Сирены, ночь и море

Над пучиной, на выступах скал,
Млела хищная стая сирен:
Лунный свет их фигуры ласкал
Сквозь прозрачного сумрака плен.

Словно мед, голоса их лились,
Завлекая на смерть корабли;
Грели звезды безмолвную высь
И кого-то в ночи берегли...

Целясь чей-то рассудок обвить,
Был блажен плотоядный напев,
И терялась жемчужная нить
В волосах самой юной из дев:

К ней упрямо вздымалась волна,
К белой коже стремя поцелуй,
Разбиваясь, от песен хмельна,
Об орнаменты жестких чешуй;

И игрались седые ветра
С тусклым золотом рыжих кудрей;
Чужеродной печалью мудра,
Лита - пленница мглистых морей...

И туман, непроглядно густой,
Мерно кутая дьявольский хор,
Не затронул своей пеленой
Лишь ее неприкаянный взор...

Милосердие, голод и медь
Серебрились в холодной крови;
Ей не к роли усопших жалеть
Ей не в пору мечтать о любви...

Сестры пели под полной Луной
И суда к верной смерти вели;
Только грезилось Лите порой
Не губить, а спасать корабли...

Но судьбой до прощального дня
Предназначено деве младой
Вечно спать, свои сны хороня,
Вечно быть чьей-то верной бедой...

Лунный свет к Лите в сердце спадал,
Ночь в заре растворяла свой плен.
Волны схлынули с выступов скал,
Унося очертанья сирен...