Леся Украинка. Айша и Мохаммед

ДИАЛОГ


Сад в Мохаммедовом гареме. Айша в маленькой виноградной беседке сидит и ест сладости, лениво откинувшись на низенькой скамеечке, покрытой большим ковром. Мохаммед приходит и молча садится у её ног на краешек ковра.

А й ш а

Любимый, кинь на Айшу взор!

Мохаммед молча переводит взгляд с пространства в ту сторону, где Айша.

                Любимый,
На Аишу!

М о х а м м е д

                Да я же и смотрю.

А й ш а

Ты смотришь, а не видишь! Так глядят
На дерево, на камень, на скамейку,
На стену, на колоду... я не знаю,
На что ещё там, но не на жену,
Не на свою любимую!

М о х а м м е д

                Я не пойму,
Чего ты хочешь, Айша.

А й ш а

                Не поймёшь?!
Я лишь хочу, чтобы меня любил
Мохаммед!

М о х а м м е д

                Разве же я не люблю?

А й ш а
(не слушает)

Меня любил и больше никого!

М о х а м м е д

Зачем такое пожеланье? Это
Ведь всё равно, когда б ты пожелала,
Чтоб лишь тебе одной светило солнце,
Тебе одной служил огонь.
Но оттого тебе б не стало ни светлей
И ни теплей, чем есть сейчас, когда
Должна со всякою живою тварью
На равных поделять ты это благо, но лишь
Другим жить оттого на свете было б хуже.

А й ш а

Ты первой милой так не говорил,
Хадидже слов таких не приходилось
Выслушивать.

М о х а м м е д
(удивлённый)

                А ты откуда знаешь?

А й ш а
(злорадно)

А! Так я угадала?

М о х а м м е д
(справясь с своим смущением)

                Так, ну что ж,
То правда, ей я слов таких не говорил,
Так это потому, что...

А й ш а

                Что любил ты
Её безмерно больше, чем меня!

М о х а м м е д
(продолжает, не обращая
внимания на её взрыв)

...так это потому, что даже солнце
Свой первый луч чему-то одному,
Восхо́дя, отдаёт, — всегда тому,
Кого встречает первого.

А й ш а

                Неправда!
Не первый луч, ты все свои лучи
Хадидже отдал, мне остался отблеск,
Холодный, тусклый...

М о х а м м е д

                Айша! И не стыдно
Тебе такое говорить? Я холоден
К тебе? А что бы ты на то сказала,
Когда б ласкал тебя я только так,
Как первую жену мою, Хадиджу,
К которой так ревнуешь ты меня.

А й ш а

Того не знаю я, но вижу хорошо,
Что никогда ты не любил меня
Так, как её, — не любишь и теперь,
Да уж и не полюбишь, — никогда я
Её не перевешу в твоём сердце.

М о х а м м е д

Негоже, Айша, к мёртвым ревновать так.
Хадиджа умерла и гадить с неба
Тебе ничем не может.

А й ш а

                О, когда б
Не дал аллах, чтоб умерла она,
Тогда б, быть может, я её и победила!

М о х а м м е д

Я логики в твоих словах не понимаю.

А й ш а

Скажи по правде, где ты был сегодня?

М о х а м м е д

А что тебе? Не всё ль равно?

А й ш а

                Ты был
Обратно на кладби́ще! На могиле
Хадиджиной! Я сразу поняла!
Всё вижу по глазам, не одурачишь, не!

М о х а м м е д

Зачем я б должен был дурачить? Да,
Я был там, был, но разве это грех —
Почтить святую память человека,
Который был моей женой?

А й ш а

                И я
Твоя жена, но ведь ко мне не будешь
Захаживать так часто на могилу.

М о х а м м е д

Не искушай аллаха. Неизвестно,
Кто и к кому ещё из нас
Ходить по смерти будет на могилу,
Одно известно — я тебя старее,
И на изрядно лет.

А й ш а

                Небось, настолько,
Насколько же была твоя Хадиджа
Старей тебя.

М о х а м м е д

                Да, что-то около того,
Наверное.

А й ш а

                Ты, что ли, взял её
Совсем старухою?

М о х а м м е д
(мрачно)

                Я уж тебе
Не раз об этом говорил,
Да и сама ты, Аиша, не хуже
Меня об этом знаешь.

А й ш а

                Интересно,
А почему ж об этом и не вспомнить?
Не всё ли для неё теперь равно?
Стара ли или молода, красива ли
Или уродлива была она,
Когда шла за Мохаммеда, — её ж
Ведь всё равно уже на свете нету.

М о х а м м е д

Грех это — радоваться так
Над человеческой чужою смертью.

А й ш а

Я и не радуюсь... Ну, а скажи по правде, —
Она была когда чуть-чуть хоть лучше?
Или всегда была такая, как тогда,
Когда уж я её узнала?

М о х а м м е д

                Айша,
Зачем этот вопрос?

А й ш а

                Нет, ну, скажи,
Была она когда-нибудь такая,
Как я?
(Наклоняется к Мохаммеду.)

