божия коровка

Так божия коровка примостится
на пальце, и, надкрылья распустив,
рванётся в неизвестное с мизинца,
проигрывая старенький мотив,
жужжанием негромким, еле слышным.
Ещё детьми, смеясь и гомоня,
мы плёночку воздушную колышем
в плену неисчерпаемого дня.
Как долог он, длиной в полжизни где-то,
в густой тени дворового угла
наивность наша детская раздета
невинностью почти что догола.
Что прятать нам? Когда постарше станем,
прикроемся от взглядов и от рук.
Инь будет рассуждать о жизни с янем,
увидeв, что непросто всё вокруг.
И янь, интересующийся инем,
заметит изменения в себе...
Тогда мы детский угол наш покинем,
шагнув навстречу собственной судьбе.
Мотив утратив, яростно взрослея,
у божией коровки не спросясь,
мы станем чуть смелей, немного злее,
теряя с прошлым внутреннюю связь.
И что ни говори, куда ни пялься,
но старость разглядев из-под бровей,
захочется пустить коровку с пальца
в тенистый угол детскости своей.