BIG Фрагмент 19, Сулит Им Гореть, Ступень 17

A. A. A. "Цветущая Во Мгле" [Роман, Версия 16+]

["Wish Them To Burn", Richmond 1865, Ladderstep #17, Choir Version "Amazing Grace", Folk Version "Masters In This Hall", Choir Version "Eternal Father, Strong to Save"]
Ломаных ставен подряд заколоченных рам созерцая распоры, чванно их милость к дормезу от стряпчего шлындает при гардекорах, выстукивая сквозь щербины брусчатки гавот филигранный, держа на виду портупеей Волканик, намеренный вмиг оказать себя, точно сопливец лихой янки Джонатан Клем, отстрелявший полковника вдоль Чикамоги, тысячью павших виргинцев, кренящих бессчётные дроги, любуясь на перечне втёмную сбагренных вольноотпущенников у столичных руин глыбой Ричмонда, к унионистскому штурму заботно сожжённого конфедератами, честь отдающими ныне за роскошь ютиться при сальном огарке, иль фронтовою палаткой среди лесопарка, штиблетной каймой огибая столбы вне потухших светильников газовых мимо бульваров, кирпичными грудами из меблированных комнат аллей привечая дома потрохами наружу, юрко вчерне затеваемой сплошь Реконструкцией обезоружен радетельной меж проходимцами гипербореев, Корд старший готовится заблаговременно располагать подковёрный шальной батальон саквояжников, обременяющих скупость раздумья цветистою речью парадною, чем пробавляется славной гурьбы щелкопёрство, трубы вздымая каминные через проломы клакёрством, даруя манерой французской прорех казинета обноски да платьев дешёвый перкаль за блошиною пляскою нищенства, торно-репейных проулков отколь голодранцы толкуют себе, дескать, Шерман когда собирается к морю, так для моциона окрест первым делом уже созывает войска, дабы всё разнести по дороге, зычно меж тем вдохновляются обок на рангопомешанном слоге витийствами, сколь восхитительно преображенье раба в мародёра, насильника и душегуба, вздёргивая перед удами главы для Родину прытко смесивших инкубов, от конки вагонной заброшенных линий чертя покорёженный вглубь артснарядов омнибус медведем булыжных канав перекрёстка, отринувши зуд ветеранами Чанселорсвилла и Аппоматтокса вослед подтираций развёрстки, увечный скорняк ополченья, в обнимку болтающийся с колченогим лудильщиком, возле бочонка порожнего из-под зерна волонтёров костыльный жестянщик заслушивается колёсною лирой на проволочках для клошаров безлапых, чулочница, обезображенная артснарядом за тюлевой сеточкой, втуне старающаяся продать барабаны с изложницею пулевой от корзинки бродяжьему люду, обгвазданные чернокожие артиллеристы на паперти, вздорящие подле шорника свитых отрепьем культей, брустверною дощаною тележкой возимых о сплётку ремней, гложа странный колёсиков писк да постукиванье, надышаться дерзая пригульною волей, покуда Всевышнего Червь-Победитель их не заточает в работных домах, восстанавливая телеграфную связь для сношения первостепенного с гадиною никербокерской, при балагане кулисно-кибиточном, где парой морд вырезных граба Дэвис и Линкольн пивными сатирами дрыгаются, что артель дровосеков с цилиндрами, гулко подхлёстывавшие свирелью кривой из балясничанья за топорики прочих на гибель, калейдоскопную маразматичность обретшие ибо, подвздорной трубой, вкось грядущего бойко нацеленной, мимо фузей у хмельных страстотерпиц, картинно позирующих на двенадцатифунтовой пушке верхом для столичного мастера дагерротипов, отсель расковав бременящие цепи кандального сипа да сбросив ярем шерстью апофеоза смет вольнонаёмных трудов за чеканенные полмонеты в год при чечевичной обшарпанной миске, дыбом четыре девицы-хористки, упряжкою будто, волочащие с кирпичами телегу, от пепла на сколках и ржавчины ядер сползавших бород при фасадах, линуются за фонарями каретными гербового путевого дормеза, сквозь чад Балтазаров меж долгомундштучною трубкою подле стекольного ромбового переплёта у сборчатых шторок, дробью копыт вровень брички узоров, размолотых по колоннаде, обваленной давешним гамом, петляют надёвкою из парусины скачки огольцов, забивающих норы простенков, лабазные катали хворью рудничною брешут окрест босомыг, назади капеллана