BTBF Фрагмент 05, Его Хромированный Вой

A. A. A. "За Чёрным Туманом" [Приключенческий Роман, Версия 16+]

... Как бы то ни было, для праздника назрел повод: Джоул взял гитару, Майк – несколько бутылок шампанского, и первое знакомство Дафны с Фокстейлами превратилось в шумную прогулку по Хайд-парку, а потом они сидели вместе на парапете моста через Темзу, смеясь и напевая хором под аккомпанементы струн дождя:
You know if you break my heart I’ll go
But I’ll be back again.
Cause I told you once before “goodbye”
But I came back again...
После встречи с Дэем девушка стала одеваться, как опытная наездница: кожаный жакет с длинным рядом серебряных клёпок, чёрные джинсы-клёш, крепкие сапожки и лайковые перчатки. На шею она элегантно повязывала газовый узорчатый платок.
В “Darkrown” – пабе, открытом в районе Hyde Park, Джоул организовал официальный приём:
– Леди и джентльмены, позвольте представить вас друг другу: Дафна Модсли – прелестное создание из Вестминстера, шеффилдский полузащитник Редьярд Роу, Кит Флеминг – наш механик, хозяин прекрасного мотоклуба “Фокстрот”, Ричард Кэмден – медвежатник и, по совместительству, владелец рубинового Астон Мартина, и, конечно же, Майкл Эбердин – лучший из барменов Лондона, когда-либо ходивших по земле.
– Очень рада познакомиться с ребятами Дэя, – Медуза обеззараживающе улыбнулась каждому из четвёрки...
Знакомство с Редьярдом обрело несколько иную форму: Роу захлопнул дверь своей квартиры, расстегнул её жакет, с удивлением обнаружив, что лишь платок едва прикрывает груди.
Его поцелуи были жадными, а ласки – грубыми, сильными, она... временами ему казалось, будто губы касаются пустоты, и дело было не в холодности, скорее, в отстранённости... насколько Луна может приблизиться, чтобы вызвать прилив?
Дафна всегда находилась в параллельном измерении, но где-то там, в самом центре тёмного пятна зарождалось необыкновенно чувственное мерцание, уловить которое мог далеко не каждый. Редьярд всецело наслаждался мрачными бликами её души...
Оставив смятую постель, они решили немного освежиться в ванной. Сначала он подумал, что галлюцинирует, но, вспомнив, что давно уже не употребляет наркотики, всё-таки поверил в происходившее. В раковине лежала отрубленная рука с запёкшимися потемневшими следами крови на пальцах, а на поверхности зеркала настенного шкафчика был нарисован странный знак: крест в круге с карточными мастями на концах. Сверху – пики, слева – черви, трефы внизу и бубны справа.
Интересно, что Дафна не завизжала, как приличная девушка, а, обняв Рэда за плечи, спросила с ноткой любопытства в голосе:
– Твоё?
Он покачал головой, помешкав немного, взял руку. Обрубок явно принадлежал плотному взрослому мужчине, судя по жёлтоватым ногтям, не слишком здоровому. На безымянном пальце было надето кольцо – литая ромбовидная печатка из стали с выбитыми инициалами “V. I.” – неплохой помощник в уличной драке. В самой раковине пятен крови не оказалось, а значит, руку отрезали не здесь.
– Кто такой V. I.? Твой приятель?
– No ideas… maybe Victor Isthmus, my stepfather’s friend… but he’s too old by now to have such hands. Just don’t know…
Роу вызвал для девушки кэб, а сам положил обрубок в пакет, дошёл пешком до соседнего квартала и бросил в один из мусорных баков... но перед этим, в последнюю минуту, снял печатку.
У Майка была смена, поэтому Рэд навестил Четэм паб, идти домой совсем не хотелось. По радио звучал тревожный бас виолончели симфонического оркестра, байкер сидел за тисовым столиком, открывая и закрывая серебряную зажигалку с гравировкой.
Эта теперь уже старинная вещица досталась ему как пародия на наследство от мистера Киплинга. На металле блестело тиснение, изображавшее румбы компаса, обрамлённые мавританским орнаментом.
Зажглась и потухла... зажглась и потухла... зажглась... он замер. Знак в его ванной, кровавое зеркало, возможно, это...
