BTBF Ф. 19, Гиацинты Из Дымчато-Мраморных Ваз

A. A. A. "За Чёрным Туманом" [Приключенческий Роман, Версия 16+]

– Oi, n’ the’s r nob. You’d better talk fast why Hardy’s face turned into a cherry pie?
Лемон прогуливался по дорожкам сквера, обрамлённого тёмными стволами голых деревьев, держа на поводке кокер-спаниеля палевого с чёрным окраса. На фоне старинных зданий из бурого камня, обтекаемый кузов жёлтого Фэйрторпа, казался выбравшимся из пещеры львом.
– Имя – Джонни Хартуорм. Ваш мальчишка свистел об электронике и том, что птичка уже завтра будет в Пуле.
– Конкретнее.
– Это касается радиоустановок... их посыльный, Джонни Хартуорм из Бирмингема... он приезжает послезавтра в Ливерпуль... должны встретить его... – Роу передразнил Берта.
Лемон в задумчивости направился к автомобилю.
– Anyway, here’s your rubbish, mate... About next step: this mug, they call him Davy Garden.
Он передал Рэду фотографию какого-то хмыря, сел в машину, устроив собаку на коленях.
– Азбука Морзе... весьма интересный ход против дешифровщиков, нужно лишь написать новый код... Французские побрякушки, конечно, не “Гэррард”, но... Короче, завтра к нам доставляют крупную партию ювелирных изделий “Ван Клифф энд Эрпелс”, из лондонского филиала. Пятьдесят фунтов ар деко... Вполне в стиле Гейба: прокатить их через таможню как золото для электрических контактов радиодеталей.
– Ограбление без ограбления? – разъяснил водитель.
– Если кто-то гадит в кабинетах, почему бы не заниматься этим в настоящем сортире?
– Ага, печатают же они документы на туалетной бумаге, – усмехнулся Пол.
– И причём здесь Дэйви Гарден? – байкер прикурил Уинстон от своей флотской зажигалки, подпалив заодно вручённый снимок.
Сначала к нему повернулся кокер-спаниэль, и только потом – Лемон.
– Через подставных лиц мы назначили парнишке встречу на мебельном складе магазина “Clark’s Woodwork”, рядом с парком, где недавно открыли памятник Мартину Лютеру Кингу.
– ... Это, кстати, благодаря мне... – подумал Рэд.
– Поговоришь с ним, хорошо?.. И ещё, радость моя, после пикника убирай за собой.
Сверкая восьмиконечными колпаками, Фэйрторп исчез за поворотом.
Немного уставший от городских туров мотоциклист, закинул плащ на локтевой сгиб, и, сунув руки в карманы, толкнул бутсой дверь, под мелодичный звон колокольчика, войдя в мебельный магазин.
Пока он разглядывал обеденный буковый стол, сзади к парню неслышно подкрался продавец.
– Извините, сэр, вы, должно быть, мистер Роу?
– Ах, да вы умеете читать по футболкам! – изумился Рэд.
– Мне сообщили о появлении кого-то из людей мистера Лемона.
– Тогда, – байкер лёг поперёк двуспальной кровати, – сэр, тащите ключи от вашей кладовки.
Повернув дедовский рубильник, он зажёг два длинных ряда ламп, растянувшиеся под потолком, затем воткнул в современную розетку шнур и щёлкнул ручкой приёмника, из которого тут же зазвучал энергичный соул. Швырнув короткий плащ на зачехлённый диван, Роу спрятал конфету за щёку и, пританцовывая, двинулся вдоль улочек странноватого городка “Clark’s Woodwork”, с театрами комодов и небоскрёбами шкафов, подпевая цветной девочке с безымянной пластинки.
– Давай, парнишка Дэйви Га-рден, поскоре-е вы-ходи! Да-да, парнишка Дэйви Га-рден, поскоре-е вы-ходи!
На полуслове импровизированного куплета он вдруг осёкся, заметив у кофейного серванта приземистого человека с крупной головой, мгновенно юркнувшего в боковой проход, но когда байкер выскочил из-за угла, отличный кленовый табурет разлетелся на щепки буквально в пяти дюймах от его затылка. Инстинктивно пригнувшись, Рэд по-кошачьи развернулся, и увидел рядом верзилу в резиновой маске Кита, причём раза в два больше самого Флэмера... со свинцовыми кувалдами вместо кулаков. Деревянная ножка, оставшаяся без сиденья, теперь превратилась в дубинку.
