Святое оплодотворение греха

Святая дорожка жизни, отдаёт километрами фальши,
И тот крест деревянный, что нам водрузили мыши,
Грозит разложеньем тканей в коробке из-под мозговой каши.
Акселерируя бредни — словно Сизиф вздымать камень на гору,
В вечном безумии считать себя счастливым, шепча, что в пору
Висеть человеку расстрелянным библейскими пулями,
Библейских трактатов, ртами библейских жуликов,
Организаторами терактов, посягающих на здравие публики.

Не только гниющий разум, но тело земле подаренное,
Превращённое в бумажное золото ими же краденное,
Доставит святошу в центр выработанного удовольствия.
И не им достанется эффект непрошеной радости
От пришедшего к вам письма повышенной смертности,
И стократно святятся они, разинув жадный карман,
И окропят человека солдатом, улыбаясь в телеэкран.
И забирая на нужды божьи у бедной матери,
Отдавать полученное на оплодотворение греха:
На кровью измученное и, конечно, прогулку на катере,
Да и зачем святым заповеди, когда внутри чепуха?

Неуловимая вонь аппетитного пряника, крадётся криком
Подзывая к себе, словно венерина мозголовка, в двуликом
Образе лицемерия, чтобы схватить не нашедшего
И потерявшего смысл существования и глубоко вставить
Новый — наркотический трип. Соком желудочным расплавить
Жертву очередного прихода, психоделического и церковного,
Не побрезгует патриарх и патриот Кирилл. В центре греховного
Храма жертва в экстазе бьётся в конвульсиях пока её жестоко
Насилуют свастикой веры, фантазируя про образы бога,
А прообразом бога ведь был человек.

И уже не выйдет ослабить порочную хватку и унести ноги,
Апология смерти с послегробовым трипом нанесёт грогги.
Вскрывши проблему группового изнасилования, заглянуть
Внутрь себя и своих проблем, пытаясь найти коварную суть
По которой в прошлом свернул не туда. Ведь какая нужна доза,
Чтобы уйти с жёлтого кирпича и пойти по Виа Долороза?
И не придя к ответу, вновь отправится по кривой линии
Исчерченной на листке до рваной дыры в, стало быть, крысиное
Логово чумной заразы, дабы сознательно отдаться в распятие
Мрачного света, в покрытое ложной эмалью мировосприятие,
Позволив повесить над собой дамоклов меч, чтобы однажды
Зажить счастливой робой за предоставленной богом решёткой.

Но как не взгляни, мир оказался больше, и поэтому для такого
Рода порока заготовлена верёвка, чтобы в рамках бытового
Ритуала освобождения оказалась правильная концовка,
Без последствий в виде спасения, словно чья-то издёвка.
И синий след, как символ успеха, подтвердит снижение
Социального давления в организме, и, наконец, сбросите
Крест свой, врученный под предлогами спасательного ножа.
Теперь помогите священникам рассказать причину!
Теперь помогите ментам рассказать причину!
Теперь помогите людям объяснить причину!
ТЕПЕРЬ ПОПРОБУЙТЕ, СУКИ, ПРИДУМАТЬ ПРИЧИНУ!
И к телу, вдруг, до этого не нужному, приковали внимание,
С последующей привязкой ко всему плохому и мрачному,
К свободному и научному, и покажет телевещание
Трогательный сюжет из двух слов, и обернут человека в газету...
И расскажут причину. И снова, прямиком в новый цикл.

А детская радость такая живая и парит над людьми ветром
Свободным, без контроля и клетки летает голубь, невзирая
На плешивых и грязных дядек в белых робах церковных.
Но любой птице лучше в клетке сидится, и полосы прутьев
Достаются каждому новому взрослому, как клеймо
"настоящего", и, наверняка, верного нам гражданина,
С настоящими ценностями и чтобы надето ярмо,
И тест проходил Войта-Кампфа и знал своего господина
По запаху и в лицо. И каждой детине по кресту, да на горб,
Погружать молодняк в глубины коллективной деменции;
И отправить его в кандалы из догматов и лжи и в захлёб
До конца своей жизни короткой пускай создаёт себе гроб,
Параллельно хлеща себя плёткой за то, что грешил, не родил,
не палил, не убил, не пошёл на войну. С умным ****ом идёт
Идиот, он, конечно же, знает как правильно ****ить детей,
Чтоб росли мужиками. И вот, патриот, костяной христианин,
Прикрывает убийства детей — их будущих лет — защитой доброт,
И той же рукой, что он дрочит на милых и славных домашних сирот,
Без всякой противной совести, в молитве, суде —
Прикрывает липкими пальцами детский, запуганный рот.

Но церковь отважно поможет ребёнку, такому слабому,
Такому ненужному, такому, что хочется порвать к чертям,
Ибо заебал светиться невинностью и безнаказанностью,
И пожать руку дрочащую патриота и присоединиться
К нему! Но все те слова сидят за кривой вежливостью,
И не нужно делиться ими, а вместо того — раздадим по стойке
С картиной лжеца солнцеликого, и пусть весит над кроватью
Детской, чтобы теперь с картиной на фоне рождалось насилие...
И картина обернёт глазами очередное насилье. И будет так.
А всех недовольных мы сбросим в яму,
Огрев скверным стулом устами ребёнка,
И оправдают его и не будет судим он... ибо свят
Грязный отец рима. Коли юбку сказал задрать,
Так не перечь же своему господину, ибо во славу
Творца и святого греха ему приказано делать.
И не постичь научным и не суеверным глупцам всенародного подлеца.
А людям свойственно мечтать... но за мечты убивают.
А людям свойственно писать... но за стихи убивают.
А людям свойственно смотреть... но за глаза убивают.
А людям свойственно терпеть... и за терпенье погладят!

И планета уже воняет дерьмом и окровавленной кашей,
И церковная грязь наряду с военной чумой уничтожит землян,
Наш социум давно превратился в дурдом с поголовно больными.
Вот и сбылась их мечта! Вы ведь этого хотели, да?!