Apostasy by Charlotte Bronte - проверено

Отступница
(стихи Шарлотты Бронте, написанные под псевдонимом Каррер Белл)

Я отреклась от веры, наконец.
О ты, мой пастор облачённый,
Ни слова не услышишь от меня,
Я при смерти, но вот моё молчанье.
И лик Мадонны, пастор, убери,
Незрячий образ твой из камня;
Не извлеку ни стона, хоть внутри
Груди моей бушующее пламя.

Ты говоришь: причастие моё,
Когда впервые я колени преклонила
Перед немой улыбкою её,
Меня обяжет сдаться ей на милость.
Да! Было! Ибо детская весна
Полна, и юность созревала скоро;
И правда оказалась предана
В угоду клятв и ласкового слова.

Твой волос не менял еще окрас,
И руки были вверх воздеты:
«Земля, и Бог, и вера – всё для нас,
За это умирали наши деды!».
Как раньше, слышу тихий голос твой,
Хотя тебя не вижу:
«О, дочь! Из головы его долой,
Он – враг, тебя смутивший!

Ведь между вами время пролегло,
Пространства и законы!
Все это ты должна перебороть
Вернемся в церкви лоно!»
Скажи, зачем же это ведать мне –
Преграды и щеколды,
Когда находится в гробу
Любимый мой Уолтер?

К чему мне твой глумливый смех,
Ведь час мой не хороший!
Ко мне пришел бесплотный дух,
И все осталось в прошлом?
О, как глупы мои слова!
О, слёзы ли, рутина ли
О, пастор, как мне вспоминать, 
Мечтать о господине?

О, пастор, вас давно не зрю,
Ослепла я вовеки,
Ведь прямо на мои зрачки
Упали каменные веки.
Но все же внутренний мой взор,
Внутри меня блуждает где-то,
Такой же ясный и горящий,
Как отблеск вспыхнувшей планеты.

О, проповедовать не след!
Оставьте чётки на столе!
Обряды мне нужны, позвольте,
Как рыбе зонтик!
Не надо мне твердить про Рай,
О Аде, о проклятьях!
Вернётся пусть Уолтер мой,
Хочу в его объятия!

И будет уготован час,
И кончено мученье,
Мои кошмары победят
Рассвета первые мгновенья.
И вера будет – чтоб его любить,
Как и должно:
Минует смерть,
Не поколеблет христианство
Моей любви великой постоянство!

***

Теперь пойду я; мне стучится в дверь
Какой-то незнакомый гость,
Зовёт и верит, что приду – так,
Что сердце вдруг оборвалось.
Но как далёк он, слышу я едва,
Тоскливо глас его звучит,
На пустошь я попала в темноте –
Заблудшая в ночи.

Впустую я брела, пришла заря,
забралась я в пучину.
Где мне пристанище найти?
И где мой путь? К чему?

***

Вдруг она говорит: «Я пришла! Я пришла!
Снова слышу я голос Уолтера!»
Это имя – последнее слово ее,
И упала она к нему – мёртвая.

THIS last denial of my faith,
Thou, solemn Priest, hast heard;
And, though upon my bed of death,
I call not back a word.
Point not to thy Madonna, Priest,­
Thy sightless saint of stone;
She cannot, from this burning breast,
Wring one repentant moan.
Thou say'st, that when a sinless child,
I duly bent the knee,
And prayed to what in marble smiled
Cold, lifeless, mute, on me.
I did. But listen ! Children spring
Full soon to riper youth;
And, for Love's vow and Wedlock's ring,
I sold my early truth.
'Twas not a grey, bare head, like thine,
Bent o'er me, when I said,
' That land and God and Faith are mine,
For which thy fathers bled.'
I see thee not, my eyes are dim;
But, well I hear thee say,
' O daughter, cease to think of him
Who led thy soul astray.
Between you lies both space and time;
Let leagues and years prevail
To turn thee from the path of crime,
Back to the Church's pale.'
And, did I need that thou shouldst tell
What mighty barriers rise
To part me from that dungeon-cell,
Where my loved Walter lies ?
And, did I need that thou shouldst taunt
My dying hour at last,
By bidding this worn spirit pant
No more for what is past ?
Priest­must I cease to think of him ?
How hollow rings that word !
Can time, can tears, can distance dim
The memory of my lord ?
I said before, I saw not thee,
Because, an hour agone,
Over my eye-balls, heavily,
The lids fell down like stone.
But still my spirit's inward sight
Beholds his image beam
As fixed, as clear, as burning bright,
As some red planet's gleam.
Talk not of thy Last Sacrament,
Tell not thy beads for me;
Both rite and prayer are vainly spent,
As dews upon the sea.
Speak not one word of Heaven above,
Rave not of Hell's alarms;
Give me but back my Walter's love,
Restore me to his arms !
Then will the bliss of Heaven be won;
Then will Hell shrink away,
As I have seen night's terrors shun
The conquering steps of day.
'Tis my religion thus to love,
My creed thus fixed to be;
Not Death shall shake, nor Priestcraft break
My rock-like constancy !

Now go; for at the door there waits
Another stranger guest:
He calls­I come­my pulse scarce beats,
My heart fails in my breast.
Again that voice­how far away,
How dreary sounds that tone !
And I, methinks, am gone astray
In trackless wastes and lone.
I fain would rest a little while:
Where can I find a stay,
Till dawn upon the hills shall smile,
And show some trodden way ?
' I come ! I come !' in haste she said,
' 'Twas Walter's voice I heard !'
Then up she sprang­but fell back, dead,
His name her latest word.