Последний монолог

Как развидеть, как разлюбить
Облаков белоснежных стаи,
Горизонта рдяную нить
Над покинутыми местами?

Как расчувствовать, разломать
Ощущений былых основы?
Ночью солнце меняет масть,
Смотрят звёзды из тьмы, как совы,

Опускает засовы сон,
И не выбраться, и не выйти,
Выть с молчанием в унисон,
Неожиданных ждать событий,

Растворяться в ночной тоске
О несбывшемся чуде слова,
Не суметь разделить ни с кем
Ни вины, ни любви, ни крова,

Ни молчания… Ничего
Своего – кроме ран и шрамов.
Явь прозрачных теней канвой
Проступает в оконных рамах.

Как извергнуть, изъять из ям
Своей памяти – прежний быт свой?
У расстрельной стены стоял,
Оттого, как чернила, выцвел,

Не оставил от прежних дум
Ни одной, но остался контур,
По мосту над огнём иду –
И тоскую… О ком? О ком-то,

Кто за мной не пойдёт след в след,
Из руки моей вырвав руку,
Кто однажды сойдёт на нет,
Не прислушавшись к сердца стуку,

Не поверив себе, своим
Жаждам – явным ли, тайным – света…
Как забудется – кто любим?
Есть у года конец, у века,

Нет – у вечности – ни конца,
Ни начала, лишь продолженье…
Но стекают черты с лица,
Мглой становится отраженье,

Не узнать себя – самому,
Не расслышать – сквозь воплей яды,
Проступают в седом дыму
Наступающих дней шарады,

Разгадай их попробуй сам,
Не подскажет никто, путь узок,
Миг – из омута к небесам,
Шаг – в беззвучье сквозь ливни музык,

Не ухватит никто за край
Рваной мантии, у обрыва
Слишком ясно, где ад, где Рай,
Слишком всё неживое живо,

Слишком временное легко,
Слишком вечное близко, ближе
Сна, душа бурлит кипятком,
Ветер остовы крыльев лижет,

Но, поставленное на кон,
Сердце ждёт в глубине камина,
Что свершится – таков закон –
То свершится необратимо,

Может, слишком страшна игра,
Может, все игроки жестоки…
Но когда я скажу «пора»,
Фитилями зажгутся строки,

Вспыхнут спящие маяки
У невидимого причала,
Подожжённой с конца строки
Ещё можно прочесть начало,

Переделать нельзя – хоть вой,
Хоть кричи, хоть ходи кругами,
Если станут слова травой,
То – под чьими-нибудь шагами,

Оригами-луна вдали
Промелькнёт, дождь вспорхнёт, как птица,
И сквозь чёрную ткань земли
Жизнь прорвётся – и возродится,

Повторится, что было до,
Сотворится – что будет после,
Раскалённой звездой в ладонь
Мне ответ упадёт, вопрос ли,

Как забыть – и когда? Никак,
Никогда. Вечно всё, что было,
Для того ли придуман мрак,
Чтоб его превратить в чернила –

И судьбу записать – свою
И чужую? Все судьбы мира
Начинаются с «I love you» –
Сотворенья себе кумира,

Ощущенья в себе врага,
От рожденья – в спине кинжала,
Тот – виновен не в том, что лгал,
Та – не в том, что с другим сбежала,

Вечный плач – за минутный смех,
Слепота – за презренье зренья,
Виноваты теперь за всех
Потерявшие прочность звенья,

Цепь разорвана, все пути
Перерезаны – не игра ведь!
Даже тысячей слов «прости»
Ничего уже не исправить.

Фарш нельзя провернуть назад,
Мир так стар, что не будет новым,
Я увидел, что виноват
В том, в чём мог бы быть невиновен,

Лягу, мрачен и недвижим, –
И родными пройду местами:
Всё, что знаю, – живее жил,
Всё, что помню, – прочнее стали.