военного, из чугуна львиноглавый дверной молоток выворачивавшего тугой кочергою шестнадцатым в куль подле вздёржки, ребяческий свист о растресканный надвое бук задичалых садов перед особняками, холстиною пыльною крючников за искалеченными регулярниками вороша начинённые сплошь пансионы, броско минуя каштанов низринутых по мостовым завядавшие кроны, развесив железные верпы к бортам до октантов ржавелых над лесенками из шпагата в балластах мешочных, гонят аллеями шестиколёсный вельбот с оторочкой, у вант переполненной газом светильным, парящей извилисто сетчатою оболочкой шарльера, видом пошитого змиев пернатых к обмеру, дразнясь просмолённою тканью, романного словно бы воздухоплавателя невзначай воплощённою грёзой эфира надзвёздных просторов тропы, лицедеи обеих сторон, в широченного кроя береты рекрутчины да строевые кирасы одетые, между ролей театральных ландскнехтов, подзорным стеклом недреманно окинувши ричмондские площадные развалины, вдоль золотарства чинов златоустных корчуя анданте исполненный вздор над поверженной харистократией, точно ко власть придержащим во смрад заповедного места бросающийся, преисполненный юной отваги ужонок, разбойные выкормки от ассамблей мимо изобличительства ринувшихся пасквилянтов, напитанных вслед угнетательской работорговой десницы, толкут лирохвостый, очинов исполненный смрад шаркунов до светильного газа по вайверну сетчатому над вельботом ландскнехтов, марко болтаясь кривою застрехой, отколь дивом дивным клозетная чаша господ покоряет, уже пироскафы, чугунно-напруженные молотилки и локомобили долой, лишь бы в чашу клозетную свой афедрон уместить, посреди загостившихся ныне гусар ополчения в тальмах при кисточке над капюшоном, ворующих брагу от встрёпки бугристой кухарок, тесня волонтёрский трёхбортный покрой голубых кителей с бранденбургами сажевыми под шако разъездной кавалерии, где раздаются сонетки прислуге всё зычней, наново чьи сапоги каши просят в обычай, а морды засим кирпича, где слюной удалой победитель терзает историю, жрущий бумаги меж остервенелой отрыжкою из дылевого величья, мхом кипарисовой шали болотной ероша бутонов масличных закатные алые кубки среди частокола цветущих садов, меж собою толкуя гортанно сквозь птичий язык, Близнецелое, сызнова нанятое вертоградарями для Пенумбры ввиду недоимок толпы дерзновенной из вольноотпущенников, салютует лопатою глинистою вровень конного строя, молча гранясь перед коим двубортностью в орденоносном покрое застёжек, майор кавалерии Аполлодор-Сципион Эридан, благосклонно визитом почтивший имение Корда, при взводе литом старой гвардии однополчан да штабном ординарце, приветствует обок Джулая и Джейкоба, словно бы янусоликий Иисус Назарянин, кувалдой вгоняющих колья обвязке партерных древес, наравне иноземной всклокоченной голи мотыжной прополкою, цапками следуя ниже плантбанда за шляпный истёрханный войлок, шустро орудующие с червей под листвою клевавшими прежде цесарками крапчатыми вперехват индюков междурядий, около сарсапарилевых прядей за ручки верёвочные сквозь дормез относя шамбертена бургундского ящик, драбанты шагают надсадно тропинкою саговых пальм и латаний, когда Мироварник, всучив гардекору-фламандцу его пистолеты рычажные, сплошь затевает лобзанья с могильщиками подле герм-лутрофоров, саженцами тамарисков возясь между казнозарядным призором, нащупавши от Балтазара морских леденцовых коньков, паточной горкой сластей в хрусте клейком зубов расфранчённого отрока Мортимера и пихающихся братьев Ловердэйл великовозрастно-дубоподобных, старший Корд вмиг облачается наново через поместья утробу в парчовый шлафрок мавританских узлов мимо галстуха шёлковой чопорностью у батиста сорочки, венчая кудрявившийся смоляной куафюры вертеп золочёною кистью при феске, заканифоленной кожи набойкой бильярдного кия чертя к арабескам разбоя шаров костяных по сукну алагер, визави Эридан, обмусоливши клёновый шафт пятернями, стараясь измыслить фланкирующий контрманёвр, оборачивается напротив беседовавших непородных дам из саквояжницкого демимонда усадеб, вослед разнесённых о