– Мистер Роу, к телефону, – бармен указал на аппарат.
– Алло.
– ... Т-ты знал? – звук оборвался, – Ты знал, что голубям н-не нравятся... мятные к-конфеты? – истеричный смех, – Зачем им мята??? Они же не кошки... – стон перешёл на искажённый дискант, и вдруг, протяжный оглушающий звон – они... они просыпаются... – он почти рыдал, хрипло шепча и подвывая.
– Ты, обдолбанный придурок! Говори, где мой брат! – заорал Редьярд.
– У голубей, под к-крылышком... – сдавленное карканье, а дальше только короткие гудки.
Ничего не объяснив, он вылетел на улицу, завёл мотоцикл и повернул в сторону Вестминстера. Что могло так звенеть, кроме колокола Биг Бена? Судя по мощности гула, человек на другом конце провода должен был находиться совсем близко к башне.
Хромированный демон рвался сквозь ночь, унося молчаливого всадника в неизвестность. Его мышцы напряглись до предела, рукоятка газа была выжата на полную, а в голове мелькали обрывки портретов и фотографий ушедшего дня: Руди поблизости от метрополитена у Whitechapel Road, Дафна, живущая, кстати, в South Westminster, окоченевший обрубок на дне мусорного бака, автобусное депо, конфетки на полу...
Разрезав Battersea заточенным ножом, Black Shadow проскочил светофоров пять, после чего сбавил скорость; Рэд уставился на громадный циферблат на здании парламента. Один час и пять минут, а в телефонной будке...
... В телефонной будке скорчилось тело, изогнутое в невообразимой позе – мертвец болтался на шнуре, обвитом вокруг его шеи. Выкаченные красные шары таращились прямо на Роу, на лице застыла дикая ухмылка. Рэд подошёл ближе, открыв дверь. Набухшие вены у горла, пена на губах... забинтованная культя правой руки... и ещё... тёмный след от уголка рядом с ярёмной веной.
Байкер понимал: это не Bermondsey, полиция обнаружит покойника через пару минут, а значит, пора было сматываться. Уходя, он обратил внимание на следы протекторов у обочины. Автомобиль стоял почти на перекрёстке, и по тускнеющему следу выходило, что он свернул налево. Скрывшись с места убийства, Рэд, окутанный тишиной, порылся во внутреннем кармане, извлёк печатку на свет фонаря:
– Он знал, что доходит час ночи, знал, что я не пойду домой, потому что в ванной, на стекле... хотя, возможно, он позвонил и туда. Если знак был компасом, расшифровывающим значение мастей, то “V. I.” это не инициалы, а римская цифра шесть... Шесть чего? Дюймов, футов, ярдов, миль? И куда?
Внезапно парень догадался, что кольцо имело не ромбовидную форму – это была бубновая шестёрка.
– ... То есть, направление... шесть миль к востоку от... – он вспомнил покойника, задушенного проводом в красной будке, – Мать его, под крылышком...
Винсент взял курс на восток. Роу спустился к улице, по которой вели следы машины, двигался байкер медленно, вглядываясь куда-то во мрак, ища любые видимые приметы.
Старинные чопорные здания сменялись постройками более современными, редкие прохожие и постовые оборачивались, услышав шум двигателя мотоцикла.
Ночные жители отличались от тех, кто наводнял аллеи, скверы и кафе в обеденное время, так же, как стайки, резвящиеся на поверхности, отличаются от обитателей глубоководья. Бездомные, пьяницы, полоумные бродяги, шпана и проститутки, они не начинали каждый новый день с утренней газеты и чашечки индийского чая, не имели страховки или банковского счёта.
Констебли в касках, бороздившие просторы этого диковинного салата из морепродуктов, напоминали сигнальные буи, болтавшиеся на поверхности океана. Почтовый ящик, закрытый газетный киоск, разбросанные перья у канализационного стока, откуда поднимался вонючий пар.
Рэд остановился, прицепив Black Shadow к дорожному знаку. Многоэтажное здание парковки, шлагбаум на въезде. Роу тихонько проскользнул мимо заснувшего сторожа, поднявшись на самый верх. Французские, немецкие, британские автомобили подобно молчаливым животным в ограждённых разделительными полосами стойлах терпеливо ждали прихода своих хозяев, но до рассвета...