Здоровяк рассёк воздух палкой, когда Роу вмазал ему пяткой в живот. Выронив колотушку, бугай ответил полновесным джебом, чуть не отправившим байкера в нокаут, после чего тому сразу как-то расхотелось выяснять отношения подобным образом. Толкнув навстречу Флэмеру обитое штофом кресло на роликах, парень подхватил дубинку и щедро огрел ею последнего, затем отослав его пинком в буковый шифоньер и заклинив ножкой медные ручки. Это дало Рэду время оглядеться: Дэйви Гарден сбежал.
С бешеным натиском Кит выламывал закрытые дверцы, но потом яростные удары вдруг на секунду смолкли, и, вышибив заднюю стенку шкафа, здоровяк накинулся на хитрого спарринг-партнёра. Тот припустил к секретеру, звезданув по кретоновому пуфу как по футбольному мячу – Резиновая Морда с лёгкостью отразил атаку. Смертоносный апперкот развалил в труху ряды тисовых полок, хавбек перепрыгнул с комода на поставец, а оттуда – на верхушку гардероба, Флэмер нагонял его. Перелетев через авеню “Clark’s Woodwork”, Роу обрушился на сервант, но, сохранив равновесие, метнулся дальше, когда громила, приземлившийся на полу, угодил прямо под заваливающийся шкаф. Видя, как псевдо-Кит снова поднимается с колен, парень сообразил, что ему вряд ли удастся вырубить эту тварь, и когда бугай опять бросился в драку, байкер опёрся руками о тумбочку, подкинув тело вверх, сделал в воздухе полуоборот корпусом и, словно копытами, лягнул Флэмера в грудь. Верзила грохнулся на дубовый гарнитур, схапал огромной пятернёй один из стульев, после чего с неослабевающим напором устремился к врагу.
Сосредоточив последние силы, полузащитник в красно-белой форме запрыгнул на круглый столик, развернулся на нём по оси винтовой нарезки, и со всей дури шарахнул стальной набойкой бутсы по морде Кита.
Гонг! Финальный раунд окончен!
Отдышавшись, Рэд приблизился к оглушённому противнику, за волосы стянул с него резиновую кожу. Под маской лицо оказалось настолько обезображено глубокими шрамами, пропитанными вязкой чернильной жидкостью, что узнать, кто же всё-таки перед ним находился, было совершенно невозможно.
Роу прошагал ко входу и накинул свой короткий плащ. Флэмер лежал неподвижно. Байкер вывернул резиновый мешок наизнанку – с обратной стороны на макушке торчал маленький ярлычок “Besantine Co”. На маске Кита не имелось прорези для рта: она была явно сделана не для разговоров.
Ещё он усмехнулся в тот момент, когда услышал за спиной едва различимый шорох. Тело верзилы пропало... а затем что-то тяжёлое треснуло ему в висок из-за угла...