звонкий цветочный кофейный сервиз тучевой балюстрадой отломков горчичного известняка через ворох листвы над шпалерным плющом, от уступов самшитовой изгородью вертоградари за Королями Лопат различают громадами дебрей осадные башни, плотно сдвигавшиеся крепостных авантажных колоссов глухими вершинами до парапета, высвечивая о захода кармин бахромою тилландсий виргинских дубов многозвенный причудливый факельцуг из огольцов барабанщиками за палаческие колпаки мешковинные, обок ружейных штырей частокола нимвродов чащоб, конокрадов, грабьармии южной да беглых кандальников рудодробилен, броскостью всадницких шпилей, поверх лошадей балахоны дерюжные, плотно сокрывшие морды, к табачной плантации вдоль розоварни сближавшиеся, явью конных улан полувзводов бамбара и самбо пестрят угловатые шлемы фонарного кроя среди доломанов расшитых внакидку по станам, дотоле знававшим одни парусинные робы, кипплауфы воздев длинноствольные розно, себе мамелюками грезясь, что прежде зуавами швейники да бочары, наступавшие ломаной цепью вдоль рощиц каштанов и хиккори, брёвен лежнёвкой навстречу ограды господского парка, разрухи селений да хижин лесов беспризорники, ветоши крыльями бойко носящиеся о взъярённый клич звонкий Валета Копыт семилетнего, гуще всему прорицавший гореть, мародёрские выстрелы Джослинами подле мулов кибиток, облачной хмарью из бутовой кладки прорытой вдогон разлетавшихся стёкол на залпы орудий, тёсом обшитые четырёхъярусные штурмовые бродячие крепости в зуде щелей кабестанного хрипа, смещаясь по дюжине троечным цугом кобыл упряжных, между ставен портов домодельного рибадекина трофейного ковкой шести фальконетов гортанный вздевается полог расщепами гнёзд палисандровых кресел вразброс инкрустации, Аполлодор-Сципион, уместив кий при стойке, цепляет эфес лакированных ножен за шарф поясной кобуры, потрепав Мироварника над рукавом, созывающий вглубь авангард юных черт ветеранов гражданской войны, Балтазар, вынимающий тряскою нижнюю челюсть вставную, марко прощупывает костяные точёные зубы, тушуя сквозь нити слюной до перстней, на болтании фесковой кисти, упомнив сощуренно, будто весельем таращась о скопище дымчатых вспышек стволов наползающего гуляй-города, дёргая вслед подбородком, засовывает коренной строй при дёснах, берущий от Рэмбрандта Уиттьер с наплечным футляром тисненья, готовясь обратным визитом орав принимать Королеву Червей, октороны из вольноотпущенников неврасцеп водворяют гнёт казнозарядным орудием Уинтворта, выдвинув Биллингхёрст-Рекьюа подле аканфовых трещин квартета из фустов, край барабана армейского Рэмингтон-Билз дожимает спускающийся Орион, через бруствер куртин изумлённый крылаткой-плащом Близнецелого, не отвлекавшегося меж прикопа у глины корней тамарисков среди канонады, напевом ероша церковные гимны, сын Корда протягивает за ремнями драгунского панциря сталь врозь галунной поместной венгерки, слыша креолов-драбантов отмерку прицельною рамкой на матчевых штуцерах Моргана, правя наколотый вровень каморы пистон, каторжане до щёлок палаческих взора колпачного гнут разрывные кули, затесавши рудничного пороха огнеприпасы гранёного известняка вереям из оснастки разграбленным подле дозорных бортов арсеналом от Старого Света, гарью двухфунтовых пушек фургонных окрест парапета буравя изглоданный сплошь контррельефный тимпан ризалитом навершья, чертясь за мерлонами башенными, Алассандра, надевшая ролью корону железную, слаженную от кузнечного мастера, пиками венчанную мглисто вниз остриём, шалью из кашемира узорной окутывая рамена сухощавые, томно спускается меж зачинавшегося неприятельского хора выстрелов, старогвардейцами из регулярников при Эридане осаживая сквозь масличные столепестковые розы налёт каторжан верховых, рикошетом о литерный шифр навесного замка через парковые эрмитажи, линуя ребристостью вдоль чернокожих буянов уланские шлемы старинные с перьев нагривником сгиба манеры крылатых гусар, затевающих кентера гам войсковых Ридждон-Энсли, чеканностью ко фронтовым сослуживцам взревевшего кановианца, резво сменяя аллюр в чаде шестизарядников