Несколько закрытых гаражей, стоивших дороже, чем обычные места, впрочем, ворота одного из них были слегка приотворены. Байкер пожалел, что не взял с собой фонарика, он отодвинул железную дверь чуть сильнее, вглядываясь во всеобъемлющую черноту – Рэд снял тёмные очки – лёгкий отблеск, похожий на... возможно, эмблема на капоте, нет... что-то странное у радиаторной решётки... он опустился, протянув руку вперёд...
Собачий ошейник, продетый сквозь зубья... это всё, что успел понять Роу, прежде чем услышал сухой щелчок, и... безжалостная волна ослепляющего света автомобильных фар выжгла его глаза... мотор взревел торжествующе, педаль была вжата в пол, вопль отчаяния утонул в неистовом рыке двигателя... он узнал, именно так звучит осатанелый звериный бешеный смех рассвирепевшего хищника, рвущего долгожданную жертву на куски, охваченного безумной страстью уничтожения...
Всё вокруг заволокло серым туманом, сквозь который навстречу ему пробивались миллиарды киловатт электрических разрядов, Рэд бросился в сторону, как раз в тот момент, когда чернильный Олдсмобил переключился с нейтральной на первую скорость и выпрыгнул из бокса.
Парень бежал сквозь непроницаемую пелену, стараясь ориентироваться на слух, чуть не налетел на бетонный столб, ударился о боковое зеркало Порше, после чего затихавший гул резко усилился. Спрут мчался на него.
Истошный визг тормозов, Роу снова отскочил, пропустив чудовищную ракету мимо, замер в выжидающей позе... Это было похоже на схватку с подводным змеем, только тень имела гораздо больше преимуществ, чем ослеплённый ныряльщик. Торонадо сделал ещё два-три выпада, пытаясь вырубить бампером безглазую куклу, затем стал кружить около него, окуривая Рэда запахом жжёной резины.
Роу сжал кулаки, закрыл веки, челюсти сводило судорогой. Он бросился навстречу машине, и, когда Олдсмобил замыкал круг, оттолкнулся от багажника, совершив прыжок вперёд, оставив за спиной пределы горелого кольца.
Спрут, оценив храбрость жертвы, зашёл с фланга, понёсся стремглав рядом с парнем и, обогнав его ярдов на пятьдесят, ринулся по прямой, выжимая двигатель на все обороты. Что сделал Роу?.. Он встал на левое колено, упёршись рукой об асфальт, заняв стойку атлета перед рывком. Адова тварь вспарывала пространство, охваченная сверхъестественной по силе жаждой смерти, дикий зверь, готовый погрузить голодные клыки в кровоточащую плоть. У него не осталось надежды, в какой-то точке закончилась борьба за жизнь, и сквозь пересечённый барьер, он просто был готов к прыжку.
Агония перегруженных поршней, неисчислимые взрывы в камере сгорания, тонны дыма, укрывшего газовой пеленой обречённый наэлектризованный воздух. Роу молниеносно устремился в разинутую пасть, сквозь лопнувшие нервы топливных шлангов, обрывая охрипший рык, превращая его в испуганный вопль тормозов... В нём больше не было надежды...
Иногда слепой взгляд намного твёрже дышащей злобы... Руки Рэда крепко держали передний бампер, но сверкание фар не значило больше ничего. Прозвучал вопрос. Нечеловеческая боль выкручивала запястья, парень сел на колени, двигатель замолчал: байкер знал, что дьявол смотрит на него сквозь перфорированную жестяную загородку. Он заслужил ответа.
Сжав кулаки, Роу снова овладел своими ладонями, и тут же вырвал парфорс из радиаторной решётки. Поклон. Торонадо дал задний ход, круто развернулся и исчез.
Рэд ловил каждый скрип, представляя, как Спрут пересчитывает нижние этажи по спирали... шум на дороге, невнятный окрик сторожа... молчание... только кровь пульсирует в висках, но грозовой туман оседает, обнажая уродливые чёрные пятна несмываемого мрака.
Редьярд Роу надел очки и, цепляясь за стены и кузова машин, начал свой спуск в завтрашний день...
