Провинциальный детектив ч. 3. 20

LVIII.
Да, злился. Впрочем, на кого?!
Кто был ему так ненавистен,
В минуту эту? Для него,
(Хоть был он честен, бескорыстен),
Да, это ведь, пожалуй, так:
Он сам себе был злейший враг.
Хоть всю ближайшую округу,
Он исходил уже по кругу,
Точь-в-точь, как в мыслях, всякий раз,
К исходной точке возвращаясь,
И снова, снова убеждаясь,
Как глупо выглядит сейчас,
В своих беспомощных стараньях;
В своих бесплодных ожиданьях,


LIX.
В трагедии сей разобраться,
Преступный замысел раскрыв.
Пора себе, уж, в том признаться,
Что, скрытый тайною мотив,
Понять никак не удаётся;
Нить рассуждений часто рвётся,
А, чтобы вновь её связать,
Нет фактов, чтобы доказать.
Решив немного прогуляться,
Он от прогулки, уж, устал;
Уж, размышлять он перестал,
Но стыдно было возвращаться.
С глазами, мокрыми от слёз,
Готов скулить, как битый пёс.


LX.
Чтоб отдохнуть, он на фашину,
Ту, что сложили на газон,
С другими вместе; в автошину,
Что упиралась и в вазон,
Присесть собрался; принебрёг;
Его внимание привлёк,
Предмет, сомненье вызывавший,
В фашине из торца торчавший.
Затыльник нового приклада,
Слегка был виден меж прутов.
Был Берест ко всему готов,
Но столь воинственного клада,
Признаться он не ожидал,
И потому, замешкав, встал,