BEST Фрагмент 17, Соблюдая Декорум

A. A. A. "Зверь Пиковой Масти" [Остросюжетный Приключенческий Роман, Вариант 16+]

[Crystal Falls 1935] BEST Rvl. #14
ov-Dc – Восьмигранник, ты, сдаётся, далеко... – промелькнувшие звенья, следя вдоль цепочки часов Studebaker, – незапутанное время, чутьём тянешь, где-то на кончиках пальцев, сон покалывает, рядом, возвращается и снова пропадает, возвращается, на слишком незапутанное время, успеваешь разобрать, эй, бо, выходит потруднее для зрачков, туда, внимательнее, стрелки перевёрнуты, нарочно просчитай, где ты будешь смотреть, чтобы сделать на позавчера.
Док Ван Гарборг в прозекторской двигался клюшкой для хёрлинга от рукоятей, через блик прокипячённых инструментов между биксами, латунная труба поверх фонографа у мёртвого цыганского мальчишки вдоль каталки, передержанный ничком в глухих шкафах, вороша формалиновый смрад, утопающий контур артиста изодранным креслом, привязанный брешью ремней от проколотых вен.
ov-Dc – Паразиты заводятся в тканях, ближе стрелки перевёрнуты, когда у лифта спустятся хромой и кобелиха, устроишь гельминтам под шкурами бродерик... взял, бо, чутьём... если ты на столе, кто-то в кресле, и, если ты в кресле, тот, кто на столе, вместе будет под шкуры смотреть, чтобы сделать на позавчера.
Док Ван Гарборг завёл портативный фонограф, под конусом света дробя рёв собакоголовых самцов павиана, силуэт щетиной скошенной макушки, зажимы, кусачки, щипцы через кожаный фартук, тень огромного прозектора с широкой толстой шеей и тяжёлым подбородком, от изодранного кресла труп цыганского мальчишки под ремнями, вертевшийся голый артист на каталке, о прикосновение клюшки для хёрлинга в шрам живота.
ov-Dc – Когда Чикагские Машинки простучат внизу с копытниками, ты устроишь бродерик, пока не перестанут шевелиться, – слыша речь магнетизёра возле рёва павианов из фонографа, вспять закрепляющий навык подспудной команды, артист пробивал влажной клюшкой для хёрлинга мутно скользящие трупные пятна по телу, цыганский мальчишка с проломленным больше недели затылком, Ван Гарборг у старого кресла, из латексной бурой перчатки держа паразитов над миской, в просвет нержавейки, буравя гельминтовый ком, словно город, – от шума, ты будешь смотреть, чтобы сделать на позавчера.
... Остановленный гулом патрульной сирены посреди Rhode Island Avenue, нестройно завиляв с автомобильной трассы, Brewster Town Car мотнул к бордюру сердцевидную решётку, возле пёстрой бакалеи, размыкавшийся салоном Buick Model 90 полисменов, Лем Де Вой глушил по такту нижнеклапанный V8, через выдохи старающийся сбросить хмарь подсыпанного к пинте люминала, отпер дверцу, зажимая под ладонью веки, краем пальцы левой машинально вровень лацкана.
Se – Ваш роско будет лишним, сэр, у нас второй грогхаунд съехал с рельсов, за кюветом успокоен, – впереди развеселённый тон патрульного, давя ирландский выговор, щелчок на кобуре.
Vy – С капканом, дёргаюсь... не локти, будет гаерничать, в кружку намешали Микки Финн? – Лем повернулся, узнавая от фуражки здоровилу перед взрывом кубовой, – Из капелланских, проще сбросить между крапа... не дырявлю здесь ремни, но мне даёте отоспаться... в том вольере косолапых?
Размышляя над курками, силуэты вышибал, переодетых офицерами, сковали напоказ луизианца, след запястий о манжеты, направляясь вкривь тягучести прохожих к обтекаемому Бьюик 90.
[Atlantic City 1935]
Проверяющий карманные часы, мулат спускался обок Вардемена, резкая сутулая спина штрихом двубортной тройки габбро шевиота, скользившая трость о натёртый каштановый колер паркета, луч ступенчатых рядов зеркал, мерцая коридорами отеля, подготовленного к вечеру открытия.
Ka – Почтовым чемоданом Пинкертон доставил в ночь 120000, банк меченых свежих купюр за пропавшую миссис МакАйвер, не смог разыскать через трубку, Чикаго, Детройт, Кристал Фоллс, Айрон Маунтин...
Vm – Увиливать не вздумай, сколько выбили машинкой?
Ka – За полсотни, не считая рикошетами фонарных герм.
Vm – Общение с ирландцами вас портит, – огибая камердинера-мулата за проёмом от графитных каннелюр по черни мрамора, Корд старший вжал до бронзы набалдашник у ступеней, – слышно, дамочка из бойких, возвращать её для пэддиз, будет, скрыто упрекнуть в благонадёжности мой дом, – крадучись лаковыми туфлями под влажную мастику, высоченный силуэт гавайца мимо двух паркетчиков, от банки глянцевавших строй полов широким шпателем, поверх барон следил насторожённо за работами, скрип от металла навершия пальмой, – расход обменяем с владельцем игорного зала, из дублинских Гастинов.