В надежде есть что-то ужасное. Она иррациональна – иногда удивительна, как северное сияние, но чаще кошмарна, как бермудский треугольник. Это похоже на укол ..орфина умирающему, или поворот на боковую ветку с шоссе, идущего в обрыв – прекрасна возможность изменить будущее, но страшно то, что вообще оказался на этой трассе.
Над баром Эбердина располагалась бильярдная, которую в последние годы открывали только по выходным. Рэд вернулся из больницы несколько часов назад – ничего определённого. Дафна, Майкл и двое Фокстейлов (Ritchie was doing a busy-work somewhere) заняли комнату, распечатав бутылку бренди из маленького серванта. Бармен положил руку слепого на ножку высокой рюмки.
Кит сказал, что в отсутствие Роу займётся починкой Black Shadow, рыжий предложил Флэму забрать мотоцикл себе, поскольку он вряд ли когда-нибудь ещё окажется в седле. В случае новых заданий от Бофорта, Кэмден остаётся за старшего. Дэй похлопал Рэда по плечу, а затем, уже на лестнице, спускавшейся в паб, тихонько бросил Киту:
– Дьявол, просто Виджаянта!..
В комнате остались только двое: Дафна положила кий у одного из бортов, её холодное красивое лицо белело в полумгле, создаваемой лампами под морковного цвета абажурами, висевшими над бильярдным столом. Это был добротный новый стол для пула, купленный Майклом по наставлению таких ребят, как Флеминг. На голубоватом сукне, выстроенные пирамидой, лежали шестнадцать шаров. Девушка немного подвигала рамку, убрала её, затем взяла один из них и села рядом с Редьярдом.
– Иди ко мне. Возьми, – она разжала ладонь мужчины, вложив туда бильярдный шар.
– Что это за странные игры? – поинтересовался Рэд.
– Теперь... посмотри внимательно, и скажи мне, какой на нём номер.
В этих словах мелькало нечто доверительное, практически родственное. Словно, она тоже слепая.
– Нет, это смешно. Может, тебе ещё книжку почитать?
Роу подошёл к столу, в падающем сверху тусклом свете его взгляд через дымчатые очки был неестественно рассеян.
– Вот это – кий, – он взял палку в руки, – это... мел, – добавил парень, ощупав маленький прямоугольный объект. А это – разноцветные шарики, – найдя лузу, Рэд начал методично закатывать их внутрь. – Та-ак, пятнадцатый, второй, девятый, а-а, вот и восьмёрка, ну, как, я победил в соревновании?
Медуза обняла байкера, посмотрев ему в лицо:
– Ты ослеп, и тебе больно. Ты в бешенстве, потому что это сломало всю твою жизнь... но позволь мне помочь.
С минуту он молчал, затем сел обратно, и Дафна снова вложила ему в руку бильярдный шар.
– ... Я должен угадать?
– Ты должен увидеть.
Роу внимательно, насколько это вообще возможно, сконцентрировался на предмете. Да, конечно, можно было вообразить, что он синий, жёлтый или красный, но, с тем же успехом, он мог быть и в горошек. Пальцы ощупывали костяную поверхность, нагревавшуюся в тёплой ладони. Бесполезно, не ясно даже, цельная раскраска или полосатая.
Потом Рэд вообразил бильярдный зал, где находился, стараясь припомнить всё, вплоть до мелких деталей интерьера: двухъярдовый Union Jack на восточной стене, новенький Sony Trinitron на подставке в углу, диван, где недавно сидели его друзья, хранивший молчание музыкальный автомат, пластиковые настенные часы в форме звезды в западной части зала, занавески, шелестевшие у южного окна, картинки и фотографии, украшавшие всю комнату, а с северной стороны – небольшой бар. Напрасный труд. Роу покрутил его:
– Четвёрка?
В ладони лежал бело-коричневый шар номер пятнадцать. За первый день из двадцати шести раз парень не смог дать ни одного верного ответа, что было оскорбительно даже с точки зрения теории вероятности. По вечерам Дафна уезжала к Дэю, Рэд выходил на балкон, прислонившись к перилам, молча курил, слушая улицу.
