Илья Муромец

(По совпадению  с фамилией нашего героя, канонизированного православной церковью Ильи Печерского мощи которого хранит  Киево-Печерская лавра  в г . Владикавказ ( Россия , республика РСО- Алания) есть музей памяти жертв холокоста , имени  капитана  Красной Армии Александра Печерского, возглавившего восстание  узников Собибора).

Илья Муромец.

В дни смуты и тогда на переправе,
когда враги кольцо вокруг сомкнут
князья героев  в стольный град зовут,
дать,  что душе угодно  обещают,

но позже о посулах забывают,
и мстят богатырям, ревнуя к  славе
и благом будет если не распнут
на дереве в какой-нибудь  дубраве.

Волхвы порой судьбу предвосхищают,
А витязи всё знают , но идут…
Бояны,  позабыть их не дают:
О житиях  былины оставляют.

А любит и лелеет их  народ,
и в  дни   побед, века - из рода в род
их  вспоминая в дни поминовенья
и княжьи  затмеваются свершенья.

От титулов Илья без сожаленья
бежал ,их опасаясь, как чумы,
но всё-таки боярские умы
тяжёлые  тревожили сомненья:

«А, вдруг! Не может быть, чтоб не желал
ни сруб, ни клячу, ни жену чужую,
да, кто ж поверит  в то, что  Русь Святую
верзила бескорыстно защищал

и не щадил живот. Из смердов  чай -
не может жить, без хитрости крестьянской,
а подлому  сословью  только дай
хоть палец, руку оторвут до локтя.

И всё тогда –  иди, пиши прощай.
Посмел прийти на княжий двор в лохмотьях
добавить в бочку с мёдом ложку дёгтя.
Отъявленный должно быть негодяй!

Князь,  сам не свой -  с плеча его тулуп
пожаловать бродяге обещался…
Ворочал б у себя  в  избе уступ,
пил квас и медовухой пробавлялся 

в углу медвежьем , в муромских лесах
нехай, ещё бы тридцать лет валялся.
Так нет , ссудил Господь, и Мономах
призвал его, чтоб за него сражался.

По правде, новостей – то в этом нет,
и прежде было, будет и во след,
но нам они страшней, чем печенеги
и половцев случайные набеги.

Те дань свою возьмут и снова в степь,
всё лучше, чем «чумазых»  здесь терпеть.
И князь  поймёт , да поздно будет,
когда его их колокол  разбудит,
и по кому на башне вечевой,
звонит, когда Илья уходит в бой.»

Вернулся к князю пошатнувшись стол,
разгромлен враг и внутренний, и внешний,
израненный Илья в избушке тесной
идти собрался в церковь на подол.

Отсель  мне до него идти недолго …
А, диво то ! Из тёсанных камней
поставил храм ещё в годины Ольги
мастеровой, заморский  книгочей.

И вспомнил он, как бился с исполином,
Хазарским,  и как выбившись из сил,
Всё ж изловчился,  бросив через спину
врага, и покориться  предложил,

тогда и  обезглавил Жидовина,
когда тот  предложенье отклонил,
и видел князь, и видела дружина,
что в честном поединке победил.

Как с соловьём – разбойником сражался,
И как  того зловещий, жуткий  свист 
коня укоротил, поводья грызть
заставил, там, где всяк его боялся.

Чтоб маковки на светлых куполах
не гнулись, и народ нигде не гнулся
вдали от града стольного в сердцах
убил его, к обедне обернулся.

Был не злопамятным, но всё – таки осталась,
Оскомина от княжьего «вина»,
Князь в погреб посадил его и дня
не видел белого, и пища не давалась

затем, чтоб околел Илья от глада,
как пёс в холодном погребе, «награда»
такою необычною была
и только князя дочь его спасла…

Как позже спас он князя от позора,
в бою убив татарского царя…
(в округе на нашлось богатыря,
которого не звал Владимир вором.)

А правда , впрямь у каждого своя.
Великий князь был автор «Русской правды».
Она служила людям не однажды
на разных перекрёстках бытия.

Не монолитна и несовершенна,
не заповеди князь писал – закон,
и суть его для черни неизменна,
а для господ, как дышло он .

Что все равны,  а значит и свободны,
писал рабовладелец Джефферсон,
смотря с чьей, наблюдают колокольни...
Один им, правда, был освобождён,

по  прихоти его не по закону
вставал  не стой ноги, увидев сон,
и может по неловкости по склону
скатился чёрных распугав ворон?

У каждого народа свой герой
У русских Илья Муромец Печерский
с  селенья Карачарово, над тьмой
победу одержавший и умерший

не побеждённым, у иных другой,
но тоже бескорыстный, тоже честный,
канонизированный кем-то, как  святой,
а многие до ныне не известны.

Повсюду им стоят мемориалы,
но даже там, где нет пока имён
и не лежат цветы на ленте алой,
и не колышутся полотнища знамён,
(а на земле таких могил не мало)
встаёт рассвет,  народ не побеждён,
хотя того Ильи давно не стало.
 
По совпаденью странному Сашко
фамилию Ильи носил - Печерский,
по вере и по крови далеко
он отстоял , но был по духу близкий.