Ka – Было ещё, ваша милость...
Vm – Не жеманничай, Калама, обойдёмся без рокфеллеровских чопорных газет, с передовицами в приятных заголовках, – расчерченный створ, темнокожий лифтёр передвинул рычаг от латунной панели.
Ka – Не настолько, но квинтет артистов ждёт прибавки к жалованью после шумих Корпорации Радия.
Vm – Полцента, не упрашивают есть наряды, спор об однократном водевиле.
Из кабины этажи вдоль меблировок ар-деко, у спадавших оборок драпри камердинер по штырям ограды смутно различил таксомоторный Studebaker.
Ka – На мгновение оставлю вас, милорд, часы прибытия замерщика для фраков.
Vm – Ты понадобишься, после в кабинете.
Шлейф косой ухмылки жемчуга зубов сорокалетнего гавайца, растворённый гулом лифта.
Ворожа гривастой тенью океанского прибоя, грозовые облака сквозь подступающие сумерки, Франчелиа рассматривала вздыбленные контуры отеля, испестрённого огнями сотен комнат, у бликов корон подвесных фонарей двоя плетистые извивы чугуна, дебри хиккори между орехом и дубом от парных ворот, над металлом узорные литеры "Aster Aurigae", сбросивший ход возле пальмовых лап чередой низкорослых посадок близ автомобильных аллей, таксомоторный экипаж подряд куртин обвёл стояночные ниши, где шофёр в закрытом пыльнике с фуражкой плавно двигался маслёнкой у капота бронированной махины Кадиллака V12, чуть поодаль отсверк никелевой гладью Оберн Спидстер тона сливок из-под мягкой чёрной крыши, заровняв карандашом для век озноб вставного зеркальца футляров несессера, отражение под взглядом баронессы, мимо шёпота плюща съедал эмалью безразмерный вестибюль, держа в загибах через марши, головами из перил оскалы хромистых пантер по силуэту миссис Корд, чертя расшивки эполетами искрящегося меха от приталенного платья кашемиром, обернувшись, между голоса портье раскрылась правая кабина лифта, смокинг неохватных плеч... сигарный дёготь жестом приглашал её войти.
Натянув край жемчужных перчаток, от верхней защёлки мулат поприветствовал вширь кабинета зашедшихся хохотом Корда с Модерном.
Hg – Рассуди к фасону, Кэлло, наугад, прислали бархатной шкатулкой, вписав пожеланием крепко зреть в самую суть неприятельских замыслов.
Ka – Станется, зубоврачебное, сэр? – Калама бережно вертел щипцы с винтом и серебрящимися планками, – два крепежа, расширитель дантиста.
Vm – Ректальное зеркало, для раута бессрочно презентовано Ван Гарборгом, – оканчивая строки документа самопищущим пером, Корд промокнул излишки, сунув под рычажный штамп.
Hg – Назначил в управляющие Палмерстона, верится? – О'Халиган, сощурившись, раскупорил сигару.
Vm – Образцовый джентльмен, рука бесценного маркёра, от суда в 20-м выручил немало с подтасовок на бегах, но не запел, чтоб из большого дома вытянули через восемь лет, – Модерн раскуривал под срез о гостевой набор багровым сердоликом из настольного валета-зажигалки и пустой короны пепельницы возле арифмометра, – когда Звездой Возничего, по слухам от бюро, владел текстильный фабрикант с порочной страстью к деревянным манекенщицам.
Hg – Ты мог бы, ваша милость, перебросить весь истеблишмент в мешки с деньгами, дважды, отчего не сам Атлантик?
Vm – Внаём подыскал не отель, а плацдарм.
Hg – После радиостудии уговорился, весьма недурные джазисты к обслуге костюмного вечера, – Модерн дымил сквозь отсветы фигур, под стук баронской трости ретушью курительного зала между гаммы ар-деко, – уже наладили вещание в Атлантик по частотной модуляции, ублюдки RCA вдогон стараются расклинить маховое через мерзости законников.
Vm – Стой, Кэлло, не прознал, мундштук из прежних? Шерман Консидайн, представлю в свой черёд на спаросветские фаллюры, зазубрит, Модерн О'Халиган везде большая шишка.
Мордастый лощёный болтун, избоченившись накоротке, принялся от штиблет выступать, точно селезень в кляре среди торцевых коридоров, замечая из курительной бордовое сукно вдоль карамбольного стола, где Кёртисс Лотербер провёл удар с винтом, пересчитав три борта, Юджин взял свободный кий по стойке.
Vm – Мне жуирует, надутый мимо зада, что цыганский коб.
Hg – Всяко, милорд, на правах тёмной личности, ты, соблюдая декорум, обязан нам партией.