Мир изменился, наполнившись колоссальным разнообразием звуковых тонов, фейерверками запахов, аппетитных, зачастую, так как жил он над весьма приличным пабом... но Роу терзал прежний калейдоскоп видений, где стёкла, тускнеющие день ото дня, показывали ему красные автобусы, рисунки на зеркалах, циферблаты башенных часов, кольца с гравировками, ошейники – посреди ночи Рэд встал с дивана, поплёлся к своей куртке.
Шипастый, кожаный ремешок с застёжкой, такой не станут надевать на шею пуделя; вероятнее, это удавка для боксёра или бультерьера. Пальцами он ощупал буквы, оттиснённые на маленькой табличке у замка.
– Это, должно быть, “X”... нет, это “K”, но ведь она пишется в другую сторону. Чёрт, начал с конца... Похоже на “L”, следующая “A”...
Собрав кусочки ощущений в одно целое, Рэд, прочёл два слова: “LAP DOCK”.
– Бред какой-то, если “dock” здесь означает обрубленный хвост... сгибает обрубок... Идиотизм...
Ему вдруг ясно привиделась эта картинка – псу сделали ошейник из купированного хвоста. Он перепроверил – слова не поменялись. Иногда необходимо иметь глаза...
... Сны становились блёклыми, темнота – нескончаемой.
Утром, когда Медуза постучала в дверь бильярдной, никто не ответил. Она нашла его за столом для пула – Роу был предельно сконцентрирован, и девушка оценила перемену отношения к необычному занятию как хороший знак.
Парень отмахнулся от разговоров, зажмурившись и затаив дыхание, будто выпустив энергию собственного сознания навстречу оранжевому шару, лежавшему в ладони.
Где-то далеко, за чёрным туманом, он просто понял, что не сможет помочь брату, если не найдёт способа вернуться в строй. Дафна тихонько села на диван, не проронив больше ни слова; через полчаса Рэд сам нарушил молчание.
– Номер пять... пожалуйста, не говори, что я снова ошибся.
– ... Ты не ошибся... – она очень странно посмотрела на Роу, взяв горячий бильярдный шар из его руки, превратившийся теперь в подобие далёкой звезды из недр галактической бездны.
Медуза обошла стол. Дэй был прав, настоящий Виджаянта. Её непроизносимым чутьём, оставшиймся тайным для большинства, подтверждалось то, что это не случайность. Разбитый одинокий человек, нервно докуривавший последнюю сигарету у открытого окна... Лёгкий шелест занавесок. Курт понял бы сразу, Дафне понадобилось время... Что такое – говорить с камнями в лунных пустошах? Что такое – камни, отвечающие вам? Галлюцинации? Жестокая шутка умирающего разума?
Редьярд Роу не был плодом воображения... наверное, поэтому она вложила другой шар в его руку, заранее зная, что ответ ему уже известен.
– А этот?
– ... Восемь, – нет больше фокусов: сделав первый шаг, ребёнок прибавляет к нему второй.
Дафна уехала к Дэйтону раньше обычного. Она испугалась. Немного... но достаточно.
... Роу не видел абсолютно всего, он мог только концентрировать внимание на отдельных объектах, что отнимало силы, правда, не столько, как в самом начале, и всё равно, парень чувствовал себя, словно Нил Армстронг пять месяцев назад.
В тот день он упражнялся с кием, стараясь восьмёрку забить шестнадцатым в лузу. По TV передавали репортаж некоего Р. Никсона о тактике и планах “Pittsburg Stealers” в матче против “Hanoi Charlies”. Дафна спустилась к Эбердину на первый этаж, чтобы приготовить чай, оставив Рэда наедине с игрой.
– Чёрт, это даже забавно... целься... огонь!
Пущенный слишком резко, шар отскочил от борта, очутившись на полу. Роу выругался, отправившись на поиски. На третьем шаге он замер настороженно: улица проходила под небольшим углом, все круглые предметы, падавшие на пол, обязательно докатывались до южной стороны... удар о плинтус не прозвучал.
Байкер выключил телевизор, оценивая обстановку...
Шум улицы... он стал глуше, шелест занавесок – смирнее. Что-то загораживало путь ветру, дувшему из окна. Рэд раскрутил кий на две половины, взяв нижнюю в правую руку как биту для крикета: кроме него в комнате ещё кто-то был.
