72. Живопись ЕВФ. Образ Богоматери

Я продолжаю мини-вернисаж на ДЗЕН.
https://dzen.ru/a/Z7xxMG_hMCIso0B8

4-я часть посвящена образам святых христианского мира

Еще одна моя картина в продолжение тематики " Святые православного мира: Елена Вагнер Федосеева. Образ Богоматери " Неувядаемый цвет", холст, масло, 60х50, 2021, Москва-Звенигород. В дополнение к ней поэтическое произведение, которое входит в цикл " Православные мотивы" и в одноименную мою аудио-видео-электронную книгу.
см.http://stihi.ru/2022/03/29/5318


цикл " Православные мотивы".

Где взять любовь, тепло и нежность?
Как накопить запас душевный сил?
Нам посылаются судьбой сюжеты,
В которых люди и события, мечты…
Путь жизненный то в гору, то с откоса…
За поворотом – поворот…порой,«сюрприз»…
Вот вор, подлец и нищий… как «заноза»
В душе и сердце – лицедей-артист…

Отец духовный усмехается тихонько…
Вот испытание на зрелость для души…
«Пусть станет самым дорогим…пусть больно…
Но несмотря на боль и страх – люби!
Пусть станет самым важным, близким…
Как в зеркале пусть отражается любовь…
Согрей же душу…хоть в душе – морозы…
Намерением любви ты изменяешь кровь…
Она уже не вязкая…и сердце – бьется…
Стучит-стучит взволнованно мотор…
Любовь спасет две личности, два сердца…
Не отвергай «посылки» свыше…
Жизни суть – любовь…"

12 05 16, Мск.

Интересен факт, что 28 сентября 2024 года эта картина была передана в дар отцу Иерониму, нынешнему настоятелю Храма Успения Пресвятой Богородицы на Городке, где хранятся знаменитые иконы, написанные Андреем Рублевым.
Переговоры о передаче картины велись долго, с 2021 года, когда в послепандемический период я приняла решение о передаче картины.
Мы поговорили с отцом Иеронимом и матушкой ( его женой), отец Иероним, весома благообразной наружности сравнил именно этот образ, написанный мной под руководством моего преподавателя по живописи с Образом Богородицы 17-го века, который находится в малом храме и даже сам проводил меня к ней.
Этот образ висит слева от входа в малый храм. Икона старая, краски уже потемнели, цветовая гамма - темно-коричневые т она, но вот удивительно, выражение "лица" Богородицы 17-го века точно такое же, как на моей картине.

Я удивилась "глазастости" священнослужителя. С того времени, я много раз приходила, приезжала с картиной и без неё в Храм в надежде договориться о передаче, но Отца Иеронима не бывало " на месте", то он в отпуске, то в Москве, то... в общем, не важно где, но его не было... Разговоры мы вели с матушкой. она всегда в Храме в рабочие часы. Лицо у нее отрешенное, голос тихий, будто утомленный. Но реакция очень правильная на любые реплики. Правильная в смысле нейтральная, не задевающая чувства.

28 сентября 2024 года я была в Звенигороде, был день моего рождения и я решила пойти пешком на Городок, взяла с собой картину ( так, на всякий случай), приняла некоторое "судьбоносное решение" и сказала себе:
- Когда, как не сегодня!

День был солнечный, красота мест - неописуемая. Звенигородские холмы - реально Подмосковная Швейцария. У меня несколько циклов стихов, написанные в Звенигородье, много стихов, включенных в другие циклы, написанных именно в Звенигородской Швейцарии".

Итак, мне повезло, отец Иероним оказался " на рабочем месте". Я познакомилась с его сыном - весьма благообразный молодой человек, помогает родителям в служении в Храме. Он пригласил Отца Иеронима. Я передала картину. Он взял ее к себе в келью, мы сфотографировались на память. Отец Иероним с картиной, и я в розовой куртке с блаженной улыбкой на лице. Я так была обрадована, что выполнила свою "миссию", что на фото у меня "дурацкое, можно сказать, даже глупое выражение лица". Фото я поместила в "карусели" в Инстаграмме.