Дафна выползла из зеркала в туалете сувенирного магазинчика под вывеской “Brew Best Ox”. Её мутный шаловливый взгляд скользил по кафелю, обоям коридорчика, и наконец, ярко освещённым витринам торгового зала. Вся ирония заключалась в том, что он до сих пор был нужен ей... для путешествий через сновидения. Сквозь гноящиеся бельма милого воскового личика Роу обозревал ту же самую картину, которая предстала перед мёртвой девушкой. Само название сувенирной лавки казалось хаотичным набором слов, но байкер помнил о том, что в грёзах искажается очень многое. Медуза прогуливалась вдоль прилавков, с наигранной детской заинтересованностью изучая их содержимое. Многочисленные стенды с безделушками, вроде брелоков, магнитиков и заколок, несметное число вещей с патриотической символикой, для туристов, часть из которых представляла собой кусочки одной головоломки. Центральное место в экспозиции занимало резиновое чудище: размером около фута, грязно-серый карлик с огромной лысой головой и недоразвитым пузатым телом с тонкими ручками и ножками, оканчивавшимися когтистыми лапами; страшила с выпученными сумасшедшими глазищами, длинным носом-грушей, острыми клыками, выпирающим подбородком и оттопыренными ушами. Спрут, без сомнения, усадил его здесь, чтобы присматривать за тем, как Рэд играет с ЕГО любимой девочкой... Под руководством незримого поводыря Дафна отправилась к миниатюрной копии Биг Бэна, по левую сторону от которого на задних лапах стоял Лев, а по правую – Единорог. Обе фигурки были одеты в дворянские костюмы начала XVII века, точно расфуфыренные подарочные куклы. Перед ними располагались 15 кубиков с буквами, и на вершине каждого из них высилась шахматная пешка, в порядке, образующем фразу: S-A-D-C-O-L-T-A-N-D-G-L-E-N-N. Роу размышлял внутри Медузы: речь вряд ли о “Золоте МакКенны”, но если загадка опять имела кэрролловский подтекст, тогда Лев и Единорог могли символизировать только борьбу за британскую корону – Дафна вытащила кубики из ячеек и переместила их в новой последовательности: E-N-G-L-A-N-D-S-C-O-T-L-A-N-D. Причём, слово “England” выстроилось подо Львом, а “Scotland” – под Единорогом. Колокола сувенирного будильника Биг Бена прозвонили 5 раз. Время чаепития: теперь нужно было отыскать головоломку к полученной подсказке. Повернувшись, они заметили – произошло ещё кое-что. Злобное выражение рожи серого чудища сменилось на гаденькую хитрую гримасу: под его уродливой мордой, прицепленные к уголкам губ, ноздрей, бровей и век, поочерёдно натягивались или разжимались пружинные задвижки, и от набора комбинаций в замках, резиновая харя каждый раз искажалась по-новому. С лёгким хрипением девушка рассмеялась над ним. Чаепитие шляпника с мартовским зайцем было подготовлено напротив бронзовой статуэтки Будды, рядом с Юнион Джеком. За игрушечным столом, где красовался праздничный торт с цифрами “1969”, располагались 12 стульев, и на некоторых из них сидели животные: 1 – мышь; 2 – пусто; 3 – пусто; 4 – кролик; 5 –пусто; 6 – пусто; 7 – лошадь; 8 – бык; 9 – пусто; 10 – петух; 11 – пусто; 12 – собака. У каждого из этих зверей на макушке торчало колечко. Медуза перевернула Будду, оказавшегося полым внутри, и внезапно Роу понял, что это колокол... без язычка. Шестьдесят девятый по восточному гороскопу – год петуха, поэтому девушка взяла именно птицу, прицепив её внутри медной статуэтки, после чего повесила колокол на витом шнурке, протянутом через металлический штатив. От веса механизм сработал, морда чудища противно скорчилась, а двухэтажный автобус, закреплённый на штыре, дал задний ход, открыв своё парковочное место – цветастый буклет с фотографиями и описаниями достопримечательностей Великобритании. Пролистав книжечку, Дафна нашла поздравительную открытку 1920-х годов, спрятанную между страничек. Затейливым почерком внутри было написано стихотворение: Хампти-Дампти эль достал, пиво в кружки разливал: девять унций – Твидледам, шесть – братишке: по годам, восемь – Кролику в поту, семь – Чеширскому Коту, Синей Гусенице – пять, время новый открывать! За её спиной, на полке, рядом с футболкой “Chelsea F. C.”, выстроились в ряд пять кружек с логотипами английских пивных компаний. Поблизости от них стояла бутылка Coca-Cola, со словами “don’ even think about it” на ярлычке у пробки. Емкость имела объём в 35 унций, что подтверждалось делениями, указанными вдоль стеклянной поверхности. Сложив в уме порции из