К очередному Дню рождения Л. Н. Толстого

Тот, кто под Тулой побывал,
В одном Ясно-Полянском царстве,
Тот знает, как там проживал
Толстой в своей усадьбе графской.

Он был умел, он печи клал,
Косил траву ручной косою.
Свои романы издавал,
За каждую копейку споря.

При этом деток из крестьян
Учил бесплатно и добротно,
И розги к ним не применял,
Хотя такое было модно.

И собственных детей не бил,
И двадцать пять рождённых внуков.
Он всех их искренне любил,
Учил терпенью и наукам.

Откуда время находил,
Я не пойму, Толстой на это.
Спортсменом закалённым был,
Ходил пешком встречать рассветы.

Освоил в семьдесят с лихвой
Велосипед, и ездил с горки.
Он на Кавказе был, герой.
Имел характер крайне твёрдый.

В библиотеке – куча книг,
И в каждой графские пометки.
Учёные считали их, -
Был книгочеем барин редким.

Ещё за творчеством следил
Своих коллег – больших и малых.
Слова поддержки находил,
Хотя, критиковал, бывало.

Он Достоевского ценил,
И к Чехову в Москву приехал.
С последним долго говорил
Серьёзно, иногда со смехом.

Но философию его
Не все, по правде, понимали.
Непротивляемое зло
Приемлемо для нас едва ли.

Но с Горьким спорить граф не стал.
Он выше этого, поверьте.
Печальным был его финал:
Не причастился перед смертью.

Зато, когда плохая весть
Дошла (о смерти исполина),
Его почтили память здесь,
Слагая сказки и былины.

И в заграничной стороне
Прошли печальные колонны.
Он был своим в любой стране, -
Понятным, умным, непреклонным.

Свои оставил книги нам,
Чтоб в них мы делали пометки.
Трудяга, богатырь, гигант,
Алмаз гранёный, очень редкий.

Пусть говорят, что был упрям,
Авторитарен выше меры,
Под старость одержимым стал
И верил в разные химеры.

Как можно гения судить
За то, что скрыто за завесой.
Тираном в личной жизни быть
Способен каждый, если честно.

У нас останется в сердцах
Благотворитель и писатель.
Пускай ему на небесах
Местечко отведёт Создатель!