Он рисовал портреты на шариках воздушных

Он был очень странным
С волосами как Анджела Дэвис.
И говорил по-русски
С весьма ассирийским акцентом.
Звали его Ван Гогом -
Нет, все уши были на месте
Просто он был художник,
Причём рисовал интересно!
Он рисовал портреты
Не на бумаге
И не на асфальте, 
Но на воздушных шариках
Их рисовал фломастером.
Едва ли его работы
Хранятся сейчас в музеях,
Нет их в собраниях частных
И в каталогах Сотбис
Нет его произведений.
Меня он как-то заметил:
- Дай, я тебя нарисую!
Подожди немного,
Я мигом!
Вот только шарик надую! 
Меня набросал он быстро,
И мне работу представил.
Изучал свой портрет я
пристально:
Мазками такими
неистовыми
Художник такую мне рожу...
Нет, лицо, конечно,
Было оно похоже,
Но было в нём
что-то дикое,
Было что-то чужое!
И долго потом я мысленно
Старался понять: моё ли?
Шарик, конечно, сдулся,
А, может быть,
даже и лопнул?
Но только Ван Гога искусство
Я на всю жизнь запомнил.
Портрет этот странный очень
В виде картины старинной
Я на стене замечаю
В огромной зале гостиной
В квартире,
мне днём незнакомой,
Где часто во сне я бываю,
Встречаю старых знакомых,
Которых в яви не помню -
Да что там!
Совсем их не знаю!
Но нет, одного вспоминаю,
Как раз ассирийца Ван Гога!
Пришедшего к нам из Ассирии,
И, видимо, в эту Ассирию,
Затем из Москвы вернувшегося?
Как ему там живётся?
Рисует царя Нимрода?
А шарики где берёт он?
Их ведь не было
в Древней Ассирии?
Вдруг кончатся, что привёз он?
А он из Древнего мира
За шариками такими
В Москву теперь
как проберётся?