Vm – Безотлагательно, выборзок вёрткий, – сближаясь, Корд вывел биток за мерцавший цепочками фон подвесных колпаков, у жилета снимая двубортный пиджак.
Просветы люстрами графитного стекляруса, Франчелиа защёлкнула овальный несессер, угловые обои в тон палевой кожи под узором кариоты и монстеры вдоль тиснения, линуя красно-чёрной кутерьмой авангардистские работы в антураже маркетри, автомобили и пантеры перемешанных мазков, силуэт молодой баронессы, вразрез безотчётно шурша густотой эполет соболиного меха, ускользая белой строчкой на гагатовом велюре, контур карточных фигур вдоль гнутых кресел и диванов, между отпертой защёлки преломлённые лучи отреставрированной комнаты 416.
Fr – Миссис Вэнделер, взяла таксомотор, когда узнала о прибытии в Атлантик Сити, милая? – неясное звучание, Франчелиа сомкнула край двери, подперев через кем-то забытую трость вестибюльной подставки, набалдашником за ручку до комода, под кокеткой у бедра перенастроив усилитель Sonotone... отголоски за ширмой гофре, – Миссис Вэнделер?
Ks – Фрэнчи... глухая Брюхатая Фрэнчи, – от ажурной разгородки свод капризно заплетавшихся ступней Кассандры, – тоже мне, обманщик, вы плывёте, Иттон... будто сразу двое, – сжав чугунную гантель в ладошках, след поверх неряшливо разбросанной одежды мимо ламп.
Fr – Отчего же вы столь безобразно пьяны, дорогая? – вскользь Франчелиа заметила с кроватной тумбы отсверк у початого кофейного ликёра Полуночный Монреаль, через полуулыбку сближаясь, – Пристойно ли вас шантажировать, мэм?
Ks – Ведь она не отпустит меня, Уилберт... каждый в садах заодно, – удар гантелей вкривь латунного торшера, баронесса отшагнула к поставцу, – она зароет в можжевёловых стенах... переставая вспоминать супругу взломщика и бывшую... наводчицу, бросайте по... кривляться, Иттон, – скошенный замах о вазы белых эустом, толкнув настольный телефон-подсвечник, жадные ладони баронессы, притянув к себе изящный тон широкого лица, – вы здесь... гниёте, Уилберт, пусто... пауки в глазницах, разве пауки...
Fr – Так вам пришёлся мой цепной член, миссис Вэнделер? – откинув на постель чугунный груз, под мурашки дурманом туйона сквозь тесные пальцы, глодающим вдохом гудронных кудряшек до плеч, неприкрытые груди Кассандры вверх длинного ряда бликующих пуговиц платья Франчелии, целуя мякоть впадин золотистым шлейфом пудры для загара, – Безмозглая сладкая Кэсси, ты выбрала чёрный абсент, – из ликёрной бутылки разлившая возле ключиц, продолжала [Fragment Deleted] кожу с гипюровой влагой, швыряя к изножью, вела [Fragment Deleted] о застёжки мерцающих туфелек, условным стуком в дверь.
Ka – Миледи, ближние зверинцы подготовлены, – просветом коридора напомаженные волосы гавайца, проседь вздыбленной волной, огромный смокинг, по привычке теребя латунь кастета.
Fr – Пригодишься, Кэлло... – узостью Франчелиа, глядящая под сдвинутой чуть косо шляпкой твида с вуалеткой, пропустила камердинера, – возьми её для танцев, ты умеешь, – граммофонная пластинка между скрипом штриховала такт "El Choclo" в аргентинской корневой аранжировке, держа вдоль грудей миссис Вэнделер сзади, мулат слушал темп из подшага, когда от муссона струящихся гладью драпри баронесса вела её в танго, – Хэктор Балленберг владеет первосортной перегонной, верно, милая? – у ширмы разворотом поджигавшая абсент стакана, лаская обводами полупрозначное платье-халат, собрав искрящийся гипюр среди песцовой оторочки в смех, сдувая пламя, – Залпом, дорогая, – наполняющая горло, – полынные корни у чёрной акации, горечью с ягодным отзвуком, – блик поцелуев о взвесь проспиртованных губ, глодая в сумеречном шуме океана, – она не отпустит, но... и не оставит, – гвалт прибоя, рассыпающийся брызгами фигурных звёзд под шёпот аргентинского мотива вперехват.
[Michigan 1935]
... Барьером липового носа расчищая мимо дебрей у валежника тропинку от поросшей мхом засеки, двое скаутов-мальчишек проносили над макушками смолёное каноэ, гулко споря под гребенчатым узором.
Rz – Ледостав сошёл на третий круг, лапша, куда при озере спускать?
Br – Глухой дубина, засветить бы, грузовик там провалился ближе сотни ярдов к берегу, считая от мыска, где показались рощи ведьмина ореха, – к непролазной хвое склона боком пара семилетних следопытов миновала валуны, – гребём до чащи, разберёшь кусты под соснами и прыгай к чёрту с борта.