стишка, Рэд получил тоже тридцать пять, и, поскольку никаких намёков на Зазеркалье больше не нашлось, Дафна по очереди заливала газировку из бутылки по кружкам: девять унций в первую, шесть – во вторую... Пружинные чаши весов, замаскированные под картонные подставки с эмблемами разных марок, утапливались внутрь под тяжестью жидкости, и когда последние пять унций оказались в самой крайней кружке, из потайного ящичка полки выскочил лоток с пустой бутылкой из-под эля и консервным ножом... с помощью которого Медуза привычным жестом сковырнула крышку. На её наружной части спиралью завивалась фраза: “When glasses are all filled with wine”, а на внутренней: “It’s easier to cross the line”. Рожа серого гоблина радостно оскалилась. Слева от карты Лондона размещался прилавок с очками, а в противоположном конце зала висели 5 гротескных пластиковых масок. Подойдя к стенду, Дафна с любопытством осмотрела предметы, а затем вдруг резко чихнула – чёрные брызги окропили стекло витрины. Открыв её, Медуза сгребла вещички в охапку, отправилась к маскам на стене – лица с пустыми отверстиями для глаз – сёрфер, теддибой, моднючий дизайнер, битломан и прилизанный заучка. Очки были без дужек, зато между линзами имелись маленькие зубчики аналогичные тем, что присутствовали на переносицах физиономий – велосипеды, авиаторы, солнечные, цельные поп-артовские, и стёкла ботаника. Надев аксессуары поверх масок в нужном порядке, девушка замкнула электрическую цепь, отчего включилась лампа под красно-синим абажуром, осветив надпись, сделанную чем-то тёмным на внутренней стороне плафона: “So, do you really need a guide to find yourself a purple ride?” Уродец разгневался. Последний стенд заключал в себе восемь прозрачных коробок с модельками машинок. Под ним находилась витрина с брелоками различной формы, с присоединёнными к ним ключами зажигания. В постаменте каждой коробочки располагалась табличка с указанной датой выхода модели: 1 – 1953; 2 – 1949; 3 – 1948; 4 – 1953; 5 – 1952; 6 – 1954; 7 – 1950; 8 – 1966. Дафна ещё раз внимательно изучила брелоки: 1 – круглая эмблема Vauxhall, с грифоном, державшим “V” знамя; 2 – золотые крылья Aston Martin; 3 – красный бык Morris на пластинке, похожей на значок американских полицейских; 4 – лев и корона в обрамлении крыльев аэроплана Sunbeam Talbot; 5 – гоночный клетчатый флаг фирмы Cunningham; 6 – круглый земной шар Triumph; 7 – чёрное оперение британского символа Standard; 8 – золотая с красным эмблема Oldsmobile. Если бы не присутствие Роу, загадка превратилась бы для девушки в слепой перебор вариантов. Её рукой он взял брелок с клетчатым флагом, отогнул крышечку с датой “1952” и вставил предмет в гнездо зажигания – бородка свободно прошла по резьбе, и ключ повернулся – бело-синяя спортивная машинка в стеклянной коробочке издала характерный гул для заводящегося мотора, записанный на плёнку. Порядок решения был такой: 1 – Каннингэм С-3; 2 – Санбим Элпайн; 3 – Моррис Майнор; 4 – Трайумф TR-2; 5 – Астон-Мартин DB-2; 6 – Воксхолл Вайверн; 7 – Стэндард Вэнгард; 8 – Олдсмобил Торонадо. Последним завёлся автомобиль Спрута. Колокол-Будда зазвенел на кронштейне, и серое резиновое чудовище в ужасе распахнуло клыкастую пасть – Дафна запустила пальцы ему в глотку, вынув оттуда... всего лишь пачку крекеров. Биг Бен вторил шуму, издаваемому колоколом, зал начал заполняться чёрной слизью с пола, стен и потолка, Медуза поняла, что комната вот-вот исчезнет, и, просеменив через коридор своими бежевыми полусапожками, выпрыгнула в дрожавшее зеркало туалета... Темно... Открыло глаза. Слишком темно...

– ... Then fill up the glasses as quick as you can... And pour the table with eyes from the pan... Put guts in the coffee, spill pus in the tea... And welcome Queen Alice with thirty-times-three...
... Рэд очнулся от глубокого забытья, услышав собственное бормотание в абсолютной тишине. Всё тело болело и ныло, особенно левая сторона головы, куда пришёлся злополучный удар спинкой стула, и ладони, хотя теперь он не мог вспомнить, почему. Секундой позже байкер осознал, что лежит в яме, вырытой между цветочной клумбы, посреди оранжереи старого викторианского особняка. С трудом приподняв шею, он увидел комья земли и вырванные с корнем кусты бордовых роз, темневших от морозного дыхания декабря: стекло под куполом было разбито, и узорчатые кристаллики снежинок, посеребрённые лунным светом, беззвучно опадали на его лицо.