М о х а м м е д
(посмотря на Айшу)

           Прекрасней ты изо всех женщин
На этом свете, и живых, и мёртвых,
И нерождённых!

А й ш а

                Ты всегда так думал?

М о х а м м е д

Как лишь увидел красоту твою,
Так сразу, тут же это понял.

А й ш а

И полюбил меня?

М о х а м м е д

                Как лишь увидел!

А й ш а

А почему же ты меня  т о г д а  не взял?
И я тебя тогда же сразу полюбила.

Мохаммед молчит.

Тогда жила Хадиджа!.. Ну, скажи,
Зачем при ней не мог ты взять вторую?
Она была богата, — потому?

М о х а м м е д

В то время я уж был её богаче.
И ты не думай, что она купила
Мою любовь деньгами.

А й ш а

                О, когда б
Могла я думать это!.. Но за деньги,
Чай, никого не любят так в могиле!
Ведь ты три года после смерти первой
Жены жил в одиночестве, а после,
Лишь только взял меня, ещё других
Взял десять... Как, как и за что любить
Так можно старую и некрасивую,
К тому ж ещё и мёртвую жену?
И так небречь красивой, молодой,
Любимою и любящей — живою?

М о х а м м е д

Не рвись, родная, и не рви меня.
Есть тайны у аллаха, их постигнуть
Неможно нам.

А й ш а

                Скажи! Я хочу знать!

М о х а м м е д

Когда б я сам то знал!..
(Подумав.)
                Вот ты сказала:
«И старую, и некрасивую...»
В моих глазах она мне никогда
Ни молодою, ни красивой не казалась.
Я не скажу, что я не замечал
И ничего не видел, нет: я счёл
Морщинку каждую у ней на лбу
И на лице... Годов её, небось,
Мне и соседи не́ дали б забыть, но...
В ней что-то было, Айша... что-то вечное...
Мне кажется, оно живёт и по сю пору,
И смотрит на меня через могилу,
И голосом таинственным поёт,
И все мои слова и мысли чует...

А й ш а

А это «вечное», любимый, — есть во мне?
Есть или нету?

Мохаммед молчит.

                Ну! что ж ты молчишь?

Мохаммед молча встаёт и уходит из беседки. Айша падает на пол на ковёр и рыдает в бессильной ярости.

Ялта, 22.04.1907


* Мухаммед (араб., букв. — хвалимый), в европейской транскрипции — Магомет (предпол. 570 — 632) — религиозный и политический деятель Западной Аравии. Согласно мусульманской традиции и Корана, — последний посланник аллаха, величайший пророк. По представлениям европейской рационалистической критики, Мухаммед — основоположник ислама, автор Корана. Современных Мухаммеду источников о нём не сохранилось; в Коране биографических данных о Мухаммеде нет. Сведения о его жизни и деятельности появились после его смерти. По преданию, Мухаммед — араб из рода хашим племени курейш, род. в Мекке; рано осиротел, был пастухом, затем сопровождал торговые караваны; после женитьбы на богатой вдове Хадидже вёл её торговое дело. В религиозном отношении придерживался ханифизма, а ок. 610 г. выступил с проповедью новой религии — ислама. Не получив признания в Мекке, в 622 г. со своими немногочисленными последователями переселился (хиджра) в Медину, где возглавил мусульманскую общину. После капитуляции мекканцев Мухаммед ок. 630 г., согласно предания, вступил в Мекку. Почитаемая мусульманами могила Мухаммеда находится в Медине.
В 595 г. Мухаммед женился на вдове Хадидже бинт Хувайлид (555 – 619), старшей его на 15 лет. Она была единственной его женой до самой её смерти. Вскоре после этого он женился на Сауде бинт Зама, а в 623 г. он женился на дочери своего сподвижника Абу Бакра Айше (613 – 678), которой в то время было 9 или 10 лет.




Айша та Мохаммед

Діалог

Садок в Мохаммедовім гаремі. Айша в малій виноградній альтанці сидить і їсть солодощі, ліниво одкинувшись на низенькому ослоні, вкритому великим килимом. Мохаммед приходить і мовчки сідає біля її ніг на край килима.

Айша

Коханий, глянь на мене!

Мохаммед мовчки переводить погляд з простору в той бік, де Айша.

Глянь на мене!

Мохаммед

Та я ж дивлюсь.

Айша

Ти дивишся й не бачиш!
Так дивляться на дерево, на камінь,
на стіну, на колоду… я не знаю,
ще там на що, але не на дружину,
не на свою кохану!

Мохаммед

Я не знаю,
чого ти хочеш, Айшо.

Айша

Ти не знаєш?!
Я хочу, щоб мене любив Мохаммед!

Мохаммед

Хіба ж я не люблю?

Айша
(не слухає)

Мене любив
і більш нікого!

Мохаммед

Нащо се бажання?
То все одно, якби ти забажала,
щоб лиш тобі самій світило сонце,
тобі самій служив вогонь. Від того
не стало ж би тобі ані ясніше,
ані тепліше, ніж тепер, як мусиш
ти те добро з усім живим створінням
нарівні поділяти, тільки іншим
було б від того в світі жити гірше.

