И лишь на кладбище нам рады

В подлунном мире бесконечном,
Открытом ровно всем ветрам,
В котором психику калечат,
Жить довелось, по счастью, нам.

Здесь есть природное раздолье
И есть стихии круговерть,
Здесь дружбу путают с любовью,
И избегают слова «смерть».

У нас не принято смеяться
Не над другими, - над собой.
Не забываю удивляться,
Кто и зачем придумал боль.

Её повсюду ощущаем:
В семье, на службе и в пути.
От равнодушия страдаем,
И смысл пытаемся найти.

Но лишь на кладбище нам рады,
Царит торжественный покой.
Здесь спят родные за оградой
(Господь их душу упокой!)

Всё чаще к папе приезжаю,
И с ним подолгу говорю,
Его безумно уважаю,
За сердце доброе люблю.

Он для меня живым остался,
Хотя давно на небесах.
С телесной сущностью расстался,
Душой не превратился в прах.

Жалел меня всегда, лелеял,
И до последних своих дней
Твердил: «Ты всё преодолеешь,
Дочурка, просто в это верь!»

А от живых не жду пощады,
Но за жестокость не виню.
От них признания не надо,
Я не за это их ценю.

И не за это их жалею:
Они боятся пустоты,
От чёрной зависти болеют,
Не замечая красоты.

Черты присущие ребёнку
В любом читаются из нас.
Не то, чтобы психолог тонкий, -
Их каждый различит тотчас:

Боязнь остаться без защиты,
Тревога в полной темноте, -
Вот рудименты прошлой жизни,
Возникшей, как и всё, в воде.

И эти фобии, как прежде,
Низводят нас до обезьян.
Глумятся над святым невежды,
При этом посещая храм.

Как здесь самой не опуститься?
Как выстоять, не почернеть,
Решить загадку смысла жизни,
И все соблазны одолеть?

Мы рождены с одной лишь целью –
Достичь бессмертия души.
И если ты пером владеешь,
Свои старанья опиши.

И кто-нибудь, возможно, тоже,
Твоим примером заразясь,
Возьмёт, и ближнему поможет
В сомнений пропасть не упасть.

И будет больше добрых мыслей,
И завершив порочный круг,
Постигнем мудрость божьих истин
Для нас разложенных вокруг.