Пурпурные гиацинты медленно увядали в массивных дымчато-мраморных вазах. Пошатываясь, парень двинулся к резной чугунной двери, вдоль усеянных шипами декоративных соцветий и нависающих над ним развесистых куртин мёртвого зоопарка.
Винтовая лестница на второй этаж, и чья-то незапертая спальня...
Большой камин, украшенный рельефными изразцами, львиные лапы зажжённых бра под кубовыми абажурами, громоздкая кровать из красного дерева под балдахином в орнаментах цвета индиго... и серебристо-белый огарок, тлеющий на длинном железном подсвечнике. Рэд встал у расположенного в простенке трюмо, заключённого в бронзовую раму: отражение показало ему жутковатое чучело в тёмных очках, растрёпанное, перепачканное грязью, расписанное ссадинами и гематомами.
На каминной полке размещались 5 подставок с игрушечными собаками: Арденнский бувье на постаменте с табличкой “Ирландский сеттер”, Спрингер-спаниель – “Далматин”, Ирландский сеттер – “Стаффордшир-терьер”, Далматин – “Арденнский бувье”, и Стаффордшир-терьер – “Спрингер-спаниель”.
Роу потянулся к ним, ладонь под перчаткой дрогнула от неимоверной боли. Ощущая что-то влажное внутри, он вспомнил, как накинул плащ после мордобоя с Китом... но перчатки оставались в карманах. Не стал же укурок его наряжать?..
После увиденного им на острове Мэн, байкер с лёгкостью выстроил фигурки в нужном порядке. Зубчики на лапах совпали со всеми выемками на каминной полке, и одна из керамических плиток отошла, словно крышечка почтового ящика – парень извлёк оттуда пожелтевший конверт с письмом внутри. Осторожно развернул листок: ажурный почерк, аккуратные литеры с завитушками.
“Сегодня мы похоронили это чудовище... Мне сложно передать всю степень облегчения, что я ощутила, когда последней бросала горсть земли на её могилу. Стыдно признаться, иногда по ночам, со свечой, я прихожу на маленькое фамильное кладбище во внутреннем дворе поместья, чтобы лишний раз посмотреть на цифры, выбитые резцом гранильщика:
“Памяти Глории Стоун. 1869 – 1908. Укрыта тёмною водой, среди цветов нашла покой. Requiescat In Pace.”
Глупейшая эпитафия, но все мы прекрасно знаем, что подобное существо может оказаться в Эдеме только под покровительством злобного тролля и его кривых зеркал.
И сколько же было их после смерти мистера Стоуна?.. И сколько же им было лет?..
Стыдно?.. Нет, пожалуй, мне совсем не стыдно оттого, что однажды её нашли утопленной в садовой кадке, посреди оранжереи... Кто-то держал её лицом в жирной вязкой почве, полной червей и кореньев, до тех пор, пока она не задохнулась. Кто-то, отомстивший за омерзительное зло, творимое сумасшедшей женщиной на протяжении многих лет. Возможно... это был Бог.
И, если честно, это было меньшее из того, что она заслуживала. Я оставила её чёрную пудреницу, с розой на крышке, в нише могильной плиты. Закрытой. Лишь из приличия.”
Рэд смял письмо, повернувшись к высокой кровати с массивным пологом. Давящая тишина. Очень странная свеча притягивала внимание серебристыми бликами – достав из кармана джинсов зажигалку, байкер высек искру – огарок вспыхнул нереальным фиолетово-красным пламенем. Скорее всего, в состав этой смеси входил калий, но парень не мог сказать наверняка.
Иллюзии прошлого...
Он рисовал перед собой неясные контуры стройной высокой женщины у окна, с угольными волосами, забранными в объёмную причёску. Окутанная тяжёлой меланхолией, она смотрела вдаль...
Коснувшись портьеры из вишнёвого бархата, Роу различил сквозь мутные стёкла, за лужайкой, очертания фамильного кладбища рода Стоун. Звуки граммофона послышались откуда-то снизу. Преодолев серпантин ступеней винтовой лестницы, он миновал наполненную увядавшими растениями оранжерею и выскочил во дворик.
