворением не был окончательно сдан в печать.

Теперь была надежда, что «Литературка» появится наутро в газетных киосках. Но в ЦК все еще могли и завернуть тираж и пустить его под нож.

Газета вышла. В одночасье Евгений Евтушенко стал героем в глазах большинства своих соотечественников, а для антисемитов и мракобесов – «продавшимся жидам» отщепенцем.

Продолжение ПУБЛИКАЦИЙ С.М. КОЧАНа о Евгении ЕВТУШЕНКО см. на сайте проза.ру : http://proza.ru/2012/08/17/373

                11 сентября 2021-го года.