Мария Антуанетта. Генрих Гейне

Романцеро (1851). Первая книга. Истории.

Romanzero (1851). Erstes Buch. Historien.
Maria Antoinette. Heinrich Heine.

Вольный перевод с немецкого:


Как озорно во дворце Тюильри
Окон зеркальных блестят отраженья.
Всё же средь белого дня там внутри
Старые бродят ещё приведенья.

Веет в стенах павильона «де Флёр»*
Призрак Марии Антуанетты*.
Ранний монархиня держит «Левёр»*,
Строго дворцовые чтя этикеты.

Чинно придворные дамы стоят.
Меньше особ занимают сиденья.
В злате атласов, парчи их наряд.
Все в кружевах, дорогих украшеньях.

Талии тонки, широк кринолин.
Милые ножки. Глядят с каблучками
Туфли умно из-под юбок фемин*.
Ах, если были б они с головами!

Но никого нет средь них с головой.
И королевы цветные гипюры 
Без головы. По причине такой
Тень Их Величества без куафюры*.

Да, в парике, словно в башне большой,
Гордо ступала на раутах светских
Дочка Марии Терезьи самой,
Габсбургов внучка,  монархов немецких.

Что же, парить непричёсанной там
Вечно теперь ей безглавою должно
Средь, как она непричёсанных дам,
Что без голов, тоже самых вельможных.

Той революции плод это всё,
Вместе с её роковою доктриной.
В коей виновны и Жан Жак Руссо,
Мысли Вольтера и нож гильотины.

Странно! Догадки мои таковы,
Будто несчастные эти созданья
Не замечают совсем, что мертвы,
Что обезглавлены - нет пониманья.

Чванство пустое, как в дни прошлых лет.
Льстивые речи их также безвкусны.
Видеть участниц безглавых балет
И смехотворно, и жутко, и грустно.

Сделав свой книксен*, рубашку несёт
«Дам де атур»*. Королеве за этим
Дама вторая её подаёт.
Обе отступят, присядут в дуэте.

Третья из дам и четвёртая с ней,
Книксен отдав, преклоняют колени.
Ножки в чулки  королеве своей
Рядят усердно две лёгкие тени.

Главная фрейлина  входит сейчас.
Делает книксен, капот подавая.
Вверит подъюбник, присев, поклонясь,
Фрейлина их королеве другая.

Гофмейстерина* от них в двух шагах
Веером бюст овевает свой белый.
Только как шея пуста на плечах,
Гузном её улыбается тело.

Может и бросит сверкающий взор
Солнце промеж занавесок пудовых,
Но, увидав старый призрак в «де Флёр»,
Мчится с испугу от окон дворцовых.

*
Мария-Антуанетта Австрийская (фр. Marie-Antoinette), урождённая Мария Антония Йозефа Иоганна Габсбург-Лотарингская, родилась: 2 ноября 1755, Вена, Священная Римская империя, умерла: 16 октября 1793, Париж, Первая французская республика.

Королева Франции и Наварры (с 10 мая 1774 года), младшая дочь императора Франца I и Марии-Терезии. Супруга короля Франции Людовика XVI с 1770 года. После начала Французской революции была объявлена вдохновительницей контрреволюционных заговоров и интервенции. Осуждена Конвентом и казнена на гильотине.

«де Флёр» (fleur, фр.) – цветок

«Левёр» (Lever, фр.) — церемония пробуждения короля/королевы

Фемина (femina, латинский) – женщина

Куафюра - устар. причёска (обычно женская)

Книксен – лёгкое приседание с лёгким поклоном головы

«Дам де атур» – («Dame d’atour», фр.) - приближённая дама, должность при королевском дворе Франции.

Гофмейстерина - придворная дама, возглавлявшая женский придворный штат и заведовавшая канцелярией королев.

Пояснение к переводу -
 Поскольку оригинальные рифмы Г. Гейне:  «де Флёр» - «Левёр», «Антуанетта» - «этикета», «Доктрина» - «Гильотина» - совпадают с рифмами в русском языке, то допускаю, что они уже были использованы другими переводчиками, и считаю, что применение таких рифм не является плагиатом.


Оригинал:

Wie heiter im Tuilerienschlo;
Blinken die Spiegelfenster,
Und dennoch dort am hellen Tag
Gehn um die alten Gespenster.

Es spukt im Pavillon de Flor’
Maria Antoinette;
Sie h;lt dort Morgens ihr Lever
Mit strenger Etikette.

Geputzte Hofdamen. Die meisten stehn,
Auf Tabourets andre sitzen;
Die Kleider von Atlas und Goldbrokat,
Beh;ngt mit Juwelen und Spitzen.

Die Taille ist schmal, der Reifrock bauscht,
Darunter lauschen die netten
Hochhackigen F;;chen so klug hervor —
Ach, wenn sie nur K;pfe h;tten!

Sie haben alle keinen Kopf,
Der K;nigin selbst manquieret
Der Kopf, und Ihro Majest;t
Ist deshalb nicht frisieret.

Ja, Sie, die mit turmhohem Toupet
So stolz sich konnte gebaren,
Die Tochter Maria Theresias,
Die Enkelin deutscher C;saren,

Sie mu; jetzt spuken ohne Frisur
Und ohne Kopf, im Kreise
Von unfrisierten Edelfraun,
Die kopflos gleicherweise.

Das sind die Folgen der Revolution
Und ihrer fatalen Doktrine;
An Allem ist Schuld Jean Jacques Rousseau,
Voltaire und die Guillotine.

Doch sonderbar! es d;nkt mich schier,
Als h;tten die armen Gesch;pfe
Gar nicht bemerkt, wie tot sie sind
Und da; sie verloren die K;pfe.

Ein leeres Gespreize, ganz wie sonst,
Ein abgeschmacktes Scherwenzen —
Possierlich sind und schauderhaft
Die kopflosen Reverenzen.

Es knixt die erste Dame d’atour
Und bringt ein Hemd von Linnen;
Die zweite reicht es der K;nigin,
Und beide knixen von hinnen.

Die dritte Dam und die vierte Dam
Knixen und niederknieen
Vor Ihrer Majest;t, um Ihr
Die Str;mpfe anzuziehen.

Ein Ehrenfr;ulein kommt und knixt
Und bringt das Morgenj;ckchen;
Ein andres Fr;ulein knixt und bringt
Der K;nigin Unterr;ckchen.

Die Oberhofmeisterin steht dabei,
Sie f;chert die Brust, die wei;e,
Und in Ermanglung eines Kopfs
L;chelt sie mit dem Stei;e.

Wohl durch die verh;ngten Fenster wirft
Die Sonne neugierige Blicke,
Doch wie sie gewahrt den alten Spuk,
Prallt sie erschrocken zur;cke.