Снег падал и тут же таял, а когда Рэд покинул особняк – совсем перестал. Трава напоминала гнилое мокрое желе. Байкер присел перед овальным надгробием, отмеченным именем покойницы из письма, в основании которого обнаружил сливавшуюся с общим фоном жестяную пудреницу с чёрным распустившимся бутоном на крышке. Ссадина на виске давала о себе знать, но руки болели просто зверски. Охваченный приступом немой злобы, порывистым движением он сдёрнул кожаные перчатки...
Из раскроенных ладоней на него таращились глаза мёртвого чудовища... аморфные, раздавленные, похожие на омлет, плавающий в мышцах и сухожилиях. Лунный свет не давал понять, какой оттенок они имели: карий, синий или серый. Зачарованный этим дьявольским зрелищем, Роу вдруг беззвучно рассмеялся и зашевелил пальцами – руки, испачканные запёкшейся кровью, создавали впечатление двух омерзительных кальмаров, ворочающих уродливыми отростками. А затем его охватил безграничный ужас, когда, приблизив кисти одна к другой, он различил между ними оживающее воплощение кошмара из колодца своего подсознания.
Одним взмахом, Рэд в панике вышвырнул омерзительные яблоки из прорезанных ладоней, и раны мгновенно отозвались невыносимым жжением... Байкер медленно дышал, уставившись в пустоту...
С изрядным усилием он распахнул старинную вещицу. Баночка с бледным воскообразным веществом и несколькими прилипшими по кромке тёмными волосками – Роу провёл пальцем по мази и принюхался – в пудренице был вазелин...
Памяти Глории Стоун... он смастерил такое зеркало... её нашли утопленной в садовой кадке... среди осколков... полной червей... похоронили это чудовище... тролль надрывался от смеха...
... Там, под могильной плитой, женщина, стоявшая у окна, только с распущенными смоляными локонами, и без одежды, извивалась в гробу, лаская себя истлевшими пальцами, охваченная звериным желанием, клацающая зубами в пустоте, пожирая провалами глазниц человека по ту сторону обросшего мхом гранитного монолита... Она видела его через плиту. Рэд чувствовал, как завораживали её грани и блики Чёрного Солнца, простёршего страшные щупальца к своим неупокоенным детям.
Внезапно он вспомнил всё то, чему учила его Дафна в бильярдной “Четэм Паба”, и понял, зачем она делала это. Из глубины вазелиновой массы проступали неясные пятна – байкер опустил руку в мазь, вынув оттуда замутнённую зеркальную семёрку треф. Он очень боялся, что новый гвоздь, которым она была нарисована, окажется заколоченным в разинутый от нечеловеческого крика рот Руди. То же самое, что однажды случилось с Алисой... всё то же самое...
Голодный карминный огонёк мерцал в окружении синих абажуров...
Из-за травмированных рук парень не мог перелезть через прутья ограды, поэтому ему пришлось искать ворота, к счастью, оставленные для него незапертыми.
– ... Алло, это Рэд.
– Я, конечно, понимаю, вы, лондонцы, считаете, что “скаузеры” по ночам до сих пор копают торф на обочинах дорог, но всё-таки интересно... где таскает твою переё..анную шкуру?!
– Честно: сам не знаю. Я в полумиле от... возможно, место называется Стоун-Холл, или как-то вроде того...
На другом конце провода воцарилось молчание.
– Не убегай, пришлю за тобой Пола... но, дьявол меня забери, КАК ты его нашёл?..
Роу покинул телефонную будку, и натянул перчатки, медленно двинувшись вдоль практически не освещённой трассы...
Четверть часа спустя на безлюдном шоссе послышалось знакомое рычание мотора – лимонное стеклопластиковое купе сбавило ход, взяв странного попутчика.
– Пол Честертон, – представился водитель, открыв пассажирскую дверцу.
– Рэд Роу, извини, руки не пожимаю.
– Не страшно. Итак, встреча была перенесена в Алберт Док, через... – он взглянул на циферблат, – ... полчаса. Поговаривали о полицейской засаде на мебельном складе “Clark’s Woodwork”. Такое впечатление, что кто-то взорвал там А-бомбу... что произошло, парень?
– Все истории потом, сначала подбрось до ближайшей аптеки: у меня закончились геморроидальные свечи зажигания, – объяснил байкер.
Купив бинты, вату, несколько ампул болеутоляющих и обеззараживающее средство, Роу распечатал пакет в машине, незамедлительно занявшись самолечением.
