АД

                Заплёванный курильщиками ад
                Привычно схож с армейскою уборной,
                И нечестивцы в стадности упорной
                Среди визгливых мечутся команд.

                Образчики наивной матерщины
                На стенах процарапаны гвоздём,
                С ремнём на шее тужатся старшины,
                Казарму сблизив и родильный дом.

                Салагу школит «дедушка» дневальный,
                А у стены сержант-прелюбодей
                Изводит болтовнёй исповедальной
                Мычащих и мочащихся людей.

                А под цементным полом в жирном мраке,
                Да, под цементным полом, там – внизу,
                Зажатый плоскостями я ползу,
                Под мощные протискиваясь балки.

                Надеюсь, что мелькнёт отрадный свет,
                Под рёбра тьмы кромешной подлезая,
                Надеюсь – завершится наказанье,
                Но снова – мрак, и тьме исхода нет.

                И замираю я, остановясь.
                И так лежу часы, недели, годы,
                Тысячелетья... Над затылком своды
                И мириады проходящих вас.

                И пустота, зажатая в горсти,
                И, как в рыданьях горьких не увечусь,
                А всё-таки придётся через Вечность,
                Через промозглый тухлый мрак ползти.