Rz – Ну, чего тогда самим бы не достать?
Br – Почём-то знаю, Мэйнард вроде бормотал, здесь в тридцать третьем у охотничьих угодий засновали полисмены, а потом Сухой вдобавок отменили.
Rz – То есть, мы пошли здесь больше на разведку?
Br – И разведаем, спускай...
Шурша среди прибрежных зарослей, узор каркасной лодки стал на воду, взяв с собою груз мальчишек из индейского кувшина, пары вёсел, бурдюка и прочной выдерги, смещаясь в два гребка, Кисет с Варганчиком, за скаутскими шляпами следя по лесу, правили вдоль мысовых оврагов, хмелеграбы между елей обступающих теснин.
Rz – Всё, ну-ка, заново, и чтобы по порядку.
Br – Наверти мне, расскажу, – пока вихрастый баронет ходил веслом по обе стороны, Кисет, возясь у галстука разведчиков, наладил папиросную машинку, – значит, Мэйнард подловил меня, когда уже на дедовском портрете доштриховывал раскраску под оджибве жжёной пробкой...
Rz – Стой, какую это?
Br – Полосы, у лба и глаз, – Варганчик прожурчал гребком из дуба, наблюдая вровень сосен, Рузвелт медленно качался в ритм отлива, присыпающий табак жестянки в старую латунную машинку для закрутки папирос, – вот мордажом и принялся бурчать-браниться, пофартило вроде, Док принёс канадскую бутылку, наказали оттирать мурло портретное, Ван Гарборг стал выведывать из комнаты прислуг, – бойскаут Уэбберли к наружным шестерёнкам взял два полных оборота, вынимая папиросу, – ждал в простенке, старый Мортимер бежал из Новой Англии от карточного долга на... Великие Озёра, значит, помыслы и лесозаготовщики, железо добывали... в Мичигане заложил он швейный... цех багажной фабрики, – присматриваясь, Лютер ворошил позавчерашний разговор, – у Айрон Маунтин, с подпольщицким финтом. Его портные, брал одних мужчин, устраивали в... как же, ну, подкладки и двойные днища, заново обшитых чемоданов тайники, куда с дорожной кладью вместе фасовали... ативарную покражу, бак-рельефы, статуэтки небольшие, геммы, вроде... по особому заказу с маскировкой... маркировкой? Перекупщикам ворованного...
Rz – Значит, потонувший той зимой грузовичок, был с драгоценностью?
Br – Болван ты, что ли? Лёд же провалился в тридцать третьем, а послали бак-рельефы гужевыми, паровозов не придумано-то было, мне ещё крути вторую.
Начиняющий машинку, Рузвелт вздёрнулся по месту, зашатавшись у бортов, обшитых липовой корой, косые грани силуэтами оленей в дебрях с берега.
Rz – Из мыса дальше рощица, увидел между сосен, там кустарник! – мелькая.
Br – Они вспоминали, что по ледоставу кабина должна быть незапертой.
Rz – Чур, ты уж первым.
Расстегнувшись под рубашками, бойскауты оставили купальные костюмы из меланжа, где Варганчик поднял кожаный бурдюк, среди одежды вынимавший подвесной фонарик в сплавленном у края целлофане, закрепляя через шею.
Br – Будет вместе по четыре.
Rz – Что тебе, значок лапшовый? Прыгни разом и шустрее.
Семилетний баронет ушёл под воду громким всплеском, шорох елей у оврага, показавшийся беззвучно, от каркасной лодки сделав пару ярдов брассом, сглаженно вдыхая про запас, короткий сверху, погружаясь, клякса лампой из квадратного фонарика в озёрной шелухе, вторым заходом Лютер, двигаясь к мутневшей поволоке, бередил талломы водорослей, будто замечая донный корпус мимо скользких валунов, толкнул ногами вкривь глубинного потока, разводы панельного General Motors 20-х с отомкнутой дверцей шофёра, над камнями пузырившиеся струйки, по тесёмке у запястья выбирая через кожаный бурдюк тяжёлый вдох, Варганчик пятился о тинистую мякоть борта кузова, между кабинных растений буравивший обезображенный временем труп в узле лохмотьев и без верхней половины головы, гребком назад, Кисет смотрел поверх узорного каноэ, выжидая у дымящей папиросы, тридцать футов мимо липовой обшивки, Лютер вынырнул, приблизившись к веслу, чертя струящиеся капли, Рузвелт Уэбберли накрыл его рубашкой вдоль купального костюма, передав индейский глиняный кувшин с кленовым соком.
Br – Здесь... налево, пропасть водоросей мимо валунов... капот не дёргай, напрямик в кабине пусто... – баронет менял фонарик с бурдюком на папиросную машинку, – торцевые дверки глухо затянуло... там без выдерги, никак не поддаётся.
Rz – Будет слева, прочно? – Рузвелт обернулся между озером и чащей, заполняя воздух к лёгким, ниже края, наугад прыжком с каноэ.
