АННА

 Постылая, опять девку родила,-лютовал Степан, когда прекратились крики жены Матрёны и повитуха вышла сообщить отцу о ещё одной родившейся, пятой по счёту дочери.

- Дитё недоношенное, слабенькое, не жилица, помрёт,-шептала повитуха Степану.

- Да пусть сдохнет вместе со своей проклятой матерью.
- Уйду к Стешке насовсем, сыновей мне нарожает!, -кричит разгневанный отец и в очередной раз на всю ночь уходит к Стешке, -разбитной бабёнке, охочей и до чужих мужиков, и до чужого достатка.

 Матрёна плачет, глядя на родившуюся девочку -маленькую, слабенькую.
Нет у матери ни радости, ни любви, ни жалости к этому дитю.

- Почему не сын, за что, Господи, за что?- воет Матрёна, страшная после родов, с распущенными чёрными волосами, закутавшими её всю.

- Успокойся, Матрёнушка, горемычная душа. Бог ведает, что творит, горячка прикинется, деток испужаешь, терпи милая.
- А дитё Богом помечено, за ушком как бы крестик виднеется.
 Повитуха уходит, сделав, что положено.

 Девочка хоть и слабенькой родилась, выжила.
 Крестили её именем Анна. Сёстры постарше нянькались с ней. Мать только даст грудь, да и отвернётся, как будто это дитё и не родное ей вовсе.

 Отец семейства жил на две семьи. Раньше ночью огородами пробирался к Стешке, сейчас днём прилюдно чинил ей то крышу, то забор, дома редко когда ночевал.
Детей не было у Степана со Стешей, может она не могла, а может, Господь не давал.
   

 Матрёна раньше была не шибко разговорчивой, а сейчас и вовсе молчуньей стала.

 Статной, видной была Матрёна в девках. Степан сосватал, когда не было ей и семнадцати, а сейчас, глядя в зеркало, не верится Матрёне что ей чуть больше тридцати.
 Постарела, подурнела, живя со Степаном.

 Домой к родителям не ушла с одним дитём, а сейчас с пятерыми, кому нужна-то. Так и ходит молчком, как заведённая с утра до ночи. Хозяйство большое, дети малые ещё, старшей тринадцать годков минуло.

 Девчонки старшие весёлые были, как Степан в детстве, да молодости.
Только младшая Аннушка тихой, спокойной росла. Могла часами рассматривать цветок какой, или букашку. Не играла с детьми, не бегала на речку, сидела в уголочке о
чём-то мечтая.

- Блаженная девка растёт, с причудой, -говорили бабы Матрёне.
Она даст хворостинкой пару раз Анютке, когда та пасла гусей, да замечтавшись, проворонила, в огород зашли, нашкодили, и ладно на этом.

 Так и жили.

 Как-то Степан, зайдя в горницу, застал Матрёну после бани, расчёсывающую свои длинные, густые воронова крыла волосы. Зашёл и залюбовался. Вспомнил и красоту
 Матрёны в молодости, и то, что она пока ещё его законная жена.

 Матрёна молча терпела, слёзы душили её, но ведь муж, куда деваться.

 Через время поняла Матрёна что опять на сносях. Только в этот раз всё было
 по-другому.  И лёгкость какая-то появилась, хотелось то плакать, то петь, то смеяться.
Днём играючи справлялись со старшими детьми по хозяйству, ночью неустанно
 на коленях просила Господа оказать великую милость: дать ей долгожданного сына.

 Степан не мог насмотреться на изменившуюся жену.
- Родишь сына, наследника моего, озолочу, всё для тебя сделаю.

 Этим же летом захворала младшая, нелюбимая Анютка.
Продолжение https://proza.ru/2022/02/07/1435