– Поранился, когда перелезал через изгородь... Медяки ни при чём, тут замешана другая сторона. Далеко ещё до ваших доков?
– В семи милях к югу, – уточнил Честертон.
В принципе, байкер даже не удивился. Достав из внутреннего кармана плаща фотографию пропавшего брата, он показал её шофёру:
– Не видел этого мальчишку?
Пол как-то странно посмотрел на него сквозь непроницаемые очки, но ничего не ответил.
– Мы опаздываем, – наконец промолвил он и вжал сильнее педаль газа. Двигатель объёмом сто двадцать два кубических дюйма, выдавал около ста пятнадцати миль в час; Фэйрторп наращивал обороты.
Чёрные бутсы застучали по железным сходням, и, поморщившись от боли, Рэд оттолкнул тяжёлый люк. Трюм судна, пришвартованного в Алберт Док, изнутри был похож на... костюмерную театра. После потасовки с псевдо Китом, байкер отлично усвоил, что больше Спрут не ограничивался демонстрациями вроде кровавого круга или постановочными гонками на выживание. Правила игры менялись, свидетельством чему служил маленький ярлычок “Besantine Co.” на маске Флэмера. Новые трюки в стиле Фантомаса?.. В любом случае, зеркальная карта вела именно сюда.
Спортивная обувь прошелестела по обрывкам упаковочного материала, мимо поддонов, тележек и наглухо заколоченных ящиков, но вдруг что-то щёлкнуло под ногой – у Рэда в тот момент промелькнула мысль о вьетконговских растяжках – стальная дверь захлопнулась за его спиной.
... Сначала он даже не поверил глазам: вдоль вешалок, шедших от стены до стены, по всему помещению, маршировали игрушки, выстроенные в боевом порядке. Заводные шуты и гаеры, высотой чуть более фута... к пластмассовым ручонкам каждого из которых был приклеен заряженный пистолет.
– ... Это куклы. Это просто куклы...
Они слегка покачивались при ходьбе... и стреляли в каком-то издевательски ритмичном темпе, как потрескивают зубчики внутри музыкальной шкатулки: корпус для устойчивости оснащался гироскопом, а оружие было снабжено стабилизатором отдачи.
Оцепенение исчезло после первого рикошета. Роу нырнул на пол – ситуация не слишком улучшилась, поскольку траектория пуль варьировалась также по высоте. Откатившись кубарем под расписанный солнцами и лунами балахон звездочёта, байкер пнул пустую банку из-под краски в одну из игрушек – лунный гаер упал, продолжая дёргать ногами, правда, атака вышла не слишком удачной, когда Рэд понял, что дуло нацелено ему в лоб. Мгновенно уклонившись, парень счастливо избежал смерти, ловко ухватив заводную куклу больной кистью, выдернул у неё пистолет: FP-70 фирмы Хеклер-Кох, ab origine снабжённый амортизатором, для его раненой ладони был тяжеловат, поскольку имел двухрядный магазин на восемнадцать патронов, но, приняв сравнительно удобное положение, байкер стал хладнокровно и методично выбивать мишени в импровизированном тире. Ощерившиеся паяцы и ухмыляющиеся скоморохи отскакивали в том же темпе, что и гильзы, вылетавшие из ствольной коробки.
Костюмы поваров, торговцев эпохи Возрождения, боксёров, английских постовых и американских ковбоев, чертей и священников, солдатские мундиры красных и синих цветов – буквально всё превращалось в решето. Не прекращавшаяся в течение нескольких минут пальба постепенно сходила на нет, и ключи замедляли вращение в спинах пластмассовых игрушек. Вскоре шум окончательно затих, но Рэд ещё долго не мог скинуть с себя оцепенение, охватившее его после того, как щёлкнули запоры на люках трюма.
С трудом поднявшись, он отшвырнул пистолет, но затем, обдумав собственное положение, вытащил другой Хеклер-Кох с практически полной обоймой, из рук “застреленного” шута...
... Роу положил FP-70 на подлокотник дивана, разжевывая парочку конфеток “Wonderland”, вколол себе ампулу обезболивающего, и, выронив шприц из дрожащих измученных пальцев, провалился в непроглядную топь аморфных сновидений...