Палач

Владыка смерти пасть открыл,
Не помешает шестикрыл,
И взмах четвертого крыла
Объявит: «Новая война!»

Война за душу и людей
На эшафоте du Soleil.
За хлеб работали, теперь
Подайте зрелище скорей!

От палача исходит вонь,
Но все кричат: «Закон такой!»
Пока не станут прахом пепла,
И не рассыплются от ветра.

Кричат: «Распни его, распни!
На нем ведь все грехи твои!
Распни! А после уничтожь!
Воткни же ритуальный нож!»

Палач размялся, все молчат,
Зайчиха спрятала зайчат,
Убийца заберёт убийц,
И все они не прячут лиц.

Пастух пришел, оставив стадо,
Кому теперь разумность надо?
От Бога свой отсчёт ведя,
Префект собою мнит Царя,

От общества дается власть,
Ее несёшь — не смей упасть!
Достойный получает треть
И монополию на смерть.

На эшафоте человек!
Он верит в Бога и побег,
И, через смерть свою пройдя,
Земного свергнет он царя,
Лишь для себя.

Не важно что он совершил,
Он как другие видел мир,
Но оступившись только раз,
«Он стал врагом для всех для нас!»

А все другие будут жить,
Страдать, надеяться и гнить,
Приветствуя закон сует,
Жалея время на побег.

Не больше ли на них греха,
Моряк осудит моряка,
Лишь потому что сам такой.
«Куда девать, скажите, гной?»

Зачем скорее — не куда!
У вас есть мыло и вода,
Но лучше просто утопить,
И мылом прежде отравить.

Палач суждениям не друг,
Он слышит только сердца стук,
Сороковой его удар
Бросает человека в жар.

У всех других живая роль,
Ты их запомнить уж изволь,
Хотя бы этим честь отдай,
Ведь им тебя совсем не жаль!

Они такие как и ты,
Несут преступникам цветы,
И им самим цветы несут,
Пока не опустеет луг.

А человек — он людям враг,
Он все свое творит не так,
Носитель он печати зверя,
Он в сердце пустоту лелеет!

Внезапный взмах и крик детей,
Глава упала, вслед за ней
Течет ручьями жидкость тьмы
От эшафота до судьбы —
Пока не ты.