озимь
Я засыпаю на ходу
под щебетание трамвая,
в полубреду – полу-аду,
в плену волнительного мая.
Но вдруг окатывает явь:
конечная! Теперь — подземка.
Смотрю вокруг — лишь кровь и ржавь.
На станции жужжит поземка:
ветра… Ветра толкают сталь
по рельсам метрополитена.
И скука косит под печаль.
И красная, не ветка, вена
людей, точнее лишь тельца,
до центра и назад пускает,
пульсирует и без конца
конечностью своей пугает.
Маячат Чистые пруды,
сгорают Красные ворота,
и граждан не клубы — ряды
бредут на верх. Дрожит суббота:
она как я — удивлена —
тому, что наступила осень.
Был май, но видимо длинна
путей сильна. И сердце в озимь
превращено самой Москвой,
но раньше времени разрыто
и в чан отброшено с тоской.
И в этом чане позабыто.
И я гляжу на этот чан:
На эту площадь — трёх вокзалов.
Там сердца нет — один бурьян
в объятиях каменных, в завалах.
Свидетельство о публикации №123090806559