37-й день в Москве

Посвящается заплутавшему
в собственных стремлениях
императору французов
Наполеону I Бонапарту
(1769-1821 гг.)
 
Я ходом облаков не любовался
и свистом небеса не забавлял.
Я фолиантам мудрости продался,
из пяток душу, в битве, доставал.
Не для семейного достатка…
Не для зазнобы из любви…
Не для величия иль упадка…
Не ради утопической зари…
чтоб вразумить свою изнанку,
в истлевшем, от надежд, поместье.
Когда отбросил спозаранку,
амбиций стог, излишки лести.
Когда увидел не солдат,
а меркнущий от верности белок.
Когда командовал не штат,
а прохудившийся, дурной сапог.
Что хлюпал, приближаясь к луже
и потянул меня на дно.
К таинственной, дремучей стуже,
где сгинуть лаврам суждено.
Россия – стойкая страна…
где ратный полк в одном мальчишке,
не умещается сполна.
А люди гибнут в городишке,
с отчизной в недалеких мыслях,
с отчизной на устах больных,
больных от гнева! В коромыслах,
несут наследие родных.
Таких мне понять, и одолеть,
не представляется возможным!
Не то, что с глобуса стереть,
вести беседу нужно осторожно.
Как поздно осознал, и сожалею!
О чем? О глупости француза…
Наверно возраст. Все же я старею…
Покинула воинственная муза…
расчет холодный с опасением,
что никогда не предавали,
что становились мне спасением!
На растерзание отдали…