Медаль Магалифа Уникальный конкурс

О сколько нам событий чудных готовит жизнь

Творческая судьба любого из нас уникальна, и она столько сюрпризов таит, столько открытий чудных.
Казалось бы после эпопеи с романом века и наследниками Булгакова, после знакомства с Игорем Царевым и книг о нем, над которыми работала с упоением и продолжаю работать, ничего такого случиться и не может, но  вот ведь чудо, случайно я узнала о Новосибирском конкурсе  « Медаль Магалифа», и все вернулось, и я вернулась в собственную юность, в 1980 год – страшно даже представить сколько времени прошло с тех пор,  достала из сундука все его письма, вспомнила все телефонные разговоры и то как и чем мы тогда жили.

Конечно, это мистика, которую, и в том нет сомнения, он творил своими руками тогда, и творит теперь, потому что остается с нами в контакте.

Я просто понимаю, что  через 22 года после ухода, он вернулся к нам снова, не в первый раз, конечно, но это возвращение знаковое.

Все в мире происходит не просто так. Мне нужны были  эти 10 лет работы над наследием Игоря Царева, чтобы понять главное о творчестве и творце, там мистического не меньше, чего стоит  его рецензия о  только что ушедшем тогда М. Анищенко – завещание нам всем.

Дар - это нелегкая доля. Он как раскаленный уголь на ладони. Да, гонит прочь тьму, но и обжигает, и приносит нестерпимую иногда боль.

И, так печально устроен этот мир, что судьба Поэта, как правило, только и начинается после смерти носителя Дара. И потому именно сейчас так важно каждое слово об Анищенко. Чтобы не дать тьме забвения завалить, затоптать тот свет, который вложил Михаил в свои строки.
 
И.Ц.
Игорь Царев 09.12.2012 00:28

Он писал не только о Михаиле, но о каждом из творцов, и о себе тоже, потому что жить ему осталось меньше года до собственного ухода.

И еще один знак, связанный с И.Царевым, последняя рецензия  за день до ухода обращена была именно ко мне и отразилась на моей странице, может ли быть что-то удивительнее этого факта.

Но в данном случае мы жили и писали в эпоху Интернета, когда говорили в реальном времени, отзывались  на послание через пару минут после его получения. Если были в сети, то все время оставались в Контакте.

Как это все связанно с 1980 годом и дорогим моим Юрием Михайловичем? Да напрямую связанно. Можно оценить то наше общение, его подробные многочисленные письма по старинке, написанным  от руки, телефонные разговоры, которые к великому сожалению,  не записаны, но я их хорошо помню, как ни странно это звучит. И теперь, пройдя этот путь, я могу написать о нем еще одну книгу. Тогда я этого не знала, он знал и верил, что книга будет написана.

Большое видится на расстоянии, на большом расстоянии. У меня есть уникальная возможность вернуться к моим истокам, к студенческим годам, к  его книгам, сыгравшим основополагающую роль в моей судьбе.  К его великолепной поэзии.

Я писала  о его «Монологе»  в студенческие годы на втором курсе, когда у нас была Сибирская литературы и ее  авторы, и он был очень польщен, познакомившись со статьей  той моей наивной работой, но только сегодня я могу оценить его труды, его лирику, так, как тогда это было невозможно.

В одной папке теперь есть мои собственные стихотворения, к нему обращенные . с его эпиграфами,  с темами, которые горячо обсуждались и в письмах тоже, и удивилась тому,  как их много.

Да и что удивительного , простой пример, Ахматова по-настоящему  вошла в мою жизнь после его стихотворения «Ахматова в Париже», и мотивы его возникали все время снова и снова

АХМАТОВА В ПАРИЖЕ
Тогда Модильяни писал Ваш портрет, –
Казалось, что сходства ни капельки нет,
А все-таки – очень похоже…
Вода зеленела в замшелом пруду,
Весна и скамья в Люксембургском саду;
И ветер прохладный, до дрожи…
Верлена читали вдвоем наизусть,
А зонт был дырявый – и ладно, и пусть!
Но все же – подобие крова.
Недолго осталось до первой войны –
Три кратких зимы, три протяжных весны
Об этом в газетах ни слова.
К художнику слава еще не пришла –
Еще не свершил он земные дела
(Он был как двойник Антиноя!)…
А Вам суждено причаститься всеьрез
Блокадного хлеба и царственных роз –
И время настанет иное…
Пред смертью Вы снова придете сюда –
В пруду заблестит Вам все та же вода.
И прошлое, сквозь аритмию,
Пройдя по весенним лиловым следам,
В саду Люксембургском откроется Вам.
…И станете рваться в Россию!

Мое последнее из цикла " Художники и Музы"

Анна,   Альтман – Модильяни

-Это тоже Анна, - говорит.
Но не узнал ее бы Модильяни.
О, как она отчаянно сидит,
На призрачном,  невидимом диване.

Нет гибкости,  которую любил
И видел в Анне этот Итальянец,
Но есть подобье обреченных сил,
Какой-то неестественный румянец.

- Не правда, не была она такой,
Такую я бы полюбил едва ли.
О, как же там, в Париже над рекой,
Мы часто и подолгу с ней бывали,

А я углов бы тех не разглядел,
Вы шутите, Натан, как странно это.
- А просто мне тогда Амура стрел
Не выпало, и я писал поэта.

Она такой останется для них,
- Нет, нет,  не верю, за меня Ирина*.
И тихий вечер, и чеканный стих,
Она была пластична и невинна.


- Я и не спорю, солнца пелена
И парк забытый, все там исказилось,
- Но здесь не Анна, это не она.
- Она же в вас, а не в меня влюбилось.

От этого и стоит нам плясать,
- И  все-таки обманщик вы, не верю.
Мне довелось ее тогда писать
Ушел Натан и громко хлопнул дверью

Через  два десятка лет после ухода, кстати, Юрий Михайлович ушел в один день с Бродским 28 января, но о нем и о Бродском я напишу позднее, это особая история нашего «треугольника» поэтического, конечно, он живет в моих стихах и он диктует строки. Кстати , его любимая, его обожаемая Ирина Михайловна, о которой будет отдельная моя история, ушла в самую значимую для меня дату 10 марта - день ухода М. Булгакова

А мне гордиться надобно иным –
Что ты со мною рядышком живешь.
И что мы дышим воздухом одним,
Что вместе строили наш теплый дом,
Друг друга понимая без труда,
Что ты - как ангел за моим плечом,
Что ты гордишься мною иногда.

               
Забавно и страшно немного взглянуть на меня 20 летнюю, а потом немного старше, но все таки еще очень молодую, но он позволяет сделать мне это, и посмотреть не только на его удивительный путь, но и на мой собственный.

Влияние его на мою судьбу неоценимо, рядом могу поставить только еще два имени из того времени Александра Борисовича Мордвинова и Сергея Николаевича Поварцова – удивительных филологов, преподавателей университета, которых он знал, ну я постоянно рассказывала о них тоже, о делах, событиях, открытиях, о возвращенной литературе, но без его мудрости, без его  чувства  юмора и безграничной любви к жизни во всех ее проявлениях, все  мы были бы немного другими, потому что наверное, слишком серьезно относились к жизни и она нам за это порой жестоко мстила.

Год 2023 конкурс «Медаль Магалифа», в котором я не могла не принять участия, хотя эту самую медаль и значительно больше, чем медаль , получила в миг знакомства с ним  43 года назад.

Сегодня мне крайне интересно, кто получит  ее на этот раз, кому достанется эта невероятная награда.
Ждать осталось не так долго