Кроме меня

Шла по улице, что со мной?
Так качает, наверно, сердце.
Знаю я уж моторчик свой,
Валидольчик, куда же деться...

А земля, под ногами земля,
Ходуном, как живая.
Ухватилась за дерево я,
Перед Богом нагая.

Говорят, ведь давно трясёт,
Ходит волнами почва.
Все три балла, зачёт,
Крым плывёт, страшно очень.

Помню страшный тот ураган,
Вырывало фрамуги в  "Ялте",
Наш общественный стан,
В Интуристе жить, кстати.

Наш корабль трясся так,
Что казалось, свету конец.
Землетрус в двадцать седьмом.
Кто под небом жилец?!

Час, тектоника всей земли...
Спать детишки легли,
Тряхануло в пятом часу.
Поползла вдруг кровать,
Вахту чётко несу.

В потолок будто выстрел,
Срываю детишек-бегом.
С этажа нашего восьмого,
Трясётся весь дом.

Начинаю будить соседей,
Спят, как суслики в тишине.
Им кричу: Дом наш едет!
Но никто не поверил мне.

А потом предупреждение,
Мы не слышали, спали.
Люди ехали все за город,
Там они ночевали.

Ночь вторая, стучат везде,
Кто один, у кого семья.
Что за стук? Стучали они
Всем, кроме меня.

Вот и годы прошли опять,
Вдруг авария. Кто?  Менты,
Ребятишек угробили пять,
И всё врали скоты.

Я тогда уже без зарплат,
Крымской мафии мой поклон.
Голодаем, бюджет-заплат,
А в державе закон...

Я не мать, а мои не дети,
И качай права, не качай.
Ветеран и кормилец, эти,
Им любого за край.

Собираемся мы в больницу,
Я: поможем детишкам, друзья!
Но из дома никто не пошёл
Навестить, кроме меня.

И никто не ринулся в бой,
Пасть захлопнулась, западня.
Против мафии, кто герой?!
Все молчали, кроме меня.



  То землетрясение было в Румынии, эпицентр в море, 5-6 баллов. Но тряхнуло Крым так!   Трескался потолок, мы летели с детьми с бешеной скоростью, в лифте нельзя.  Боялась напугать детей, будила и чётко вниз.  Крым трясёт часто, 2-3 балла, незаметно. Землетрясение бывает через 80-100 лет, ждём...
  Та авария была, будто у ментов аппендицит, мол, ехали-приступ. Пьяные. покалечили детей.  Мы пошли с детьми, напились лекарств, у всех сердце с перебоями, у дочки пролапс митрального клапана. И у сына, а уж у меня-тяжёлая работа, лишения, долгая борьба со всеми и ещё муж. Мы все истрёпаны всем и детей травили,не только меня, не брали в школу и там.

 Накупили винограда, шоколада, цветов, собрали денег. Те детишки ничего,там ещё другие были, им тоже дали всего. Но зайти к Наде с ампутацией я себя заставила, зашли вместе с детьми.  Надя сидела без ноги, сжалось сердце, но виду не показать.  Это оказалась дочь нашего переводчика французского языка. Потом он узнал, что я в самое тяжёлое время для нас, пришла. Он читал мои статьи, они прогремели в Крыму о мафии и моей судьбе, но даже не здоровался. Наде потом сделали протез в Германии.
 Статьи, критику такую не брала ни одна газета, но я нашла способ уломала редактора. Так мы жили-выживали и такой у нас народец. А ведь я боролась не только за себя, но и за них в доме и вообще.
  Мы пикетировали  саммит в Ливадии, там было ОБСЕ. Тогда при Украине. Моё  интервью, фото. Речь об уровне жизни,правах человека.  Отношению к Родине России и Украине.  Правозащитная по существу.  Никто из Интуриста не отважился на такое, все молчали и боялись.

НИКТО, КРОМЕ   МЕНЯ.