BIG Ф. 73, И Бесы Уверуют И Вострепещут, С. 71

A. A. A. "Цветущая Во Мгле" [Роман, Версия 16+]

["They Will Believe, They Will Tremble", Chicago 1999, Ladderstep #71, Bryan Ferry "I Put A Spell On You", Depeche Mode "Little Fifteen", Pink Floyd "Keep Talking", Chris Rea "The Road To Hell Part II", Jeff Healey Band "House That Love Built"]
Расстёгивая, над пояском, виниловый плащ, Дама-Шокан, прозванная от сестёр, беззвучно передаст у лямки выгиба футляр со штурмовой винтовкой на предохранителе этажному секьюрити, за Кимберли ступающая зыбью коридора сквозь добротно оборудованный встроенной оргтехникой, чикагский небоскрёб аренды транспортной компании, Ровена Герра в шиферной кросс-маске под открытые ресницы, киберпанк-манерой высившая хвост косиц оплётки проводов, ютя внимание на шифровой защёлке дипломата мичиганца из военных атташе, руководителю Cord Industries отрывисто заметит, что держать при центре собственный Sears Tower будет к жёсткости военных фаз не слишком осмотрительно, инструкторшей отродистых двойняшек Бёрн и спутницей для Кевина шурша об электронную панель, сдавив трафарет, под щелевой магнитный замок, в офисный тон, гранями комплексных ниш, к пресс-службе респектабельно обряженный гагатовым костюмом от Brioni с блёкло-алой водолазкой, Уорделл-Элверсон ответит, что у залповой атаки плексиглас гораздо менее для взвода травматичен, обращаясь в направлении итогов стадиального прогресса к симбиозу комбатанток, за умением частей снести полгорода, не вывалившись на передовицы, углубляясь при районах, где бессмысленно ждать коронера или водомёты БТР, напротив Иверсона, глухо забирая кейс, плечистый коммерсант попросит жестом снять её мотонамордник португалку, демонстрируя штативные закупки основных противогазов, обтюраторами щупавшая сбоку линзы SM-90 впереди M45, она примерит фильтром гибкую резину, одобряющая скос, пока молчавший бизнесмен вдруг обходительно начнёт стирать у личика штангистки антрацитный след помады над губой, сместивший акцент, вдоль репортёрш, стараясь узнать их результат, морща нос, Дама-Шокан, с гримасой вспомнит Синтию, подверженную резким волнам паники, за Вивиан, осваивавшей даже чересчур для разъездной интервьюерши проницательно все типы заводских вооружений, но страдающей от спазмов между первого триместра, Кевин бросит, что впритирку на её манере флирта зачинателями общего реестра могут стать полсотни вымесков из гетто-мародёрства, африканских потрошителей, возможно, и парижских финансистов, бодибилдерша посетует на стрингерш, обзывающих её мясной Ши-Горо в климактерии, но всё-таки способных укреплять о ствол гранаты для винтовок и толкаться за патрульными щитами, отключая метки лазера внутри оборонительных позиций, назовёт проблемой цокольных селебрити-воспитанниц лишь их синдром влюблённости, беспамятной и жадной, к престарелому чудовищу-мессии, отстранявшаяся сглаженной точёностью в приталенном виниловом плаще, набравший подряд, кодом строки, полдюжины цифр, за немотой, Путеукладчик войдёт, гардинно дозволяющий атлетке поприсутствовать случайной тенью около мисс Стайлс, когда вразрез диагностических экранов угловой аппаратуры старший егерь Магнус Иверсон укажет ей на место возле ширмы, изнутри палаты, выстланной листами алюминия, без окон и любых прослоек внешних раздражителей, грунтуясь в приглушённо-сизый фон газоразрядных ламп, к тяжёлому сопению от линий госпитальной койки, мимо пожилого ассистента из бригады Троакаров, наблюдавшего течение разрушенностью времени при щуплом господине, бизнесмен изучит Геспера, вдоль гофры шланга медленно тянувшего за хрипом кислород об электрический такт помпы сквозь дыхательную маску, подающую извилистой дугой стерилизованную смесь, напротив черты трубками вен, капелью раствор стоек узлов, между вливания игл, морщинистая шея у сорочки пациента, седина вихров макушки позабытым отражением