иль же кипплауфов охотных на призвуки танца, дресвою ракушечной дуктов из ржанья саврасой кобылы топя свищеватые лёгкие подле картечин, массив атакующих всадников тьмой боронит кустовые бутоны, вослед обтекающий идола серо-базальтовой Триглою на постаменте, бронзой исчёрканные Имдугуды дверных молотков пополам в раскрошившемся антаблементе, взметая шрапнель севрских розовых чаш дрессуара сквозь тлеющее позолотой тиснение вширь коленкора обоев графитного, высясь фигурными скобами о дальнобойные штуцеры южных застрельщиков по конокрадам и вольноотпущенникам, избродяжившимся против стаек цыганских ворья мимо факельцуга сорванцов, управитель именья Шамбор вередит карабин Смита на переломе замковом, двигавшейся гравировкой Волкаников Рэмбрандта, зыбью свинцовой подряд слуховых окон в треске узоров люкарны, Аполлодор-Сципион строевой взвод рассыпав командой плацдарма, впритык самбо опорожняющий рык Сэведж Норт, вынимает зазубринами шпагу кавалерийскую от серебра эполетного, сизыми фалдами треплющий через огнистые ветви катальпы двубортный парадный сюртук, без нательного панциря шпоры вгоняя резвей о карьер жеребца, вразнобой поперечных колёс ружей Кокрана за лутрофоры садов, митральер батареи драбансткой рыхлит гвалтом на двадцатипятиствольной искрящейся Биллингхёрст-Рекьюа пламень ударов по конному строю бамбара улан оперённых, вторя картечницей Эйгера, доволочённой у ставен осадною левою крепостью, трое нимвродов клубят перегревом Кофейную Мельницу, клинившую из подачи со штабельным боепитанием, обок межъярусных лестниц взбираясь натугой сквозь балочный остов, изрубленные винтовым залпом через борта дощаные среди штурмовой первой башни, следуя о разнесённый воротный чугун подле скважин, мощённой аллей усадебной из неошкуренных брёвен, качнувши пробаненный рибадекин, извергающийся фальконетами на треугольной поковке всплошную мурен аркатур за осколочной россыпью от костяных фисгармонии клавиш у нотного шкафчика, взвесью теней опрокинутого, верховые бамбара при шлемах латунной каймы, оперённой гусарски, швыряют завёртку для сросшихся братьев-могильщиков, парою выисканных Лефоше револьверных двуствольных винтовок, наполненными барабанами к четверти сотни патронов у каждой, сипло отстреливая бойных псов между шпилечных кромок зарядов бумажных, мотают по ветру шинель с пелериной дорожную глыбой Лопат Короли, в антрацитовых трубах-цилиндрах, отколь прядью шорох табачный, рьяно грызёт мундштуком Орион, рассыпающий пепел вкривь скачки, защёлкнув прибойник-рычаг длинноствольного Рэмингтон-Билз, не поспев обменять сапогами, ютит к стременам гнутоносые туфли персидские, рокотом зевов орудий, сносящих курильницы для благовоний альтанки, лязганьем змеевиков гнётся чан розоварен изнанкой, вослед многоглавых рубцов Поренута сквозь парковый грот, разбивая кумирни да жертвенники, сокрушая столбы, пожигая дубравы, Уиттьера вспышками дёрнувшийся Мироварник направо, теснящий обойму, коробит ореховый чёрный приклад, окторонов хребты перешагивая, за расколами туч боевых топоров амазонок-воительниц по барельефам, кинувшийся через нефы, литой канонирский напор звероловов дразня, перекрывших расчёт митральезный настильным рывком залпов рибадекина, Джейкоб-Джулай меж светильниками голофанных ритонов плутают в глубинах Пенумбры, могильщиками-вертоградарями издирая креолов дублетной волной спусковой Лефоше револьверных двустволок под выбоины многогрудых желёз Артемиды Эфесской, ширя прораны среди львинолапых столов арабесок, ржавеет нимвродом прошитый от перкуссионного Джослина исчерна-сизый парадный сюртук ординарца майорского, шляпою Бернсайда скошенного за лукою французского селя, держась на караковом Зебулоне, Эридан взмахом шпаги слоисто щетинит пальбою рычажные Спенсеры однополчан эскадронных по атаковавшим, взрезая наплечные скатки, ореховые перелатанные кителя и ряды колпаков островерхих глазниц мешковины у всадников, подле багря вровень гарды обвод мародёров контуженных за частокол, ниже дымных столпов зыбью крон подступающих сумерек, Найтсмит, разжёгши ольховую трубку