Елена Сомова рассказ Разбитая склянка духов

Елена Сомова  Разбитая склянка духов
     Были эти великосветские именины, где племенная знать упражнялась в памятных речах, запивая восторги виновника торжества словами умиления. Весь кавардак кавалергардов с букетами, вытолкнутых мудрыми мамашами из дверей, да так, чтобы не передумали,  как ленивых женихов послали свататься на праздник лжи и засранства.
    Старый мухомор Федя Шапочник прошляпил невесту, и восседал на именинах среди салфеток треугольниками, салатов, тарталеток… Завороженный и семикрылый, сидел Федя и стряхивал пепел в свою шапку-не шапку, но на голове носил. 
    Вокруг порхали чижиками-пыжиками официанты, и их помощники. День был не то чтобы вялым, но несуразным.        Начался он с карканья вороны, слышимое из окна, затем мадам Коржева, консьержка, принюхивалась к нему в парадной. Потом в библиотеке, будто случайно, наступила на ногу девушка, выронив свой блокнот со смайликами, и сама улыбнулась, извиняясь лицом смайлика.
     «Это вы меня извините», - вежливо ответил Шапочник, и растворился в нафталинной пыли ученой толпы.
     А вот вечером, когда Федя вышел из блестящего авто маменьки и очутился не дома, а по случаю собственных именин в ресторане, где под фанфары трубили поздравления голосом с гайморитом приглашенные маменькой чины, его разморило сильно. Словно пятьдесят лет каторжных трудов науки легли свиной тушей на плечи и загорали, пока осень не задождила, задолжав пару слезинок. И Федя решил стряхнуть груз прошлого, и пОшло раскланялся вдруг перед дамой. Изображая сиюминутную влюбленность, жених сбрызнул слезой  свой рассказ перед дамой о своем светлом детстве, о катаниях в лодке и кумысе для поднятия иммунитета. Конское молоко приносила с базара няня, а ей наказывала маменька, закалывая ужасные волосы на темечке, будто так было хоть сколько-нибудь красивее. Дама устала зевать и вышла из игры, - слушать пьяный бред старого негодяя и маменькиного сынка не было сил и терпения.
    - Мы вообще чего тут сидим? – заторопила бубновая дама Федю  Шляпника, будто от ее слов он был способен на подвиг.
   -  А мы не сидим, мы летим, - осенило Шляпника под грохот стула, который дама не успела поддержать, убегая из-за стола, к которому уже бежал официант. В беге раскрасневшись, официант отсчитывал в уме свои чаевые плюс вознаграждение учреждению за приятный вечер, как вдруг на горизонте возникла дама треф. С усилием потирая свой затылок,  будто ему на плечи уже взгромоздилась бубновая дама с выводком младенцев, рожденных  от него, Федя Шляпник стал искать на столе заливную рыбу, чтобы было, чем отомстить официанту за бегство бубновой дамы и эту наглую кариесную щель дамы треф, оскаленную на него.
   Обозвав форшмак заливной рыбой, Федя получил ботинком в нос от шеф-повара, вломившись в закулисье с кипящими кастрюлями и шипящими сковородками, минуя охрану. Мускулистый охранник работал вышибалой, зная правила содержания заведения и всех его посетителей, но на этот раз сплоховал, беседуя по сотовому тс-тс... Мелкий бес дергал все же Федю за ворот, отчего он суетно и нервно расчесывал шею под воротником рубашки.
   - У вас аллергия? – услышал он приятный голос за спиной.
   - Вы – видЕние? – состроил Федя гримасу, выбрасывая маминого любимого таракана из под воротника пиджака.
   - Ой, я боюсь тараканов! – завопила что есть мочи червовая дама. 
Она не была похожа на тетеньку боевого рабочего подполья, что есть мочи трудящуюся за денежным станком олигархического феодализма, сгорбленно волочащую себе домой в свой единственный на неделе выходной новый телевизор из М-видео. Такая тетенька несёт свой родной, только что купленный телевизор, по-особенному: схватив, как щенка за холку, драноватый пакет, в который вложен сей предмет в интеллектуально развитой стране : руки чуть даже присогнуты в локтях, будто она сейчас в футбольных воротах бдит, - сторожит их, чтобы не пропустить гол. Спина тоже согнута, а лопатки сведены, так что плечи лихо откинуты назад, но вся ее фигура при ходьбе усердно наклоняется вперед. И вот с такой типичной походкой вОрона на местном «поле Куликовом», по которому прошли добры молодцы из приличной забегаловки аж с книгами и сухими букетами, чешет баба вдоль улицы мимо распахнутых  дверей соблазнительных магазинов. Чешет лихо так, сведя лопатки, растопырив локти и держа в руках чудо техники, схватив пакет за его загривок. Не повезло с мужем, который чинно нёс бы купленный телевизор. Сэкономив на муже и экспресс-доставке, хорошо идти, целеустремленно глядя вдаль, машинально выбирая из прохожих возможных знакомых. Бабье лето. Манящий хмель угасающего солнца. Бестрепетный хам за столиком в ресторане пытается закадрить даму, а она его – просто развести на деловые. Хамство времени. Обалденные глаза с объемной тушью.
    «Нет, это блажь!», - вскрикивает совесть, безудержно давая советы на пути к раю. Далее – почти свадебные похороны огорчившейся родни, хамелеон в спальне и на кухне, в комнате – этот самый телевизор, и ностальгическое желание оказаться в ранней юности на пороге выбора.
И всего-то два года прошло или три…
    Кому нравится имидж скотины, делает специально так, чтобы обиженные им люди еще раз ему произнесли его призвание. Он отодвигает намеченные планы все дальше и дальше, а реальность он облекает в неосуществленные мечтания, любовь – в страдания. Скотина превращает заслуженное счастье в отодвигаемый край, с которого это счастье просто разобьется, как склянка. Червовая дама  ждала мужа с работы, но пришел скот, перевернул весь бисер наизнанку, предъявил несуществующие права на нее, нагадил в душу. Затем пришел муж, но чувство театральной сцены изменило еще в прошлый раз, когда она назвала его именем скота. «Сейчас убьет…», - подумала червовая дама, и приготовилась к худшему.
      Изгаженная душа требовала отмывки, и она говорила не то, что хотела сказать, если бы не была изгажена ненавистным скотом. Он срежиссировал ее размолвку с мужем, внушив страх за вынужденное предательство, скот же не получил право на даму червей, ее согласие. Уверенной поступью он шел к ее дому, заранее зная, что сейчас будет. Холодная рука его скользнула рыбой в сердце, выпотрошило его, и заставило видеть сердечные мучения со стороны. Скот наслаждался властью и отобранным у ее мужа правом владеть ею. «Надо бить в рыло с размаха только лишь при его приближении», - подумала червовая дама, когда было уже совсем поздно. Никаких пустых реплик и вопросов: в рыло, и чтоб не слышать его скрежета. Она даже посоветовала такой исход подруге, но легко советовать, и трудно выполнить мечтания остервенелой тетки в схватке с тщеславием и обиженным сердцем.
    На улице у подъезда стойкий аромат  оповещал о страшном: разгневанный и оскорбленный муж с размаха разбил самые лучшие духи о стенку. В знак того, что эти духи, которые он хотел подарить ей, своей законной супруге, никогда уже не станут ее, лежали эти красивые стекляшечки во французском дыме иллюзий на русской почве.
17 сен. 23 г.
@Елена Сомова.