[Atlantic City 1935]
Лема выбило из шлейфа люминала рваной пулей в селезёнке, зажимаемой пластинами внутри бронежилета, на момент узнавший Дугэла с подельником без формы полисменов, сознавая, что прикован у массивных подлокотников обшарпанного кресла, взвод курка над барабаном от второго Webley-Fosbery, сквозь жилы напрягая вес под матовой сорочкой, не увидевший пиджак, самозарядный пистолет, опорожнённые чехлы к подсумкам, выстрел о железо, проломился, нарастая от брюшины резью скола.
Vy – Верно, думал, обыграете дружней, ребята.
Of – Станется, ты мистер... Уилберт Иттон, шем? – разглядывая краденый жетон у переклеенной на дюймы фотокарточки Де Воя, от столешницы гнилого подзеркальника сидел под светлым хомбургом простецкий лопоухий тип, не старше тридцати, – Ровно, Кэлем О'Фэллон, эй, с прибытием в ночной Атлантик, сэр, как ощущается?
Vy – ... окурком папиросы в кружке эля...
Of – И неплохо, из агентства, частный сыщик, ну, скорей поверю, что Чертоплолох сгорел, уснувши на февральском пляже, чем такого сорта пинкертонцу, заряжай-ка, Шон.
Вразрез особняка звуча декором ар-нуво, на портативном граммофоне пробирался через треск рил "Star Of Munster", пригвождённый у вращающихся гильз патронов Омбера, южанин понемногу обнаруживал каштановый узор обоев с вьющимся орнаментом, под серые гардины длинных окон, заколоченных снаружи, виридарий посреди особняка, вблизи круглящихся проёмов тенью ссохшиеся клумбы, навесные и плетистые растения пожухлым крепом, отмершие много лет назад, удар металла о куски бронепластин, сгибая вывих подреберья, когда два верзилы-ирландца вносили старинный волшебный фонарь и коптившую лампу чердачного мусора.
Of – Тебя приметил Римсов Карамбольщик, точно шкурку заводных бегов, торпедой у кого под пряжки вдел?
Vy – У чер..омазых концертмейстеров, тапёр из Батон-Руж.
Of – Весомо, – Кэлем переставил керосиновую лампу в дымоходе фонаря, настроив к пыльному ажуру от стены проекционный аппарат, Чертополох вгонял косые пули ссадинами вдоль самозарядных револьверов .36 по силуэту Атакапы, наблюдавшего у фетровых полей, шерудя, прохиндейской наружности Прятки О'Фэллон, зарядивший негативы фотоснимков от стеклянной рамки, двигал тушью кадры в световом пятне, – остатки Шейна между кубовой, на февраль, здесь же трое изрубленных ольстерцев из комнат Капеллана по висконсинской гостинице, – смещая изнутри фотографическую ленту, – в марте, бывшая бутлеггерша, ту дамочку на плёнке ублажили внутрь индейским тесаком, из твоего костюма, горничные Каго заприметили нестриженного возле будуара, темней, чем ужасные Тохи, – смена ломких негативов на волшебном фонаре под выстрел Дугэла, – с погнутой шеей, квебекский фонарщик, не схватился за ступеньки, локти видели хвостатого в костюме у ночного кабаре, всего неделя, шем?
Курки опустошённых барабанов, мимо рила Прятки вынул керосиновую лампу, ограняя виридарий смутных клумб, засохшей мглой ползучий кампсис от чернёного плюща.
Of – До Фрэнка Уоллэса мы били окна лавочникам в Бостоне, теперь трясём игорные машины, перекармливая Наки, ты, кстати, прослышал задумку хромого косматого джентри, возить с мичиганского берега заводиком эрзаца к нам чёрный абсент, из ликёрных бутылок, он ведь, будто, до сих пор не разрешён, эй? – запахнув тренчкот, О'Фэллон поднимался, ухмыльнувшись по-приятельски, – се..ется в городе, выметут, ровно бы как по школярским Писаниям, ухо за ухо.
Vy – Мне кварту с собой не прихватит?
Of – На том свете выставишь кружечку.
Затягивая штофный контур дымчатого кресла, Шон и Омбер достащили вниз прикованного к толстым подлокотникам Де Воя посредине захламлённого подвала возле примуса, где руки здоровенного ирландца нагнетали поршневым насосом свежий керосин, перегревая бак подкачкой у измолотого вдавлинами стали по жилету Атакапы.
Do – Шем, без сказок, не умею разбирать.
[Atlantic City 1935]
Оттяжкой грубо полоснув сквозь кожу, дёргаясь на звеньях, миссис Вэнделер стонала, извиваясь липкой дрожью в шумном полузабытьи, босыми пятками ведя стальные прутья, вперегиб не доставая о настил вольера, мимо заглушающего рёва павианов, гвалт наскоком, возвращающихся бегло перед смежной клеткой.
Ks – Фрэнчи, прекрати... они мерещатся мне... чем ты напоила, Фрэнчи?..