среди отдалённых частей наступления, ждёт с камеристкой вдовицы, прощупывавшей мимо гривы узду квортерхорса при дамском седле, верховой амазонкою для Гарпалики пришедшийся в пору наряд Алассандры к вуалевой шляпе гофре, заготовленным Кокраном от самочинцев, драбантов и слуг, изнутри пистолетного ольстра, перед расколотой многозарядной колёсной винтовкою Портера, гомоном всхрап нарезной пушки Уинтворта до штурмовых крепостей, под вахлацкою тягой сдвигаемых вширь кабестанов без выпряженных лошадей у парадной аллеи именья корчуемого палисада вослед наседающей башни, рёв шестиколёсной громады, обшитой вагонкою, меж стенобитных орудий встык нижнего яруса, разворотив толстоствольные матчевые ружья Моргана от егерей Балтазаровых на парапете стрелковой площадки вершины, перекидной мостик воротом сбрасывая за оравою клина, портьерами вкривь озорных пострелят, высыпающих над штурмовым укрепленьем, давя опускной трап навстречу фасадным проранам, являясь без рекомендательных писем, разволочив испестрённую шаль кашемира вдоль кисти у чопорно-колких рамен, Алассандра ступает греденциями, подзеркальниками да фигурной резьбой в бальном платье вдовицы, расшитом о вермикулярный узор тарлатана кисейных бутонов парюрой вослед камисоли, гладью за серьги тройчатками в шёпот стекольный огня окаймив антрацитовою куафюрой телячий пергамент на глиняной маске у взора стального, вазонные канфары между завес до лепнины рокайлей гуляющим факелом жилистых лап Королевы Червей, будто крадущейся Иаилью с колом наострённым и молотом, обок держа в гардекорах навалоотбойщика парою кавалерийских Ле Ма, Сойер Ганн пеленой дробовых револьверов прокладывает багрецом до ковров стёжки близостью ряженых из театрального маседуана, кроя барибаловый зев двууголки с метёлкою петела, выронивши ненароком латунную гильзу для Шарпса, ловящий узлом ко свинцовому гарканью врозь маскарадный драгунский колпак над личиной шерстисто-гнездарской о лающий Пэттинджилл вне самовзвода, пламенем кисти пещерной отверженки через комоды и бархатный свес ламбрекенов, немотностью сея пожар, трёхголовый дикарь из папье-маше строем фригийских морщин колпаков до рамен оторочки полиповой, выщербив сколок ампирной листвы дальнобойным ружьём Керра, муслит пистон о казённую скважину, изрешечённый в дублетах Ле Ма, от согбенной проходки навалоотбойщика, сдёрнутого Королевой Червей вправо шиворотом, где струёй карабина гарнируется широченный медвежий кольбак по гудзонскому волку, сжимающему пастью качкий фонарь, обок залповой хмари вдоль рибадекина у гвалта колонны, обрушившейся на возы мародёров господской усадьбы, парковый грот миновавши к ограде, скрипят выжигаемые прудовой гущи зарослей свайные хижины прежних рабов назади тамарисковых угольных вспышек аллей, конокрадов сшибающий, Аполлодор-Сципион кольцевым взводом жмёт Сэведж Норт, перестроив редевшую гвардию свиристом дул наравне палачей верховых, от молелен строками невольный Патрокл, озираясь привычкою давней, бродящий с косою в розарии, глухо ссекая бутоны среди жардиньерок, ломает вазонные канфары у постаментов куртин между янусоликим базальтом скульптур, глубиной острия полосующий розно трельяжи до стеблей, топча за псалмами слезливыми рыхлые клумбы при саженцах из перегноя, шарканье грив от вожжей чернокожих улан жеребцовой рысцою, ступенчато всадниками на дробимый паркет, застилая окрест чадом пороховым этажи анфиладные, шквал Близнецелого вдоль гардекоров, язвящий парадные марши трёхнефовым сводом базилики, под змеехвостой громадой Тифона хребтом изванянья до чаши фонтанной, пологом вежды, съедающим через пальбы ворох тканый, проносится мимо сутажный венгерский узор по накидке Гортензии юной среди аграмантов, о выжженные клавикорды чеканные за гравировкой платановой, копотью меж терафимов столешниц отколь полыхают гагачьи перины вослед балдахинов скобления опочивален, факел трясётся над фальшью суставов корёжимых в поступи Кинкейда судорогою припадка, сэр Мортимер, вязкую тень изгримасничавшимся Валетом Копыт отгоняя, на перкуссионном замке тормошащий карманный, тугой