Своего рода эксгибиционизм

Кому добровольно захочется в людных
Местах открывать беззащитные тайны
Своей наготы и прослыть маргинальным
Уродом, погрязшим в грехах абсолютно?

Без стержня и цели, лишённый стремлений,
Способен лишь голым кривляться, позоря
Семью, что вскормила себе же на горе
Фигляра, застрявшего в щупальцах лени.

В контексте взросления полным провалом
Считают незрелость таких декадентов,
Не зная, что авторы лучших либретто
В театрах все голыми сами бывали,

Когда их слова оживали на сцене,
Срывая одежду с покорного духа.
На суд меценатов представить чернуху -
Возможно ли так оскорбить Мельпомену?

Вполне. Проникаясь каким-либо делом,
Придётся оставить свой стыд в коридоре
На вешалке. Медленно, с трепетом вторя
Порывам неясным, без форм и пределов,

Себя по слоям раздевать, ощущая
Что с чистым искусством слияние скоро
Начнётся. Не нужно напрасным  укорам
Седых моралистов внимать: их прельщает

Дешёвая мудрость в отвратной обёртке
Союза опошленной притчи и драмы.
В изгибах свободного тела нет срама,
А в свежести жизни без масок мне чётко

Виднеется та добродетель, во имя
Которой менять архаичные догмы
Пытаются люди. Очнулись от комы
И сняли халаты руками худыми,

Совсем не стесняясь сидящих в палате:
Похоже на тех, кто решился, без китча
Читая свой текст, вырываться из клинча
С толпой. Заплативший за всё обыватель

Прикинется тем, кто прекрасно всё понял,
Хотя подогнал под свой разум трактовку,
Но в этом вся прелесть и тонкость уловки,
Поскольку загадку так часто хоронит

Отсутствие множества верных решений.
Теперь же, уже ничего не скрывая,
В конце перед вами в словах раздеваюсь,
Надеясь на искренность ваших суждений.