Отец Иероним с гордостью и великом удовлетворением показал мне, что реставрация Храма наконец-то закончилась. Каменные кружева на фасаде здания восстановлены.
На его лице засияла мягкая улыбка удовлетворенности проделанной работой и радости. Я похвалила работу и "влилась" в поток этой тихой радости настоятеля.
Я попросила отца Иеронима молиться о судьбе России, нас, всех нас - россиян.
Он кивнул головой в знак согласия. Мы тепло попрощались. У меня словно крылья отросли, домой я не шла, а летела и эта сама " глупая наивная улыбка " словно бы приросла к моему лицу.

Сейчас прошло уже полгода с момента передачи картины и я испытываю огромное удовлетворение от того, что передала произведение в добрые руки, а по сути - отправила картину в "духовное плавание"! 24 02 2025.


Для справки:

Собор Успения Пресвятой Богородицы на Городке; (Успенский собор) — православный храм в городе Звенигороде Московской области, памятник раннемосковского зодчества. Построен на рубеже XIV и XV веков. Внутри собора сохранились росписи начала XV века, приписываемые Андрею Рублёву и Даниилу Чёрному. С 1995 года имеет статус подворья Саввино-Сторожевского ставропигиального монастыря.


История храма

Собор Успения Пресвятой Богородицы был выстроен в древней части Звенигорода, на так называемом Городке — крепости, обнесённой валами, частично сохранившимися и до наших дней. Заказчиком строительства был звенигородский князь Юрий Дмитриевич, младший брат московского князя Василия I[1]. Строителями собора были московские мастера, незадолго до этого построившие в Москве придворную церковь Рождества Богородицы на Сенях[2]. Предполагают, что первоначально и звенигородский храм был посвящён Рождеству Богородицы, что подтверждается обнаруженной в 2019 году стенной надписью[3].

Звонница собора была построена в начале XIX века. В том же столетии был упразднён существовавший первоначально в дьяконнике придел в честь великомученика Георгия.

К началу XIX века Городок был практически заброшен, поэтому в приход собора входили только окрестные деревни и солдатская слободка[3].

В 1837 году храм был реконструирован: первоначальные килевидные закомары и кокошники были стёсаны и заменены четырёхскатной деревянной кровлей поверх сводов, некоторые окна расширены, старинные фрески по большей части сбиты[4].

В 1918 году реставраторы во главе с Игорем Грабарём частично разобрали поздний иконостас, раскрыв остатки первоначальных росписей[3].

Собор был закрыт в 1930-х годах, вновь открыт в 1946 году. С конца 1990-х годов является подворьем Саввино-Сторожевского монастыря[5].

После 2009 года началась комплексная реставрация, в основном завершившаяся к концу 2024 года. В её ходе были восстановлены все девять закомар и четыре угловых кокошника, причём использовались сохранившиеся под поздней кровлей фрагменты. Однако характерный для архитектуры Московского княжества внутренний ярус кокошников восстанавливать не стали, так о его форме оказалось недостаточно сведений. Кроме того, оконные проёмы снова сделаны узкими, отремонтирован резной фриз, капители полуколонн и другие украшения[4][6].

Архитектура
Успенский собор — первый из четырёх сохранившихся белокаменных московских храмов конца XIV — первой четверти XV века: собора Рождества Богородицы Саввино-Сторожевского монастыря (также построенного по заказу князя Юрия Звенигородского), Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры и собора Нерукотворного образа Спасителя Спасо-Андроникова монастыря в Москве.


