FUTU Фрагмент 07, Глава 6, Дилиньбомканье

A. A. A. "О Мишатах Для Мишат" [Сказки, Приключения 6+]

Глава Шестая.
В силу местоположения, у северной границы Кломпенбурга проходили сплошь угодья вечной ночи, но, однако, на обратном крае города к обозу временами гостевать спешило солнце.
Ротозейничая перед тем, как сменные фонарщики развешивали горстки светляков вокруг сушёно-трутовичных мостовых, нежданно путники столкнулись с офицером, вознамерившимся тут же приковать их за бродяжничанье враз, но Ленд отрекомендовался точно вольный трубочист, засим раскормленный мишонок, что в кожурной был кирасе, указал, де, разгуливать первым законом без стружечных кломпов уже не положено, толково упредив, что под крыльцом нередко бродит сильный ветер, ткнув булавочным эфесом вверх на площадную вывеску от кровли, посему мишата справили себе три пары у чеботаря за припасённый Лендом сыр, прознав сноровкой, что при ветре браться надобно за руки, дабы прятаться гурьбой к ближайшим домикам, откуда все мешкотно перетаптывались мимо сквозняка у швейных лавок мастериц окрест ремесленников, ровно из напиленного старого ковра, чадя промасленными крышами голландских изразцов, от смолокуров и портных, до грибоваров с шерстобитами, к мышатникам, лохматя окантовкой пестротканый ворс округлых стен, вдоль бойких трепачей и пустословов.
Гилли с Янси перебранивались, гулкостью разнашивая кломпы, вмиг заслышав дилиньбомканье среди порывов, мимо колокольни на часовенке, проложенной из шахматных тур крышечкою сахарницы, к топоту ландскнехтов, подивившихся тому, что колокольчик зазвенел над перевёрнутым ночным горшком с бобово-стебельковой вязью росписи.
У сборного молебствия мелькали дамы в шляпах лепестковыми эгретками, обряженные в пух и прах, да рьяно шерудившие за ворот распузаченный строй бюргеров, под гомоном ворчанья суемудренно дымивших вкруг соломинок.
Jn – Азведай, Ленд, а Ленд, а почему пиход в гошке?
Ld – Слышно, вот потому, как мишата приносят сих набедокуренных пакостей складом, но ступают восвояси, облегчившиеся знатно.
Bg – Ведут разговоры, у сборщика податей ко гриборубам в пути по лесам, де, отвалились все четыре колеса.
Ld – То не к заслугам ли, вчуже прохвост оценил мой уборище парой двусмыслиц, – трубочист и малышата озирали просторный горшок на прищепках, от верхушки различив узорным оком гравировку "загляденье с облегченьем", спускаясь до пастора-коротыша, что у кафедры липнул чеканкою, на пробке с керосиновой жестянки, встав.
Hv – Broers en zusters... к сей минуте, вплоть от первых поселенцев, разом, словно одолевший великана Джек, всякий, будь простолюдин иль вельможа, усвоит, как должно одерживать верх над Ван Брандтом стократ, унося от него всё подряд.
Ld – Ну, подворьё с подворья, – тут Большая Шляпа рассадил не унимавшихся ландскнехтов от шума, по лавкам напиленной розно школярской линейки в два дюйма.
Hv – Украл кто ли с дюжину бисерин, жертвует церкви одну, да не прибудете в убытке перед оком Великановым, – скамьями певчих волоком тропарь тянули к празднику черники.
Ld – Славно, всё бы кликать лиха под урильником.
Переминающий зёрнами чётки, сим пастор мишово качнул высоченною шляпой.
Hv – Теперь вместе, братья и сёстры, как встарь, расшнуруйте свои кошели, дабы, смело воздать подношение до Великановой Трубки, от побега нам раскуренной отважным Джеком.
Вскользь достопочтеннейшие бюргеры вышагивали мимо букв гостиничных жетонов херувимами, залепленных к прищепкам, на стук опускали ломтём подаяние в трубку, засим чинно дуя сквозь ветхий чубук.
Ld – Преизрядно уже небылиц, ведь, heilig vader, Бенедикт из пилигримов сим говаривал, попалась, будто, книжица про Джека, никаких заветов к бисеру и оку Великанову так вовсе не нашлось, – ещё допытывался пастора косистый трубочист, в то время как за сапом Гилли с Янси вздёрнуто жевали лепестки на ближних шляпах.
Hv – Чем зря суесловить, mijn zoon, можешь сладить премного угодного схоже отсель, почему ж не берёшься?
Ld – Ну, а ты, mijn vader?