Айша

Ти першій милій не казав такого,
Хадіджа слів таких не вислухала.

Мохаммед
(здивований)

Ти звідки знаєш?

Айша
(злорадо)

А! Так я вгадала?

Мохаммед
(опанував своє збентеження)

Ну що ж, се правда, я їй не казав
сих слів, так се тому, що…

Айша

Що любив ти
її безмірно більше, ніж мене!

Мохаммед
(провадить, не вважаючи на її вибух)

…так се тому, що й сонце перший промінь
чомусь одному завжди віддає,
найпершому, що стрінеться.

Айша

Неправда!
Не перший промінь, все своє проміння
ти їй віддав, мені лишився відблиск
тьмяний, холодний…

Мохаммед

Айшо! І не сором
тобі таке казати? Я холодний
до тебе? Що ж би ти на те сказала,
якби тебе я пестив тільки так,
як першую дружину, ту Хадіджу,
що ти їй заздриш так.

Айша

Того не знаю,
але я бачу добре, що ніколи
ти не любив мене так, як її,
не любиш і тепер, та й не полюбиш, –
ніколи я її не переважу
в твоєму серці.

Мохаммед

Не годиться, Айшо,
так мертвим заздрити. Хадіджа вмерла,
і шкодити тобі нічим не може.

Айша

О, якби дав аллах, щоб не вмирала,
то, може б, я її перемогла!

Мохаммед

Я глузду в сих твоїх словах не тямлю.

Айша

Скажи по правді, де ти був сьогодні?

Мохаммед

Та що тобі? Хіба не все одно?

Айша

Ти був на кладовищі! На могилі
Хадіджиній! Я зараз те пізнала!
По очах бачу, не одуриш, ні!

Мохаммед

Навіщо б мав дурити? Так, я був там,
хіба се гріх – пошанувати пам’ять
людини, що була мені жоною?

Айша

І я твоя жона, проте не будеш
вчащати так до мене на могилу.

Мохаммед

Не спокушай аллаха. Невідомо,
хто з нас до кого прийде на могилу,
одно відомо – я від тебе старший,
і на багато літ.

Айша

Либонь, настільки,
як старшою була твоя Хадіджа
від тебе.

Мохаммед

Так, щось коло того, певне.

Айша

Ти взяв її таки зовсім старою?

Мохаммед
(похмуро)

Я вже тобі не раз про те казав,
та ти й сама незгірше знаєш.

Айша

Дивно,
чому про се не можна споминати?
Хіба не все одно тепер для неї?
Стара чи молода, бридка чи гарна
була вона, коли за тебе йшла, –
однаково ж її нема на світі.

Мохаммед

Се гріх – радіти так з чужої смерті.

Айша

Я не радію… А скажи по правді, –
вона була коли хоч трошки краща,
чи все така була, як от тоді,
коли вже я її пізнала?

Мохаммед

Айшо,
навіщо се питання?

Айша

Ну, скажи,
була вона коли така, як я?
(Нахиляється до Мохаммеда.)

Мохаммед
(глянув на Айшу)

Найкраща ти з усіх жінок на світі,
живих, і мертвих, і ненарожденних!

Айша

Ти завжди думав так?

Мохаммед

Як тільки вглядів
твою красу, одразу се збагнув.

Айша

І покохав мене?

Мохаммед

Як тільки вглядів!

Айша

А чом же ти мене тоді не взяв?
І я ж тебе одразу покохала.

Мохаммед мовчить.

Тоді жила Хадіджа!.. Ну, скажи,
чому при ній не міг ти взяти другу?
Вона була багата, – через те?

Мохаммед

В той час я вже багатший був від неї.
І ти не думай, що вона купила
мою прихильність грішми.

Айша

Ох, якби
могла я думать се!.. Але за гроші
нікого так не люблять у могилі!
Таж ти три роки жив у самотині
по смерті жінки першої, а потім,
як тільки взяв мене, взяв десять інших…
Як і за віщо можна так любити
стару, негарну, навіть мертву жінку?
і зневажати гарну, молоду,
кохану і закохану, живую?

Мохаммед

Не рвися, люба, і не рви мене.
Є таємниці в бога, їх збагнути
не важмося.

Айша

Скажи! Я хочу знать!

Мохаммед

Якби я сам те знав!..
(Подумавши.)
От ти сказала:
«Стару, негарну…» І в моїх очах
вона ні гарною, ні молодою
ніколи не здавалась. Не скажу я,
що я не бачив і не завважав
того нічого: я злічив всі зморшки
у неї на обличчі… Літ її
мені й сусіди не дали б забути…
але в ній щось було… щось вічне, Айшо…
Мені здається, що воно живе,
і дивиться на мене крізь могилу,
і голосом таємним промовля,
і всі мої слова та й думку чує…

Айша

А теє «вічне» є в мені, коханий?..
Є чи нема? Скажи!

Мохаммед мовчить.

Що ж ти мовчиш?

Мохаммед мовчки встає і йде з альтанки геть. Айша падає додолу на килим і ридає в безсилій лютості.

Ялта, 22.04.1907