Взмахом поверх, шамберьер в длинных дамских перчатках, чертя каблуками под блеск треугольные волны напольной зефирно-коричневой плитки сквозь подвал Звезды Возничего, ласковой ретушью к бёдрам ладонь баронессы Франчелии Корд, прижав загибы неподатливого тела.
Fr – Кэсси, милая, нам будто бы открылось вдруг, что требуется вовремя и твёрдо приучать тебя к владелице, спиртное портит кожу, запах, голос и манеры.
Отшагнув, она с размаха пропорола шамберьером через талию, взбрив шрам супруге взломщика, натёртыми коленками сгоняя мимо челюсти шерстистых гамадрилов, из-под судороги левого плеча Кассандра билась об алмазные браслетки у запястий, гранью выдохов, прикованная наискось цепями за глухие скобы клетки, непокрытые ничем обводы тела в угловом зверинце близостью вольеров с павианами, кричавшими к решёткам на бугристый контур грифельной пантеры, смрад помёта и клокастой шерсти, резаный ударами в лопатки, рассекая.
Fr – Ты вела себя как су..а перед течкой, недостойно камеристки, но, надеюсь, полувзвод косматых тварей, обожающих случаться с кем достало, образумит ваше пьяное паскудство, дорогая, – Франчелиа мягко ласкала ногтями о впалый живот миссис Вэнделер, плотно вжимавшая [Fragment Deleted] к изорванной глади спины, дразня рукой по драгоценностям надушенного тела, слишком сочного из памяти бетоном тесной камеры, где каждая ложбинка изводила на дешёвых простынях пружинной койки за ублюдской серой тканью, через рёв собакомордых павианов, под рывками головы пантеры, возле лап сдавившей о дощатый пол вольера кровянистый завиток из туши, стуком через мрамор треугольной плитки в замкнутой мембране у ресивера, подряд не различившая, как тросом опустился лифт на цокольный этаж отеля.
Vm – Станется, ворованная женщина? Дикарствуете, милая, приветствуй арьергард, – барон, подняв ладонь растерянной Франчелии, коснулся о шифон перчатки беглым поцелуем, чёрный контур безразмерной кошки, двигавшейся мимо прутьев, – сколько ворошил бы накладные, мой зверинец пополняли браконьеры, чей же выстрел усыпил, мадемуазель?
Ks – Прошу, скорей, снимите цепи, заклинаю вас, прошу, снимите цепи... – застонавшая, Кассандра пожирала взглядом тени по вольеру... деревянные, сколоченные вместе в странных позах манекены, будто ветви человеческих стволов, косые струйки пота между обнажёнными грудями, колотясь фигурной узостью ступней к решётке.
Vm – Тон знакомый, вроде, благоверной медвежатника и в прошлом Щекоталки, миссис Вэнделер, тревожиться напрасно, клетки выведут позднее на партерный сад.
Fr – Сочтёмся с ней иначе, ваша милость, – баронесса прикрывала шамберьером оторочку соболиных эполет, вскользь наблюдавшая за Кордом из-под мутной вуалетки.
Vm – Славно, дамочка вскружила патронессу молодым великолепием её тугих седалищных мозолей, – снизу Вардемен поглаживал давящей полировкой трости между стройных ног супруги взломщика сквозь шум собакомордых павианов, – гамадрилы в корневых повадках нюхают друг другу зад, актёрствуя ответной садкой, прежде сохраним бонтон, Калама.
Высоченный камердинер наклонился, приложив со смаком [Fragment Deleted] уздечке, возле обнажённой миссис Вэнделер, неслышно заурчавшей.
Ka – Бархат первого разбора, ваша милость.
Рассмеявшийся, барон откинул трость мулату, наспех прогонявшему клыки матёрой пары вожаков из девяти самцов с бойцовыми набегами, вдоль пуговиц отстёгивая брючный край разреза, поднимал сквозь прутья к бёдрам вес прикованной Кассандры, гуммы люэсного [Fragment Deleted] о преддверье, углубляясь изнутри деревенеющим напором, человеческие ветви-манекены, испестрённые косматой шерстью стаи гамадрилов, через вырвавшийся крик супруги взломщика, смяв низкое рычание, бродившее по клетке, пятифутовые контуры графитовой пантеры, расчертив дощатый пол, втяжные когти грязью мягких лап, узорная цепочка портмоне чеканно звякала в округлости фигуры, за спиной костюма Вардемена гладкие ладони баронессы, обвивая.
Fr – Перепачкай ей все кудри... раздави о прутья клеток, истерзай... сведи с ума, – лаская пальцами вдоль [Fragment Deleted], – глубже, дорогой... она должна орать, мне намертво знакомо, как она должна орать...
[Michigan 1935]
Среди шуршания по хэмлокам низин десятилетние мальчишки Марш и Элберт у подножки Шевроле с кран-балкой тщательно разглядывали полностью заросшую осклизлой тиной флягу алюминия без пробки.
Et – Ты купился на их байку, про ту выпивку, трилетнего провала с ледоставом?
