Тщета

Когда наступит злая осень
И лето перестанет быть,
На Борисенко, 38
Я захочу себя убить.
Аккумулятор, дядя Саня , скрипучий общий коридор,
С колонкою носатой, двор,
Чуть вверх - общественная баня.....
Где бабки, круглые, как нецке,
На кладбище площадки детской,
Их крики: "Ты куда залез?"
Здесь, среди воздуха небес.
От мумии осы старинной
Лежащей в темной кладовой
Где зелен бак с пропахшей глиной,
Тяжёлой, темною водой
До тех, кто сделал ее чистой,
Кто фильтры старые менял,
Как старичок Альджебраистов,
Прославив Горводоканал,
Я всех жильцов обескуражу,
Верблюжьей шерстью одеял,
В которых я на крышу лажу,
В которых на карнизе встал!

Там, подперев рукой бочину,
Изображая букву "Я",
Как ложную первопричину
Всех феноменов бытия,
Я, сам Раскольников, топор
Себя над головой своею,
Своим чифондебризмом скор
Воздел! стою, как я ***ю,
И шаг один до высоты,
Ведущей вдоль стены кирпичной
В сухие старые цветы
Чтоб там возлечь, как хлам типичный,
Но словно бы от врат Сеира
Ты обращаешься ко мне:
"Вернись, вернись в свою квартиру, где ковшик плавает на дне!"
"Вернись, опомнись, ну же, Друже, не оставляй подлунен мир! Вдруг не на этом свете хуже, а ты себя приговорил!"
Ты отвлекаешь. Я сердит.
Я к недрам изготовил тело.
Я вниз смотрю: "Кто там ****ит?"

Зачем меня отвлек от дела?
Зачем намерение прервал
Высоким тоном доброхота
И в предвкушении полета
Слегка розаро-чаровал?


На этом заостряться если, то вмиг утратишь благодать.
Тебе пропорциями Пресли вовек меня не запугать.
Зависит все, насколько быстро
В табачной лавке на углу
Мне купишь красный ноговинстон
Назло Диа Воло Волу.
Но только ты в ларек недальний, моею прихотью ведом, отправишься,
Я шаг летальный
Исполню, вниз измерив дом .
И мигом пронесется мимо меня
Кирпичная стена
Бабайкнет скорая машина.
И снова будет тишина.