без зеркала, до сомкнутых глазищ под складки век, стабилизированный пульс, не проявляя улучшений амплитуд годами, бывший миметист как будто старый бильбоке-солдатик, возле чемоданных щёток, бритв, сапожной ваксы или ключницы, неслышно при катетере врастёт хребтовой опухолью балок средостенья к небоскрёбу, за таблеточные блистеры, футляры ампул ниже пакетированных шприцев, пузырьки для анисептика и баночки густого линимента, не выбрасываемый руководителем Cord Industries, прощупав у ладони отслуживший материал, в котором грезится, что день Господень чаще только мгла, Путеукладчик бегло даст распоряжение обоим сателлитам через краткий брифинг их не беспокоить, к утвердительной реакции от Магнуса приняв громоздкий абрис дипломата, зазовёт наверх осанистую даму, проводивший мисс до лифтовой кабины, португалка на любезности позволит кавалеру снять французский облегающий винил с её бугристо-загорелых плеч, оставшись в панк-жилете, за ремнями опоясывавшем контур гимнастического лайкрового боди, выжидающе следя, как бизнесмен вдоль торцевой стены объёмом снимет абстакционистское двухъярдовое астро-полотно, готовя вблизи кейсовый луч, проекторным дном выровняв кадр, перед штангисткой от свор дикарского подбора тринитариев, он между гардеробом и тахтой предупредит Ровену Герра, удаляющийся сквозь апартаменты, затушив наполовину реостатное свечение изогнутых торшеров Arco Lamp, где киберпанк-атлетка через тренажёрный сектор выступов гостиной различит пробег строки на музыкальном центре Pioneer, трогая кожзам по стали мебелью хай-тэк, заметив диск параболической антенны о ночную панораму остеклением, из видеофрагмента разбиравшая наёмников обширной паствы унитарианства, в полупрофиль Рэйзем Ганстоун, рокер-хартфордец под ретушью пейнтбольной маски, с кожаной графитной олимпийкой Adidas, бронежилетом и раппортом камуфляжа шортов-карго, снизив ток, на сбое луча, Дама-Шокан, вправляя тугой стык проводов, отобразит Уайр-Брум, креолкой Батон-Руж, к противогазу M-17 вороша хвост габбро-кабелей поверх макушки, целя барабанный дробовик вразрез шипастых колких наручней, за кадрами три четверти позёрствующий вздыбленностью VBR CAR биомеханоид-руандиец Галатон, под скулы отблеском резиновых нашлёпок имитации стальных зубов андроида на сварке челюстей, шлифовкой визоры к двойному ирокезу мимо пирсинга, кордуровый глухой комбинезон без рукавов и налокотники, при схожести фактуры сенегалец Поликлет в железной маске полуснятого лица фасадом киборга, под ворс мохока дёргая ряды ушных колец, мотощитками через гоночную куртку биохазард наравне автоматической винтовки заполняющий пространство киносъёмки, Уорделл-Элверсон вернётся, отключающий проектор дипломата, поменявший деловой костюм для офисных ролей на бело-красные спортивные штаны и дегтевую майку с лямками, Ровена осторожностью расспросит о созвездии его ключицы, выжженном гранёной формой Скульптора, когда, зарядной базой умещая профиль Simon IBM, руководитель пригласит штангистку сделать то же самое, устроившую Nokia Nine Thousand при столешнице на узком вводе штепселя, о цифры беговой дорожки выискав режим, атлет-бизнесмен пустит CD в проигрыватель, отфильтровав кнопочно стайерский темп, скользя по ручкам велотренажёра марки Lifecycle, она литой кокетливостью выберет к опоре блочный Soloflex для плеч, доделав комплексно растяжку посреди искристой россыпи мелькания Чикаго в панорамном оргстекле, тесня рекламные щиты у небоскрёбов, Уорделл-Элверсон засмотрится вдоль грации фактурного, практически танцующего боди эластана португалки, от ухоженной гудронно-маслянистой гривы ярдовых волос, налюбовавшийся Ровеной Герра в восемь с половиной футов ростом, принимающейся около следов анаболических инъекций греть плутанием о флексоры-экстензоры забившуюся мышечную ткань, к парфюму Le Male, об аромат, навстречу её терпким духам, слыша мужской