Mh – Если Жирный Брим прознает, кто стянул грузовичок от склада, нас привяжут, чтоб возить за шкирку на цепях, по Айрон Маунтин...
Et – Как стреляные туши, до двадцатой годовщины Мировой, – треща к приёмнику, ритм Хайнса "Off Time Blues", – прослышал в местных дебрях шастают между озёр барибалы с волками.
Mh – Не воткнуться б носом в рэйнджера, и шины каучуком бы не треснули на трапперских ловушках, где вообще нараскопал ту мелюзгу?
Et – Знаком от старших братьев Уэбберли... махнули? Забирайся, Марш.
Сдвигающийся кромкой у фонарного луча, Варганчик тяжестью к изъеденному ветошью пальто, ногами вытолкнул покойника из гнилостной кабины, за вдохами от бурдюка, продевая сквозь дверцы широкую цепь, и, обмотав под край переднего моста, толчками дёрнулся наверх среди качающихся водорослей, смутной тенью дна каркасной лодки, грубо режа о пустеющие лёгкие.
Rz – Гребком, эй, – Лютер вынырнул, глотая шум навстречу, подтянувшись до весла, ничком в промозглый скрип каноэ, где-то в зарослях у берега, по глине моховой тропы, стараясь напрямик не пробуксовывать вразрез камней, бурчал грузовичок от Шевроле, за кран-балкой, под лязгом на блоках вытаскивал медленно контуры General Motors.
Et – Придержи его у тормоза, чтоб лишний вес протёк, – мерцая струями воды из кузовных щелей, набитая спиртным автомашина выползала между шорохом, пока, надвинув скаутские шляпы, семилетние мальчишки зыбью хвойного подроста волочили на просушку бортовой узор индейской лодки, роясь вдоль заклиненного стопора кран-балки, Элберт грузностью прокатывал находку, Марш с Кисетом и Варганчиком, берущие от грязных шин, заталкивали корпус панельного General Motors 20-х, пригибаясь, шалопай из Айрон Маунтина узостью в кабине различил башмак с изглоданной ступнёй, – Вниз подпирай колёса, Марш.
Mh – Ну, если там гнилые стулья у комода, вы получите, – натугой барабана отцепляя крюк моста, Кисет и Лютер из-под выдерги скребли шов липкой тины, между ломкости от задних дверец.
Et – Только б не остаться на орехах...
Лязг металла, размыкая, перепорченные влагой доски ящиков, истлевшей вполовину головой клыки пещерного медведя, боком чучело кривого питекантропа за штабель первобытных топоров, стальной край лапы вровень дерева, из треска поднимающий несжёванное временем скотч-виски Dunbar's.
Mh – Чтоб меня... и много здесь бутылок?
Br – Восемь ящиков.
Et – По кварте, девять в каждом... через бары где-то выйдет на пять сотен, – Рузвелт с Маршем заорали, побросав к лесным вершинам перемешанные радостью каскетки и разведчицкие шляпы.
Mh – Тут целая автомашина, полсотни приёмников, столько же зимних пальто или впрок... за две тысячи фунтовых стейков.
Et – Развернёмся, здесь, ребята, полный ящик, вместе с чучелами и грузовиком, всё остальное будет нашим.
Br – Уговор был пополам, дубина.
Et – Ты, клокастый вы..лядок, не лезь в чужую миску без зубов.
Садясь на донный груз, Варганчик от заплечного мешка из лодки вынул чёрный ствол .32-го Ивер-Джонсон, дулом к Элберту.
Br – Захлопнись, пустобрех, пока не... вытравил свинцом, бутылки вместе перевозим к Айрон Маунтин, и всё напополам... ты мне... попробуй только свистнуть косолапым.
Mh – Где курок-то разберёшься?
Br – Кто вынул со дна грузовик, тот сможет быстро вас отправить на Озёра в продырявленном каноэ, – Ивер-Джонсон перед выдергой, напротив семилетние проныры за купальными костюмами, рубашки возле плеч и шляпы скаутов, метавшие угрозами заученно-смешно... но револьвер мог оказаться снаряжённым.
Mh – Что думаешь, Элбоу? – Марш дёргал за тинистым кузовом General Motors ладонью о вязкие створки.
Et – Раз так, полторы сотни хочется больше, чем пулю.
Br – То верно, сгружайте по крану из ящика... мы будем дальше.
Пролезая мимо блоков Шевроле, Кисет с Варганчиком держались у цепей среди лесного бурелома.
Rz – Ловкий, где ты свистнул роско?
Br – Между статуями, выкопал под гравием в садах... – раскрыв обойму, Лютер шикнул, – он пустой, но никому, и завтра станем пировать, – смеясь, бойскауты пожали руки левыми... – прочее всё буффонада.
[Atlantic City 1935]
Se – Шумно долбится, разведать бы.
Do – Когда латунь шарахнет, поразведаем, – сбивающийся рил на грампластинке, пропадая в коридорах виридария, закутанного с верхних клумб иссохшей мглой листвы, – ну, змеевик?