для ребячьих ладошек, скребёт револьвер Аллен-Уилок, хрипом надсадным сквозь жилы о смрад карабинный, торопится кивер плюмажный у гризли в болтающихся этишкетах, нацелившись многозарядной винтовкою Портера за королевскую свиту палаческую, изувеченный дробью от Сойера Ганна двуствольных Ле Ма, эполеты морских анемонов сдиравшего выстрелами до пробоин латунной кокарды тесьмой пикельхельма двухвостого выше кадьяковой морды, гранясь из обломков тахты с оттоманкою, вымаранно кистью фески мотающий чёрный ванкуверский волк за парчовым шлафроком вздевает ружьё барабанное Уиттьера, следуя при семифутовой мгле гардекора, копной дегтевой сероликий драбант-исполин-серафим, в полудюжине крыл смоляных отзывавшийся парой Волкаников, через нагар бередит маскарадное шествие факельщиков, различая меж сонма густого корону железную пиковой масти, Зебулон, взмыленный по стременам, кровью трензеля пасти давясь, наугад сикоморовой рощей несётся, когда темнотой вертоградных аллей долговласый майор Эридан порубает из скачки нимвродов с колодниками, булавою орудуя Сэведжа опустошённого за колпаки островерхие всадников, пологом сажевым розовых кущ огибающий Триглу врозь месяца дланей, сумрачной зыбью узревший к бедламу петляний Валета Копыт семилетнего, Виттовой Пляской охваченного, звонко прочившего меж господской усадьбы всему полыхать, взрезав шпоры на моргане, Аполлодор-Сципион, опоясывая из гоньбы зарешёченный парковый грот, жеребца по востоку стегает о крепости, шитые тёсом вагонки, где Ловердэйл младший, огнём зачинать вознамеренный близ штурмовых башен пороховые запасы вдоль ядер фургонных для рибадекина, задорно коптит языками борта дощаные кибиток, шпагой мальчишке ссекая запястье на выбитом факеле мимо реданов изрытых, отвесностью вздыбленный кановианец вдогон оглушает ударом по фухтелю Кинкейда, спешившийся, задавив о грудину коленом лампасных брюк судороги пострелёнка рычащего, стягивает край обрубка ременным жгутом, прижигая хрящ вдоль головни, мешковиной тороча добытым к седлу огольца, за винтовочный гам увозя под осадой плантации дымною шалью, отколь палачи со зверями грызутся во имя чего-то всерьёз, может статься, толкового, может, и попусту, не разобрать назади скотоложства буянного, Ловердэйл старший надсмотрщиком давним Пенумбры, вскользь отревоженную терцеронку ведёт через клумбы до пыльного масляного фонаря, запаливши фитиль мимо створок, уздою на крючьях при конном дворе, возле стойл табуреты и сёдла подпорок тушуя окрест павших самбо улан да почивших драбантов, стылым тавром вдоль кузнечных мехов ближе канта ажурно-чугунного, где мастерятся ошейники люду клеймёному, за обмурованный горн посреди ухналей наковаленных, шествуя обок порушенной квадров гряды над соломою трута, кавалерийский майор тормошит за поклажею гнёт, отвязав бременящие путы мальчонки дубравою сумерек подле цыганского юноши Нумена, о капюшон балахонный, взамен перетлевшего имени Ловердэйла, принимая Валета Копыт, наречённого Кинкейдом Бёрном, Сулящим Гореть, львиноглавых крылатых Анзудов панно огибая у скифоса дланей под бронзы рельеф Ганимеда, надсмотрщик Пенумбры, вослед самочинца Патрокла за поступью крадущейся Гарпалики, меж опахала витков лирохвоста фонарной тягучестью никнет, облапивши медленно писчий настольный прибор до чернильницы, вглубь канделябров, за пиковой масти ларцом разыскав пистолетный острожный ключ Харлема возле колоды таро потемнелой, с огнивом затейливым под гравировкою Ангела Ночи да маленькою вырезною короной сосновою перед эмалью, теша оборки подзора валов литоральных, скитальцем безвременья Нумен, сокрыв начертанье вослед балахона, несёт задремавшего Кинкейда близ дощаного разрушенного маяка без аргандовой лампы, минуя шпангоуты остова сгнившей колёсною шхуною-бригом, ступающий плавно о сброшенный трап в канонерскую пересмолённую лодку среди полуночного берега, где капюшонною мглой дожидается Фатум, от конского черепа меж талисманов гадальных вослед набивавший копытную трубку, за месяца отсверк линуя созвездье драконово сквозь удалявшийся парусный шум.