Архитектура Успенского собора, как и других московских построек того времени, была сознательно ориентирована на зодчество Владимиро-Суздальского княжества XII — первой трети XIII века. Вместе с тем, московские постройки имеют ряд характерных отличий от своих домонгольских прототипов. Успенский собор — это небольшой крестово-купольный четырёхстолпный храм, увенчанный одним куполом. С восточной стороны храм имеет три алтарные апсиды; западный, южный и северный фасады храма имеют традиционное деление на три вертикальные прясла, завершённые закомарами. Вертикальные членения фасадов выполнены в форме лопаток с примыкающими к ним тонкими полуколонками, завершёнными изящными резными «сноповидными» капителями. Такими же полуколонками разделены и алтарные апсиды, а их стены декорированы тонкими вертикальными тягами. Широкая тройная лента резного растительного орнамента, сменившего аркатурно-колончатый пояс домонгольских построек, делит фасады храма по горизонтали. Верхнюю часть алтарных апсид и барабана купола украшает двойная лента из такой же каменной резьбы. В центральных пряслах фасадов располагаются обрамлённые арками на колоннах перспективные порталы. Узкие и вытянутые по вертикали окна (первоначальные сохранились только в верхних боковых частях фасадов и посередине центральной апсиды) также имеют тонкое обрамление. Кровля храма имеет позакомарное покрытие. Помимо закомар, завершающих каждое из прясел, ступенчатый верх собора усложнён четырьмя угловыми закомарами-кокошниками; первоначально имелся также пояс декоративных кокошников в основании барабана купола. В отличие от владимиро-суздальского зодчества, формы закомар и кокошников, а также окон и порталов были сделаны килевидными, что являлось важнейшей чертой всей московской архитектуры XIV—XV веков.

Храм поставлен на высокий подклет. Лёгкое сужение всех его форм кверху подчеркивает стройность здания. Его высота и устремлённость вверх подчёркнуты также ступенчато-повышенной конструкцией сводов, выраженной снаружи через усложнённую форму кровли. Особенностью внутренней конструкции собора является смещение пары восточных столбов к алтарным апсидам, что позволило расширить центральное подкупольное пространство. Из-за этого внешние членения фасадов здания не соответствуют внутренним. Подобный же архитектурный приём был использован и в соборе Троице-Сергиева монастыря. Однако здесь он выполнен более деликатно, благодаря чему композиция здания не утрачивает гармонии и зрительного равновесия. Данью домонгольской традиции являются расположенные в западной части интерьера хоры, отсутствующие в последующих московских храмах.

Изящество пропорций и красота богатого декоративного убранства выделяют храм из числа других соборов того же времени[7].


Сразу же после постройки Успенский собор был расписан фресками, создатели которых, по-видимому, происходили из московской придворной среды. Росписи сохранились лишь отдельными фрагментами, раскрытыми в 1918 году экспедицией Комиссии по сохранению и раскрытию древнерусской живописи под руководством Николая Протасова в составе художника-реставратора Григория Чирикова, столяра П. П. Кодичева и фотографа О. Н. Крашенинникова. В том же году в отчёте, составленном Игорем Грабарем, было высказано и первое предположение об авторстве фресок: «…краски дают богатую гамму тонов, которая, в связи с общим характером рисунка и типов ликов, заставляет говорить о руке мастера рублёвской школы»[8].

Раскрытые фрагменты первоначальной живописи располагаются в барабане купола, в алтаре, на восточных столбах-пилонах и северной стене храма, в северо-западном углу хор. Остальные сохранившиеся росписи храма были выполнены в 30-х годах XIX века[8].

В барабане купола были представлены в два яруса праотцы, а ниже поясные фигуры пророков, из которых сохранилось изображение пророка Даниила. Уже эти фрагменты росписи дают представление об особом стиле раннего XV века, сочетающего в себе мощь крупных, представленных в движении фигур и нежные, прозрачные краски, лёгкость драпировок и изящество тонких кистей рук и ступней ног.

Небольшой фрагмент фрески на северной стене храма, закрытый после реставрации боковым крылом иконостаса, был определён Виктором Филатовым как часть большой сцены Успения Богоматери[8].



Полнее всего сохранились росписи восточных столбов-пилонов, закрытые ранее высоким иконостасом и поэтому не тронутые при позднейших ремонтах храма. На их широких плоскостях, обращённых на запад к молящимся в храме, представлены три регистра изображений. В верхнем регистре изображены два медальона с полуфигурами святых мучеников и целителей Флора и Лавра. Их изображения на предалтарных столпах встречаются ещё в домонгольских древнерусских храмах, к примеру, в соборе Антониева монастыря в Новгороде. Святые Флор и Лавр показаны здесь не только как целители тела, но и как исцелители человеческих душ. Ниже расположены высокие Голгофские кресты. Возможно, что эти композиции были закрыты иконами праздничного и деисусного чинов иконостаса.