Se – Точно, шем, Ставень, бывший боксёр, на ринге прочно закрывал второму глаз, он красовался, будто вроде обработал наравне Гориллу Джонса до карьеры, эй, из карточной машины...
Лем Де Вой дубасил креслом от спины к опорной балке, выворачивая трещинами старые болты за четверть часа, поперёк ударом в стену развалив остатки рыхлого сиденья, переламывая гнилью подлокотники, отбросил навесной замок цепи, оглядкой вбок, на перегретый задымивший примус, шаркая подошвами о трубчатый садовый мусор плёнки гнутых ножниц виридария, хвостатый изнутри бронежилета, мимо вывихнутых рёбер с гематомами от пуль, нащупал краем зажигалку анархиста.
Se – Вся игорная машина снаряжалась барабанами гадальных карт, и только Ставень дёрнул первый никель, тут же выпали все черти, обменял свой полный выигрыш у тинкера канадскою бутылкой, верно помнишь тот узорный Hiram Walker, эти бесы ведь проклятьем словно венчаны, чернявый, длинный, в смятом шапокляке с золочёным ртом, джекину перед картами мотаться не с руки...
Южанин вырезал из шланга каучуком толстый патрубок, сцепив им за ржавеющий опрыскиватель, тянущейся проволокой ниже, у оставленного чёрного абсента под бутлеггерскую вогнутую флягу, дребезжа, приладив нитью металлической намотки впереди кремнёвый Ronson, через грохот возле примуса, сближавшийся Де Вой зажал, подкачивая воздух для горючего к насосу, отступил среди подвальных балок, взрывом керосина от форсунки...
Se – В их фургоне рассмотрел, как эти выродки с кувалдами ломали дубовые бочки спиртного по 20 галлонов, и всё на потеху газетчикам, боксёр он или нет, но шем вогнал такому типу мимо горла раскалённый и промазанный бардой 5-витковый змеевик из куба, медью больше фута, завертелся изнутри, что водевильная танцорка, весомо, пока тот не выплюнул носом последнюю дурь... – взрыв от подвала через гул особняка.
Do – Готов копчёным, отскакал, хвостатый бес.
Чертополох, тягуче высунувший два самозарядных Webley-Fosbery от пояса, за байками ирландцев коридоры под шершавый треск дощатых половиц, бродя на лестнице сквозь дым, шагами ниже, отпер сажей темноту...
В непроницаемых углах отломки примуса, как будто шевеление за край опоры, дёгтем замерцавший огонёк по глубине кирпичной кладки, придвигаясь ближе, Омбер взвёл курки, непонимающе смотрясь, в струю накалом выжигающего спирта, Лем, качая воздух клапана, продавливал восьмидесятиградусный абсент о контур Дугэла, из облака горючего над сполохами шляпы, зашатавшись в озверелом крике, мимо позумента на завесах коридоров Атакапа отдалялся взаперти, держа наклоном самодельный пламемёт.
Se – Чертополох... эй, Дугэл, тот ловчила спёкся?
От круглившихся проёмов за темнеющие клумбы виридария, под выстрелы карманных пистолетов Davis Warner, обронённая всплошную керосиновая лампа, через треск Де Вой окутал зал бутлеггерским соплом, огонь у вьющихся орнаментом каштановых обоев, занимавшиеся полы честерфилда, над пальбой к увядшим листьям о металл вгоняя поршень рукоятки, языками дыма серые гардины, в заколоченные окна под гортанное шипение струи, взрываясь хворостом плюща о выгорающий насквозь плетистый кампсис, между копоти ночного виридария Лем резал пламемётом у растений запылавшие от рёва силуэты двух ирландцев, прикрываясь из удушья рукавом, забрал жетон агентства с лентой негативов над волшебным фонарём вдоль подзеркальника, швырнув пустой опрыскиватель мимо стона корчившихся углей облезающих торпед, с напольной вешалки в гостиной снял бурый двубортный пиджак, луизианское мачете за чехлом и Уэбли-Скотт под кобурой, нашарив рядом барабанный Томпсон Шона, сквозь блуждающий угарный газ по клумбам виридария расслышав гомон парных револьверов, Лем Де Вой прошёл у кромки навесной мглы полыхающего кампсиса, наметив брешь спины, негромкий свист вкривь разворота мушек двух .36-х, изрешетивший Томми-Ганом от бедра Чертополоха, спотыкавшегося между хрустом зарослей плюща, очередями по коленям, смрад гудронной поволоки, забегая в бельэтаж, он перекинул ствол к ладони, сжав приклад, хвостатый контур вышибал косые доски внутрь оконного проёма, хрип гвоздей, закинув лямку пистолета-пулемёта, Лем ударами влезал над балюстрадой, от фасада модильонных лап скатившийся прыжком вразрез куртин, под виридарием за пламя иссекая обвалившийся ажур стеклянной крыши... где-то треснула шеллачная пластинка.