речной трамвай Макиавелли

Речной трамвайчик такая штука-
Дитя гондолы и корабля
На бортик беленький навалясь,
Смотреть на волны такая скука,

Что развлекаешь себя саму.
Чужие слушаешь разговоры,
То шепот страстный, то злые споры
Летят, как мелочь, в речную тьму.

Старушка ветхая, лет под сто-
Чепец на волос седой приколот,
Скрепит тревожно: малыш Никколо,
Садись спокойно, играть- потом.

Но нет, противник-речной дракон,
А Никколино совсем мальчишка
И брызг бриллианты блестят на книжках
И мокнут Флавий и Цицерон.

Старушка сердится: егоза!
Но зря. Он сказки из сердца вынет
Наполнит греческим и латынью
Свои сияющие глаза.

Река качает. Как скучно мне.
А на корме смотрит в небо пара:
«Мой друг Никколо!-Мой друг Чезаре!»
В интригах вместе и на войне.

И все слова не пустая лесть
И может дружба и есть на свете
Но их фигуры развеет ветер,
А эхо скроет настырный плеск.

Глазею дальше. Сплетенье рук
Банальней вроде бы нет сюжета,
О, мой Никколо, о Мариетта…
Открыты души, глаза не врут,

Все как по нотам- законный брак,
Он тем желаннее, чем удачней.
И Мариетта совсем не плачет.
Жене политика слезы-враг.

А дальше-больше, куда ни глянь,
Никколо пишет, Никколо ходит
Ферзем и кажется, будто вроде
Никколо сам уже у руля.

Капризны воды реки Арно:
И усыпили и укачали,
Речной трамвай, наконец, причалил,
Тяжелый якорь буравит дно.

Старик Никколо совсем один
Его одежда насквозь протерта,
Он беззащитен, он сходит с борта,
Под ветхой шляпой не скрыть седин.

Ему б во Францию! Там тепло…
И шепчут люди: «Езжай, Никколо!»
Но нет, милей Флорентийский голод,
Чем несварение в Фонтенбло.

Какая ясность, какой задор
Но приспустили цветные флаги
И мощь и мудрость- листы бумаги
Уходит в прошлое мой синьор.

Ловя истории на лету
Речной трамвайчик ломился к цели
С названьем громким Маккиавелли
Багряной краскою на борту

Речные волны его несли,
К нарядным башенкам Санта Кроче
Прощай, Никколо. Спокойной ночи.
Речной трамвайчик гудит вдали.