Дождь, рисующий души

Новую сказку тебе расскажу я! О чём?
Сядь поудобнее, пледом накройся и слушай!
Дождь жил на свете однажды, художник, причём!
Светом писал акварели, вставляя их в лужи.

Скажем, старик семенит, он седой и хромой,
Сгорблен и бедно одет, бородища клоками.
Дождь обогнет, чтоб до нитки старик не промок,
И оживает портрет под косыми лучами.

Сам тот старик поглядит, не сумеет узнать!
Где седина? Где морщины и дряхлые руки?
Там, в отражении, видятся сила и стать,
Воин могучий с мечом и в железной кольчуге.

Вот как он видел наш мир, понимаешь теперь,
Дождь-живописец, рисующий светом по лужам?
Между землею и небом он ставил мольберт,
Живописал не людей и предметы, а души!

Как-то пришел к нему некто, закутанный в плащ,
Может, король, может, просто какой-нибудь герцог.
- Все тебя хвалят, - сказал, - ну, а мне ты создашь
Образ, который увидишь - и врежется в сердце?

Чтобы меня возвеличил, воспел тот портрет,
Чтобы незримая мощь от него исходила,
Так напиши меня, чтоб через тысячи лет
Я представал пред людьми в блеске славы и силы!

Грозный тот герцог, а может быть, даже король,
В черном плаще, величавый, высокий, плечистый.
Дождь пролетел, не касаясь его, "Ну, изволь," -
Тихо сказал он кому-то и взялся за кисти.

Высохли лужи давно, не посмотришь уже,
Что написал он; я в точности тоже не знаю.
Но зазвенели у грозного гостя в душе
Тихие струны и флейта запела ночная.

Люди потом говорили: портрет увидав,
Стал тот король или герцог задумчиво-тихим.
Долго стоял под дождем он, а после сказал:
- Я и забыл, что когда-то быть мог вот таким я...

Что было дальше? Поверья седые молчат.
Дождь акварелей своих не сберег, так бывает.
Но иногда, когда капли по крыше стучат,
Старый король, или герцог, окно открывает.