– Никогда, больше никогда не сниму очки... – прошептал он одними губами.
Едва уловимое движение воздуха... короткий писк... Роу чувствовал восьмёрку, летевшую к нему снизу вверх. Парень не пробовал отбить, просто поймал. Ветер усилился...
Слишком мягкий для костяного шара, в левой руке лежал резиновый мячик. Устремившись к балкону, байкер надеялся схватить хотя бы самую маленькую подсказку: глухой стук ботинка или цокот каблука, бряцание пожарной лестницы, обрывок чужого дыхания... Ничего, кроме равнодушной суеты пасмурного утра...
Дафна наливала чай, временами заговаривая с парнем, как ищейка ощупывавшим и обнюхивавшим игрушку. Мячик был изодран клыками, от него шёл стойкий запах запёкшейся собачьей слюны с чуть менее очевидным привкусом железа. Псину отвлекали от чьего-то горла... Рэд сжимал его – мячик пищал.
– Где ты это взял?
– Подарили.
Он проигнорировал чашку, чрезмерно увлёкшись баловством. Внутри, как будто, хрустит.
– Ди, сладкая, пожалуйста, возьми у Майкла нож.
Разрезав игрушку по шву, Роу извлёк небольшой квадратный кусочек плёнки – два его края были перфорированы крошечными отверстиями, два других имели асимметричную форму.
– Что это за... негатив! Ну, конечно!.. Ещё одна просьба... позвони Киту, сейчас, надо встретиться с ним, как можно быстрее. Да, и спасибо за чай.
Медуза открыла дверь, на лестницу, но её остановил дрожащий, потрясённый голос Рэда:
– ... Ди... Я тебя ВИЖУ...
Огромный гидравлический пресс, сжимавший машины в нелепые и страшные железные бруски, разинул беззубые челюсти перед пассажирами серебристого Мерседеса.
Оглушительный вой генератора, рокот электродвигателя, грязный, заляпанный кровью и ошмётками мозгов, пульт управления с большими круглыми кнопками. Горячий ствол Стерлинга в багажнике. Неистовый лай за колючей проволокой.
Даниэла прижимала к себе молодого человека, её руки нежно касались обтянутых мускулами груди и плеч. Он предвкушал то, как поднимется на рампу, оставит автомобиль под прессом и нажмёт “start”, превратив ненавистное купе в груду мусора. Расстояние медленно сокращалось. Шон не спешил.
Десять ярдов, девять, восемь... Она чувствовала искажённое болезнью торжество, сверкающее за непроницаемыми стёклами. Восемь, семь, шесть... Они впервые испытывали их общее счастье... пять, четыре, три... неправильный звук... Damned coppers!
По лабиринтам свалки он уходил от стона полицейских сирен, прощаясь с растаявшим шансом на упокоение. В другой раз... сигнал стал громче, обернувшись воем клаксона встречного грузовика. Дэй заснул за рулём...
– Почему Кэмден?
– Больше некому: Майк постоянно занят с пабом, Дэй себя совсем теряет, а ты нужен мне для другого дела.
Рэд жонглировал двумя бильярдными шарами и заклеенным резиновым мячиком. Пятно внезапно рассосалось, открыв мутное, задёрнутое тюлем оконце во внешний мир; сейчас перед ним сидела гадкая пародия на Кита, но Роу был воодушевлён неимоверно, как жаждущий искренне радуется обычной воде из лужи, после нескольких ночей, проведённых среди мраморных кратеров.
– Этот снимок, что на нём изображено?
– Трудно сказать... вроде бы, какая-то забегаловка, слишком мелко, чтобы быть уверенным.
– Это мне подбросили сегодня утром, засунули в резиновый мячик, через дырку.
– Рэд, на нём кровь.
– Я догадался по запаху... и, кажется, медлить не следует. Сгоняй к Перси, распечатай фотографию и отзвонись Майклу. Пока я не могу видеть, ты будешь моими глазами. Я рассчитываю на тебя, Флэм.
У Кита даже мысли не возникло отказать, сославшись на работу в мастерской. Руди ему не брат, но Рэд... он был больше, чем родственником.
– Береги себя, Ok? Я буду на связи.
Роу пожал руку парню в облаках. Игра продолжалась...