Оксимирон - Кто убил Марка? - Ответ

https://www.youtube.com/watch?v=q92DWs1MwRA

Нет, я не романтик, но,
Если воровать, то только бриллиант королевы.
Сегодня было пробито новое дно,
Оксимирон шествует в моей жизни всегда где-то слева.

Справа встряски, события, новости, города,
Попытки сложить пазл воедино.
Отвечай на вопросы быстро - где и когда,
Когда нож воткнули с улыбкой в спину?

Где? Между лопаток, а может пониже, в поясницу?
А может тебе воткнули его в вагину?
А может тебе, перед ними действительно извиниться?
Сама виновата, что показала спину.

Два телефона. На правой части дивана
Я говорю по первому с кем-то, кто вне закона,
На втором где-то слева спасающий от обмана
На паузе трек и имя Оксимирона.

Справа я сочиняю оправдания и объяснения на бис,
Пытаясь оставаться в рамках закона.
Но где-то слева лежит второй телефон снова дисплеем вниз,
Там песня на паузе и имя Оксимирона.

Дайте мне только договорить. Я отброшу первый.
Я возьму второй телефон, наушники вставлю в уши.
Пускай все эти люди мои пощекочут нервы,
Все пройдет, когда я продолжу слушать.

Я не знаю, кто убил Марка,
но Оксимирон возрождает своим бесконечно красивым голосом.
Скоро мой день рождения, но я не жду подарка,
Лишь включи его песни и гладь мои нежно волосы.

Пусть он снова скажет, что там, где нас нет,
Очень красиво, браслет малахитовый, пусто и вовсе не густо.
И тогда, быть может, в жизнь вновь войдет рассвет,
И быть может, мы узнаем, как это - полюбить искусство.

Нет, я не романтик, но,
Если воровать, то только бриллиант королевы.
Посмотри на луну. Как красива. Но все же пятно...
На ней снова и снова виднеется где-то слева.

И мы также неидеальны. Мы не от мира сего.
Мы будто состоим в той самой организации запрещенной.
Мы замечаем изъяны мира всего,
Я одна из вас? Ощущаю себя польщенной.

Я не знаю, кто убил Марка, стоит ли красть бриллиант королевы,
Но его треки дарят свободы чувство, это приятно.
Чьи-то оковы падают с грохотом где-то слева.
Я снимаю свои и подумав, прошу их надеть обратно.

Я не знаю, кто убил Марка, Оксимирон,
И я тоже могу молчать десять лет, а могу и двадцать.
Остается в своих рамках только закон.
Но мы все никогда не сможем там оставаться.