В нижнем ярусе представлены две сцены. Слева, на северном столпе изображено дарование ангелом монашеского устава преподобному Пахомию, а справа на южном столпе — беседа преподобного Варлаама с его учеником индийским царевичем Иоасафом. Оба этих сюжета представляют собой исключительное явление. Они показывают, с каким вниманием строители храма и их современники относились к теме монашеского подвига. Если повышенный интерес к проповеди идеалов монашества был характерен для древнерусской культуры и раньше, то расположение подобных сюжетов вблизи алтаря на самом видном месте в храме было чем-то особенным. Это тем более необычно, что Успенский собор был построен как городской княжеский, а не монастырский храм. Сцена с преподобным Пахомием передаёт предание о божественном происхождении общежительного монашеского устава, дарованного Пахомию ангелом, который изображён здесь в монашеских одеждах, поучающим преподобного. В сцене беседы преподобного Варлаама с царевичем Иоасафом, обращённым им в христианство, также звучит мотив духовного наставничества. На развёрнутом свитке в руке Варлаама написан текст его поучения: «Поведаю тебе, чадо, о бисере бесценном, которым является Христос…» Этот сюжет напоминает взаимоотношения самого Юрия Звенигородского и его духовного отца преподобного Саввы Сторожевского.



Обе сцены фактически представляют собой фресковые иконы, входившие в местный ряд иконостаса вместе с другими образами, написанными на досках. Они были исполнены, по-видимому, двумя разными мастерами. Во фресках пилонов ярко проявляются характерные черты московской живописи XV века: узкие фигуры с небольшими головами и маленькими конечностями, изящные, струящиеся линии, в особенности красивые силуэты полуфигур мучеников, похожие на перевёрнутые чаши. Драпировки кажутся наполненными воздухом и не прилегающими плотно к телам. Рельеф кажется округлым, словно выточенным. Особый тип ликов с как бы припухшими бровями и готовыми закрыться глазами создаёт особое состояние сосредоточенности и тишины. То же состояние отражено и в композиции нижних сцен, передающих тихую, мирную беседу наставников и учеников. Спокойные, неспешные жесты показывают согласие и принятие учения, на божественность которого указывает поднятая вверх рука ангела[9].


С Успенским собором связаны одни из самых знаменитых древнерусских икон, приписываемых кисти Андрея Рублёва. В 1918 году вместе с проведением реставрации настенной живописи собора здесь были найдены три иконы, входившие некогда в состав поясного деисусного чина: Спас Вседержитель, Архангел Михаил, Апостол Павел. В настоящее время они хранятся в собрании Третьяковской галереи. Первоначально деисусный чин должен был состоять из семи или даже девяти икон. Обстоятельства, при которых иконы были найдены, остаются до конца неизвестными[8]. Существуют серьёзные сомнения в том, что первоначально иконы были созданы именно для этого храма, при котором были найдены[10]. В настоящее время в соборе хранится ещё одна икона с поздним изображением Иоанна Предтечи, когда-то также относившаяся к Звенигородскому чину[11].

Живопись икон Звенигородского чина принадлежит к высочайшим шедеврам не только русской, но и мировой иконописи. Из всех русских произведений раннего XV века именно эти иконы наиболее близки лучшим византийским образцам, обладая так же и некоторыми специфически русскими чертами. К византийским чертам икон можно отнести их особую идеальность, эллинистическую гармонию, а также пластичность форм, не лишённых при этом лёгкости, пространственные развороты фигур. Особенности, указывающие на их русское происхождение, заключаются в повышенной роли выразительного силуэта, чистоте и звучности цвета и особой эмоциональной открытости и сердечности образов.

Стиль икон перекликается с другими произведениями круга Андрея Рублёва, а необыкновенное качество центральной иконы чина позволяет приписать её работе самого; прославленного мастера[12