Насчитал лето до 100

по  сиротливому  льду,
клювом,
тёплый  проводник  мазнёт,
удержит  в  голове  прочитанное,
в  промежутке  между  лаконичностью  строк
сухая  сальность  обтянет  сырую  сытость,
каждому  своё, –
крематорию  трупы,
живым  нежность,
сухая,  белая  кровь,
тщательно  зализывающая  за  собой  след,
будет  проявлена…

и  оборвались  сухожилия  листьев,
длинноногий  дождь - самоед  истязался,
потом  отвыл,  зародышем,  не  запыхавшись,
воздух,  продираясь  сквозь  листопад,  обшаркался,
уголёк  солнца  красной  звёздочкой  упал,
черенки  красок  луча  свалились  с  диска
валяться  постоянной  пропиской… 

это  прелюдия,
это  танец  гангрены,
на  рукаве  солнца
свастика  вен  неба,
голос  ветра  высекает  искры  утробы,
нет  тепла  в  моей  коже,
сорванный  ритм  швов  тишиной  оглушает  слякоть,
летят  листья,
гвоздями  в  осень  меня  прибивают…

осень,
твой  костёр  кипетят  поэты  дровами,
я  считал  пульс  секунд,
оказался  третьим  лишним,
предали  нервы,
сорвались  по  пути  следования,
ветер  толкает  листья,
словно  насильно  невест  на  нерест,
а  круги  расположились  по  обе  стороны  дыхания,
не  тряся  знания, 
ухожу,
и  ток  сам  пришёл  в  лампочку  птиц,
выставляя  на  обозрение  скрюченное…

промело  пургу  лето,
захлебнулось  от  захлебнувшегося,
и  порушился  азарт,
а  я  накрутил  верньеры  настройки,
до  ста  досчитал, 
глядя, 
как  падают  листья,
потом  сбился.