Hv – Раз без околичностей всё этак разумеешь, оставайся над читаемою проповедью, коей не запортишь слух, – тем коротыш резво спрыгнул с приступки, в момент подвернувший длиннющую рясу, – а мне бы наведаться к банному тазу, над поруками у Господа заглазно.
Ленд встал, озадаченный, подле серебряноспичечной кафедры, невольно, а пока тишком ландскнехты поползли на колокольню...
Ld – Ну, чтоб вам облегчиться.
Bg – Зычней, дубина, язык, как копчёный? За свистом о чём по пути наразмыслил?
Ld – Как быть под уделом, – он шершаво почесался, двинув шляпу набекрень, – Смекните, точно вы зерно в мешке с крупой, что везут на телеге средь прочих. Бестолковое, весёлое барахтанье по кочкам...
Bg – Ведь мешок-то куда сволокут?
Ld – И верно, даром, вы не мельник, вы зерно. От силы вам перепадёт... стать кашей, знамо, той каше, пуститься до брюха, а оттоле по кишке в нужник, с него водой подземной за деревья, а уж те, впрок напитавшись, скинут новое зерно, – степенно выровнявший косу, Ленд проворно затерялся между схепенов из гущи абрикостового графства, словно дробью, всё покуда об его кувшин тогда не полетели шумом стружечные кломпы.
Тайком сквозь бурчание недоумённых почтенных соломинок, увёрткой он засим стянул английскую булавку от констебля, раззнакомившись с приходом.
Ld – Надо споро заколоть анабаптиста, – вдогон, ковыряющий скважину исповедальни в коробке от мыла к чистюлям, принялся их караулить.
Hv – Kom binnen, mijn zoon, – стороной там набубнил ему вслед пастор точно к уху за стеной.
Пробираясь до мыльной картонки, сплошь украшенной осенним багрецом кленовых листьев, с разгородкой гребешком, входящий глубже, трубочист уселся подле на катушку.
Hv – Истолкуй, с чем привело к Эверту Семечку, пролаза?
Ld – Так и так, разучить ум за разумом, блох из башки повытряхивать.
Hv – Почтенное занятие. Мишата не упомнят, как дотоль переселились от портняжной мастерской, вдобавок им воспрещено о том справляться и обмысливать, всё дабы короли уже владели не двором, а всем подлунным миром, – вспять Эверт мусолил чётки-зёрнышки, сопя, – однако, многое ль решённое выходит на поверку, даже граф Матийс, известно, да проспит его Господь, как себя величать, положил от резных вензелей носового платка рябинных чащ, знать, чтоб скроить расшитый плащ.
Ld – Потолковать бы о наушничанье, шеф, – краем Ленд услыхал вдруг заливистый смех малышат с колокольни, по которой их старалась изловить гурьба раскормленных послушников, – тут пастору облегчатся немало, коли он уговорится обвести край исповедного зарока несудимо на тайник от пилигримов?
Hv – Тебе б всыпать розог, – мишовый священник, что за гребешком покачал высоченною шляпой, – втуне даже к оберегу мы страдаем от разбойничьих набегов...
Ld – Если кто-то учинит покражу?..
Hv – Слухом, в графской крепости пылится утаенное серебряное зеркало, на коем Бенедикт из поселенцев скрыл загадку, чтоб её прочесть, уж надобно отпаривать стекло, покуда выкажешь премного удальства и сметки, справлюсь, как наведаться за сырной головою, коль ты ветрогонных дел мастер, обстряпай всё прежде разбоем.
Ld – Книзу, стало быть, в лазутчики? – Большая Шляпа крепко поразмыслил.
Hv – Загребай-ка пострелят до провожатого магнитчика, толково отрядишь их неврасцеп на услужение пажами, сам же выйди трубочистом, goede reis, mijn zoon, – пастор указом ссудил ему чётки насквозь гребешка...
Унимавшийся зыбью сквозняк резво навыпускал ребятню Кломпенбурга, что прыгала между червячных верёвочек, в соринках забавляясь беготнёй, вдогон за божьею коровкой с паутинки, шелестя.
Ld – Waar is een kasteel hier? – Ленд вверх над малышатами окликнул до возницы мимо крытого фургона, к подъёмной стреле на запятках, под обломок из магнита собирающей вдоль площади железный мусор, кучер с облучка, завидев чётки, неслышно их препроводил под банкнотный навес, где мишата сменили уборы в кучу за горчично-бурые кафтаны да байкокеты, решившие проникнуть к абрикостовому графу, – вы оба походите сим на лесных куликов, – трубочист вправил косу под острую шляпу за шов.
Gy – А ты на дятла, – малышата ухохатывались, дёрнувши вповалку от фургона, покачавшегося с холмиков до замка, к трутовичной мостовой посередине череды ковровых домиков.