горклый пот, инструкторшей сестриц Бёрн, в алюминиевых крагах, при удерживавших травмы наколенниках эластика, стальная рекордистка-бодибилдерша с фэйсбилдером, всерьёз упрямо строящая нечто из себя, продолжит секторно высчитывать ресурсы тринитариев, к отрядам Легиона, Кенотафа, Обелиска, упомянутых за Кевином, транзитно агрегируя взвод Харбора, де-мойнец Трэмбалл, Фолт и Шейвер, мимо взвода Идола, при трэнтонском вихорном зубоскале Уэбе Маркеме верзилы Тэйзер, Клэш и Металбист, она суммирует вглубь собственных шеренг подофицеров, камерунца Шевуила, филиппинца Слэша, множащая перед намибийкой Ариадной до Гекаты малавийкой из охотниц, у наёмников от Гамбии, Судана и Руанды приплюсовывая, Уорленд, Бруклин, Портленд, командирский основной состав тесня с боевиками риветхэдов через биомеханоидный процент, введёт наравне под симбиоз Драконов Приплод, между локтей, взяв превентивный удар, шаблонно к инспиратору, наружной парадигмой для цепочных гетто-выродков Миллениума, Кевин ей предложит обозначить варианты за армрестлингом, порадовав сопящую атлетку, над столешницей бесцветностью от линий плексигласа ужимая в пятерне игривый дамский кулачок, Ровена дёргано истрётся лбом к его часам Black Coral, впереди сосредоточившаяся на поединке, Уорделл-Элверсон, ловящий бесподобный острый запах южной дамы о качавшиеся узостью рок-серьги, объяснит, что для рывка огнепоклонников системным полигоном станет выгоден торговый мичиганский небоскрёб автоконцерна, перекупленный Cord Industries, при действии компьютерного вируса, подряд инициируемого к частотам видеоконтроля, с отключением браслета Тилламука и вживлённых микрочипов офицерской параллели картотек, при Даме-Шокан между борьбы, советующей взбрить у мостов AMX-10RC, платформой обездвижив под чудовищем сварной шестиколёсный вездеход Big Wind, заставить перебраться в реактивном шквале будет на порядок эффективнее, когда её воспитанницы смогут после флангами обтечь резервы зверя, Кевин, щупая о липнущий изгиб её запястье, к дрожи бицепсов обоих плавно сблизится, целующий Ровену за чернильный слой помады, каждый вдох мисс Герра пробуя на вкус объёмней, глубже и уверенней, возьмёт к ладоням точно опьянелую, прекрасную мордашку, затерявшуюся в трепете густых теней ресниц, отдаст ей шорох полотенца, вытирающая губы, неподвижностью, она утонет между поцелуев до извилисто пульсирующих вен к загару длинной превосходной шеи, исподволь эмпирикой блуждая о рельефный пресс атлетки вровень лайкры, за податливую ткань, изящно выгнувшаяся железным телом у обхвата, пожирая на упругости отрывисто-слепящий изводивший силуэт, щипками давя вздыбленный торс, кусающая под желобки, шлёпаньем вдоль силикона грудей, она уйдёт ногтями до каркасного корсета за графитной майкой бойфренда для выправки, чеканно расцепившая застёжки на фигуре коммерсанта, обвивая жадной чувственностью, туго придвигавшая рельефный пресс, мотивами врезаясь твёрже, став его объездчицей, скользящий возле умопомрачительных ложбинок, он исшаркает по бронзе челюстями трайбалистский эталон, сминая кожу и оглаживая грубостью обвод нечеловечески пленительной, обрядовостью сотканной в бесценном очертании сверхженщины, массирующий талию, до выбритого паха смуглой дамы, заурчавшей у напора, к тренированной спине, сгребая влажные лопатки, мимо головокружительной дикарской притягательности капельками впадин икроножных мышц, Ровена полурыком втянет плавящийся воздух, по её точёным граням скул, о клацавшие зубки из приливов амплитуды, отрешённо напрягая упоением долбившийся лобок, за распалённые, механикой трамбующие бёдра, в странно-нежный трепет век под макияжем, начиная молотиться через рёв, поверх бессмысленно глодающая взглядом бруталистские высотки темноты, при тренажёрах забываясь наравне коммуникаторных узлов, с щекоткой его взбитой слик-бэк, над стрингершами к пастве сотрёт Пикового Короля.